Карантин, или Как влюбиться за 14 дней

Галина Милоградская, 2020

Карантин никого не щадит. Вот и Юля оказалась заперта на две недели в одной квартире с Никитой – её личным кошмаром. Язвительный, самодовольный и безумно раздражающий мажор, который к тому же забрал её повышение – как вам такое?! Но Юля не собирается сдаваться, обживаясь на чужой территории. Она твёрдо решила доказать, что вовсе не провинциальная простушка. Притирка штука сложная, но в процессе может внезапно перерасти в настоящую любовь.

7. День четвёртый. Превратности дресс-кода и экскурс в живопись

Юля рассматривала своё отражение в запотевшем зеркале и строила ему рожи, представляя, что напротив — Никита. Показала ему язык, затем фыркнула, а потом презрительно ухмыльнулась, вздёрнув подбородок. Да, именно так. В этот момент полотенце соскользнуло с груди, и Юля испуганно подхватила его, словно Никита и впрямь находился напротив. От былого веселья не осталось и следа — перед внутренним взором вдруг встало его лицо, прищур травянистых глаз, самоуверенность, так и сквозящая в каждом жесте. Даже слишком много самоуверенности для одного человека. Если бы была возможность хоть как-то её сбить… Юля тяжело вздохнула и снова посмотрела в зеркало: главное сейчас — доказать, что она отличный работник. Показать, что была достойна должности начальника, и что выиграл он всё-таки не слишком честно.

Когда Юля вернулась, успев переодеться в пижаму и плотно запахнуть халат на груди, Никита уже ел. Конечно, дождаться её он не мог, это же так сложно!

— У тебя вся одежда такая? — вдруг спросил он, обводя контур её фигуры вилкой, которую держал.

— Что-то не так? — поинтересовалась Юля, расправляя полотенце на плечах.

— Да всё не так, — буркнул Никита, опуская глаза в тарелку. Желание узнать, что именно она прячет под своей одеждой, сейчас было совершенно некстати. Оно вообще было некстати, учитывая то, что они работают вместе, и то, что он теперь её начальник. — Бесишь ты меня, — устало произнёс он, доедая остатки пюре и поднимаясь, чтобы поставить тарелку в раковину.

— Как я и думала: ничего нового, — спокойно констатировала Юля, принимаясь за ужин. Никита гремел посудой, по телевизору шёл какой-то фильм, и можно было даже представить, что они — обычная пара, которая собралась провести вечер вместе. Стоило об этом подумать, и на душе стало уютно и тепло. Юля даже поморщилась — чего только не придёт в голову! Может, она невольно начала дышать с ним в такт, иначе как ещё объяснить эти нелепые мысли?

Удобно устроившись на диване, Юля переключала каналы. Ложиться ещё было рано, всего лишь девять вечера. Но и занять себя было совершенно нечем. Открывать компьютер не хотелось — глаза и так болели. В душе шумела вода — Ливарский, кажется, решил вылить на себя годовой запас. Конечно, ему экономить не надо. Сейчас стоит там, под душем, и выливает на себя литры своих дорогущих гелей, размазывая по груди… Юлю бросило в жар. Так резко, что она замерла, прислушиваясь к себе. Помотала головой, прогоняя слишком реалистичную картинку, и с силой надавила на кнопку ни в чём не повинного пульта, выключая телевизор.

Когда Никита вышел, она уже погасила свет и лежала, отвернувшись к стене. Затянув пояс халата, он тихо прошёл на кухню, налил кофе, который давно успел остыть, и, бросив последний взгляд на свернувшуюся коконом фигурку, скрылся в спальне. И только тогда Юля повернулась на спину и глубоко вздохнула — из ванны отчётливо пахло горячим паром и кремовой ванилью. «Терпеть не могу ваниль!» — подумала Юля, поморщившись, но, вновь поворачиваясь на бок, не удержалась и вдохнула, наполняя лёгкие неуловимым, нежным ароматом.

