Страна непуганых невест

Галина Полынская, 2003

Если ты работаешь журналистом в бульварном издании и при этом имеешь вредного начальника, который так и норовит поручить тебе какое-нибудь дурацкое задание, – считай, жизнь твоя не удалась. Бежать бы от нее! Но куда бежать, если ненавистная работа – единственный источник мало-мальски приличного дохода? Сена Зорина – журналист третьесортной газетенки "Непознанный мир". Однажды противный начальник поручает ей написать репортаж о двух случившихся недавно происшествиях – убийстве банкира Дмитрия Величковского и самоубийстве известной молодой актрисы Милы Розовской. Дотошная журналистка приступает к расследованию, ей помогает верная подруга Тая. Девушки суют свои носы куда их не просят и докапываются до сенсации! Но, оказывается, вынюхивать и высматривать чужие тайны – дело не только увлекательное, но и смертельно опасное…

Глава третья

Одевшись потеплее, поприличнее, мы прихватили фотоаппарат, диктофон и поехали на станцию метро Крылатское. Местом жительства вдовствующей Инессы оказалась шикарная многоэтажка с видеокамерой при входе.

— М-да-а-а… — расстроилась Тая, запрокидывая голову и тоскливо созерцая великолепное строение. — Опять я чувствую себя чужой на этом празднике жизни…

— А я креплюсь, истерика начнется, когда попаду в квартиру. Ты представляешь, какие там квартиры?

Подруга что-то невнятно буркнула и принялась сердито тыкать в единственную кнопку на входной двери.

— Вы к кому? — раздался мужской голос неизвестно откуда.

— К Величковской Инессе Юрьевне, — отрапортовалась я, глядя в камеру, — мы журналисты, она нас ждет! Мы договорились!

После продолжительной паузы что-то где-то щелкнуло, дверь загудела. Встретил нас охранник в камуфляже и довольно приветливо проводил к лифтам. Мы старались удерживать рты закрытыми и не таращиться в изумлении на отделанный мрамором вестибюль, увитый живыми цветами и зеленью. Увидав кабину лифта, мы совсем загрустили: зеркала, мягкие узенькие диванчики вдоль стен…

— Какое буржуйство! — в сердцах отрезала Тая. — Ни в жизни не поверю, что можно честным путем заработать денег на квартиру в таком доме!

— Ну, можно, например, выйти замуж за банкира, а потом его убить, — утешала я подругу, — и не обязательно вообще работать.

Кабина остановилась на восьмом этаже, и мы вышли на площадку. Ковровое покрытие, картины на стенах, цветы… с ума прямо сойти можно!

— Может, снимем парочку? — Тая присматривалась к пейзажам в отличных рамках. — Как ты думаешь, это подлинники?

— Ага, Суриков и Айвазовский. Пойдем уже.

У двери, оббитой белой кожей с номером 320 мы остановились, и я позвонила. Не раздалось ни звука, но вскоре все-таки донесся едва слышный голос:

— Кто?

— Журналисты из газеты «Неопоз…» «Непознанный мир!» — Почему, когда я волнуюсь, голос мой становится похож на верещание ярмарочного Петрушки?

Дверь немного приоткрылась, и мы протиснулись в просторную темную прихожую.

— Проходите.

Высокая фигура в длинном до пят халате медленно удалялась прочь. Мы разулись, пристроили куртки на какие-то несусветные вешалки и последовали за хозяйкой. Я старалась не смотреть по сторонам, чтобы не забыть, зачем я вообще сюда приехала… Проживание в подобных хоромах, когда у пенсионеров такая маленькая пенсия, уже преступление перед «дорогими россиянами»! Инесса завернула в небольшую уютную комнатку — нечто вроде будуара из кинофильмов про всяких там изнеженных Анжелик и Помпадуров. Единственное, что не вязалось с «декорациями к кинофильму», была плотная завеса сигаретного дыма и устоявшийся запашок перегара. На низеньком столике с витыми ножками красовался самый настоящий свинарник: бутылки пустые и полные, объедки, переполненная окурками пепельница, коробочки с таблетками… в общем, полный праздник жизни. Инесса тяжело уселась в креслице рядом со столиком, и мы получили возможность, как следует ее рассмотреть. Тонкое бледное личико с большими золотисто-карими глазами, стройная фигурка, упакованная в бледно-сиреневый шелк халата и чудесные светло-русые, почти блондинистые волосы, ниспадающие крупными локонами до самой груди. Девушка оказалась молоденькой и симпатичной, но запавшие глаза с черными кругами, погасший взгляд и спутанные волосы, пару дней не видавшие расчески, портили картину. Не дождавшись, пока нам предложат присесть, мы расположились на мягких «игрушечных» табуреточках, я вытащила из сумки диктофон и посмотрела на Таю, не зная, с чего начинать свое блестящее интервью. Подруга же рассматривала нишу в стене: в уютном, задрапированном бело-голубой тканью гнездышке, виднелась чудесная кроватка, и вели к ней три ступеньки, и кроме этого Таю больше ничего не интересовало. Я снова была брошена на произвол судьбы. Инесса не обращала на нас ровным счетом никакого внимания, она щедро плеснула в большой мутный бокал коньяка, вытряхнула из пачки сигарету и закурила, глядя неподвижными остановившимися глазами прямо перед собой. Я откашлялась, напоминая о нашем присутствии, Инесса подняла глаза, но все равно смотрела куда-то сквозь меня.

