Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе

Геннадий Мурзин

Российский криминал (во всех его ипостасях) не сдает своих позиций, а иногда наращивает мускулы. Например, коррупция. Всегда ли правоохранительные и правоприменительные органы решительно противостоят бандитам, коррупционерам, насильникам? Увы! Сами подчас не служат образцом законопослушания. Этим темам и посвящена очередная книга Геннадия Мурзина.

Сидит за решеткой судья молодой

Свердловский областной суд…

Судьи занимают свои места. Председательствующий не успевает произнести первую фразу, как из-за решетки, где находится подсудимый, звучит:

— Заявляю протест! Я не доверяю вам! Заявляю ходатайство!

Председательствующий пытается не обращать внимания на истерику и пробует все-таки начать судебное заседание, а для этого…

— Подсудимый, назовите ваши фамилию, имя, отчество.

В ответ — примерно те же самые выкрики. Председательствующий остается, кажется, невозмутим.

— Вы можете ответить и назвать свою фамилию?

И вновь…

— Заявляю ходатайство!

Тот, кто сейчас за решеткой, отлично знает, что в суде не подобает себя вести подобным образом; он также знает, что на данном этапе он не вправе заявлять какие-либо ходатайства. Однако шумит. Зачем? Он так воздействует на психику судей.

— Подсудимый, за некорректное поведение объявляю замечание. Разъясняю: протесты, ходатайства, в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом, рассматриваются после начала судебного заседания.

Не помогло. Выкрики продолжаются. С большим трудом все-таки начинается заседание суда…

Не первый раз пишу о подобного рода преступлениях. Иногда (не скрываю этого) подсудимые вызывают во мне сочувствие. Иногда появляется полное отвращение, поскольку из подсудимого так и прет наглость, направленная на то, чтобы помотать нервы судьям, рассчитывают на эмоциональный срыв, что и даст в дальнейшем основание для принесения жалобы на вполне законный и обоснованный приговор.

Вот и на этот раз…

Для начала познакомлю с героем судебного очерка.

Владимир Васильевич Ненашев — судья Артемовского городского суда. «Судьей» его назвал не напрасно: он сам на протяжении судебного процесса на этом настаивал. Хотя от должности был освобожден задолго до ареста.

Ему тридцать пять — мужчина, как говорится, в самом расцвете сил. Окончил юридический институт. Женат был. Теперь разведен. Оставил на стороне двоих детей. Работал в городе Касли Челябинской области судьей. Потом перебрался к нам, в область, конкретнее — в город Артемовский (в шестидесяти километрах северо-восточнее Екатеринбурга), где активно включился в отправление правосудия. Привез с собой подружку. Будто в Артемовском своих женщин мало. Впрочем, это дело его вкуса.

Встретили его на Среднем Урале, можно так сказать, с распростертыми руками: потому что глава администрации города сразу же выделил очень большие деньги, чтобы приобрести судье трехкомнатную благоустроенную квартиру. Телефон установили. Зарплату приличную определили. Работой загрузили: дел-то уголовных и гражданских — о-го-го!

Заметили: новый судья удивительно работоспособный и рассматривает многие дела без всяких проволочек. Будто орешки щелкает. Проявляя инициативу, сам шел в канцелярию и забирал кипу документов по вновь поступившим делам

Строг был к тем, кто не слишком «добросовестно» готовил материалы уголовных дел. Однажды сурово отчитал следователя горотдела внутренних дел, женщину старше его по возрасту, не пригласив при этом ее даже присесть.

Решил, видимо, раз и навсегда покончить с расхлябанностью в Артемовском. Нарадоваться не могли на новенького. От удовольствия руки потирали — повезло, мол, страшно! Конечно: хорошие люди на улице не валяются.

Это все заметили. Но, что странно, не обратили внимание на другое, хотя город не ахти какой большой и вновь прибывший был на виду у всех. Да он и не таился, жил открыто.

