Я тебя (не)отпущу

Галина Милоградская, 2022

Её командир, её учитель – Изаму всегда был рядом, но никогда так близко. Десять дней, проведённых в плену, перечеркнули годы сражений бок о бок. Его касания в темноте, её ответная ласка – для Асами всё изменилось в один миг. Но Изаму слишком благороден, чтобы заставлять юную воительницу связывать с ним жизнь. И лишь новость о её беременности вынуждает поступить единственно верно. Обречённый брак, или долгожданное счастье: Асами и Изаму придётся узнать друг друга заново. Чувства, зародившиеся в темноте, найдут путь к свету и счастью…

Шестая глава

Асами сидела на кровати уже полчаса, не меньше. Настороженно прислушивалась к звукам, доносящимся из гостиной, но там было тихо. Там был Изаму, и её отчаянно тянуло к нему: просто сесть рядом, поймать его улыбку, услышать голос, говорящий, что всё будет хорошо. Но в его стене прибавился очередной ряд, наверное, будь она реальна, пробить было бы легче. Тихо вздохнув, Асами поднялась и начала раздеваться. Осторожно сложила кимоно, убрала в коробку, которую нашла в шкафу — когда и кто успел принести её сюда вместе с вещами? Взгляд скользнул от ровных рядов вешалок, наполненных её одеждой, дальше. Сердце застыло, прежде чем рухнуть камнем вниз. Одежда Изаму тоже висела здесь. И это было… интимно. Его водолазки рядом с её майками и шортами. Его штаны, сложенные на полке чуть ниже её платьев. В плетёной корзине его носки и трусы. Асами зажмурилась. Снова распахнула глаза, покосилась на дверь, словно он в любой момент может зайти. Вытянула шею, заглядывая внутрь. Ничего интересного, серые и чёрные боксеры, аккуратно скрученные. Кто постарался? Она будто вторглась на запретную территорию, осторожно исследуя ту часть жизни Изаму, о которой никогда не задумывалась. Кто стирал ему одежду? Они ни разу не видела его в прачечной или в химчистке.

Переступив босыми ногами, Асами решительно дёрнула с вешалки светло-зелёный халат, зацепив одну из водолазок. Вешалка опасно качнулась, и ткань съехала, чёрной кучкой упала под ноги. Вновь бросив взгляд на дверь, Асами подняла её и, невольно покраснев, прижала к лицу. Но тут же разочарованно отпустила — свежая. Слабый запах порошка, ничего общего с тем, другим. Вернув водолазку на место, Асами едва успела закрыть шкаф, когда в дверь тихо постучали.

Обычный звук всколыхнул тысячу эмоций разом. Они вспыхнули в голове, запустили сорвавшееся на бег сердце, впрыскивая адреналин в артерии. Асами взяла себя в руки. Асами смогла вернуть контроль над телом, придать лицу спокойное выражение. Асами потеряла контроль моментально, стоило открыть дверь. Изаму стоял в одном сером полотенце до колен, придерживая его на бёдрах, и серой маске. И смотрел густым, непроницаемым взглядом. Опомнился. Улыбнулся.

— Прости, но кажется, мои вещи висят в твоём шкафу.

Ошеломлённая, Асами молча отошла в сторону, давая ему пройти. Изаму непринуждённо протиснулся между ней и дверью и прошёл к шкафу, оставляя на деревянном полу мокрые следы.

— Конечно, никто и представить не мог, что это доставит нам неудобство, — продолжал он, как ни в чём не бывало, открывая шкаф и выуживая из него одежду. — Я как-то не подумал сразу… — Он обернулся через плечо, добавил чуть тише, серьёзнее: — Этого больше не повторится. Прости.

И вышел так же стремительно, как и появился. Только следы на полу и запах грозы в лёгких напоминали, что ей не привиделось. Асами перевела дух — не дышала всё это время. Перед глазами — его спина, широкие плечи, лопатки, впадина позвоночника. Если бы его спина была картой, она смогла бы изучить каждую страну, в которой он получил свой шрам. Асами помнила их под своими пальцами, гладкие или выпуклые, бугристые или ровные. Но только сейчас разглядела по-настоящему. Это оказалось больно. Закрыв глаза, Асами заставила себя дышать глубоко, медленно, но тут же поняла — плохая идея. Слишком плохая. Озон заполнил лёгкие, картинка перед глазами сменилась.

