Озаренные целью. Жажда свободы. Том 2

Георгий Газиев, 2019

Читателю предоставляется возможность окунуться в фантастический мир недалекого будущего. Юноша Като ущемлен тем, что его принудили пойти на пожизненную полицейскую службу. Он вступает в конфликт с окружением и пытается найти себя, пока по воле случая не попадает в руки древнего ордена Хамару. Его обучают великой силе и знакомят с хрониками, через которые он постигает основы мироздания. Параллельно герой втягивается в древнюю священную войну, после которой прежним уже не вернется.

Глава №21 “Уютные посиделки у костра”

Так Като безуспешно, но и не без удовольствия провёл весь день. Вся беготня, которая происходила вокруг него, из-за отстраненности, стала незримой. Даже тело перестало ощущаться. Он обрел связь с Вселенной, которая успокаивала и затягивала.

— Вставай ученик, рабочая смена закончена, — вдруг раздался неожиданный мягкий голос Виктории.

Като открыл свои зенки и не поверил. Было уже темно, и снова горели расставленные светильники. Отчетливо слышался и настырный гул на улице, шел проливной дождь. Как только курсант опустился “с небес на землю”, то сразу же схватился за живот, который стянуло от жуткого голода. Виктория по опыту знала возможные напасти организма и предугадала его потребности. В одной руке она держала стакан с водой, а в другой кусочек хлеба. Чешуа с радостью принял эти дары.

— Это божественно, я так еще никогда не радовался обычной воде и хлебушку, спасибо большое, ты моя спасительница. — Сказал курсант и чуть ли не за один укус съел толстую корочку.

— Я знала, что ты не ел и не пил уже миллион лет. Так что всегда, пожалуйста, — с кроткой улыбкой сделала она легкий поклон, махнув воздушным пучком кудрявых волос.

— Сколько же я просидел? Мне показалось часа два максимум… — удивился Чешуа, смахивая рукавом со рта намокшие крошки.

— Хах, восемь, как тебе?

— Твою же мать! Ой, извиняюсь. Время текло для меня в медитации совершенно иначе. Какие потрясающие ощущения, класс, я в восторге! Не учитывая, конечно, тот факт, что я просидел весь день, но никаких ручьев так и не обнаружил.

Виктория весьма приятно удивилась, когда увидела, что курсант был бодр и энергичен, позитивен и воодушевлен. Джет предупредил, что Каткема немного хандрил, и она настроилась принимать негатив.

— Да, тоже помню, как мастер учил меня ощущать потоки. Только, насколько я припоминаю, за несколько дней управилась. Не отчаивайся, всё получится, — подбодрила его Виктория, и они ударились кулачками.

— Конечно, сравнения с другими людьми меня частенько коробят, — признался Чешуа, заметив в противоположном конце зала остальных — ребята таскали тарелки, столовые приборы и коврики. Дверь, куда они ходили, хлопала и открывала проход в комнатку, горящую ярким желтым светом. Он будто играл длинными линиями по всему холлу и зазывал к себе.

— Не стоит уделять результатам других слишком много внимания, у каждого свой уникальный путь.

Каткема кротко улыбнулся. Ему хотелось услышать что-нибудь подобного толка.

— Вообще, я ни капельки не расстроился, наоборот, на душе стало очень даже тепло. Впервые такое чудесное состояние, никаких вредных и надоедающих мыслей, только спокойствие и блаженное умиротворение. — Радостно объявил Чешуа.

Он чувствовал себя превосходно, все органы чувств работали на двести процентов, каждый его вдох, выдох отчетливо ощущались, зрение отлично фокусировалось на предметах, а уши на звуках. Мир играл новыми красками, на которые хотелось обращать внимание и от которых хотелось получать удовольствие.

— Я вижу, так держать. Но отдых и эмоциональная разгрузка в кругу людей тоже необходимы, как и, конечно же, еда. Сейчас мы собираемся ужинать, присоединяйся, а то совсем оголодал, там моя любовь такую вкуснятину приготовил, обалдеть можно.

Каткема прошел за всеми и очутился в небольшой деревянной комнатке без окон. В ней стояла огромная печь, выложенная из красного кирпича, который стал темным на перекрытии из-за копоти. Нуриман жарил на тлеющих углях баранью ногу, постоянно прокручивая на вертеле и давая мясу обволакиваться в собственном соку. Вокруг печи полукругом были разложены коврики и большие подушки, на которых расселись Джет и Юри. В углу комнаты Виктория принялась из котелка раскладывать по тарелкам гороховую похлебку вперемешку с тушеными овощами. Ароматный пар, столпами вздымающийся вверх, быстро распространился по комнате. Перед ним Като точно никак не мог устоять. Джет радостно встретил новоприбывшего, а Юри отвернулась. Она все сжимала в руках маленький вязаный мешочек-антистресс.

