Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе

Геннадий Мурзин

Российский криминал (во всех его ипостасях) не сдает своих позиций, а иногда наращивает мускулы. Например, коррупция. Всегда ли правоохранительные и правоприменительные органы решительно противостоят бандитам, коррупционерам, насильникам? Увы! Сами подчас не служат образцом законопослушания. Этим темам и посвящена очередная книга Геннадия Мурзина.

Профессор психологии

1

Не успел начальник Свердловского областного управления внутренних дел снять шинель и повесить в шкаф, как на приставной тумбе, что справа от огромного старинного письменного стола, опиравшегося на разлапистые ноги, зазвонил один из многочисленных телефонов⁵.

Он, недовольно хмыкнув, подошел и нехотя снял трубку.

— Генерал Семенов… Слушаю!

— Сергей Александрович, здравствуйте, — услышал в трубке чуть приглушенный и взволнованный женский голос. — Как я рада, что все-таки ответили. Я уж и не надеялась…

— Доброе утро… Кажется… М-м-м… Эльза Ивановна?

— Да-да-да!

— Что-то случилось? С супругом? Не заболел ли?

— Слава Богу, жив и, кажется, пока здоров.

— Эльза Ивановна, что значит «пока»? И, чувствую, вы взволнованы…

— Еще бы! — и без какой-либо паузы выпалила. — Мужа избили и ограбили!

— Этого, по определению, не может быть, — спокойно сказал генерал, понимая, что женщина что-то не то сгородила, нечто совершенно психопатическое.

На другом конце провода послышались всхлипывания.

— В наше время, — сказала она, — и не такое возможно. Вам ли не знать…

— И все же, Эльза Ивановна, верится с трудом…

— А вы поверьте…

— Ну, знаете ли… Если бы… То мне бы доложили первому.

— Не доложили, потому что никто не знает.

— Не понял!

— Но, Сергей Александрович, вы отлично знаете характер Сашеньки… Его причуды… Комплексы… Щепетилен, стеснителен, скромен… Не хочет, чтобы на него обращали внимание, поэтому не обратился в милицию… Да и мне строго-настрого запретил… А я… вот… все же отважилась…

— М-да… Когда и где всё произошло, если все-таки произошло?

— Не верите?!

— Да, не верю… Потому что из области фантастического.

— Придется вам поверить.

— Допустим… Что рассказывает Александр Максимович?

— В прошлую пятницу, с утра я уехала на дачу. Вернулась поздно, в половине двенадцатого…

— Дня?

— Нет, ночи. Гляжу, а мужа дома нет. Волноваться не стала, потому что Сашенька предупредил, что на периферии проводит совещание, поэтому может задержаться. Не первый раз… Чего было волноваться?

— Эльза Ивановна, — прервал генерал собеседницу, понимая, что та может говорить до бесконечности долго, — как-то бы покороче, ближе к сути, а?

— Понимаю, что заняты… Простите меня, ради Бога… Волнуюсь… Так вот… Минут через десять слышу, чувствую, что Сашенька входную дверь открывает. Я — в прихожку. И что вижу? Входит в одном костюме, даже без шапки, а на дворе, сами знаете… Тем более в ночи. Обомлела сначала, а потом спрашиваю: где дубленка и шапка? На муже лица нет. Говорит: подъехал к дому, машину отпустил, только взялся за ручку подъездной двери, как кто-то сзади сильно толкнул в спину. Он стал падать и ударился о косяк, потерял сознание, очнулся быстро, на нем — ни дубленки, ни шапки.

Генерал по-прежнему недоверчиво спросил:

— Во дворе не заметил посторонних лиц?

— Увы, Сергей Александрович… Какие лица в эту пору? Говорит, что не было ни души.

Генерал на секунду задумался.

— М-да… Ситуация… С супруга придется снять показания… И он должен будет написать заявление… Так сказать, чтобы по всей форме.

— Умоляю, Сергей Александрович, не делайте этого!

— Рад бы, но порядок есть порядок. Чтобы начать проводить оперативные мероприятия, должен быть потерпевший.

На том конце провода вновь послышались всхлипывания.

— Если моя просьба обременительна, если по-приятельски никак нельзя, — и не надо. Пусть грабитель гуляет на свободе. А мы, в конце концов, тут Сашенька прав, не обеднеем.

