Идущий на смех. Книга-игра

Геннадий Логинов

Некогда неприступные, замки рушатся под шквалом артиллерийского огня, а пули из мушкетов и аркебуз пробивают рыцарские латы. Кавалеры сменяют тяжёлые мечи на изящные легковесные шпаги, кирасы на дублеты, обзаводятся колесцовыми пистолетами и пытаются выжить в стремительно меняющемся мире. Кругом наблюдается расцвет искусств, наук и ремёсел, возрождается интерес к античной культуре. Эпоха глобальных и неотвратимых перемен. Эпоха Возрождения, или Ренессанс.

192

Спустя некоторое время Вы слышите шаги, эхом отдающиеся в сводах темницы. Поначалу Вам даже начинает казаться, что это разыгравшееся воображение решило сыграть с Вами злую шутку, но вскоре звуки становятся достаточно близкими и отчётливыми, чтобы сомнений не оставалось.

Странным кажется лишь то, что у идущего нет при себе факела. В таком случае, кто же это может быть? Стражник? И без факела? Вряд ли. Сбежавший заключённый? Как же, сбежишь отсюда. Да если даже и так, враг моего врага — совсем не обязательно мой друг. И даже если друг (в чём Вы, конечно, сильно сомневаетесь) — вряд ли он сможет отворить дверь Вашей камеры.

Тем не менее, звуки приблизились достаточно близко. Настолько, что Вы точно понимаете: кто-то стоит поблизости, по ту сторону решётки. Вы слышите его дыхание, а если протянете руку — то сможете дотронуться до незнакомца. Но кто это? Или что?

Сердце бешено колотится. Каким бы старым, больным и дряхлым ни был человек — жить-то ему всё равно хочется. В любом случае, Вы не ожидаете ничего хорошего от появления неизвестного визитёра.

— Кто здесь?! — набравшись смелости, спрашиваете Вы. Терять Вам в любом случае уже нечего.

— А-а… Королевский шут. Ты, конечно же, меня не помнишь. Но я узнаю твой голос, — раздаётся в ответ пусть и жуткий, но всё-таки вполне человеческий голос — низкий, хриплый, нездоровый. Можно даже сказать — какой-то болезненный.

— Кто Вы? И почему Вы тут бродите в темноте? — выпытываете Вы, пытаясь понять, что за собеседник стоит перед Вами.

— В этом заключается одно из немногочисленных преимуществ моего положения, — с каким-то не вполне понятным для Вас весельем поясняет незнакомец. — Когда-то давно, ещё до твоего появления, я занимал очень высокий пост при дворе. Я служил верой и правдой ещё при деде нынешнего короля. И выполнял поручения, о которых не слагают баллад, но без которых не может существовать ни одно государство. В числе всего прочего — я был одним из тех, кто проектировал и строил этот замок, но в первую очередь в мои задачи входило обустроить потайные ходы и оснастить их ловушками. А после того, как наша работа была завершена, — большинство инженеров и архитекторов просто убили, и лишь нескольким «счастливчикам», если так можно выразиться, повезло чуточку побольше: их ослепили и оставили работать в подземелье, на случай, если необходимо будет проконсультироваться по каким-либо вопросам.

— И Вы, я так понимаю, один из них? — озвучив наиболее очевидное предположение, Вы ожидаете продолжения рассказа.

— Там, наверху, посреди городских улиц, я был бы слаб и бесполезен, — в который уже раз уходя от прямого ответа на вопрос, продолжил неизвестный. — Но здесь, во мраке подземелий, находится моя вотчина. Место, где Ваша сила становится слабостью, а моя слабость обращается в силу. Я знаю здесь каждый уголок, каждый поворот, каждую нишу. Я способен расслышать даже учащённое биение твоего сердца. Я заходил в такие места, куда опасается спускаться даже стража с факелами. И здесь нет человека, который был бы опаснее меня. Но ты мне нужен, шут. Как и я тебе. Иначе бы этот разговор просто не состоялся. Прости мне мою многословность, мне редко приходится с кем-либо разговаривать, и я стараюсь использовать каждую возможность. Но речь сейчас не об этом. Я ведь знаю, что отец этого ублюдка доверял тебе даже больше, чем собственному сыну. Он посвящал тебя в свои секреты. Ты тоже, как и я, когда-то ходил потайными путями…

— Ближе к делу, — всё больше понимая, к чему он клонит, поторопили Вы.

— Какой же ты, всё-таки, нетерпеливый. Что ж, скажу прямо: мне уже давно осточертела такая жизнь и такая работа. У меня есть план, но для его воплощения мне необходим человек, который видит и при этом знает потайные ходы не хуже меня. Просто дело в том, что я лучше знаю эту часть замка, до которой большинству посвящённых обычно просто не было дела. А ты — мог бы провести меня прямиком в королевскую казну, а? — несмотря на то, что Вы не видели в этот миг лица говорящего, Вы были уверены в том, что он улыбнулся.

— Собираешься ограбить короля и хочешь, чтобы я тебе в этом помог? — не столько спрашивая, сколько подытоживая, переспросили Вы.

— Именно так. И, в общем-то, я не считаю себя чем-либо обязанным ни этому подлому избалованному щенку, ни его предкам, заставившим присягать им на верность и отплатившим за мои труды вероломным предательством и чёрной неблагодарностью, — без тени смущения ответил мужчина. — Но мне не понятно твоё возмущение. Разве не точно так же обошлись и с тобой? Сначала лишили тебя всего и вышвырнули, сопроводив напутственным пинком под зад, а затем — упекли сюда…

— Одно дело — верность конкретно взятому королю, и совсем другое — верность стране, — не дав ему договорить, заметили Вы.

— И что, по-твоему, если оставить деньги в казне, то они пойдут на благо страны, а не на шлюх, пирушки и оплату наёмников, для которых не существует ничего святого? Хоть ты и шут, но сейчас я скажу тебе — не смеши людей… В любом случае, я собираюсь взять то, что мне причитается, и уйти туда, где мне будет лучше. Если хочешь — можешь составить мне в этом деле компанию. А не хочешь — можешь сидеть здесь и гнить дальше из-за своего упрямства. Сомневаюсь, что о тебе вообще кто-то вспомнит и придёт проведать. А если и вспомнят — то точно не ради того, чтобы угостить чем-то сладеньким, — парирует он.

Взвесив все за и против, Вы решаете…

— Что в любом случае сначала необходимо выбраться отсюда живым, а там уже видно будет — 171

— Что этому человеку нельзя доверять, и Вы никуда не пойдёте с ним даже под страхом смерти — 280