— Как я понимаю, ручьев и близко не ощутил? — Заботливо спросил Джет.

— Да, безрезультатно, так и не удалось соединить ниточками ментальное и материальное. Мне всегда говорили, что учусь я медленно. — Чешуа неосознанно тянулся к Виктории, которая начала разливать похлебку в его тарелку.

Нуриман же не смог торжественно встретить Каткему, так как был очень увлечен процессом и заворожен ярким, гипнотизирующим тлением белых угольков

— Сколько же рамок ты сам себе наставил… они определенно мешают тебе двигаться вперед.

— Ну, так это правда, по опыту знаю, — оправдывался курсант, хватаясь за живот.

— Все потому, что тебе давно вбили в голову, что ты трудно обучаемый… Като, ты просто не заметил, как начал жить деструктивными, навязанными парадигмами. Потребуется время, чтобы от них избавиться.

— Да всё нормально, зато я всегда выделялся настойчивостью и упорством, даже с этими двумя особенностями можно далеко уйти. — Решил не падать духом Каткема, натянув улыбку от уха до уха.

— Правильно говоришь, молодчина!

Джет заметил, что медитация благотворно повлияла на курсанта, может даже спасла его психическое здоровье.

— Какое же наслаждение я получил от спокойствия, даже сейчас под эффектом, — спокойно ответил Каткема.

— Я рад, чрезвычайно рад, что ты не унываешь.

Они хлопнулись ладошками и пожали руки. Виктория, попробовав с ложечки блюдо на вкус, начала раздавать порции, предупреждая, что они были очень горячими. Каткема жадно схватил свою порцию, крикнул и скорее поставил ее на стол, чуть не ошпарив руки.

— Я же предупредила, горячо! — Заявила Вик, без остановки помешивая котелок и добавляя соль.

— Так ребята же руками взяли спокойно, вот и я решился.

— Черт забылась совсем, мы используем силу потоков, чтобы не обжечься. Вот, держи полотенце.

Ребята расселись и начали хлюпать с ложечек. Нуриман подозвал к себе Юри, чтобы она помогла ему нарезать мясо, которое пора было нарезать и подать к столу, точнее к ковру. Восточница нехотя встала, хотя не подала вида недовольства. Она не любила заниматься бытовыми делами, считала это унизительным для истинного воина.

— Специально для тебя, Каткема, так сказать, чтобы отметить первый трудовой день. Вот решил такой деликатесик пожарить, объедение получилось, слов нет. Налетайте, — договорил Нуриман, отрезая последний солидный кусок мяса с тонкой прослойкой сочного сала.

Они раздали каждому по тарелке, и когда подошла очередь Чешуа, Нур резко закричал: “Ааа, горячо”. Уже через секунду кусок баранины летел прямо в лицо Като. Курсант словно в замедленной съемке видел, как весь обзор закрывался увеличивающимся шматком мяса. Но вдруг он остановился, буквально не долетев до лица Чешуа нескольких сантиметров, прямо перед носом Нуриман успел зацепить “снаряд” своей вилкой. Получилось очень, как и ожидал южанин, эффектно. Но он забыл учесть тот факт, что все соки от мяса вылетели наружу. Все вокруг остолбенели от неожиданных трюков южанина.

— Ха! Будешь больше медитировать и не таким фишкам научишься! — Бодро заявил Нуриман и положил баранину обратно в тарелку Каткемы.

— Фишкам, вроде капель жира на глазах? — Поправил гиганта Чешуа, яростно вытирая лицо.

— Нур, твою мать, сколько раз говорила, не шути с едой! — Повысила голос в непривычной для себя манере Виктория.

— Извиняюсь, тысячекратно извиняюсь.

Началась маленькая словесная перепалка между Нуриманом, его женой и Джетом, но в довольно вежливой и легкой форме. Одна лишь Юри, замкнувшись в себе, молча сидела и, не торопясь, пережевывала мясо. Чешуа знал, что она не могла раскрепоститься, так как не желала принимать чужака. Однако после медитации Като не давал плодиться новым негативным мыслям, поэтому он просто принялся поглощать долгожданную вкуснейшую пищу.

