Прикосновение

Галина Муратова, 2023

Сборник рассказов Галины Муратовой посвящен обычным людям – жителям обычного неназванного города. Эти люди проживают день за днем, и попадают в обычные жизненные ситуации, но при этом они чувствуют, размышляют и ведут себя самым неожиданным образом, проявляя самое лучшее, что в них есть по отношению как друг к другу, так и к миру, в котором они живут. Благодаря тому, что все лучшее и самое светлое в человеке скрыто, но все-таки находится на поверхности, у нас всегда есть надежда, если мы сможем к этому прикоснуться.Прикосновение: сборник рассказов / Галина Муратова. – Москва, ИМЛИ РАН, 2020. – 432 c.ISBN 978-5-9208-0641-3На обложке изображена картина «Галина Муратова», художник Александр Муратов, 2005 г.

Изнанка

Первым эту странность в ней заметил старший сын.

С открытым раздражением посоветовал быть поаккуратнее. Он назвал гостей, она суетилась весь день, накрывая стол в гостиной, и совершенно не обратила на этот пустяк внимание. Она вышла к гостям в платье, которое было хоть и не новым, но самым изысканным в её скудном гардеробе. И она надела его на изнанку. Платье было вывязано крючком из довольно грубых шерстных белых нитей. Оно было оригинальным, когда-то она сама старательно вывязала его, когда длинными, ничем не заполненными вечерами сидела на кухне в ожидании звонка. И вязала, вязала. А он не звонил. И не позвонил никогда. Но платье получилось роскошным. В него вложила она все свое узорчатое настроение того времени. И все надежды, на его возвращение. Но он не вернулся, а платье осталось. И всегда выручало её в редких раутах в их доме.

Оно походило на бледно-сиреневое облако, и казалось, что её просто нет в этом пушистом объеме. Это был первый её вязальный опыт и поэтому хорошо, что никто не мог увидеть это платье с изнанки. Там то были сплошь оборванные нити, узелки и прочие некрасивости испода.

Но тут получился конфуз. Все эти грубые небрежности явились всем гостям в неприглядном виде. Повисла даже, непредвиденная в веселой компании, пауза. Так нелепо выглядела хозяйка.

Сын быстро ухватил её за плечи и, шипя ей что-то в ухо, вывел из комнаты. Она тут же услышала за спиной смех молодежи. Впрочем он быстро затих. О ней сразу забыли.

Сын поставил её перед зеркалом в спальне, и молча вышел из комнаты. Она увидела свое отражение и сама улыбнулась. Все платье было в узелках-хвостиках. Болтались нитки. По бокам грубили обнаженные швы. Они топорщились, будто скалились на кого-то, защищая хозяйку.

И она вдруг поняла, и приняла эту защиту этой огрызнувшейся одежки. Она встала на защиту её ненужности, её вечному спеху угодить чужим гостям, платье было своей изнанкой за неё горой — защищало от унизительного смеха друзей сына. И наоборот, согревало и нежно-ласково касалось тела лицевой стороной.

Она слегка оторопела от этого нового ощущения защиты и ласки. И не поверила. Но постояв еще минуту, она поняла, что дело обстоит именно так. Так и с её изнанкой.

С утра до ночи она хлопотала, бегала, все время была в каком-то движении, чтобы вывернуться наизнанку — перед мужем, который этого не замечал, перед детьми, которые принимали все её старания как должное. И выражение «вывернуться наизнанку» стало её обычным состоянием, девизом жизни. Она глянула в зеркало. А ведь изнанка выглядела очень даже отвратительно, непрезентабельно, для окружающих просто оскорбительно.

Надо было переодеть платье.

Но она не захотела. С лицевой стороны тело ничего не тревожило. Кожу ничего не царапало, не травмировало.

Может и надо так носить. Чтобы лаской к телу. И наплевать, что видят окружающие. Она провела рукой по шероховатостям узелков.

И вдруг поняла, что это не случайность, что последнее время она часто слышала замечание в свою сторону, что «у вас… у тебя… кофта наизнанку». Значит, она подсознательно уже давно надевает вещи изнаночной стороной. Чтобы избегать грубых швов. За последние годы, от страхов, людской грубости, и незвонков, она вся истончилась, кожа её стала до такой степени болезненно-незащищенной, что она сама нашла помощь носить все швами грубыми наружу. Она вспомнила, как своим новорожденным детям надевала распашонки и там все швы были не к тельцу, а снаружи. Для младенцев это было продумано. Кожа их нежна.

Она улыбнулась этому открытию. И подумала. Хорошо бы еще и обувь носить наизнанку. Тогда бы не было никаких потертостей и мозолей.

В комнату заглянул сын. Обнаружив, что она все еще не переоделась, недовольно хлопнул дверью.

Она почему-то даже не оглянулась на эту грубость. Изнанка защитила её. Это точно. И пусть все будут недовольны. Она же оставит эту ласку лицевой стороны платья для себя. Так уютно, ничто не царапает.

«И впредь буду все так носить».

В этом будет может быть и вызов, но выстраданный. Она поняла, что её нужно беречь, как новорожденного. И знала, что некому этого делать. Пусть будет хотя бы платье. Оно так неожиданно вступилось за нее.

Когда она вошла в комнату в прежнем виде, заранее зная, как разозлится сын и будет стесняться материнской старческой рассеянности, то слегка робела ненужного внимания к себе.

Но ничего такого не произошло.

Одна из девиц с рыжей веселой копной волос, ткнув пальце на платье прогремела достаточно развязно:

— Изнанка — хорошая примета… К обновке.

И все разом успокоились и продолжали есть домашние пирожки. И только один гость, мрачный молодой человек, процедил грозно: «Биты будете».

«Буду бита? Нет! Не буду», — подумала она весело.

Изнанка была на месте, и она защитила. И сейчас. Сын только пожал плечами, дескать, что взять со старого человека.

А вот это уж было совсем неправдой. Она была не старым человеком, а новорожденной. Это право новорожденной давала ей изнанка, которая уже давно просилась заступиться за неё перед этим равнодушным, жующим миром. Закрыть её от недоброты и ударов. И чтобы не царапало, не кусало её бытовое прозябание. Пусть её считают рассеянной старухой, но она будет держать в себе это новое открытие, и укрывать свою младенческую незащищенность за грубыми швами изнанки.

И только одно её озадачило, почему раньше не пришло это простое открытие в голову. Скольких рубцов можно было избежать. И самой не выворачивать наизнанку перед всей равнодушной публикой её жизни.

Она ласково погладила узелки на платье. Очень хотелось сказать кому — то спасибо. И она сказала.

11 июля 2014, бестетрадные.