Я – сосуд для альфы

Ана Сакру, 2020

Мой дом -Земля. Но вы бы её сейчас не узнали. Планета выжжена, разграблена и порабощена Волчьей Конфедерацией. И я выбрана выносить нового альфу. Ребенка от чудовища, который разрушил мой мир. Ребенка, который разрушит меня своим появлением на свет. Мне осталось жить не больше года. Я лишь сосуд для альфы. Содержит нецензурную брань.

1

— 118-я, на выход!

И я вздрагиваю, невольно сильнее вжимаясь в грязную обшивку корабля. Наблюдаю, как волк заходит в наш отсек, бесцеремонно расталкивая других девушек, расступающихся, словно волны перед ним. Прямо мессия. Глупо улыбаюсь не вовремя пришедшему в голову сравнению.

— Оглохла? — облезлый низший — солдат щерится, показывая желтые подгнившие клыки. И тянет ко мне свою непритязательную лапищу, — Так я помогу сейчас.

— Нет уж, спасибо, — фыркаю, моментально отшатнувшись, — И поаккуратней с ручонками. С ловцом не расплатишься потом, блохастый.

Встаю, оправляя робу с огромным номером на груди, и гордо проплываю мимо шипящего от бессильной ярости волка.

— И откуда ты такая дерзкая, хилячка? — стражник покорно бредет следом, для виду периодически подталкивая электрошокером меня в спину, — Не знаешь что ли, для чего вас отлавливают? Или полоумная, может?

— Знаю, что на меня ты, сторожа улов, никогда не заработаешь. А альфа потом может и учуять, что меня какой-то придурок без перчаток касался — бормочу в ответ, косясь на его голые руки, и теряю к нему всякий интерес.

Коридор неумолимо расширяется и светлеет. Мы подходим к лаборатории. Ноги тяжелеют, и каждый шаг дается со всевозрастающим трудом. Пока тебя не определили, есть шанс…

Хотя какой к черту шанс? Сидеть в их питомнике до бесконечности в ожидании своего альфы? А стареть начнешь, так и в бордель продадут. Домой отсюда уже все равно никто не возвращается. Вернее, не возвращался…

Но все же…

Может из питомника все-таки можно сбежать? Он на корабле, или высаживают? Плевать, хочу в питомник! Не хочу в семью, не хочу!

Господи, пожалуйста, если ты меня слышишь! Пожалуйста, не дай мне подойти кому-нибудь. Пожалуйста! Распределение — верная смерть.

— Где же твоя смелость, хилячка? — хрюкает солдат, заметив, как замедлились мои шаги, и я презрительно выгибаю бровь на издаваемые им неподобающие звуки для волка.

— А ты кто, интересно? Омега? — мило улыбаюсь, смотря, как его глаза наливаются янтарем, а ноздри раздуваются от гнева.

— Бэта, идиотка! — рычит несчастный, — Омегой будешь у нас ты…

— Ну да, ну да, — я отвожу глаза, решив больше не дразнить бедолагу. А то перекинется еще. Какой-то он неустойчивый, — Извини, я в ваших не сильно разбираюсь.

Конечно, это — откровенное вранье, волков на Земле много. Даже слишком много. Но нужно же было как-то пойти на мировую.

Солдат хмыкает и почти нежно подталкивает меня электрошокером к огромной металлической двери.

— Прошу, — он издевательски кланяется, пропуская меня вперед, когда дверь начинает плавно отъезжать в сторону, — Как там тебя?

— Маша, — произношу неожиданно дрогнувшим голосом. Взгляд прикован к ослепительно белому помещению, по — больничному стерильному. И креслу посередине, опутанному датчиками и проводами. Распределитель.

— Маша? Землянка что ли?

— Да, — я сглатываю и делаю шаг вперед.

— Из Землянок выходят знатные омеги, — тянет волк, щурясь, — И ДНК у вас пластичное. Даже если всего на 70 % совпадешь, подправят, и завтра же будешь в семье.

— Я знаю.

Черт! Ну, зачем он мне напомнил. Господи, хоть бы не совпасть. Хоть бы не совпасть!

Я встряхиваю головой, отгоняя панику, которая все равно мне сейчас никак не поможет и, расправив плечи, вхожу в лабораторию. На меня тут же поднимает взгляд старый волк в белом врачебном халате, которого я не сразу заметила из-за занимающего мои мысли кресла. И еще два более молодых отворачиваются от панели приборов в углу.