Вскоре все угомонились, вдоволь наговорились и дружно заработали челюстями в процессе жевания. В этой комнатке для отдыха не были ни одной лампы, горела только печка. Непрекращающийся гул с улицы перебивал жевания и чавканье в тишине. Порой дождь усиливался так, что слышались дребезжания о крышу, но затем слегка затихал и приносил спокойствие. Ребята подняли головы наверх и начали воистину наслаждаться прекрасной картиной. Нескончаемый поток капель будто исчезал прямо перед глазами, на самом деле разбиваясь об черепицу снаружи. Для Като это было действительно завораживающе, он чувствовал всю истинную красоту природы более чутко и обостренно.

— Я никогда не был ценителем подобных красот, но это… это прекрасно, — восторженно сказал Като с блестящими пятнами на одежде и лице.

— Да, каждый раз — это незабываемое ощущение, — подмигнул Джет остальным.

— А почему ещё два члена вашей “организации” не трапезничают вместе с нами?

— Мастер Цейлань вообще не проводит с нами таких дружеских посиделок. Он, наверное, в силу возраста сейчас предпочитает проводить время наедине с самим собой. Слишком уж задумчивым стал наш старик, — рассказала Виктория, ударяя ложкой об дно тарелки.

— Да, я наблюдал схожее поведение у пожилых, а вашему-то уже сейчас за двести лет. Наверное, в таком возрасте, человек, словно мышка. Не слышно, не видно, — предположил Каткема, быстро доев свои две порции и стесняясь попросить добавки.

— Сколько я себя помню, он всегда таким был. Я пытался много раз его пригласить в игры настольные поиграть, но он ни в какую. Но теперь-то я знаю, с кем можно будет партийку, вторую сколотить, — усмехнулся Нуриман и мягко ударил плечом рядом сидящего Като. — В шахматы умеешь играть?

— Как сказать, знаю, как ходят фигуры, но стратегических навыков у меня нет. Отец меня научил, но играли мы немного.

— Ничего страшного, хотя бы так.

— Принеси лучше еще мяса Каткеме. По глазам же видно, что он еще голодный как волк, — снова предугадала желание курсанта мудрая южанка, и Нур сию же секунду повиновался.

— А Кай где сейчас?

— Ну, он тоже, по традиции, с нами досуг не проводит, всегда рядом с мастером трется, как личный охранник. Кай является его правой рукой, всегда безоговорочно исполняет приказы и прислуживает, — совсем развязно заявил Нуриман, в перерывах между своими речами вылизывая тарелку.

Виктории стало очень стыдно за него, и судя по сконфуженным физиономиям, Джету и Юри тоже. Но нужно было отдать должное Нуриману, его раскрепощенность и плохие манеры очень хорошо растворяли границы между новичком и братией. Яркая печка и ненастная погода тоже создавали необходимый уют. Уже через десять минут разговоры кипели и смех проливался. Каткема поистине наслаждался моментом, а ребята были доброжелательны и открыты.

После “угрожающих” жестов супруги Нуриман понял, что ради приличия ему пора было остановиться, и он стал молча истреблять свою готовку. Южанин любил шутить и веселиться людей, но казаться полнейшим клоуном перед новеньким не хотелось. Тут наконец-то выдержанная, как хорошее старое вино, Юри дождалась своего часа и решила пойти к Чешуа на контакт.

— По-моему их можно понять. Не думали ли вы о том, что Мастеру было в молодости еще тяжелее, чем нам. Учитель Цейлань сначала повидал войну, а затем очень долгое время скитался один, не так-то просто потом начать с детворой шуточки травить, — размеренно объясняла Юри, вглядываясь в тлеющие угольки, постоянно подсвечиваемые снизу.

— Не понимаю. Было тяжело, да, но со своими воспитанниками всегда же приятно посидеть, — вставил свои пять монет Като без всякого злого умысла.

Юри подняла свой хмурый, суровый взгляд, посмотрела в его доброжелательные очи и увидела в них только добро.

— Ладно, скажу начистоту, с чего бы начать… ну для вас наверняка не секрет, что потоки жизни вбирают в себя много негативной и злой энергии, проходя через Мастера. Не почувствовать это сложно. Однажды я осмелилась и задала ему вопрос, почему в нём присутствует темная энергетика… да что там однажды, много раз спрашивала. В ответ мне лишь летели однотипные фразы из рода “ Не следует тебе это знать”, “Меньше знаешь — крепче спишь”. Но как-то раз мне все-таки удалось расколоть его. — Похвасталась Юри, встала и на всякий случай захлопнула двери.

