Перерождение

Галина Чередий, 2018

Кто такие оборотни? Этот вопрос не волновал Аврору до тех пор, пока она не вышла как-то вынести мусор на ночь глядя и не подверглась нападению кошмарной твари, выбравшей ее в качестве жертвы для совершенно особенного случая. Но монстр напрасно обманулся маленьким ростом и хрупким сложением девушки. Исполнять роль ягненка для заклания она категорически не согласна. Внимание! Героиня – язва. Герой – настоящий кобель. Прямо с хвостом. И между ними не искры – натуральный пожар! Содержит нецензурную брань.

Глава 11. Мерзавец

Не хотелось из упрямства выдавать, как болит все тело, но как только поднялась на ноги, меня повело, и пришлось привалиться голым плечом к решетке, но не слишком аккуратно, и от этого ребра едва не прикончили меня ослепляющей вспышкой боли.

— Ты в порядке? — прошептал парень из этой клетки, дотронувшись до моей кисти.

— О себе волнуйся, щенуля! — насмешливо хмыкнул Риэр. Он пристально и при этом совершенно безразлично смотрел на то, как я беру под контроль свое тело. Хоть не погоняет, и то хорошо. В этом положении у меня оказалась неплохая возможность и несколько секунд времени, чтобы и самой получше разглядеть лицо моего внезапно образовавшегося владельца. Что тут скажешь: классическим красавчиком мужика точно не назовешь. Высокий лоб, тяжеловатые надбровные дуги, нос с горбинкой, немного ввалившиеся щеки, крупный рот, словно навечно замороженный, с чуть опущенным в насмешливом изгибе левым углом. Но вот глаза… Глубоко посаженные, они были похожи на хищно затаившиеся источники желто-зеленого огня, прицеливавшиеся в тебя из глазниц-бойниц. Прям ловушки, готовые спалить насмерть мгновенно и беспощадно, или же пронзить до самых костей и оставить медленно подыхать от жесточайшего ожога. Короче, жуть какая-то, а не глаза. Причем, зараза, жуть необычайно привлекательная, сродни той, что искушает тебя наклоняться, максимально высунувшись из окна, смотреть и смотреть с огромной высоты, хотя боишься этого просто до икоты. Или такое только у меня?

Кивнув незнакомому парню, судьба которого, как и остальных, так внезапно стала мне небезразличной, я оттолкнулась от железных прутьев и, не собираясь спрашивать разрешения, надела так щедро пожертвованную мне моим, сука, хозяином куртку.

Риэр сначала изогнул одну бровь, потом скривился и недовольно фыркнул:

— Теперь ее можно выкинуть. Представляешь, как от тебя несет после этой клетки? — недовольно буркнул он.

— Сам дал, — парировала я.

— Впредь буду умнее. Шевелись давай!

Проходя сквозь строй сопровождающих четырех альф, я не опустила глаза и нагло ухмыльнулась в ответ на их презрительные и похотливые взгляды, пусть внутри все и мелко тряслось от пристального внимания всех этих громил. Но едва мы вышли за порог и яркое солнце на мгновение ослепило меня, Риэр наградил увесистым подзатыльником. Я даже язык прикусила и зашипела, пронзая его ненавидящим взглядом.

— Никогда не смотри прямо в глаза тому, кто сильнее тебя, пупс! А сильнее тебя тут абсолютно все! — никак не впечатлившись потоком моей ярости, сказал он. — Или лишишься головы прежде, чем ойкнуть успеешь! И это в лучшем случае.

— А что же в худшем? — рыкнула, сплюнув кровь.

— В худшем тебя сначала долго-долго будут трахать, указывая твое место в иерархии, а потом еще оставят жить! Поверь, это куда как хуже.

— Это ты исходя из личного опыта советуешь? Твое-то место тебе ректально или орально указывали? — Краткий злой взгляд ясно дал мне понять, что заткнуться — самое время. Но, кажется, я утратила эту способность после всего, что пережила в последние часы.