— Удачи, Машшша, — летит мне в спину, — Желаю подольше не беременеть.

Я оборачиваюсь и слабо улыбаюсь солдату, провожавшему меня, который сейчас исчезает за закрывающейся дверью.

— И тебе, — шепчу одними губами.

Да, удача мне понадобится.

Старый волк кивает мне на кресло, приглашая располагаться и ни в чем себе не отказывать, а сам утыкается носом в прозрачный планшет.

Я на негнущихся ногах ковыляю до орудия пыток и замираю на нем в полулежащей позиции. Черная кожа кресла теплая, хотя в лаборатории довольно зябко. Я сегодня у них явно не первая пациентка. И не последняя. От этого становится жутко. Мы просто мясо, сосуды для размножения богатеньких альф, не желающих подвергать риску свою хилую пару. Или же для не нашедших ее. Нас даже утилизировать не надо. Человек не способен родить волка. Слишком крупный агрессивный плод. Достанут на двадцать восьмой неделе и сожгут использованную оболочку. Человеческие самки одноразовые. И этот бесстрастный волк-врач смотрит на меня соответствующе. Как на пластиковый стаканчик. Я лучезарно улыбаюсь старику, пытаясь напомнить, что я все-таки живая. На что он только удивленно изгибает бровь и отворачивается, опять утыкаясь носом в свой долбанный планшет.

— Хмм, посмотрим, — бормочет себе под нос, водя пальцем по экрану. — 118-я…

Один из его ассистентов в это время молча подходит ко мне и начинает с отсутствующим видом подключать к моему телу датчики. Вздрагиваю, когда без предупреждения протыкает иголкой вену, и кидаю на молодого волка злой взгляд. Больно, не сразу нашел. Но юный судя по всему омега даже и не думает как-то реагировать. Просто делает свое дело. Уже сто восемнадцатый раз за сегодня.

— Итак, Мария Рудова, — читает старик с планшета занудным голосом, — Планета происхождения: Земля. Округ: Северо-восточный. Сектор 325. Верно?

Поднимает на меня вопросительный взгляд и я молча киваю.

— Прошу отвечать вслух.

— Верно, — вздыхаю я.

— Хорошо. Так-с. Возраст: 22 года. Хронических заболеваний нет. Наследственность по типу ХI. Показатели… — он быстро пролистывает данные анализов, поступившие только что к нему на планшет, — неплохие… Легкий авитаминоз, что в общем-то с вашей Землей неудивительно.

И я невольно скривилась от прозвучавшего легкого пренебрежения в его голосе. Хотелось спросить, а кто собственно виноват, что в ваших колониях нечего есть, но я конечно промолчала. Вряд ли на этот вопрос мне даст ответ обычный врач-распределитель.

— Половые связи? — старый волк поднимает на меня вопросительный взгляд, отрываясь от планшета.

— Два партнера, — отвечаю бесцветным голосом. Отвечать все равно придется на любые вопросы. К тому же они подключили детектор.

— Половая жизнь со скольки лет?

— С девятнадцати, — Боже, как унизительно.

— Первые месячные?

— Тринадцать.

— Инфекции, беременность?

— Нет.

И волк отворачивается, внося новые записи в мою анкету, а я тихо выдыхаю. Наверно на этом допрос закончился. Черт, нет. Опять вопросительно смотрит.

— Добровольно пришли к ловцам?

Я закусила губу.

— А это важно?

— Да, от этого может зависеть ваше содержание в семье, — и, увидев, как сверкнули мои глаза, волк нахмурился, — Врать не советую. Мы все равно поймем.

Я вдохнула поглубже и на выдохе выпалила.

— У меня добровольный контракт 457-ЗИ. Он должен быть приложен к анкете.

Но волк смотрел не в анкету, а на датчики, рисующие кривые всплески моего сердцебиения.

— Анкета ничего не значит, — пробормотал себе под нос, — За добровольцев ловцам больше платят. Вот и все.

Почесал подбородок с легкой серой щетиной.

— Ярого протеста нет. И все же это вряд ли ваша инициатива, — поднял на меня янтарные глаза. — Мне нужны подробности. Кратко.

Я секунду помолчала, думая как наиболее выгодно для себя сформулировать правду, и медленно начала отвечать.

— Я из фермеров.

Волк удивленно вскинул седую бровь. Фермеры, выращивающие еду, считались привилегированным классом на голодающей планете, и ловцы нас не трогали…Пока все идет хорошо.