— Как говорится, никогда не сдавайся и тебя рано или поздно ждёт победа, — снова вставил несуразную фразочку Нуриман, так как устал молчать целых пять минут. Однако все снова на него лишь косо взглянули.

— Мастер поведал мне, что темнота в нём прослеживается, так как ему пришлось наворотить дел по неосознанной молодости. Все это было, чтобы сохранить хотя бы тот слабенький огонёк жизни нашего ордена. И не безрезультатно, как видите. “Хамару” и “Зоку” погибли в той битве двести тридцать лет назад, а мы сейчас здесь наращиваем численность со скоростью одного соратника в десять лет и потихоньку пытаемся существовать, — саркастически улыбнулась Юри и пожала своими круглыми плечами.

— Я не верю, что мастер мог так поступать… но лучше пусть будет один в десятилетие, нежели и вовсе исчезнем, сведя все старания сенсея к нулю, — живо ответил Джет.

Юри немного призадумалась.

— После тех бесславных, возможно, бесчестных поступков, мастера всё время мучает совесть. Отделаться от чувства вины у него по какой-то причине не получается, хотя все инструменты для этого есть. Вот он весь такой и отстраненный ходит. Да и правильно было сказано, скорее всего, с возрастом человек всё сильнее и сильнее в себя уходит.

Все задумались. Даже для Като Юри открылась совершенно с другой стороны: спокойная и рассудительная личность заменила ту бестию с бамбуковой палкой с утра.

Немного погодя, Каткема скривил лицо от любопытства, которое сразу же прочитал Джет.

— Ну, давай, спрашивай уже.

— А что насчет Кая? Он, по-моему, тоже непонятный тип.

— Да я сам не знаю, никогда с ним не сближался. Он всегда краток, серьёзен и говорит только по существу, — ответил Джет, плавно переползая ближе к Юри.

— И аура у него какая-то непонятная, вроде бы и чистая, но будто обнесенная толстыми каменными плитами. Обычно у людей так во время депрессий или хандры, — рассудила Виктория, которая была любительницей замечать все жизненные наблюдения и закономерности.

— Кай состоял в ордене еще до нас с Джетом, но помню, он всегда был таким, — подпустила Юри своего возлюбленного еще ближе.

— Так в прислугах гонять всю жизнь, даже представить не могу, — осекся Като.

В течение разговора он становился все более угрюмым и смурным, грустное осознание необратимости нынешней ситуации вкручивало ему голову словно центрифуга. Вдобавок очень нагнетало, что ребята спокойно рассказывали при нем все личные истории. Они прекрасно знали, что выхода на свободу у него нет, и что останется курсант здесь на веки вечные. Сейчас их посиделки были направлены лишь на то, чтобы сблизиться с новеньким. Надежда на помилование и освобождение все увереннее втаптывалась в грязь.

Угольки начали медленно тускнеть, обращая комнату во мрак, а на шум дождя ребята уже внимания не обращали.

— Каждый сам выбирает свой путь и свое предназначение. — Сказал патлатый, водя пальцем по полу.

— Сейчас разговор зайдет про цели и мечты? Типа их нужно постоянно ставить перед собой, чтобы преуспеть в жизни? — Уныло спросил Чешуа, все больше погружаясь в хандру.

— А ты что не поставил себе цели?! — Притворно воскликнуло братство.

— Не знаю, не вышло как-то. Не нашел то, что действительно люблю. Знаете ли, в школьные годы мало задумываешься о своем будущем и предназначении. В голове одни лишь одни развлечения да желание, доказать что-то кому-то. А затем еще и обязательный призыв в полицейскую академию появился… обрекли на ненавистную службу. Какие могут быть здесь цели… — продолжал оправдываться Чешуа, морщась от нахлынувшей душевной боли, пока другие с опаской переглядывались, — но все равно я старался заниматься саморазвитием, спортом и чтение литературы… все таки сейчас это модно, всякие тренеры по личностному росту постоянно толкуют об этом.

— И что много теперь успешных людей появилось благодаря им? — Продолжали они спрашивать, перебивая друг друга и подталкивая Чешуа к сути.

— Нет, совсем немного, только лишь единицы. Видимо, не работают подобные схемы успеха, — с дрожащими губами продолжал курсант.

Воспоминания о родителях и страх перед будущим сдавливали его невероятно сильно. Вдруг Виктория вытянула руку вверх, и все тут же замолкли перед местной мудрейшей.