Не получив ответа, огляделась по сторонам. Явно промзона. Причем по виду довольно заброшенная, судя по тому, как асфальт и бетон потрескались и искрошились повсюду, и сквозь них проросли деревца и трава. Конечно, я понятия не имела, где конкретно нахожусь, потому как таких вот заброшенных территорий вокруг города хоть отбавляй. Но если подумать — замечательное место, чтобы скрыться. Если я рвану со всех ног и сначала добегу во-о-он до того строения, нырну в ту щель, куда никто из этих громил за мной не пролезет, то…

— Не стоит фантазировать о побеге — это бесполезно, — прервал построение моего плана Риэр. — Я намного быстрее тебя и поймаю раньше, чем ты и пару шагов сделаешь. И это очень-очень разозлит меня.

— Я и не думала, — соврала, опустив взгляд на свои босые ноги.

— Ага, а я тогда Настя Волочкова! — насмешливо фыркнул он, и я совершенно невольно подняла глаза, пройдясь по нему с головы до ног, и хмыкнула. — Что, скажешь, что представила меня в балетной пачке, пупс?

— Нет, голышом на пляже! — огрызнулась я.

— Эротические фантазии и усиленный свербеж между ног — это нормально после обращения. Можешь и дальше пускать на меня слюни, мне не жалко. Телки так делают постоянно, — заявил этот гад и толкнул меня в спину в сторону машины.

Да уж, самомнение тут у кого-то размером с аэробус. И как он только его за собой таскает?

— Здоровый волосатый голый мужик на шпагате с ракушками на причинном месте? — презрительно закатила глаза. — Я тебя умоляю — от такой фантазии как бы навечно фригидной не стать!

Он переместился так стремительно, что я едва не заорала истерически, когда Риэр сжал мое лицо в районе челюсти пальцами одной руки, словно железными клещами. Как бы я ни сопротивлялась, мой рот приоткрылся, а глаза заслезились от болезненного давления. Ублюдок же, оскалившись в наглой ухмылке, сунул палец другой руки между моих губ и почти ласково погладил язык.

— Давай-ка я прозрачно намекну: чтобы искать не доевшего твое тщедушное тельце идиота, тебе вовсе не обязательно сохранять способность к вербальному общению. Слуха и готовности следовать приказам вполне достаточно. — Он снова погладил кончик моего языка, сначала мягко, а потом молниеносно надавил так, что слез стало много больше, и тут же отпустил. — Ты достаточно сообразительна для намеков или предпочитаешь прямые угрозы или даже действия?

Я прищурилась, страстно мысленно желая ему прямо сию секунду упасть и забиться в предсмертных конвульсиях, и даже в ярких красках себе представила его хрипящего и пускающего пенные пузыри, но вынуждена была кивнуть, настолько, насколько позволял его жесткий захват. И тут же Риэр отпустил меня и как ни в чем не бывало пошел к машине. Черному большому внедорожнику.

— Обожаю, когда у меня с женщинами гармония и полное понимание, — насмехался он, косясь на меня через плечо. — Жаль только, длится это всегда недолго. Ногами шевели, пупсик!

Придурок! Скотина! Пес шелудивый!

— Я тебе не пупсик! — тихо, но злобно ответила я.

— Ну, должен же я как-то тебя называть!

— Тогда, может, попробовал бы имя спросить?

— «Пупсик» мне больше нравится. Тебе подходит, — продолжал он глумиться, пока я, морщась, топала за ним по корявому старому асфальту, и выщербленные из него камни то и дело попадались под ступни и ранили их.

— Да неужели? С чего бы это?

— Мелкая, одной рукой поднять можно, глазки заплаканные, в пол-лица, губки бантиком, задница круглая, ножки короткие, — перечислил он и постановил: — Пупс!

— Ножки короткие? — Неужели я сбежать хотела? Хренушки теперь! Пока не замочу эту тварь языкатую, не успокоюсь. Я тебе покажу глазки заплаканные! Еще не знаю как, но это ты у меня кровавыми слезами обрыдаешься! Да, представлять сцены, скорее всего, невозможного, но страшного отмщения было намного лучше, чем бояться или впадать в уныние.