— Но наши поля, — Я сглотнула, прогоняя не вовремя образовавшийся ком в горле. Воспоминания о том дне до сих пор давались мне с трудом. Дне, когда в один миг будущее всей моей семьи было разрушено, — Подожгли…Мы не знаем кто. Так случилось. Комиссариат обвинил отца в халатности.

Кинула быстрый взгляд на волка, поймав его безучастное выражение лица, и отвернулась, продолжив.

— Нас сослали на лесозаготовки. Там ловцы схватили меня в первый же день. Ведь иммунитета больше нет.

— Откуда тогда добровольный контракт?

Я помолчала, думая, что отвечать, и решила, что от правды ничего уже не потеряю.

— Я знаю, что за добровольцев им платят больше. А самих добровольцев в семьях принимают лучше. Какой смысл упираться, если от ловцов все равно уже не вырвешься и в любом случае окажешься в этом кресле, верно? Разница лишь в том, вколют тебе лошадиную дозу успокоительного или нет.

На лице старого волка впервые промелькнуло что-то похожее на улыбку, и он одобрительно кивнул.

— Поэтому я предложила старшему ловцу подписать со мной контракт при условии, что 10 % от вырученной суммы он передаст моей семье. Так что…Я не хотела оказаться здесь. Это правда. Но была бы очень благодарна вам, если бы вы признали мой контракт действительным.

Наши взгляды встретились, и доктор задумчиво почесал подбородок.

— Что ж, думаю, для семьи ты не опасна. Контракт подтверждаю, — протянул старик через несколько секунд, показавшихся мне вечностью.

Я выдохнула и снова откинулась в кресле. Ассистент — омега, до сих пор тихо стоящий рядом, стал подключать ко мне новые датчики, буквально не оставив места на оголенных участках кожи. А старый доктор, отложив планшет, подошел к столу, заставленному мониторами.

— Что ж, приступим, — и кивнул своему помощнику. На компьютере перед доктором замелькали фотографии и анкеты каких-то мужчин.

Они проверяют. Прямо сейчас.

По телу пробежала крупная дрожь, и я прикрыла глаза, стараясь успокоить нервы, натягивающиеся до предела. Господи, помоги. Пусть я никому не подойду. Господи…

— Сколько это обычно занимает? — спросила непослушными губами.

— От минуты до получаса, — кинул на меня быстрый оценивающий взгляд, — Расслабьтесь. Вы сильно побледнели.

— Пить хочется, — пролепетала в ответ. В горле и правда образовалась пустыня. Вся моя смелость испарилась, как вода на раскаленной сковородке, стоило на экране замелькать фотографиям.

— Позже, — ответил лаконично доктор, снова отворачиваясь. Сощурился, склоняясь к монитору, заставляя меня приподняться и тоже взглянуть.

Сердце больно стукнулось о ребра, чуть не выломав их. Сжалось. И с силой забилось вновь в бешеном ритме, так что уши заложило от пульсирующего давления. Мельтешение прекратилось, застыло на одной из проклятых анкет.

— Отличный результат: 96 %. Давно такого не видел….И какая семья, вы будете довольны, — доктор снова повернулся ко мне и улыбнулся с видом человека, выполнившего свой долг, — Это большая честь.

— Какая…Какая семья? — хрипло повторила за ним срывающимся голосом.

— Вы попадете к самому Ансгару, — произнес старик торжественно и махнул ассистенту, чтобы начал избавлять меня от датчиков, — Вы знаете кто это?

Перед глазами поплыло все. К Ансгару? Тому самому Ансгару? Главнокомандующему Конфедерации? Но…

— Он же старый, — пробормотала, не задумываясь о том, что так выражаться о самом могущественном волке после Верховного альфы наверно не стоит.

Но доктор только хмыкнул в ответ.

— Не к Рабану Ансгару, конечно. Он уже действительно не молод, как вы правильно, хоть и неосторожно заметили. Да и у него есть наследники.

Волк подошел ко мне с планшетом и развернул экран, давая на него взглянуть.

— А к его среднему сыну, Джервалфу — альфе вашего сектора Млечного пути. Вы должны быть довольны. Землянка родит нового альфу для землян. Разве это не символично?

Я не ответила. Глаза мои были прикованы к лицу младшего Ансгара, даже с экрана внушавшего животных страх. Безжалостный ублюдок, держащий в нищете и голоде вверенные ему колонии. Зверь, поощряющий зверства.

И я теперь его сосуд.