Не заметили: новый судья умолчал, что с законной женой разведен, а потому даже его коллеги полагали, что прибыл он к ним не с подружкой, а с супругой. Глядя на гуляющую пару, горожане даже чуть-чуть завидовали их счастью. Нет ничего дурного в том, что мужчина полюбил другую женщину, если даже он и судья. Плохо (еще раз повторю), что умолчал. Странновато должны были бы выглядеть его многочисленные знакомства: в глаза бросалась неразборчивость и не Бог весть какая щепетильность. Допустим, частые появления — днем и ночью — в одном из гаражей города, участие там в пирушках с рабочим людом, а потом ночные поездки по городу в нетрезвом состоянии. Дружи ты хоть с самим чертом, однако же не к лицу юристу пренебрегать некими правовыми нормами, если даже не страшат тебя стражи правил дорожного движения.

Этот портрет моего героя не претендует на полную объективность, но кое-какие представления дает.

…Я сижу в зале судебных заседаний областного суда. Председательствующий, достойно отразив нападки подсудимого, начинает-таки судебный процесс.

— Рассматривается уголовное дело по обвинению Ненашева Владимира Васильевича в совершении преступления, предусмотренного статьей 173 часть 3 Уголовного кодекса…

Зачитывается прокурором обвинительное заключение. Оно длинное, изобилует многочисленными свидетельскими показаниями, добытыми в ходе предварительного следствия. А следствие, как я понял, шло трудно и потому долго.

Обвинить судью нынче не так просто, а точнее — почти невозможно. Достаточно сказать, что ход делу был дан лишь после того, как была получена санкция заместителя генерального прокурора России — вот на каком уровне решался вопрос о привлечении к уголовной ответственности все-таки вполне обычного и рядового судьи.

В первых числах января областной суд уже пытался рассмотреть это дело, но потом пришлось отправить в Москву. Зачем? Полагали, что Верховному Суду России как-то сподручнее будет или, на худой конец, передадут дело для рассмотрения в какой-то иной областной суд. Но…

Изучив материалы дела, Верховный Суд России посчитал необходимым и возможным рассмотреть данное дело в Свердловском областном суде. Материалы вернулись назад.

И вот теперь, спустя несколько месяцев, материалы уголовного дела вновь лежат перед судьей.

Прежде всего, для непосвященного читателя скажу, что статья 173 ч. З УК РФ (получение взятки должностным лицом, сопряженное с вымогательством) предусматривает срок наказания от восьми до пятнадцати лет лишения свободы.

Так что сами понимаете…

Суть истории в следующем.

Некий Ахметов привлекался к уголовной ответственности по статье 193 УК РФ (нанесение менее тяжких телесных повреждений должностному лицу). Приговор, подписанный Ненашевым, оказался более чем гуманен — штраф в сумме минимального размера оплаты труда. Потом оказалось, что гуманизм судьи вовсе не бескорыстен — было вознаграждение от осужденного.

Никогда бы этот эпизод не стал объектом внимания прокуратуры, если бы не другой случай, когда Ненашев, кажется, потерял над собой контроль и запросил больше, чем мог дать «клиент». Жадность фраера сгубила.

Некий Додин управлял транспортным средством и совершил наезд на старушку, которая с легким расстройством здоровья угодила в больницу. Замечу: пострадавшая не имела серьезных претензий к Додину, так как тот возместил ей материальный урон, навещал в больнице. Тем не менее было возбуждено уголовное дело по статье 211 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность, связанную и с лишением свободы.

Дело это, по странному стечению обстоятельств, опять-таки оказалось в руках Ненашева. Судья стал вести с Додиным долгие разговоры, объясняя последнему, что его судьба — в руках Фемиды: либо — минимальный штраф, либо — срок.

Додин был напуган. И, придя к себе на работу, поделился бедой с коллегами. Ненашева здесь знали хорошо, а потому ситуацию обсуждали горячо и коллегиально. Им стало известно, что судья (их собутыльник) требует огромные деньги. У Додина таких денег не было. Предлагали даже скинуться, кто сколько сможет, и отдать.

Словом, Додин согласился с условиями Ненашева, поэтому последний еще до рассмотрения дела вернул водительское удостоверение. А потом был снова гуманный приговор — чисто символический штраф.

Прошло несколько дней. Додин с деньгами не появлялся. Тогда судья начал его поиски. Заходил несколько раз в гараж, просил, чтобы Додин срочно зашел к нему. Он, мол, в отпуск уходит и ему деньги крайне нужны.

В конце концов, Додин у судьи в кабинете появился. Но принес не все деньги, а лишь половину. Ненашев с великим неудовольствием принял деньги и тут же положил в свой сейф. В эту самую минуту в кабинете появились работники прокуратуры. Оказалось, что каждый момент передачи взятки фиксировался. Деньги же, переданные Ненашеву, оказались мечеными.