— Позволь мне развеять некоторые сомнения относительно этих тем.

— Да, пожалуйста.

— Хоть культ достижения успеха через постановку целей сейчас и очень распространен, здесь есть свои подводные камни. К этому вопросу мы подойдем чуть глубже. Смотри, откуда обычно человек берет все свои цели? Из общества, которое его окружает, конечно же. И что обычно человек желает сделать своей мечтой? Разумеется, какую-нибудь вещь, которая его очень сильно впечатлила, которую он где-то подглядел. И обычно, все эти вещи людям уже знакомы. Ничего нового. Получается, все цели и мечты, которые ты можешь себе поставить, оказываются сворованными. И по их достижению человека могут ждать два исхода: первый, он достигнет цели и, скорее всего, несколько дней будет ощущать прилив радости, но потом же вновь на него нападет серая тоска с разочарованием от жизни. После этого сразу захочется найти новую цель. И возникает резонный вопрос: стоит ли это малое удовлетворение всего того количества времени и жертв? Стоят ли потерянные мгновенья жизни достижения того, что человеку итак известно? Разве не будет лучше, если с человеком произойдет то, о чем он и мечтать не мог?

Като ехидно улыбался и нервно почесывал локоть. Ему очень нравился образ мыслей Виктории, с такой стороны он еще никогда не смотрел на эти вещи. Вдруг Чешуа понял, насколько ничтожными всегда являлись его попытки угнаться за достижениями других людей.

— Второй же исход, — продолжала южанка, — заключается в том, что человек терпит поражение, чему вообще-то должен быть рад, потому что до этого момента единственный смысл жизни ему давала лишь его цель. Всю красоту и обширность Вселенной люди нивелировали до крошечного аспекта бытия, который наверняка был где-то подсмотрен. Разве это не трагедия?

— Трагедия… так как же быть? — Тихо признался Каткема, а все сидящие вокруг внутренне аплодировали Виктории.

— Многие считают, что для достижения успеха в жизни им необходимо создать напряжение, то есть навесить на себя слишком много забот и обязанностей. Не знаю, почему именно так повелось, ведь даже резина, оставаясь в постоянном напряжении, рано или поздно порвется. Наше же учение идет по другому пути. Вместо того, чтобы ставить непонятно какие цели на год вперед, мы предпочитаем ставить перед собой естественную, ежедневную задачу. А именно день за днем становиться лучше, как жизнь. Творить мир, полный радости и любви. Однако смысл состоит не в том, чтобы гнаться за этими улучшениями и успеть измениться к концу дня, а в том, чтобы перед сном оглянуться на прожитые часы и сделать вывод о собственной полезности. Это ежедневное управление добавит тебе осознанности, а именно ее мы здесь и добиваемся. Именно в осознанном состоянии человек выполняет абсолютно любую деятельность в разы лучше.

— Так погодите же, весь человеческий прогресс же шел благодаря мечте. Все великие умы ставили цели перед собой.

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Люди имели какое-то видение и шли к нему. Здесь нужно кое-что пояснить. Вообще в мечте нет ничего плохого, мы просто считаем, что неразумно быть постоянно зацикленным на ней и пропускать жизнь мимо себя. Необязательно отказываться от мечты, мы призываем тебя отказаться от контроля. Признай, ты не контролируешь все, что с тобой происходит. Именно от этого непонимания и страдает все человечество. Они либо страдают от того, что достигнув цель, не могут потом ее удержать, либо просто у них ничего не выходит, и они снова расстраиваются. На самом деле мы приходим сюда ни с чем и уходим ни с чем. Ничего нам не принадлежит. С этим пониманием начинается другой путь, путь доверия ко Вселенной, путь без ожиданий. На нем тоже могут присутствовать цели или мечты, но они заканчиваются на словах: “Хорошо, если бы это получилось”. Человек продолжает действовать на сто процентов, но позволяет жизни вести его. И вот тебе еще один секрет: люди совершали великие прорывы просто из-за того, что были до конца своих дней преданы одному делу. Иного пути и не могло быть.

После ее слов начались несколько минут молчания.

— Так чем же человеку заниматься, в каких сферах себя развивать?

— Каткема, учение Хамару основывается на вере в то, что при рождении человека, Вселенная помещает в него определенный набор талантов. У каждого из нас есть таланты, у всех людей на планете они есть. Будет просто замечательно, если каждый сможет найти то занятие, где он сможет преуспевать лучше всего. Занятие, которому ты будешь предан больше всего, к чему ты будешь испытывать огромную страсть. А чтобы найти это дело, лучше будет сначала открыться миру, впустить в себя весь космос. Тогда рано или поздно ты найдешь свое дело, направленное на пользу для других людей.