Вот он стоит перед ней, небрежно придерживая полотенце на боку. На груди, плечах, животе ещё дрожат капли воды, стремительно испаряясь. Волосы ещё мокрые, тяжёлые, слегка взъерошенные, потемневшие. С одной стороны полотенце сползло, открывая вид на тазовую косточку. Узкие полоски паховых мышц скрываются под тканью, а между ними — полоска белых волос, у пупка редкая, уходящая вниз. Асами мысленно застонала, проклиная себя за слишком хорошую визуальную память. От увиденного спёрло дыхание, между ног полыхнуло жаром. Проклятые гормоны, не иначе. Незнакомец в темноте резко обрёл форму, всё ещё скрываясь в полумраке. Но она действительно вспомнила. Каждую впадину на его теле, каждую мышцу, отзывающуюся дрожью на прикосновение губ. Асами почти сделала шаг к двери, почти потянулась за ним, качнувшись вперёд, но заставила себя остановиться.

Что ты творишь, Асами?.. Это по-прежнему был Изаму. Из плоти и крови, настоящий. Язвительный, насмешливый. Серьёзный, опасный. Тот, кого она уважала. Тот, кого она не любила. Не так, как надо любить мужчину. Как друга — да. Как мужчину… Вновь прикрыв глаза, Асами со вздохом села на кровать. Упала на подушку, раскинув руки. Он был мужчиной. Открытие, не так ли? Привлекательным мужчиной. Волнующим мужчиной. Опытным мужчиной. Асами прикусила губу и тихонько застонала от осознания того, что он здесь. Совсем близко. И что теперь им жить под одной крышей, видеть друг друга каждый и день и делать вид, что ничего не было. Лучше бы она ушла из деревни. Лучше бы он никогда ничего не узнал.

Изаму лежал на диване и смотрел в потолок. До слуха доносились звуки стихающего праздника, чьи-то радостные выкрики и громкий смех. А здесь было тихо, только собственный стук сердца. Он слышал, как Асами передвигается по дому, слышал, как она прошмыгнула по коридору в ванную, как включила воду. Вздохнул. Она было так близко… И он никак не мог избавиться мысли, что недостаточно. Если подумать о том, что сегодня их первая брачная ночь. Если подумать, что в спальне большая, удобная кровать. Если подумать, что им никуда не надо спешить и нечего бояться… Изаму глухо застонал и накрыл ладонью глаза.

Дверь в ванную открылась, заставляя напрячься и без того напряжённое тело. Её запах, густой, розовый, влажный, заставил сжаться внутренности. Больше всего на свете ему хотелось оказаться сейчас как можно дальше отсюда. Но будет ли это честно по отношению к Асами? Невзирая на то, что между ними случилось и продолжает происходить, сбежать в первую ночь он попросту не может. Даже если ей всё равно. А ей не всё равно.

Он снова тяжело вздохнул, не отнимая ладонь от лица. Зайти к ней за одеждой казалось естественным ровно до того момента, как она открыла дверь. Её взгляд был ошарашенным, но не испуганным. В нём было что-то, заворожившее. Если бы у него было чуть больше времени, он бы пригляделся. Попытался выудить эмоцию из глубины ярко-зелёных глаз. Попытался бы её удержать. На миг его даже пронзила идея случайно уронить полотенце. Изаму с трудом удержался от смешка, представив, как округлились бы глаза Асами. И следом — уже привычной болью — а что потом? Она бы неловко молчала, а он так же неловко подбирал полотенце с пола. Новая усмешка горько скривила губы.

— Изаму-сенсей? — робкий голос раздался прямо над головой. Изаму поражённо замер — настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как она подошла. Она действительно делала его беззащитным. Медленно убрав ладонь, он спокойно посмотрел на неё, старательно избегая опускать взгляд ниже её глаз.

— Давай без сенсеев, — тихо попросил он. Подумав мгновение, Асами несмело кивнула. Она хотела спросить, не хочет ли он поесть, потому что сама проголодалась, а есть, не предложив ему, просто не могла.

— Изаму… — начала было и осеклась, испуганно хлопнув ресницами.

Удар тока пронзил обоих, одновременно. Асами почувствовала, как прилип язык к нёбу, а внизу живота вновь всколыхнулось горячее, тёмное возбуждение.

— Изаму… — она выстанывала его имя в сотне вариаций: по слогам, с придыханием, прерывисто, растягивая, выталкивая из груди.

— Изаму… — когда он был восхитительно глубоко в ней: замирал, двигался, вращал бёдрами.

— Изаму… — задыхаясь перед очередной вспышкой яркого, ослепляющего оргазма. Еле слышно, мучительно томно.

Он не думал, что его имя может иметь такую силу над его эмоциями. Что, произнесённое ей, может буквально взорвать внутренности, обжечь жидким огнём. Асами зачарованно смотрела, как расширяются его зрачки, заполняя тёмно-серую радужку, а грудь под майкой начинается подниматься выше, резко опадая. Если его возбуждение выглядело именно так, то она готова называть его по имени каждую свободную минуту. Вдох. Выдох. Ещё один вдох, и глаза вновь приобрели привычный оттенок, становясь непроницаемой ртутью.

