Солдатские небылицы

Геннадий Русланович Хоминский, 2021

Жизнь можно прожить только один раз. Нельзя ничего повторить. Но можно и нужно вспоминать – чтобы не забыть. Сборник рассказов «Солдатские небылицы» – мои воспоминания о службе в армии. Были ли эти истории на самом деле, или это плод моей фантазии? Кто же теперь вспомнит по прошествии более сорока лет. Но я знаю одно точно. Был дембель 1977 года, и я ехал в таком же поезде Архангельск – Москва. Посвящается тем, кто отслужил, кто служит, кто будет служить и тем, кто ждал, ждёт и будет ждать. А самое главное, моим сослуживцам, кто был вместе со мной на Новой Земле 1975 – 1977 году.

Посвящается тем, кто отслужил,

кто служит,

кто будет служить и тем,

кто ждал, ждёт и будет ждать.

И куда не взгляни

В эти майские дни

Всюду пьяные

Бродят они.

(Дембельская песня)

Начало

Ночь. Не спится. Не понятно почему. Лежу и перелистываю в своей памяти странички дневника жизни. Год 1977. Весна.

***

Я работал проводником поезда Архангельск — Москва. Вообще-то проводником я работал мало, всего одну поездку — от Москвы до Архангельска и обратно. Но эта поездка запомнились навсегда. До Архангельска народу в вагоне было мало — человек десять-пятнадцать. Зато обратно вагон был полон. Основные пассажиры поезда — дембеля, то есть демобилизованные солдаты. Ребята отслужили свои два года, а кто и три, на крайнем Севере и возвращались по домам. Дорога была практически одна — на Москву. Откуда уже по одному, по двое поедут дальше по нашей необъятной. А от Архангельска ехали большими компаниями. Кто из архангельской тайги, кто с самого Крайнего Севера: Амдермы, Новой Земли и даже с Земли Франца Иосифа, или как они говорили ЗФИ. От свободы у ребят кружилась голова, вернее её зачастую просто сносило.

Ещё в Москве к моему вагону подкатили тележку, в которой стояли штабелем ящики с водкой и вином. С тележкой, помимо грузчиков, шёл бригадир поезда Николай Петрович. Подойдя ко мне, он поздоровался: «Новенький, первая поездка? Не бойся, если что, обращайся — помогу. Как, говоришь тебя зовут?», — спросил меня.

— Да никак не зовут, я сам всегда прихожу, — пошутил я.

— Ты вот что, шутить будешь, когда в Москву из поездки вернёшься. Ежели жив — здоров останешься, — грубо оборвал он меня.

— Да ладно, шуток не понимаешь, — огрызнулся я, — зовут Кеша, но друзья величают Палычем.

— Короче так, Палыч. Вот тебе ящик водки и ящик вина, спрячь получше и никому не показывай. Не вздумай сам приложиться, узнаю — скину с поезда, — сказал он мне и показал на ящики.

— А зачем это? — спрашиваю.

— Затем, что из Архангельска будет полный вагон дембелей. Понятное дело, захотят парни выпить, придут к тебе. Только смотри, не нарвись на патруль и сам не напейся. Вернёмся в Москву, деньги сдашь. За водку по десять рублей за бутылку, вино — по пять. Записываю на тебя триста рубликов, — и он записал в блокнотик.

— А что так дорого?

— Ресторанная наценка, — усмехнулся Николай Петрович.

— Так по чём же мне продавать?

— Дело твоё, только про долг не забудь. Так что давай, Палыч, работай. Если мозги есть, в накладе не останешься.

Грузчики покатили тележку вслед за бригадиром к следующему вагону, а я затащил ящики в своё купе. С верхней полки стянул все мешки с бельём, поставил туда ящики и мешки затащил снова на место. Практически ничего не заметно.

Затем началась посадка в Москве. Я стоял у дверей и проверял билеты. Как я уже говорил, народу было немного. Вечером, после того как разнёс чай, достал из своего саквояжа припасённую чекушку белой и кое-какую закуску, что прихватил в Москве в гастрономе. Поезд мерно катил через тайгу, наступил вечер и силуэты деревьев постепенно исчезли. В купе тепло, вагон мягко постукивал на стыках рельс. От выпитой чекушки на душе была благодать. Жаль только, что поговорить не с кем. Прошёлся по вагону, все купе закрыты, наверное, спать легли. Вернулся к себе. Надо бы ещё добавить, но больше водки нет. Поглядел на полку, где за стопками одеял стояли два ящика. И только было собрался вытянуть оттуда бутылочку, как дверь купе отодвигается и на пороге стоит Николай Петрович.

— Как дела, Палыч, всё нормально? — спрашивает меня.

— Так точно, гражданин начальник, — весело отвечаю я.

— А ты что такой весёлый? — он придвинулся ко мне и шумно втянул воздух, — уже бухой?

— Да ты что, Николай Петрович, так чуть-чуть для аппетита. В вагоне всё спокойно, все спят.

Бригадир резко взмахнул рукой и со всей силы ударил меня под ребро. От неожиданности я свернулся пополам.

— Зайду попозже, если уснёшь, прибью, — спокойно сказал он и неспеша пошёл в другой вагон.

«Вот же гад, давить таких нужно», — подумал я и решимость выпить ещё сильнее возросла. Я только встал на полку и вновь потянулся к стопке одеял, как хлопнула дверь в тамбур. Я резво соскочил и увидел двух ментов, которые вошли в вагон. Они остановились у моей двери. — Новенький? Что-то я тебя раньше не встречал, — проговорил один из них и вошёл в купе. Я стою, не дышу.