Вчерашняя бессонная ночь не могла пройти бесследно. Так думал Никита, второй час крутясь на постели в тщетной попытке поймать ускользающий сон. Вчера виновницей бессонницы была Юля и её кексы, сегодня… С неохотой Никита признавал, что сегодня соседка по квартире тоже занимает слишком много мыслей, не позволяя спокойно уснуть. Она выглядела такой забавной в своём желании поставить его на место, так очаровательно злилась, что доводить её стало новым развлечением, которым Никита не хотел пренебрегать. Последние дни и так были невыразимо скучными, так отчего отказывать себе в такой малости?

Стоило подумать об этом, в голове тут же возникла картинка: разгневанная девушка с глазами цвета грозового неба и густыми волосами, руки к которым так и тянулись. Намотать бы их на кулак и потянуть вниз, заставляя её выгнуть шею. Коснуться губами кожи… Никита резко повернулся на живот и крепко обхватил подушку. Чего только не придёт в голову от недосыпа!

Никита признавал, что в последние пару лет был неразборчив в сексе, но виниться в этом было не перед кем. У него давно не было серьёзных отношений, слишком болезненным оказался последний разрыв, а девочки из клуба… Для Никиты все они были пусть и не на одно лицо, но во многом совершенно одинаковые. Юля была другой. Не лучше и не хуже, просто другой. С такой одной ночью точно не ограничилось бы, к тому же потом работать вместе. Ни один секс не стоит потери квалифицированного сотрудника, а потерпеть неделю без него точно можно. И кто вообще сказал, что он хочет именно её? Может, это сказывалось внеплановое заточение, чувство опасности и инстинкт продолжения рода? Она себя вообще в зеркало видела? Прежде чем её в люди выводить, на месяц в спа запереть придётся, чтобы не стыдно было. Стоило вспомнить её ужасные растянутые штаны и неопределённого цвета футболку, как беспокойство тут же улеглось — будь на месте Юли любая другая женщина, он бы тоже наверняка попытался представить её голой. Ничего удивительного, просто привычка. С этими мыслями успокоенный Никита наконец уснул.

Юля твёрдо решила, что больше не позволит себе никакой неряшливости в одежде. Его вчерашний вид был, как оплеуха, оглушительная и болезненная. Поэтому сегодня пришлось встать за полтора часа до будильника, и в сумерках зарождающегося утра разложить все вещи, которые привезла Маринка, на диване. Придирчиво их рассмотрев, Юля нахмурилась: подруга оказалась в своём репертуаре — пара невероятно сексуальных платьев, о которых сама Юля и думать забыла, несколько комплектов белья и одежды для сна, джинсы, рубашка, свитшот, блузка, в которой Юля была вчера и даже леггинсы с топом. Куда их надевать здесь — Юля вообще не представляла. В конце концов выбор пал на единственное приличное платье, которое надо было погладить. Пепел розы — нежный и в то же время строгий цвет, прямой крой, юбка до колена и рукава три четверти. Оно было куплено на распродаже год назад, но тогда Юля не смогла в него влезть, надеясь, что похудеет. А потом просто забыла. Знать бы, что было у Маринки на уме, когда она собирала этот безумный гардероб?

Постоянно прислушиваясь — не проснулся ли ещё Никита, Юля шустро собрала одежду, убрала постель и направилась в ванную, надеясь, что год тренировок прошёл не зря. Платье село, как влитое, никакого декольте и скромный вертикальный вырез от ямки между ключиц, который заканчивался прямо над ложбинкой между грудей. Привстав на носочки, Юля вздохнула — каблуки, конечно, добавили бы уверенности и стиля образу, тапочки с котами явно не подходили. Значит, придётся весь день ходить босиком, хорошо хоть, Маринка догадалась засунуть новую упаковку колготок.

Утюга у Никиты не нашлось. Юля потратила драгоценные двадцать минут на методичное изучение содержимого шкафов в коридоре, но все они были заняты одинаковыми коробками или одеждой в чехлах из химчистки. «Чёртов аккуратист!» — думала Юля, вновь возвращаясь в ванную и крутясь перед зеркалом. «Никогда не поверю, что он не гладит, наверняка, утюг в спальне держит». Ничего не оставалось, кроме как попытаться разгладить плотную ткань влажными руками и надеяться, что это всё равно лучше, чем ходить в блузке и домашних штанах.