— Что случилось? — кашлянув, спросил он.

— Я хотела поужинать. Не составите мне компанию?

— Ужинай сама, Асами. Я, если честно, слишком устал.

Он смягчил отказ улыбкой, но они оба знали, что это ложь. Но заставлять его терпеть её общество Асами не собиралась. От мысли, что она теряет ещё одну, неоспоримо важную, часть их дружбы, хотелось заплакать. Значит, больше не будет ни совместных перекусов, ни непринуждённых разговоров. Не получится просто сидеть рядом, думая каждый о своём, в уютном молчании. Если ей казалось, что свадьба что-то изменит в их непростых отношениях, то она жестоко ошибалась. Медленно развернувшись, Асами направилась на кухню, когда в спину прилетел едва различимый вздох.

Теперь, когда не было необходимости прятаться за маской спокойствия, взгляд Изаму жадно пробежал по её фигуре, от открытой шеи по спине, к бёдрам. Свет из кухни очертил каждый изгиб, сделал тонкую ткань халата почти прозрачной, с лёгкостью обрисовал длинные ноги и то, что под халатом на ней почти ничего нет.

Едва заставив себя дойти до стола, Асами всё же обернулась. Но, к её разочарованию, Изаму не смотрел на неё. Отвернувшись к спинке дивана, он почти полностью уткнулся в неё лицом и натянул одеяло до подбородка. Несмотря на полоснувшую обиду, Асами почувствовала умиротворение. Он всё равно был рядом, как бы ни пытался отгородиться. И она постарается сделать всё, чтобы по кирпичику разобрать его стену. Попытается создать хотя бы видимость нормальной семьи до того, как родится ребёнок, который явно не заслуживает знать, в каких условиях был зачат и почему поженились родители.

Задумчиво ужиная, Асами подумала, что почти не думает о жизни, зародившейся внутри. Или думает абстрактно, как о свершившемся факте. Не раз видела пары, приходившие в больницу за помощью. Планировавшие, мечтавшие, почти отчаявшиеся. А у неё всё случилось спонтанно, резко. И легко. Наверняка Изубаки пошутила бы о чересчур шустрых сперматозоидах знаменитого Копирующего ниндзя. Наверняка бы добавила, что он умеет копировать не только чужие техники. Асами тихонько хмыкнула, покосилась на диван, с которого не доносилось ни звука. Как же хотелось забраться сейчас под его бок, уткнуться носом в шею и заснуть под мерный стук сердца. Это было жизненной необходимостью там. И до сих пор было необходимо здесь. А ещё Асами подумала, впервые за прошедшие два с лишним месяца, что им надо поговорить. По-настоящему поговорить, обсудить, перестать закрываться от прошлого.

То, что произошло тогда было внезапно и незапланированно. Но также было и прекрасно. И тогда казалось единственно верным и естественным, что когда-либо между ними происходило. Асами помнила чувство единения, настолько безграничного, будто они всю жизнь были частями одного целого, и только сейчас, наконец, слились в одно. И стали сильнее. Как бы они ни пытались от этого отгородиться, это чувство останется с ними навсегда.

Что бы каждый из них ни внушал самому себе, Асами знала — Изаму занял слишком много места в её душе. Асами верила — в его душе для неё тоже достаточно места. Тогда как произошло, что они не смогли обсудить, обговорить, попытаться стать друг для друга кем-то большим после. Это ведь несложно — поговорить. Сложить буквы в слова и придать им звучание. Наполнить смыслом. Они умели говорить. Умели разговаривать. Только…

Она вновь посмотрела на неподвижную фигуру, старательно делающую вид, что спит. Прикусила губу — упрямый — как смотреть ему прямо в глаза, говоря вслух о том, что между ними было? Эмоции, что охватывали, стоило об этом подумать, складываться в слова совершенно не желали. А время, чтобы решить всё сразу, свободно и непринуждённо, безвозвратно упущено. В висках начало покалывать — сказывались дни напряжённого ожидания и предсказуемая усталость. Асами с трудом заставила себя помыть тарелку и, сонно потирая глаза, побрела в спальню. У дивана остановилась, представив, как отреагировал бы Изаму, если бы она сейчас позвала его спать в одной кровати. Тонкое одеяло облепляло его тело, как вторая кожа: приподнятое вверх плечо, изгиб руки, согнутые колени и широкие ступни. Он закутался, как куколка в кокон, только кончики светлых волос торчали наружу. Наверняка, он бы привычно улыбнулся и мягко отказался. Что-нибудь вроде: спасибо, Асами, мне и здесь удобно. Тихонько вздохнув, она с усилием заставила себя отвернуться и уйти.