— Ну, хорошо-хорошо, Эльза Ивановна… Я тут покумекаю… Ничего не обещаю, однако…

Генерал крепенько задумался. С одной стороны, если потерпевший отказывается обращаться официально, если по каким-то причинам для него официальный путь неприемлем, то зачем ему-то встревать в эту историю? С другой стороны, потерпевший — не рядовой гражданин, а высокопоставленный работник обкома КПСС, с которым он, Сергей Александрович, приятельствует; более того, Александр Максимович, когда до этого работал в аппарате ЦК ВЛКСМ, был на короткой ноге с министром внутренних дел Щелоковым, к которому, в свою очередь, нежно относился Генсек. Он помнил: как однажды среди ночи его разбудил телефонный звонок, сняв трубку, услышал грозный бас Николая Анисимовича. Министр приказал тотчас же генералу лично выехать в аэропорт «Кольцово», куда вот-вот прибудет борт и откуда он должен забрать презент, а утром поехать, передать от его имени поздравления с днем ангела Эльзе Ивановне и вручить презент. Это оказался огромнейший букет свежих алых роз.

Трудно забыть и другой случай.

Министр лично позвонил и приказал закрепить за Эльзой Ивановной черную «Волгу», оборудованную спецсигналами. Правда, Эльза Ивановна, поскромничав, отказалась и ни разу не воспользовалась привилегией. Наверное, повлиял супруг.

Так что с товарищем, которому покровительствует сам министр, стряслась беда. И тут уж не до формалистики. Придется помочь… Надо помочь, а иначе придется объясняться перед всесильным министром.

2

В тот же день, пополудни генерал Семенов проводил оперативное совещание, по окончании которого попросил задержаться полковника Муратова, начальника уголовного розыска.

Хозяин кабинета, хмуро глядя в окно, выходящее на проспект Ленина, молчал минут, наверное, пять. Потом, все-таки решившись, сказал:

— Глеб Васильевич, мы друг друга знаем давно… Лет десять, не так ли?

— Так точно, товарищ генерал-майор!

— Вот… Буду с тобой откровенен… Есть личная к тебе просьба… Просьба на грани фола, но ты меня, я думаю, поймешь.

— Слушаю!

— Понимаешь, какая штука… До чрезвычайности деликатная… В известной на всю область семье, с которой я дружен, случилась крупная неприятность.

— Кажется, товарищ генерал, догадываюсь, о ком вы.

— Вот и хорошо…

— А что за неприятность, товарищ генерал? Если, конечно, не секрет.

— Секрет, но только не для тебя.

— Внимательно слушаю.

— Позорно, но факт: глава семьи был во дворе своего дома избит и ограблен.

— Нечто чудовищное! — Воскликнул полковник Муратов. Он, наверное, готов был и загнуть крепкое словечко, но сдержался. В присутствии шефа — нельзя.

— Увы, полковник, увы… Нанесены легкие телесные повреждения, похищены дорогая импортная дубленка и шапка.

— Задачу понял, товарищ генерал… А заявление от пострадавшего?..

Семенов прервал.

— Нет, заявления, полковник, и не будет. Бумажка — не главное.

— Не понимаю, товарищ генерал.

— Черт! Что тут непонятного? Есть просьба — по известным тебе причинам я вынужден реагировать, чтобы… Не дай Бог, если дойдет до самого… Кстати, полковник, разве всегда, имея на руках заявление пострадавшего, ты землю роешь?

— Так точно, не всегда, товарищ генерал.

— Ну, вот… Короче говоря, ты должен будешь отыскать похищенное оперативным путем…

— Но потом…

— Про «потом», полковник, поговорим потом. Действуй! Есть еще вопросы?

— Никак нет, товарищ генерал.

— Разрешите идти?

— Иди… И держи меня в курсе. — Муратов встал и направился к двери. — Минуту. С ребятами не очень… Им не следует знать детали, ну, там фамилию пострадавшего и прочее. Пусть ищут похищенное, а все остальное — не их ума дело.

— Понял, товарищ генерал.

3

Прошел один день, потом второй, наступил третий. Генерал Семенов, хотя и встречался неоднократно с полковником Муратовым, однако разговор о «личной просьбе» не затевал, полагая, что тот сам придет и доложит, если что-то на горизонте замаячит. Так и случилось.

Поздним вечером, приняв ванну, Сергей Александрович в домашнем халате и тапочках устроился в глубоком кресле, чтобы заняться просмотром телевизионных новостей. И тут затрещал, как показалось хозяину, настойчиво и требовательно телефон.

— А, дьяволы! — В сердцах произнес он. — Не дадут спокойно посидеть. Кому еще там понадобился?

Дотянувшись до аппарата, снял трубку.

— У телефона! — Рыкнул он.

