Я стану Бабой Ягой

Галина Шестакова, 2018

Когда ты всё утро размышляешь о Бабе Яге, естественно, что встречаешь Кощея Бессмертного. С этого момента всё меняется в жизни Ядвиги. Любовь, убийства, русалки, водяные, старинные книги, опасные враги. Загадочный Петербург, старинные особняки и бабушка – Баба Яга. Вымышленные истории переплетаются с историей настоящей – зеркало Дракулы, купленное купцами Брусницыными. Охочи были купцы до всяких редкостей, раз в кураже купец Брусницын, купил, точнее отбил у европейского принца яхту. Не принц, а прыщ европейский, не сдюжил с русским купцом тягаться. Фото для обложки взято из открытых источников

Глава 7

Конечно, прямо с утра выехать не получилось, надо было оформить отпуск, переговорить с замом, чтобы библиотека не пострадала от долгого отпуска Ядвиги, а то, что он получится долгий, она теперь не сомневалась. Столько вопросов накопилось, только за одну ночь! Но странно, все эти вопросы, помогли встряхнуться, и Ядвига, стала азартно готовиться к путешествию.

К вечеру, собрав сумку, и так и не поставив бабушку в известность, Ягги отправилась в путь.

Бабушка, как верная жена, всюду следовала за мужем. А деда перед самой войной, как бывшего польского аристократа и подозрительного элемента сослали сначала на Урал, в маленький городок Кизел, а потом, решили, что это слишком хорошо, для такого, как он, и отправили ещё дальше, на Алтай.

Многие, из поляков, сосланные вместе с дедом в ссылку в Кизел, быстро-быстро поменяли себе фамилии, исправив подозрительные окончания — ский, на более привычные для России — ов, или, если такой фокус с изменением окончания фамилии не проходил, срочно женившись на русской, башкирке, коми-пермячке, хоть на ком, брали фамилию жены и сливались с местными. И только совсем нерусский профиль выдавал недавнего поляка, но и это быстро исправлялось в ближайшей пьяной драке, гордый профиль исчезал навсегда. Но упрямо проявлялся в детях, внуках и правнуках.

Дед, на такие ухищрения не пошёл, мало того, и бабушка взяла его фамилию, хоть и сама была подозрительных кровей, и этим только ухудшила своё положение. Познакомившись, с дедом в Перми во время пересылки, бросила всё и поехала, сначала в шахтёрский Кизел, потом и на Алтай, в совсем уж дикие, на тот момент места.

Из Перми непросто добраться до Алтая, пересадки, почти двое суток на поезде, и при срочной отправке, трудно надеяться, что билеты достанутся в комфортные условия. Ночь в общем вагоне, пересадка утром, в Екатеринбурге, потом плацкарт, чуть-чуть сна, под мощный храп соседей. Выйдя из вагона в Барнауле, Ядвига, была измучена тремя, почти бессонными ночами. Пытаясь сообразить, как лучше теперь добраться до бабушки, она растерянно смотрела по сторонам, вздыхала, представляя, что её ждёт ещё, как минимум километров триста дороги.

— Ядвига! — трудно не узнать хорошо поставленный, чистый и какой-то прохладный бабушкин голос. — Ты хорошо добралась? Я тебя уже час жду, поезд опоздал.

— Бабушка! Я же не позвонила тебе! Как ты меня ждёшь? Откуда? — всё спуталось в голове у Ядвиги, бабушка, неожиданно возникшая на перроне, ранее утро, сильный недосып и много другого, что надо узнать, срочно, сейчас. — Бабушка, мне надо спросить…

— Так, дорогая! Прежде всего, тебе надо выспаться. Поэтому сейчас мы садимся в машину, и едем домой, — бабушка говорила таким тоном, что возражать было бессмысленно, но глаза, глаза голубые, лучистые смотрели на Ягги с большой радостью и любовью. — Вот выспишься, а потом поговорим.

— Но как ты узнала, что я еду, на этом поезде?

— Всё просто я же Баба Яга, — бабушка пожала плечами, будто сказала нечто, само собой, разумеющееся.

— Да, конечно, — точно так же пожала плечами Ягги. — Всё просто.

Ягги, с большим удовольствием плюхнулась в старенькую машинку, закрыла глаза, и сразу стала засыпать. Какое это облегченье, что после всей нервотрёпки, слёз и долгой дороги, можно просто ни о чём не думать, а закрыть глаза и стать маленькой девочкой, которую встречают, за которую решают, заботятся и сейчас, ну не сейчас, а довольно скоро довезут домой, накормят и уложат спать. Накормят, в баню сводят и положат почивать на дубовую кровать, всплыли строчки из сказки, и всё больше Ягги не просыпалась до самой Белокурихи, где сейчас жили дед и бабушка.