Пикнула сигнализация, и я остановилась, не зная, где мне предстоит ехать. Судя по отношению, скорее всего, в багажнике. Но, как ни странно, Риэр ткнул пальцем на переднюю дверь.

— Ожидаешь, что я тебе дверь открою и задницу внутрь занесу? Напрасно!

— Урод, — едва слышно пробормотала я.

— У меня прекрасный слух, а язык — все еще лишняя деталь в твоем организме! — сказал он, последовав за мной вокруг машины, и скомандовал, едва я, скрипя зубами от боли в ребрах и понимания, что моя голая задница мелькнула перед его наглыми зеньками, забралась на сиденье. — Руки вверх!

Я, недоумевая, послушалась и тут же гневно выкрикнула, когда он молниеносным движением пристегнул мои запястья к поручню над дверью невесть откуда выуженными наручниками.

— Предпочитаю безопасность на дороге! — прокомментировал он свои действия и обошел автомобиль, усаживаясь на водительское место и трогаясь.

Я подергала наручники, но, ясное дело, закреплены они были надежно, так что освободиться — без вариантов. Страшно захотелось извернуться на сидении и хотя бы лягнуть этого козла хорошенько.

— Могу и ноги приковать, пупс! — словно прочитав мои мысли, предупредил Риэр, и я притихла. — А ты, смотрю, не безнадежна. У тебя есть ко мне вопросы?

На самом деле, наверное, миллион. Вот только хотелось орать и ругаться, а не вести чуть ли не светский диалог.

— Что будет с теми ребятами в ангаре? Их правда могут всех убить?

— А ты себе там кого-то присмотреть успела? Напра-а-асно! — Ну, естественно, этот придурок, видимо, вообще не мог говорить нормально, без издевок. — Ты бы о себе лучше волновалась и интересовалась, как выжить самой.

— Я не глухая. Поняла, что буду жить, только пока ты не выследишь ту тварь, что это все затеяла и втянула нас всех. — Горько, так горько говорить о том, что жить осталось, наверное, совсем мало. Но я еще не мертва, и посмотрим, как дальше пойдет. Карма, само собой, сука, но ведь не факт, что всегда только по отношению ко мне.

— И что, не развлечешь меня истерикой? Даже не взрыднешь немного? — Пришлось зубы сжать до хруста, чтобы не сорваться и в рожу ему не плюнуть на этот раз. — Может, хоть поумоляешь? Предложишь мне себя в качестве пожизненной секс-рабыни? Нет? Не то чтобы я на тебя повелся, но это было бы хоть забавно!

— Куда мы едем? — спросила, дождавшись, когда он закончит глумиться.

— Куда надо — тебе знать не надо! — Да офигеть как по-взрослому!

— А можем мы тогда по пути в это загадочное местечко заехать ко мне и покормить кота? — Просить его было тяжко, прямо что-то внутри в себе гнуть приходилось, но одно дело — моя гордость, а другое — жизнь Барса, повинного только в том, что ему хозяйка досталась паталогически невезучая.

— Кота? — Верхняя губа Риэра вздернулась, будто я сказала, что как минимум являюсь хозяйкой целой стаи скунсов. — То есть ты сейчас о коте думаешь?

Я молчала, так как была почти уверена — получу отказ.

— А ради кота ты меня поумоляешь? — Нет, ну и так я поняла, что он урод моральный, но, очевидно, Риэр не собирался останавливаться на уже произведенном впечатлении. Конечно, нет предела говно-совершенству!

— Пожалуйста! — удалось выдавить мне сквозь зубы.

— Адрес говори! — довольно оскалился он. — Видишь, если ты ведешь себя как хорошая девочка, то и я могу проявлять необычайную душевную щедрость! Делай выводы, что лучше быть послушной и улыбаться, а не огрызаться и грубить.

Ну-ну, выводы я, безусловно, сделаю. Но еще посмотрим, к чему они приведут.