— Товарищ генерал! — Голос позвонившего он сразу же узнал. — Ваша личная просьба мною, кажется, выполнена.

Генерал растерянно произнес:

— Не понял. Какая просьба?

— Похищенные дубленка и шапка лежат в моем кабинете.

Генерал пришел в себя.

— Полковник, высылай машину. До моего приезда ничего не предпринимай, понял?

— Слушаюсь, товарищ генерал. Не буду предпринимать никаких дальнейших действий.

Ответ Муратова показался шефу довольно легкомысленным. Уже в прихожке совсем не зло пробурчал:

— Приеду — вздрючу.

4

И вот генерал Семенов уже в кабинете своего начальника уголовного розыска.

— Ну, валяй, полковник, докладывай!

— А докладывать, собственно говоря, и нечего.

— Как это?

— Чистейшей воды случайность.

Генерал пробурчал:

— Не морочь мне на ночь глядя голову.

— Слушаюсь. — Покорно ответил полковник Муратов. — По-моему, докладывал, что «пасу» старинного дружка. Жулик отменный. Интеллектуал. По человеческой психологии мог бы докторскую защитить. До этого трижды был в моих руках, отправлял на скамью подсудимых, а ему хоть бы хны. Работал без отягчающих обстоятельств, то есть культурно, поэтому получал сроки от двух до пяти лет лишения свободы. — Семенов, слушая, нетерпеливо ёрзал на месте, однако доклад не прерывал. — Его плюс: когда видел, что отпираться не имеет смысла, чистосердечно начинал раскаиваться и выкладывать все, что знал. Новатор: никогда не повторялся в кражах; отсидев срок, выйдя на волю, всякий раз придумывал новый способ жульничества. И заранее никогда не скажешь, на какой человеческой струнке он вновь заиграет. А посему «выход» на него каждый раз сопряжен с проблемами.

Терпение генерала все-таки лопнуло.

— Короче, Муратов! Все, что ты тут мне рассказываешь про профессора психологи, к моей просьбе не имеет никакого отношения.

Муратов осмелился возразить:

— Имеет отношение и самое непосредственное, товарищ генерал.

— Что ты имеешь в виду?

— На его счет возникли подозрения. Показалось, что дружок что-то давно не был в моих руках. Запросил у прокурора санкцию на обыск в квартире предполагаемой сожительницы. Риск мой оказался оправданным. В кладовке обнаружили баул, в котором находились одиннадцать комплектов дорогих мужских дубленок, пальто и шапок. Среди них оказались и те, которые вы, товарищ генерал, поручили разыскать.

— Все то хорошо, что хорошо заканчивается. — Сказал генерал и потянулся к телефону. — Звоню Эльзе Ивановне и пусть получает похищенное.

— Согласен, товарищ генерал, но есть одна неувязочка.

— То есть?

— Доставив задержанного «приятеля» в управление, произвел лично предварительный допрос.

— И что?

— Обстоятельства дела совершенно иные.

— Ерунда, полковник. Приглашай Эльзу Ивановну, пусть опознает вещи своего мужа; составь протокол возвращения и делу конец.

— Не так просто, как кажется на первый взгляд.

— Не преувеличивай, полковник.

— Товарищ генерал, показания задержанного Минкина противоречат тому, что рассказала вам Эльза Ивановна.

— Что это значит? Как можешь ставить на одну доску показания жены секретаря обкома с каким-то прожженным жуликом?

Полковник упрямо повторил:

— Я Минкину верю.

— Кражу совершил или нет?

— Совершил, товарищ генерал.

— В чем проблема?

— В обстоятельствах.

— Ну, хватит, полковник. Звони Эльзе Ивановне, пусть скорее забирает найденное. И мы с тобой об этом забудем.

— Как я понял, надо провести опознание пострадавшим?

— А ты хотел что-то другое?

— Нет, но… Как проводить опознание, если официально нет пострадавшей стороны, то есть человека, которому могут принадлежать дубленка и шапка?

Генерал, поморщившись, махнул рукой.

— Не упрямься… Пока обойдемся без формальностей.

5

Через полчаса дежурный по управлению внутренних дел встретил молодую даму в роскошной шубке и проводил в кабинет полковника Муратова. Буквально через пять минут дама покинула управление, неся под мышкой объемный пакет.

Генерал от удовольствия потер руки.

— Отличная работа, полковник.

— Не столько я, товарищ генерал, сколько мои ребята.

— Будет скромничать-то… Впрочем, давай сюда своего Минкина. Хочу побеседовать с ним лично. Без протокола.

Вот и задержанный Минкин, так сказать, собственной персоной.