Однако судья вину свою не признал: ни тогда, когда из его сейфа изымали меченые деньги; ни тогда, когда сидел уже на скамье подсудимых. Он твердил одно: деньги просил у Додина в долг, обещая после отпуска вернуть.

Тут сразу в памяти всплывает «Ревизор», где Хлестаков говорит: «Вот со мной престранный случай: в дороге совсем издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?»

Точь-в-точь по Гоголю, не правда ли? Смешно и грустно было смотреть на сидящего за решеткой судью.

Смешно, поскольку он построил свою защиту в расчете на идиотизм следователей и судей. Ему, конечно, лучше знать тех, с кем он бок о бок работал несколько лет. Но все же… Далеко не все такие. В чем и убедился на своем опыте.

Грустно, поскольку в игру краплеными картами втянул других людей, иногда не имеющих к этому делу никакого отношения, посеяв в их душах ядовитые семена того, что имеется возможность уйти от ответственности, если лгать в суде самым бессовестным образом. Хотя ведь каждый, дающий свидетельские показания в суде предупреждается об уголовной ответственности. Неймется.

И в деле Ненашева также. Хотя сам Владимир Васильевич был под стражей и проводил досуг в следственном изоляторе, однако на свободе кто-то активно работал со свидетелями, обрабатывая их. Некоторых удалось убедить говорить неправду на суде ради спасения взяточника. Этот «кто-то» отлично знал: для признания виновным судьи одних аудиозаписей, которые были сделаны, явно недостаточно и потому свидетель тут — ключевая фигура. Затея не удалась. Но это уже не благодаря, а вопреки позиции свидетелей.

Свердловский областной суд сумел отделить ложь от правды.

Приведу лишь некоторые фрагменты показаний свидетелей.

Григорий Дронов, заместитель директора комбината коммунальных предприятий.

— О том, что судья Ненашев просит у Додина денег, я узнал, когда пришел в гараж.

Председательствующий:

— Вы знали подсудимого?

— Да. Мы часто встречались в гараже.

Председательствующий:

— Зачем вы приходили?

— Машину посмотреть. Покурить. Поговорить.

Председательствующий:

— Постарайтесь вспомнить: разговор о деньгах шел до или после суда над Додиным?

— После суда.

Председательствующий:

— Уточните, о каких деньгах шла речь?

— Просто: Ненашев просит денег.

Председательствующий:

— За что деньги?

— Просто так… в долг.

Председательствующий:

— Тогда обратимся к материалам уголовного дела, — он называет том, лист дела, зачитывает собственноручные показания, данные на предварительном следствии.

Приведу лишь две фразы.

Первая: «У Додина не было таких денег, поэтому я даже предложил: давайте сбросимся и отдадим судье».

Вторая: «После суда я даже настаивал, чтобы Додин денег не давал вообще».

Председательствующий:

— Свидетель, это ваши показания?

— Да.

— Вы их подтверждаете?

— Да.

— Но никакой речи о том, что Додин дает деньги в долг не было. Ваши показания сегодня противоречат показаниям, данным ранее.

— А я не вижу расхождений.

Додин не увидел разницы. Глупо, если он рассчитывал ввести в заблуждение опытнейших юристов, сидевших в судейских креслах.

Куда более странно звучали свидетельские показания Владимира Малькова, водителя узла связи. Выслушав его, председательствующий вновь вынужден был обратиться к материалам предварительного следствия. Зачитав фрагменты, спрашивает:

— Это ваши показания?

— Мои.

— Но в них нет ни слова о том, что Ненашев просит у Додина денег в долг.

Мальков начинает мямлить нечто невразумительное. Судья не отступает. В конце концов звучит:

— Я советовал Ненашеву не брать у Додина деньги.

— Почему?

— Он скряга.

— Хорошо, — председательствующий находит нужный лист дела. — Здесь идет речь о том, что вы брали у Додина деньги в долг. Скажите, свидетель, какую сумму вы тогда одолжили? — Тот называет. Председательствующий замечает. — Сумма очень крупная. Вы отдали долг?

Мальков снова мнется. Ему не хочется отвечать. Председательствующий настаивает. Свидетель с трудом выдавливает из себя:

— Не… не совсем.