— Водкой затарился на обратную дорогу?

— Да ты что, гражданин начальник, какая водка?

— Это почему же гражданин? Я тебе пока ещё товарищ, — отвечает мент с ухмылкой и осматривает купе.

— Колян, ну ка залезь и посмотри, что там за одеялами, — говорит второму и выходит из купе.

Этот мент сразу встал на полку и сбросил одеяла на пол. В углу стоят два моих ящика.

— Так, оформлять будем. Колян давай за бригадиром, он был в третьем, — распорядился старший мент.

Он сел на полку, отодвинув сапогами одеяла в сторону. Я стоял напротив его и молчал.

— Ты, урка, откуда здесь появился? — спрашивает меня.

— Да вот, чалился в этих краях, а кадровичка спрашивает, поедешь ли, мол, на Архангельск. А чего — места знакомые, — стараясь не дышать бормочу я.

— Что, снова на Севера потянуло, ну это я могу тебе поспособствовать, — он засмеялся, так недобро, — за что сидел?

— Да по шофёрской статье.

Мент цепко глянул мне на кисть руки с татуировкой «СЕВЕР» и на пальцы с наколотыми перстнями.

— Ладно, мне врать не нужно, я не следователь. А как на дорогу приняли со справкой?

— Да кореш там работает, пошли говорит проводником, сейчас сезон начинается, людей не хватает.

В это время вновь хлопнула дверь тамбура и у купе остановился бригадир и тот мент.

— Вот, Петрович, полюбуйся, — и он показал на стоящие на полке ящики, — оформлять будем.

— Да ладно тебе, Володя, свои люди, разберёмся. Это у меня новенький, первая поездка, прости его, — обратился бригадир к сидящему в купе милиционеру.

— Прости, говоришь. А это, Петрович, преступление, сроком попахивает, а ты — прости. Прости — на кусок не намажешь. А ты что, урка, скажешь?

— Да чего здесь говорить. Что скажешь, то и сделаю, — промямлил я.

— Ладно, на первый раз прощаю. Но, Петрович, будешь должен.

— Да Володя, свои же люди — сочтёмся, — ответил бригадир, вытащил из ящика две бутылки водки и отдал их Коляну.

— Петрович, нужно учить молодое пополнение, как водку прятать, — засмеялся Володя, вышел из купе, и они пошли дальше по вагону.

— Поучу, поучу, можете не сомневаться, — бригадир резко закрыл дверь в купе.

— Я тебя предупреждал? Предупреждал, а ты что же, сучёнок, меня подводишь? — так спокойно и тихо говорит бригадир.

И не дожидаясь моего ответа он коротким сильным ударом врезал мне прямо под дых. Я согнулся. Тогда он ребром ладони со всей силы ударил меня по спине, прямо туда, где были мои опущенные почки. В глазах потемнело и я свалился на лежащие на полу одеяла. Бригадир вышел из купе и тихонько закрыл за собой дверь. Сколько пролежал, не помню. Начало светать. Я поднялся, умылся и разжёг титан.

В Архангельске все пассажиры вышли. Я навёл порядок. Вымыл полы во всех купе, в туалетах и коридоре. Навёл порядок в своём. Ящики вновь завалил одеялами, так как куда можно ещё спрятать не знал. Очень хотелось сбегать в ближайший магазин. Один был недалеко, за углом. Но только подумал, как резко заболела почка, аж в глазах потемнело. Нет, думаю, не стоит нарываться. Рука у бригадира тяжёлая, второго удара не переживу.

На перроне начали собираться отъезжающие. Точно, дембелей полно. И они всё прибывают и прибывают. Стоят командами. По перрону постоянно прохаживается патруль. Дежурный дал команду на посадку. Я открыл дверь в вагон и встал рядом. Отъезжающие начали выстраиваться у дверей. Я проверял билеты, и пассажиры заходили в вагон. Как я заметил, ни одного гражданского в моём вагоне не было. Вскоре посадка закончилась и поезд тронулся. Я замкнул дверь и вошёл во внутрь. Прошёл туда-сюда, всё хорошо, все сидят на своих местах. Затем обошёл все купе и собрал билеты. Минут через десять началось движение из вагона в вагон. Все ходили и искали своих друзей и земляков. Стоял громкий гул голосов. Где-то уже начали разливать, это слышалось по запаху. Двери всех купе были открыты. Я, в ожидании первых покупателей, зашёл в своё купе и сел на полку. Двери оставил открытыми. И точно, не прошло и пяти минут, как ко мне постучал сержант с голубыми погонами. Авиация.

— Извините, а не подскажете, где можно купить чего-нибудь согревающего? — робко спросил он.

— Скоро закипит титан — будет чай, — включил я дурака.

— Да нет, батя, ты не понял, чаю мы напились за два года предостаточно. Водка есть?

— Есть, только по червонцу.

— Ну ни фига себе, что так дорого?

— Ресторанная наценка.

— Ладно, давай пузырь.

— Ты в каком купе?

— Через два отсюда.

— Иди, сейчас принесу.

Сержант пошёл в своё купе, а я, прикрыв дверь, залез на полку и вытащил бутылку водки. «Это я правильно сделал, что не стал ему показывать, где она лежит. А с червонцем прогадал. Мне же нужно компенсировать за те два пузыря, что менты с собой унесли, да и себе что-то нужно заработать», — подумал я.