Генерал Семенов грубо спросил:

— Кто такой?

Минкин лишь грустно усмехнулся:

— Простите, гражданин начальник, зачем грубить? Воспитанные люди начинают знакомство с того, что друг другу представляются, не находите?

Генерал еле слышно буркнул:

— Начальник управления Семенов.

— Очень приятно, рад познакомиться с вами лично.

— А я совсем не рад, — вновь пробурчал генерал.

— Простите, но я на встрече не настаивал. Впрочем, я — Минкин, задержанный гражданином полковником, только, убей Бог, не понимаю, за что?

— Не валяй дурака, Минкин. Рассказывай, как и что было?

— Не понимаю, о чем вам рассказывать? Жизнь моя богата на события…

— И еще как богата.

— Время позднее. Если все рассказывать, то много ночей не хватит. Что конкретно вас интересует?

— Как у тебя оказались известные тебе английская дубленка и пыжиковая шапка.

Минкин усмехнулся.

— Точно также, как и все другие изъятые у меня вещи.

— Другие — не интересуют.

— Ах, как я вас понимаю!

— Прекрати иронизировать! — Рявкнул генерал. — Перед тобой не кто-нибудь, а…

— А мне без разницы. Впрочем, слушайте внимательно. Была пятница, семь вечера. Поднялся на третий этаж дома сорок девять дробь три, что на улице Антона Валека, открыл дверь квартиры девяносто, снял с вешалки дубленку и шапку. Вот и все.

— Нет, не все, Минкин.

— Вы так считаете, гражданин начальник?

— Да, считаю. Где взяли ключи от входных дверей?

— Не понадобились.

— Новость… — Генерал спросил. — Что за хозяева проживают в указанной квартире?

— Простите, но позвольте уточнить: не хозяева, а хозяйка, молодая симпатичная и одинокая женщина. Ей, скучающей по мужчине, было не до того. Увидев, сразу кинулась на шею, позабыв даже закрыть дверь на задвижку

— Хочешь сказать, что собственник украденных вещей не является хозяином этой квартиры?

— Именно так, гражданин начальник.

— Откуда известно?

— Результат глубоко анализа. Несколько недель потратил. Понял, что мой «контингент», самый для меня безопасный. Такие важные люди не пойдут жаловаться в милицию. Им это не с руки. Себе дороже, точнее, общественному положению.

— Хочешь сказать, что знаешь, где и кем работает пострадавший от твоих рук?

— Догадываюсь: большая шишка. Персональная-то машина с тремя нулями. Представляете?

Генерал лишь что-то буркнул в ответ и приказал увести задержанного.

6

После того, как закрылась дверь за Минкиным, в кабинете повисла тягостная тишина. Генерал Семенов, мрачно насупившись, молчал, а полковник Муратов посчитал, что лезть в душу шефа неуместным.

Через несколько минут начальник областного управления внутренних дел встал, подошел к окну и стал глядеть на пустынную в этот поздний час улицу. Он заговорил, но как бы сам с собой:

— Интересная получается ситуация.

Муратов заметил:

— Я о том и говорил.

Семенов пропустил мимо ушей реплику подчиненного.

— Налицо — вещественные доказательства преступлений, но нет потерпевшей стороны.

— Есть, товарищ генерал, но…

Семенов вновь проигнорировал слова Муратова, однако, повернувшись в его сторону, спросил о другом:

— Кстати, не запросить ли через ЭВМ сведения о других потерпевших?

— Я это уже сделал.

— И как?

— Увы! Двоих даже приглашал на опознание, но они в изъятых вещах своих не обнаружили.

— Чепуха какая-то получается.

— Судя по показаниям подозреваемого, его жертвы никогда не обратятся в милицию. Поэтому…

Генерал прервал Муратова:

— И… что же нам делать, полковник?

— Остается одно: отпустить задержанного, так как предъявить ему ничего не можем, точнее выражаясь, вы не хотите.

Генерал встал, тяжело вздохнул.

— Что ж, ничего не остается, как выбрать из двух зол — наименьшее… Пусть Эльза Ивановна остается по-прежнему в неведении о случившемся с ее мужем на самом деле. Разве мне нужны еще враги?

— Не нужны, товарищ генерал, — подтвердил, улыбаясь, Муратов.

— А Минкин?

— Пока — ничего. Но, уверяю вас, от меня не уйдет, и в другой раз так легко уже не выскользнет из моих рук.

Копия газетной публикации.

Примечания

5

Этот текст положен автором в основу документальной повести «Тайна секретаря обкома».