— Уточните, вы отдали или нет долг Додину?

— Нет.

Председательствующий:

— Несколько лет назад вы одолжили у Додина большую сумму и не отдаете? Почему?

— Отношения наши не сложились.

Председательствующий уточняет:

— Причем тут «отношения»? Не он вам должен, а вы ему. Почему не отдаете долг?

— Я не хочу его видеть.

— Объясните, почему?

— Он заварил кашу. И невинный человек сидит за решеткой.

Наконец-то! Мальков сказал то, что думал.

Председательствующий продолжает.

— Вы были судимы?

— Да.

— За что судили?

— Двести восьмая статья.

Читателям объясню: статья 208 УК РФ — это приобретение или сбыт имущества, приобретенного преступным путем.

Видя, что свидетель окончательно запутался и несет околесицу, на помощь приходит подсудимый.

Из-за решетки Ненашев спрашивает друга:

— Расскажи суду, в каких условиях ты вынужден был давать показания на предварительном следствии.

— Не понял: чего-чего? — переспрашивает Мальков, не врубившись.

Друг помогает.

— Ну-ну… насчет чайника.

Дошло-таки до Малькова, чего от него хочет Ненашев.

— А, да… Следователь давил на меня.

Председательствующий:

— Каким образом? Он угрожал?

— Следователь чуть не бросил в меня чайник с водой.

— Почему вы так решили?

— Он вдруг взял в руки чайник, встал и…

— И что же?

— То ли чая хотел налить в стакан, то ли бросить в меня.

Похохотать бы над этой человеческой комедией. Однако события-то происходят нешуточные. И не на сцене театра, а в зале заседаний областного суда, где никак нельзя ошибиться.

Свидетели же (это уже мое личное мнение) делали все, чтобы суд ошибся и вынес оправдательный приговор.

Зачем? Им что, больше по душе, когда в Артемовском вершит правосудие взяточник?

Не устаю повторять: нет права у свидетеля на ложь. Нет и нужды ни в выгораживании кого-либо, ни в потоплении. Как то, так и другое бесчеловечно. Пришел в суд — говори правду, только правду и ничего, кроме правды.

Кто-кто, а жители Артемовского, постоянно общавшиеся с Ненашевым в неформальной обстановке, отлично понимали, что быть судьей ему нельзя, морального права не имеет, если бы даже он и не занимался вымогательством. Кроме того, Ненашев, как установил суд, не зря покинул Касли и переехал в Артемовский.

Цитирую обвинительное заключение:

«Работая в городе Касли Челябинской области, неоднократно задерживался милицией в нетрезвом состоянии».

Вернемся в зал судебных заседаний. Председательствующий спрашивает свидетеля Алевтину Мальгину (председатель Артемовского городского суда, то есть, своего рода, начальница подсудимого):

— Вы интересовались работой подсудимого в Каслях?

— Поскольку это была кандидатура управления юстиции, то у меня и мысли не появилось позвонить в Касли.

Мальгину, председателя Артемовского городского суда, понять можно: начальство есть начальство. Однако ни с какого боку невозможно понять и объяснить позицию управления юстиции Свердловской области: какая такая уж надобность была тащить от соседей их «дерьмо»? Не знали? Тогда, простите, за что деньги получают, зачем взяли на себя столь ответственную функцию, как подбор кандидатур на должность судей? Тем более сейчас, когда назначить судью, оказывается, проще простого, а вот исправить ошибку, убрать его — почти невозможно.

Заслуга в том, что произошло в Артемовском, управления юстиции велика, но не вознаграждена по достоинству. Более того, весь позор, связанный с делом Ненашева, обратился на Артемовский суд, а управление юстиции как бы в стороне, в тени.

Не одну неделю и даже не один месяц длился этот судебный процесс. Сейчас он завершен. Вынесен приговор. Ненашев признан виновным в вымогательстве взяток и осужден к пяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.

Приговор не столь суров, как предполагалось, однако достаточный, чтобы у Ненашева было время на размышления. Беря во внимание просто-таки наглое (другого определения трудно подобрать) поведение в зале суда, не верю, что выводы для себя сделает правильные.

Свердловский областной суд также возбудил уголовное дело в отношении одного из свидетелей, дававших заведомо ложные показания.

Что ж, другим наука.