— Чего вы хотите? — едва слышно произнесла она и стряхнула сигаретный пепел на ковер.

— Все знать, — наконец-то пришла на помощь Тая. — Расскажите, что случилось?

— Его смех удивительным образом напоминал стук в дверь, стук быстрый, громкий и наглый… — медленно и глухо начала Инесса, не глядя на нас, казалось, она разговаривает сама с собой. — Когда ему бывало весело, я невольно порывалась в прихожую посмотреть, кого еще нелегкая в дом принесла?

Тая ткнула меня в бок, я опомнилась и включила диктофон.

— Меня бесило в нем абсолютно все, даже зубная паста, которой он с завидной тщательностью надраивал свои зубы. Я его ненавидела, но не убивала. И Алиса не убивала. Я случайно с нею познакомилась, просто вернулась домой на день раньше, а она тут. Его ждет.

Мы слушали, раскрыв уши на всю катушку. Девушка находилась будто в трансе и говорила без выражения и интонаций, время от времени механически отпивая из бокала и поднося к губам сигарету. Коньяк она пила как кока-колу.

— Мы разговорились. Я так давно ни с кем не говорила. Меня так давно никто не слушал!

Инесса ударила рукой со стаканом по подлокотнику кресла, коньяк выплеснулся ей на халат, но она этого не заметила.

— Я все рассказала Алисе, про то, как его ненавижу, что больше не могу так жить, что мне уже и деньги никакие не нужны… Алиса все поняла, все-все…

С каждым словом этого плохо вменяемого существа с остановившимися стеклянными глазами, мое желание сбежать из этого чудесного дома, прихватив диктофон и Таю, становилось все сильнее.

–…она наполнила ванную, расставила свечи, бросила в воду цветы… было так хорошо… Алиса не убивала… она была со мной, в ванной, потом вышла за шампанским, а он там… лежит… горло… кровь везде… Алиса не убивала, у меня нет никого, кроме нее… Я с ней случайно познакомилась, случайно познакомилась…

Она так механически повторяла про случайное знакомство, что случайность этого знакомства уже ставилась под сомнение.

— Я не хочу дальше… я не хочу умирать…

Тая неловко двинула тазобедренным суставом и игрушечная табуреточка под нею скрипнула. Инесса вздрогнула, вышла из столбняка и в ее глазах мелькнуло нечто осмысленное.

— Вы кто?

— Да так… — умильно заулыбалась подруга, вскакивая на ноги и сдергивая с соседней табуреточки мою персону, — никто. Уже уходим. До свидания!

Не обращая внимания на мое недоумение, подруга понеслась прочь, безошибочно отыскала верную тропу, воткнула меня в ботинки, пихнула в лапы одежонку, распахнула дверь и выскочила на площадку, волоча меня за собой и приговаривая:

— Давай скорее! Шевели обрубками, чукча безногая!

— Ну, чего ты? В чем дело? — я пыталась не отставать, куртку не потерять, на развязанные шнурки не наступить. — Почему не на лифте?

Тая проскакала еще пару этажей и остановилась, тяжело дыша:

— А ты хотела, чтобы эта ненормальная, обдолбившаяся, пьяная вдовушка пристукнула нас прямо там?

— Да с чего ты это взяла? — набросив куртку, я зашнуровала боты. — Она только-только в сознание пришла, много интересного могла бы рассказать…

— Кухонным ножом по горлу! На столе, кроме бутылок, куча всяких таблеток, антидепрессантов и самый безобидный из них — «прозак»! Ты только представь, что у мадам с крышей, если она ест такие таблетки, запивая коньячищем? Да она полчаса за жизнь бредила, а потом вдруг заметила, что в комнате не одна! Сена, я так не согласна! Я девушка нервная…

— Психически больная! — сердито закончила я. — Надо скорую было вызвать, вдруг ей плохо станет, а ты понеслась, будто на муравейник села. Еще чукчей безногой обозвала!

— Я испугалась, — примирительно вздохнула подруга, запаковываясь в куртку и, как ни в чем не бывало, вызывая лифт, — у нее такие страшные глаза были. Пойдем, пойдем отсюда, дружочек, я помогу тебе наврать про это журналистское расследование от начала и до конца, приедем домой и сразу же приступим… Ну, чего ты стоишь?