Чешуа остолбенел, сейчас ему говорили те самые важные слова, которые навсегда изменят его жизнь.

— Преданно занимаясь любимым делом, при котором не замечаешь бегущее время, в которое вкладываешь всю душу, ты непроизвольно рано или поздно достигнешь высот. А даже если нет, то какая разница? Все равно, удовольствие, полученное в процессе работы, дороже всяческих побед. И еще хочу кое-что добавить, Като, пойми, что приверженность любимым делам не должна отвергать остальные чудеса жизни. Иначе снова появятся блоки, снова закрытость, снова полумертвое состояние. А ведь жизнь — это отклик на все живое. — Очень старательно и красноречиво распиналась южанка.

Курсант, молча, одобрительно кивнул. В нем вновь начали появляться силы. Потухающие угли несколько раз вспыхнули малиновым цветом.

— Несмотря на то, что большинство учащихся постоянно жалуются на “тяжелую” жизнь, вспомни, чем они занимаются в свободное время. То же касается и всех остальных жителей. Думаешь, как они на самом деле себя ощущают, постоянно заливая образовавшиеся пустоты алкоголем или чем похуже.

— Дерьмово, это больше похоже на тупое существование, нежели на полноценную жизнь.

— Я жила в том мире и отлично помню, как она проносится. Система так построена, чтобы сделать из человека исполнителя, который будет, не жалея себя, отдавать и прожигать жизнь. Системе плевать на твое душевное благополучие и счастье. Поэтому практически все жители города пашут на ненавистных работах от выходных до выходных, желая наконец-то вырваться на отпуск. Люди насильно попадают в убийственную рутину, в которой радоваться жизни практически нереально. Никого не обучают, как совладать с собственным умом, отсюда и происходит вечное страдание. Зато такой народ послушный и трусливый, им гораздо проще управлять и манипулировать. У нас сейчас проходит эпоха, когда материальные блага добываются проще всего, но можно ли назвать современное поколение самым счастливым? Конечно же, нет. Скажи, разве это справедливо? — С очень серьезным лицом продолжала Вик, скрестив пальцы за спиной.

— Нет… нихрена. Ты полностью права. Да… так и есть… — говорил себе под нос курсант, внимающий новую мудрость, — В нашем полисе, хотя и не только в нем, во всем мировом укладе, человеку как будто не дают достичь внутреннего благополучия… потому что ты уже с рождения обязан служить городу… обязан гнаться за идеалом, потому что сам по себе ты якобы нихрена не стоишь. А будешь противиться, тебя тут же осудят и засмеют. Видимо, вы правы, наследие Хамару и Зоку преобразовалось в нестабильный синтез, который и сделал современную жизнь такой двоякой.

— Никто не обещал, что Вселенная будет тебе угождать полностью во всем, мой дорогой. Людям знакомо разочарование. Они проигрывали и думают, что жизнь несправедлива, оттого и бесятся, когда видят, что кто-то другой осмелился бросить вызов обществу и, несмотря ни на что, добиваться своего. Нужно развивать в себе внутреннюю свободу, чтобы не проломиться под их чудовищным напором. Но знай, Като, она придет. При постоянно перешагивании через себя, через свои страхи, она придет. Порой будет казаться, якобы весь мир идет против тебя, что он пытается тебя сломить, сказать, что ты не прав, а руки захотят опуститься… — продолжала все с большим и большим напором Виктория.

Остальные Хамару тоже зарядились невероятным энтузиазмом, а Като замер, его сердце билось, как бешеное.

— Хах! Расслабься! Я просто шучу над тобой. Мои последние фразы часто используют люди, которые считают жизнь жестокой борьбой. Наше учение, на самом деле, учит людей осознанности и понимаю того, что в этом мире события никогда не будут полностью удовлетворять твоим желаниям. Ведь если все будет по-твоему, что же останется делать мне? На внешние события действует слишком много факторов, и все эти несостыковки совершенно нормальны, более того, они прекрасны. Ведь всегда же интереснее смотреть фильм, когда сюжет в нем совершенно непредсказуемый. За свое внутреннее благоустройство Хамару привыкли отвечать сами. Ничего извне не должно его изменять без нашего разрешения. Главное — это всегда оставаться преданным своему делу и не сворачивать с пути. — Закончила Виктория, после чего наступила полная тишина.

