Нехорошая квартира

Галина Шестакова, 2020

Что будет если после развода переехать в нехорошую квартиру? А если при этом еще быть слишком любопытной? Будет – все что угодно. Подземелья, встреча с богами и потеря своего имени. Путешествие, не слишком желанное, но очень увлекательное. Где можно точно ожидать приключения, принесения тебя в жертву, встречу с мамонтами и легендарным народом сиртю (сихиртю). Можно поприсутствовать на своей смерти и организовать своими силами свое воскрешение. А еще? Еще стать чуточку бессмертной. Обложка для книги создана дочерью автора, которая разрешает использование изображений на безвозмездной основе

Путь

Так, в мрачном настроении, я и отправилась дальше. Как меня ни пугала перспектива отправится до Салехарда, но путь шёл именно в ту сторону. Подробностей Синюшка не знала, скрытничал Тюша, но в те края наведывался часто.

— Ничо, ничо, девка, — на прощание Синюшка обняла меня, — справишься. На тебя одна надёжа. Мыш тебя доведёт, — она погладила мышонка по голове. — Он умный, — в карман шубейки, Синюшка сыпнула горсть мелких камушков. — Пригодятся. Зови, ежели, чего.

Я привычно закинула Мыша на шею, и опустилась на лапы. Он вёл меня по пещерам. Всё сейчас в моей жизни просто, я бежала пока были силы. Спала. Иногда мы с Мышом находили стоянки Тюши, где можно было поспать по-человечески и поесть. Путь у Тюши был наработан, и, видимо, часто им посещаем. На Тюшиных стоянках в маленьких пещерах были нары, с тюфяком, и припасы: вяленое мясо, сухари и вода. Никаких разносолов, но, поесть и покормить Мыша вполне достаточно.

Мы ни разу не вышли на поверхность. Пещеры были мало населены. Даже привидений и то было мало. Не то, что в Перми. Всё веселее, послушаешь разговоры, посмотришь на старинные костюмы. Поймёшь, о чём переживали люди, сто, двести и ещё бог знает, сколько лет назад. Почти ничего не изменилось. Что скажет начальство, соседка, или другой уважаемый человек? Где взять денег? Ну и про любовь, конечно, тоже переживали. А здесь — скукота. Впрочем, все силы уходили только на то, чтобы переставлять лапы, и не останавливаться.

Всё чаще стали попадаться странные стоянки, в таких же, как и у Тюши пещерах. Только пещеры были маленькие. Мне в облике кошки, там было вполне удобно. Но вот если б я захотела выспаться там, в человеческом виде — вряд ли поместилась. Странно, кто бы мог здесь останавливаться? Но стоянки были жилыми, их часто навещали, хранили вещи, продукты. В центре пещеры был построен большой очаг, на выдолбленных в стене углублениях хранилась медная посуда. У очага странные инструменты, щипцы, ковши, куски меди — походная мастерская. Маленькие люди, ростом с ребёнка, лет десяти. Может быть, это те, кого я ищу? Я спала, в этих маленьких пещерах, и бежала дальше, а Мыш подгонял меня, сидя на моём загривке.

Становилось всё холоднее. Я согревалась, только когда бежала. Интересно, где я уже нахожусь? Но спросить было не у кого, ни привидений, ни живых. Мелькали, иногда, какие-то тени, может быть, коридоры прошлого, как в пермских подземельях, но я видела лишь ускользающие тени.

Пить, приходилось из луж, и подземных ручьёв. Переходы и пещеры становились всё меньше, и в своём человеческом виде, мне было бы уже трудно перемещаться. Поэтому, когда я оказалась в громадной пещере, с высокими, словно в готическом соборе сводами, я удивилась. В куполе пещеры была круглая дыра, откуда поступал солнечный свет, придавая ещё большее сходство с готическим собором. По пещере пробегал мелкий ручей, огибая камни, делясь, он становился всё мельче, и Мыш мог бы спокойно перейти его вброд, не замочив своё брюшко. Но главным препятствием и украшением это зала был не ручей. По всей пещере, в живописном беспорядке, или в порядке, недоступном моему разумению, были нагромождены кости. Кости животных и людей. Причем некоторые кости, были… довольно свежими, ещё с кусками неразложившейся плоти. И запах стоял соответствующий. Но, в кошачьем виде, перенести его было несравненно легче. Я остановилась, над ручьём, раздумывая об этом могильнике. Или может быть, здесь проводились какие-то ритуалы, жертвоприношения?

На костях были навязаны яркие лоскутки ткани, лениво колыхавшиеся в свежем воздухе, изливавшимся, словно благодать из дыры в своде пещеры; бусинки, висевшие на костях, посверкивали своими полированными боками, и при движении воздуха постукивали по костям, создавая странную музыку. Струи свежего воздуха и воздуха наполненного густым, плотным смрадом разложения не смешивались, а перетекали и перевивались, точно змеи.