— Наврать, говоришь? А зачем тогда вообще надо было сюда ехать? Сочинили бы всё, не выходя из дома и дело в шляпе.

— Что ты предлагаешь? — Тая подняла воротник куртки и надвинула капюшон до самого носа.

— Раз в жизни появилась возможность провернуть самое настоящее журналистское расследование, вообразить себя настоящим журналистом из умной газеты, написать репортаж, не взятый целиком и полностью с потолка, а…

— Я поняла, — вздохнула подруга. — А кто недавно трясся от ужаса при одной только мысли о расследовании?

— Уже не трясусь, мне понравилось.

— А мне нет!

— Никто не неволит. Иди в свой банк, садись за стол и перекладывай бумажки с места на место, а я хочу настоящей жизни. Чтобы события круговоротом!

— Ты не боишься, что тебе голову дверью прищемят? Случайно?

— Всего бояться — не надо из-под одеяла вылезать!

В результате дискуссии, мы основательно поругались и к метро шли порознь, на значительном расстоянии друг от друга. Но в метрополитене пришлось начинать общение: у меня не оказалось десяти рублей на карточку.

— Да-а-а, много ты нарасследуешь с таким финансовым положением, — позлорадствовала Тая, становясь в очередь в кассу. — Разговоры со свидетелями, родными и близкими покойного предполагают передвижение по городу, а это не бесплатно. Все, поехали домой, я котлет нажарю…

— Ешь сама свои котлеты! Подруга называется! Я еду в редакцию, потребую у шефа на транспортные расходы! Всё, прощай!

— Стой! — она дернула меня за куртку и я едва не ляпнулась на эскалатор. — Я поеду с тобой и попытаюсь на него повлиять, убедить, что журналистское расследование способно основательно навредить следствию, и вообще всей вашей газете по шапке дадут, если будете лезть, куда не просят.

— Повлиять на нашего шефа? Милая моя! Поехали! Повлияй, родная моя, повлияй!

Спрыгнув с эскалатора, мы поспешили к подошедшему поезду. Ввинтившись в переполненный вагон, мы оказались лицом к лицу и продолжили упражняться в злословии.

— Я так поняла, ты заранее уверена в моей неспособности доступно и внятно объяснить твоему начальнику неправомерность его действий?

— Таечка, да ты милиционер?! — я в притворном ужасе выкатила глаза. — «Неправомерность действий», какая прелесть!

— Разве ты забыла, что первое образование у меня юридическое? Хотя где тебе помнить чужие институты, ты-то вообще нигде не училась! Три класса церковно-приходской!

— Ах, ну да — юридический! Это оттуда тебя выгнали с первого курса за прогулы? Или откуда-то еще? Да и напомни, пожалуйста, какой диплом мы тебе в складчину покупали? Юридический или экономический?

Забыв о долгих годах безупречной дружбы, мы орали друг на друга, а плотная масса пассажиров внимательно нас слушала, наслаждаясь бесплатным концертом. Слава Богу, мимо нужной станции не промазали, выскочили на платформу и хотели затеять драку, но поблизости околачивался милиционер с образованием, и возмущать общественное спокойствие мы не решились. Выскочив на поверхность, Тая не удержалась и дала мне пинка, я незамедлительно ответила тем же. Где-то поблизости раздалось молодецкое ржание и знакомый голос восторженно воскликнул:

— Бои без правил! Бой бабочек в грязи!

Обернувшись, я увидала Влада — нашего внештатника в куртке нараспашку, с очками набекрень.

— А ты не лезь! — крикнула я. — Сейчас я покажу этой змеюке!

Но Влад не позволил продолжить поединок, он нас расцепил, повторяя: «Брэк! Брэк!», и потребовал объяснений. Объяснять ему ничего не стали, глядя в разные стороны, мы направились во двор к облезлому двухэтажному зданию, под старой крышей коего ютилось с десяток редакций гадких газеток. Первый этаж почти целиком занимал «Издательский дом «Комета», выпускающий аж целых три жиденьких газетки и книжечки исторически-сексуального направления, то бишь: где там кто кого имел впотьмах нашей великой истории. Причем историческая подлинность романов их совсем не интересовала, главное побольше громких имен. Каждый раз, когда я видела на экране телевизора наипошлейшую рекламу презервативов: «Государыня, к вам граф Орлов с «Визитом», так и вспоминала уродливую продукцию «Кометы». Не дожидаясь бывшей подруги и Владика-дурацкого-хохотуна, я вскарабкалась по забросанной окурками лестнице, и толкнула дверь с табличкой «Редакция газеты «Непознанный мир»».