Курсант собирался с мыслями, потоки жизни, посланные всем братством, начали свою работу в его голове. Прошло еще десять минут в полной тишине, в которой угли медленно теряли свечение, а редкие огоньки вспыхивали при попадании на костер капель жира с мяса. Это была интригующая, благодатная тишина.

— Я… я рад, что попал к вам ребята, спасибо. Вы вытащили меня из омута, в котором я бессмысленно существовал. Честно сказать, в глубине души мне всегда хотелось сбежать от прежнего образа жизни. Однако меня все еще пробирает тоска по дому и трясет от горя… но хочу сказать вам одно: хоть вы и те еще чудики, но всё равно, вы в сотни раз добрее и достойнее тех, с кем мне приходилось иметь дело раньше. Я совершил много всяких глупостей и неверных шагов, вредил людям и того больше… возможно, жизнь дала мне шанс все исправить. Для меня — огромная честь, видеть вас моими наставниками на этом верном пути.

Лица всех сидящих заискрились счастьем и добротой, слова Като прогрели душу каждого. Даже Юри стало стыдно за ее утренние выходки. Но особенно был рад Джет, который очень боялся, что курсант не будет уживаться с ними. Настали минуты тишины, Хамару глядели на багряные угли и расслаблялись.

Их посиделки продолжались, Нуриман размахивал картонной пластиной над углями, чтобы свечение продолжалось, Виктория вскипятила чайник и разлила всем восточный зеленый чай. Хлюпая по глоточкам согревающий лиственный отвар, Като разобщался на самые разные темы, в особенности у него интересовались новыми технологиями и инновациями в городе. Много и Нуриман поведал забавных историй. Оказалось, что они с Викторией прибыли сюда намного позже остальных, обосновались в убежище всего четыре года назад, но о своем прошлом не хотели ничего вспоминать. Говорили, что старая жизнь осталась за стенами банного комплекса, и посоветовали сделать тоже самое и Каткеме.

— Чем вы занимаетесь, когда вдоволь натренировались и заучились? — Спросил Като, глотнув ароматный чай.

— Сложно найти время на такие посиделки, как сейчас, ведь лучший отдых — это смена рода деятельности. Вот мы и сменяем постоянно физический труд на умственный, а затем наоборот. Но когда всё же минутка выдаётся, мы обычно пьем чай, курим кальян, играем во что-нибудь или смотрим телек. На самом деле много занятий можно найти в столь узких пространствах, даже в них весь мир открыт для нас, — рассказала Виктория, лежа на своем возлюбленном, который нежно гладил ей лоб.

— У вас есть телик?!

— У кого же его нет?

— Не знаю, ну вы же вроде против всякой техники, только медитируете да с природой сливаетесь. И откуда он у вас? — Обрадовался курсант, заметив, что мясо на вертеле от долгого жара приобрело золотистую корочку.

— Есть пару местечек, где можно старый хлам сцапать, — сказал Джет, обнимая заснувшую Юри.

— Есть приборы, которые губят природу и которые нет. Если инновация безобидная, то почему бы и не воспользоваться трудами человека. — Добавила Вик.

Из-за дождливой ночи и уставших углей, в комнатке начало холодать. Девушки начали крепче прижиматься к своим парням, а те машинально обняли их покрепче и достали пледы. Теплые накидки были просто сшиты из нескольких полотенец. “Вот почему их боевая одежда на складе показалась мне странной, они шьют ее из махровых полотенец, которых, видимо, в комплексе осталось в избытке. Потрясающая находчивость!”, — размышлял внимательный курсант.

Каткема при виде обнимающихся Юри и Джета очень удивился, потому что думал, что из-за слишком разных характеров данная парочка была несовместима. Затем он вспомнил свой плачевный опыт с Анной, от чего его аж передернуло. Пока Джет таял в ласках и объятиях, Нуриман поднял взгляд непоседы и заметил, что Като чего-то затих.

— Каткема, принеси, пожалуйста, еще пару полешек. Сделаем новый костерок ненадолго, а то меня и Вик в кромешной темноте точно не разглядишь.

Като захохотал и радостный достал несколько дровишек из-под печки. Разожгли новый костер, поленья заискрились и затрещали, языки пламени медленно охватывали волокна дерева, а от яркого свечения Юри аж пришлось отвернуть голову.