Мышу, здесь не нравилось, и он отчаянно колотил меня лапками по голове. Я осторожно, стараясь не замочить лап, маневрировала между костями. Старые, выбеленные скелеты, лишившись поддержки в виде хрящей, давно рухнули на пол, смешавшись в одну кучу. Но более свежие, ещё держались и сохраняли свою форму, и мне не хотелось бы, случайно задев их, устроить погром. Кто знает, какое зло прячется среди этого храма смерти?

Я стояла на камне и размышляла, как мне перейти ручей и миновать ещё не рассыпавшийся скелет лошади. Передняя нога, с истёртым копытом преграждала мне путь. Когда-то это была северная маленькая и мохноногая лошадка, рыжеватой масти. Лоскутья шкуры ещё не истлели, в потоке воздуха колыхалась длинная шерсть. На рёбрах лениво покачивались розовые и блекло-синие тряпочки, и сверкала большая, полая медная бусина. Если попытаться перепрыгнуть, то возможно, что вся эта композиция рухнет мне на голову. Я приготовилась к прыжку, Мыш уцепился лапками за мою шерсть, и весь подобрался, точно тоже собрался прыгать.

Ещё не успев, оторваться в прыжке задними лапами от камня, я поняла, что не допрыгну. Внезапно жухлый ручеёк вспенился чёрной водой, и камни стали плавиться прямо у меня под лапами. Ручей становился бурной рекой, в которую падали и плавились камни, кости, ленточки и бусины. Мыш истерично вопил у меня над ухом.

«Стикс»

Очень тихо прозвучал в моей голове Голос богов.

Время замедлилось. Я падала в чёрные воды Стикса.

И понимала, что у меня есть шанс спастись, но у Мыша, его нет. Стикс разъедает всё. От Мыша останутся одни головешки.

— Это мой Мыш! — зло прокричала я, и, извернувшись в падении, ухватила Мыша зубами, постаравшись закинуть его как можно дальше на сушу, где у него был мизерный шанс спастись.

Бросок получился слабый, и Мыш упал на бедро, точнее, на бедренные кости лошадиного скелета.

Я упала в черноту, и камнем пошла под воду.

Отчаянно работая лапами, я пыталась всплыть. Но меня тянуло вниз.

В воду сыпались кости, камни и с шипением плавились в чёрной воде.

С сильным всплеском упал громадный камень, размером с хороший автомобиль, и меня выкинуло наружу. Я, хватая ртом воздух, и отчаянно трясла головой, чтобы видеть, старалась найти Мыша. Он сосредоточенно карабкался по падающим костям, скользил и снова карабкался, но не сдавался. В отдалении на большом камне стоял тельхин, и наблюдал эту картину. Он улыбался, но был маленький, и слегка прозрачный.

«Не хватает силы-то у Ненавистной», — зло подумала я, и поплыла к Мышу. Тельхин, повернулся в мою сторону, и, казалось, был несколько разочарован моим присутствием над водой, и тем, что я его заметила. Он махнул рукой, и камни градом посыпались со стен. Теперь ничто не напоминало пещерный храм, куда мы с мышонком зашли не так давно. Это было бурлящее подземное озеро. Кислотное озеро, пожиравшее всё вокруг.

Мыш скользил по костям, загубленной лошади, принесённой в жертву неизвестному кровожадному богу. Он пищал и старался удержаться, на скользкой выбеленной кости, которая рассыпалась у него под лапами. Мыш падал в чёрные воды Стикса. Я гребла лапами изо всех сил, но не успевала к нему.

Камни падали со всех сторон. Между мной и Мышем с громким бульком упал булыжник, размером с футбольный мяч. Я услышала довольное хихикинье тельхина, и погрузилась под воду. Мыша подбросило вверх. Всё. Конец мышонку.

Меня снова тянуло на дно. Перед глазами плавало довольное лицо улыбалось и манило меня к себе. Как в кино разворачивались заманчивые картины счастливой жизни у Ненавистной. Тельхины, склонившись в почтительном поклоне, выполняют мои желания. Прекрасный дом, много счастливых детей. Я, улыбающаяся, стою, прижавшись к мужу-тельхину.

Именно эта картинка придала мне силы барахтаться и выплывать на поверхность. Она меня наполнила гневом, что мой Мыш, с тёплым нежным брюшком, который доверчиво спал, уткнувшись носом в мои лапы, сейчас превратился в обугленный комок. Я выпустила когти и расцарапала это глянцевое счастье. И отплёвываясь, выплыла на поверхность.

Кислотное озеро было безмятежно. Тельхин, видимо истратив все силы, пропал. Кроме меня никого не было. Я отчаянно гребла лапами, осматривая гладь озера. Пусто. Пропали все скелеты, обрушились камни — всё расплавилось.

Вода стала убывать, так же внезапно, как и пришла. Я уже почувствовала лапами землю, но всё ещё крутилась вокруг себя, надеясь найти Мыша. Пусто. Я закрыла глаза и заплакала. Не знаю, умеют ли кошки плакать, но я плакала. Вода ушла совсем, я с отвращением отряхнулась и решила продолжить путь. Открыв глаза, я оглядела пустую пещеру, и увидела недалеко от себя истёртое копыто. Непонятно, каким образом оно уцелело, в кислотной воде Стикса. Я подошла и заглянула в него. Там лежал Мыш.