В окно постучали

П П Шалый, 2021

Фрагмент из книги ПП Шалого «Река собачьих душ. Записки отставного кобеля» Повествование ведётся от лица собаки. Отслуживший своё пограничный пёс в возрасте девяти лет демобилизуется с заставы с вожатым и поселяется у него. В городе он подружился с двумя кобелями и узнаёт, что есть другая жизнь кроме военной службы. И случилось на МКС необычное.

В окно постучали

В окно постучали. Стекло было толстым, звук слабым. Тук–туктук-туктуктук. Ещё раз: Тук–туктук-туктуктук. И ещё: Тук–туктук-туктуктук.

За иллюминатором мелькало быстрое и непонятное.

— Биолог, — позвал Командир, — погляди, кто это к нам морзянкой стучится? «ПРИВЕТ» барабанят. Или мне кажется?

— Неужели Карлсон или Птица-Говорун, — рассмеялся Биолог от велотренажёра. Но подлетел. На околоземной станции все порхают или ходят по потолку.

Никто из космонавтов-астронавтов и учи хикё-ши по плану в открытый космос не выходил, кто же это может быть?

— Ядри тебя налево, — выдохнул тихо Биолог, взглянув в иллюминатор. Вспомнились дед и сказки про домовых, леших и другую нечисть.

Как эхо, сквозь модули длинного стометрового чрева МКС — Международной космической станции, или по-другому ISS — International Space Station — пролетело гулкое недоумение:

— O my God! — и по-русски, — что это за лохматая рожа?

Случились оживление и полёты-передвижения.

— Что случилось? What happened? Кто? Nani ga okotta?

— Где коты, какие коты?

— Не neko, а inu.

— Sapy…

— Monkey… Ham…

Переполох, какого на станции не бывало. Неразбериха. Все при деле, но планы исследований полетели к чёрту, работа прервалась.

Кто-то поплыл к Куполу, чтобы оглядеться и оценить то, что вызвало замешательство. Но хрустальный Купол смотрит на Землю, а помехи возникли на фоне звёзд.

Командир, как положено, был невозмутим. Повернул наружные видеокамеры. На мониторах мелькало что-то новое. Как помехи от солнечного ветра или магнитной бури. А в иллюминаторе — было непонятное, «такого не может быть».

— Сергей, у вас псина на Земле была? — вопрос Биологу.

— Дворянин, щенок щенков тех собачек, которые слетали в космос и вернулись живыми. Бекаром звать. На Земле остался. У нас и кошки были, и попугай, и рыбки, и улитки.

— Там не он, случайно? — усмехнулся Командир.

На экранах мониторов около МКС что-то или кто-то махал крыльями или ушами.

— Не может быть!

Тук–туктук-туктуктук, опять застучал морзянкой в иллюминатор отсека громадный красный попугай. За ним виднелась морда собачонки.

Астронавты и учи хикё-ши толпились у купола. Но в Купол больше двух человек не помещалось.

— Похоже, зверьё прилетело напомнить о себе — космических псах, котах, обезьянах, кроликах, мышах, морских свинках, улитках и других животинах. Без них не было бы и первого космонавта, — сказал Биолог.

В иллюминаторе мелькали шимпанзе, макаки, собаки, кролики, коты и другие мелкие животные, и птицы, и птенцы. Кто-то сел на модуль «Пирс», кто-то на призрачный модуль «Наука», кто-то перелетал со стальной фермы на крылья фотоэлементов, улитки подросли и ползли по всем конструкциям.

***

Меня, пограничного пса, как отслужившего своё пенсионера, привёз с заставы в свой дом мой пограничный вожатый Чуга. Соседом оказался старый пёс Буран. Мудрый и во многом непонятный. К нему частенько забегал самостоятельный Бекар. Государственная граница закончилась, начались другие грани и границы.

Бекар — зануда. Умненькая и шустрая помесь дворовой болонки и мелкой лайки. А, может, вариант какого-либо терьера и какого-нибудь болтливого попугая.

Бекар — белый, лохматый, но уши торчком, а хвост почти крючком. Он был другом Бурана. Я, бывший служака, увидел другой мир. Кобели дружат, суки дружат, какие-то новости в кино-мире, кинологическом, собачьем, какая-то история собачьих жизней. Не только гулять, жрать и кусать. В этой жизни, оказывается, существует что-то ещё, кроме повелительного наклонения, инстинктов и рефлексов.

Самая известная в мире собака была дворняжкой. А не овчаркой, ротвейлером или догом. Собаки, такие же разные как люди: большие и маленькие, умные и глупые, добрые и злые, хорошие и плохие, веселые и угрюмые, холерики и меланхолики, флегматики и сангвиники, альтруисты и жмоты — во всем диапазоне психических возможностей. Жадные и игривые лучше поддаются дрессировке. Кто кого приручил (прилапил) — люди собак или собаки людей — до сих пор неизвестно. И те и другие — социальные животные. По темпераментам и характерам они похожи, одинаково поддаются дрессуре. И была ли Лайка лайкой?

Экстерьер — это шаблон, под который подгоняют особь. Не обязательно это работоспособность. На соседней заставе служит чемпион округа. Тело длинное, задние ноги саблеобразно поставлены, серо-пыльный какой-то. Однажды встретились взглядом в питомнике отряда, промолчали и разошлись. Мудрость приходит с опытом, умом, а не с годами. Собаки думают не словами, а невербальными образами: визуальными, осязательными, звуковыми и нюхательными. Как живописцы, композиторы-музыканты, парфюмеры, кондитеры, сомелье и хорошие повара. В космос полетели неказистые дворняжки. Им не надо ничего доказывать.

Сегодня Бекар прибежал во двор к Бурану какой-то вздрюченный. Прискакал на трёх лапах. Вот кто злой и вредный на своих друзей. Мелкий. Пиявка. К счастью для Бекара нас разделял крепкий забор, а калитка между мной и Бекаром с Бураном была закрыта.

Хотя, злой для пса — не худшая характеристика.

Буран встал, зевнул и потянулся, помахивая чёрно-рыжим пером.

Бекар полизал лапу, немного успокоился и рассказал:

Конец ознакомительного фрагмента.