Дом бабушки отличался ото всех домов в городе. Стоял на окраине, даже на отшибе, отдельно ото всех. Сам по себе. Большой, добротный, и, как ни крути, был похож на сказочные боярские палаты, вот это Ядвига только сейчас поняла. Столько раз бывала здесь, и жила подолгу и любила этот дом, куда дед с бабушкой переехали лет тридцать назад, из совсем глухой деревушки, и долго его отстраивали, ремонтировали и практически сделали заново, но тогда она думала, что это их прихоть просто в модном тогда «русском стиле», в подражании старине. Вот именно в таком доме должна жить Баба Яга-старшая.

— Дедушка! Как я соскучилась по тебе! — Ягги обняла деда, поцеловала его в колючую щеку, ещё раз обняла. — Дед!

— Ладно, ладно, Ядвига, — ворчливым голосом сказал дед, — есть и спать! А то на лице одни глаза остались! Разговоры разговаривать потом будем! — несмотря на долгое проживание среди русских, едва уловимый акцент у деда остался, или может быть, он не хотел с ним расстаться, и специально его поддерживал?

Ядвига, ходила по дому, пока бабушка готовила на стол, вспоминая запахи этого дома, скрип половиц, льняные прохладные шторы, и вязаные занавески, вышитые скатерти, герань, красивую, пока не заденешь, а потом щедро делящуюся ядрёным запахом, всё такое знакомое, родное и любимое.

— Пошли, кушать, Ядвига, — бабушка обняла за плечи, высокая, прямая, а ведь сколько ей уже лет? И бабушкой-то её вряд ли кто посмеет назвать.

В гостиной, большой стол тёмного дерева, тяжёлый, дубовый, от времени, не совсем ровный, но тёплый и пахнущий мастикой. Ядвига, всегда в ожидании обеда любила водить пальцем по древесным линиям, ощущая все трещинки и щербинки стола, все морщинки его долгой жизни. Поводив пальцем, Ягги успокоилась, но где-то, всплыла давняя обида за несправедливо выбранное для неё имя, давняя, уже почти прошедшая, но занозой, сидящая всю жизнь.

— Ну, внучка, — бабушка подала ей тарелку огненной солянки, — чего насупилась?

— Да, так, — вроде и хотелось маленько поспорить, но было лень.

— Говори. — Дед строго посмотрел на неё.

— Вот… вдвоём-то!

— Говори, Ядвига, — повторил дед.

— Вот, Ядвига! Ласково то, как меня назвать? И что за дурацкое имя мне выбрали? Родовое, — обиженно протянула Ягги, — маму не назвали родовым именем, а меня? — от усталости, и переживаний Ядвига, первый раз решилась высказать деду и бабушке, свою давнюю обиду. — Почему, ну вот почему маме совершенно нормальное имя — Мария, почему мне такое? С фамилией не сочетается! Всю жизнь мне испортили!

— Всё? — бабушка улыбнулась, как маленькой капризной девочке. — Если бы ты спросила раньше, а не дулась на нас, так много лет, я бы давно тебе объяснила. Так, объяснить?

— Да, — также насуплено сказала Ядвига.

— Понимаешь, это довольно долгая история, имя на букву «Я», действительно родовое, но оно родовое по женской линии.

— А мама? Она что не нашего рода? — ещё продолжала упорствовать в обиде Ядвига.

— Нашего. Просто такие имена передаются через поколение, в нашей семье по женской линии. Ты ведь знаешь историю семьи, ты знаешь, что у нас рождаются только девочки, и ты не заметила, наверное, что имена на «Я» у нас идут через одну представительницу нашего рода.

— Нет, — уже удивлённо сказала Ядвига, — не заметила. А почему?

— Ещё не поняла? — улыбнулась бабушка.

— Ядвига! — дед, пряча улыбку, сохранял строгий тон. — Я был лучшего мнения о твоих умственных способностях.

— Я устала! — опять обиделась Ядвига. — Ну, почему?

— Я ведь сказала тебе, при встрече, что я знаю, что ты приехала, потому что я — Баба Яга, — бабушка проговорила тоном для маленького и не очень сообразительного ребёнка.

— И что?

— О, боже! Ядвига! — бабушка потеряла терпение. — Что, Кощей не сообщил тебе, что ты тоже Баба Яга? Нет? Напряги мозги! Я Баба Яга, ты Баба Яга, на какую букву должно начинаться имя?

— А ты! — Ядвига, даже подскочила от возмущения. — Ты-то — Арина!

— Да, это по паспорту, — сдержанно сказала бабушка. — В советское время, — с некоторой надменностью произнесла она, — родители с трудом получили бумажку на Арину, а уж Ярину — и за меньшее могли посадить.

— Так, девочки, — дедушка, улыбаясь, смотрел на перепалку жены и внучки, — все родовые тайны, после того как Ядвига покушает и выспится.

— Да, — немного обиженно заметила бабушка, — и вспомнит, что она уже большая, а не пятилетняя малышка!