Идущий на смех. Книга-игра

Геннадий Логинов

Некогда неприступные, замки рушатся под шквалом артиллерийского огня, а пули из мушкетов и аркебуз пробивают рыцарские латы. Кавалеры сменяют тяжёлые мечи на изящные легковесные шпаги, кирасы на дублеты, обзаводятся колесцовыми пистолетами и пытаются выжить в стремительно меняющемся мире. Кругом наблюдается расцвет искусств, наук и ремёсел, возрождается интерес к античной культуре. Эпоха глобальных и неотвратимых перемен. Эпоха Возрождения, или Ренессанс.

39

Ну, конечно же! Церковь! Убежище! Вот он — истинный путь к спасению!

Правда, и здесь возможны некоторые сложности.

С одной стороны, убежище гарантирует просящему защиту от насилия, и при этом не имеет значения, пытается ли кто-то совершить его самовольно или действует по указанию светских властей и законов.

Даже наказание, к которому преступник был приговорён судом, не может быть применено к нему, пока он находится в убежище. Исключение составляют случаи, когда кто-то посмел совершить преступление, находясь непосредственно в убежище.

Святое место не может быть осквернено: нарушителя, какими бы мотивами он ни руководствовался, ожидают суд и анафема, даже если это — дворянин, преследующий осуждённого преступника по приказу короля.

Ведь любой проступок, совершённый в святом месте, — карается сильнее как по светским, так и по духовным законам, даже если это расправа над бандитом.

Однако — не всё так просто.

Во-первых, молящих об убежище не всегда принимают в него бескорыстно: монахи могут потребовать от человека мзду под видом пожертвований или средств на его содержание (и их тоже можно понять: иначе убежище было бы битком забито убийцами, ворами и насильниками).

Во-вторых, человека, совершившего тяжкое преступление, могли передать в руки светских властей, пусть и с условием не предавать виновного смертной казни или увечьям (а в какой мере это уже реально соблюдалось, зависело от того, были ли духовные лица действительно заинтересованы в судьбе этого человека).

Конечно, убийство двух стражников и учинённый после этого переполох, — это вам не кража яблока, а куда более серьёзное дело. Но шанс быть принятым всё равно оставался.

Хотя бы и потому, что Гунфрид Безволосый умудрился благополучно испортить отношения со всеми, включая духовенство, которое нет-нет да оказывало покровительство тем, кто был не в ладах с королём.

«Враг моего врага» — совсем не обязательно «мой друг», и даже не обязан быть временным союзником, но, в любом случае, утопающий хватается и за тростинку.

Будучи совершенно бесшабашным чудовищем, король может приказать своим людям ворваться в церковь. Вот только этим он точно выбьет из-под себя трон. Да и вряд ли такой приказ захотят выполнять даже под угрозой.

Отлучение, помимо прочего, означает, что человек находится вне закона. Убить его — право каждого. И за это даже можно получить награду.

Как всё сложно. Гарантий на успех нет никаких, но стоит попробовать — 427