“Интересно, где же мы находимся, раз они не боятся дыма из трубы. Хотя все равно не скажут…”, — размышлял Чешуа, наблюдая, как теплота сжирает поленья. Чай хорошенько ударил ему в голову, от чего начало сильно клонить в сон.

— Ребята, а зачем вы оба носили маски на той облаве склада? Чтобы вас не узнали?

— Дело в том, что нас с Юри даже в базе данных города нет, не успели туда занести. Нас ещё совсем детишками Цейлань приютил. Эти гипоксические маски на самом деле сдерживают нас, не дают повысить нагрузку на организм.

— То есть вы ещё мощнее можете стать?

— Хах, если бы. Мы, как уже было многократно сказано, абсолютные бездари в использовании ручьев, поэтому физические параметры довести до совершенства не можем. Говоря простым языком, наше тело не может до конца приспособиться к серьезным нагрузкам: сердце бьётся как бешеное, кровь бурлит в жилах, мышцы горят, а дыхание невозможно успокоить. Тело может не выдержать таких колоссальных нагрузок. Гипоксические маски усложняют нам работу и, надев их, мы не можем превысить эту опасную границу. Также дополнительно появляется нужный стимул следить за дыханием из-за кислородного голодания. Нам элементарно будет становиться хуже заранее, но зато это далеко не так смертельно.

— Охренеть, просто чума, а где вы их берёте?

— Всё на той же секретной барахолке.

— Понятно, понятно. Конечно, вы очень круто в них смотритесь. Я в тот злополучный вечер сполна насладился вашей крутизной. Только, насколько я помню, простенькие они у вас какие-то, хотелось бы побольше дизайна, устрашающего такого, чтобы глаза уж точно на лоб налезли от ужаса.

— Да нет, это лишние. Простое и удобное устройство маски нас тоже устраивает. Ужас наводить нужно владением бойцовскими навыками! Ни к чему красоваться одеждой на поле боя, — высокомерно и наотрез отказался Джет.

“Ух, какие мы правильные”, — думал “отвергнутый” Като.

— Чувак, ну ты и зануда порой, совсем в тебе нет свободных, творческих начинаний. Като такую классную идею предложил, а ты сразу крест на ней ставишь. Я всё думал, кто из вас с Вик более “душный”, похоже, что все-таки ты. Не зря, не зря, она со мной, не даю я ей в серой повседневности утонуть, — заступился за идею гигант, щекотя южанку, которая уже начала возмущаться и цыкать.

Джет промолчал, сжав губы, а Като скрыто ликовал.

— Мне тем более нужна будет маска, я то в базе данных есть, — уже представлял Като, как будет раскидывать разбойников.

— Ахахах, куда уже вылезать собрался? Ахахахаха, ой рассмешил. Еще силенок маловато, чтобы наружу лезть. Нас-то мастер, нехотя, отпускает в город, — громко расхохотался южанин, совершенно позабыв, что Юри заснула.

Виктория тычком по ребрам напомнила ему о тишине.

— Ну и насыщенный денёк получился, учитывая, что ничего значительно не произошло, — зевнул Каткема.

— Здесь каждый день так проходит, поэтому скучать нам не приходится.

Не дожидаясь пока второй костер полностью потухнет, братство и Каткема разбрелись по своим комнатам. Нур вёл за собой полусонную Викторию, а Джет нёс Юри на руках. Като же, придя в комнату, увидел лежащую на комоде толстую, но ветхую книгу, именуемую “Хроники Хамару”. Рядом лежала записка, снова оставленная Викторией с надписью: “Она откроет тебе дорогу к истине”.

Отрывок из первой хроники

“Дорогой последователь, в течение всей истории человечества люди делали внешний мир все более и более комфортным местом для жизни. Процесс выживания с каждым веком становился все проще и проще. Однако что же насчет внутреннего благополучия? Здесь же ситуация не столь однозначная. Как говорится, с голодным желудком у людей есть лишь одна проблема, с сытым же их появляются сотни. Все дело в том, что относительно многовековой эволюции на нашей Земле человеческий разум в том проявлении, в котором он нам сейчас прекрасно знаком — явление довольно недавнее. Эволюционировал наш мозг довольно быстро, отчего люди еще до конца к нему не приспособились. Мы отлично научились выживать, но мы совершенно не умеем ощущать жизнь во всей ее полноте. Течение Хамару призвано помочь человеку познать его сущность, чтобы внутренняя система работала без трения, а блаженство и радость стали постоянными спутниками по жизни. Что это, если не фундаментальный закон природы?”