Никита выбрался из своей берлоги через пять минут после звонка будильника. Не глядя в Юлину сторону, буркнул что-то неразборчивое вроде приветствия и скрылся в ванной. Пока он мылся, она десять раз закидывала ногу на ногу, репетировала надменный взгляд и рассматривала себя в отражении стойки, но стоило повернуться дверной ручке, и Юля тут же уставилась в окно, рассеянно покачивая ногой в воздухе — на высоком барном стуле было совершенно неудобно сидеть в этом платье — она постоянно соскальзывала и старалась никак это не показать.

Никита вышел, на ходу размышляя о том, что стоит отметить на сегодняшнем собрании и на что следует обратить внимание в первую очередь, и вдруг остановился, разглядывая незнакомку за барной стойкой. Взгляд оценивающе пробежался от изящной ступни в чулке телесного цвета, по тонкой лодыжке, которую легко можно было обхватить рукой, к изгибу икры. Дальше ноги скрывались под юбкой, зато можно было отчётливо разглядеть весьма аппетитное бедро, тонкую талию и высокую грудь. Чётко очерченные губы, накрашенные матовой коричнево-розовой губной помадой, были слегка приоткрыты, глаза, опушённые густыми тёмными ресницами — устремлены вдаль, на просыпающуюся Москву, а густые волосы уложены в большой круглый пучок и закреплены над плечом, открывая шею. Никита нервно сглотнул — весь этот образ мгновенно запечатлелся на сетчатке, и сердце почему-то замерло, прежде чем начать биться быстрее. Девушка на его кухне была очень даже привлекательна. А ещё она определённо являлась Юлей.

— О, ты уже встал? — удивилась она, повернувшись и мило улыбнувшись. — Я не знаю, какой ты пьёшь кофе, поэтому прости, тебе не предлагаю. — Юля приподняла чашечку и сделала крохотный глоток.

Никита невольно посмотрел на свои босые ноги, торчащие из-под длинных пижамных штанов, снова бросил взгляд на Юлю, буркнул что-то неразборчивое и ушёл в спальню. Юля торжествующе улыбнулась: пусть не забывает, что она — его сотрудник, причём ценный и неглупый, а не раздражающая помеха, которая мешает спокойно жить! Всё-таки тот, кто придумал дресс-код, достоин Нобелевской премии — как стремительно расставляются акценты и приоритеты, стоит просто вспомнить о деловом стиле!

Если Юля хотела напомнить Никите о том, что необходимо соблюдать дистанцию и воспринимать её серьёзно, то её преображение возымело совершенно противоположный эффект. Раньше Никита не воспринимал её как женщину, действительно принимая, как досадную помеху. Сначала как человека, который стоит на пути к желанной должности, потом — как неизбежное зло, с которым нужно смириться. Вчера он впервые задумался о том, как бы она выглядела, если бы… А сегодня она словно прочла его мысли! Пальцы нервно подрагивали, когда он застёгивал пуговицы на светло-зелёной рубашке в мелкую белую клетку и укладывал волосы. Он словно собирался на свидание с незнакомкой.

Первые несколько шагов, которые он делал к кухне, Никита и думал, и чувствовал себя так. Даже сердце забилось быстрее. Но стоило подойти ближе и заметить глубокие заломы на ткани платья, как уверенность мигом вернулась, а вместе с ней и язвительность.

— Смотрю, с утюгом ты на"вы", — кивнул он на платье, обходя Юлю и включая кофеварку. Но прежде чем запах кофе поплыл по квартире, нос успел уловить нежные нотки жасмина и магнолии — надо же, она даже вспомнила сегодня о туалетной воде!

— Я его не нашла, — небрежно пожала плечом Юля, чувствуя, что ещё немного, и она позорно соскользнёт со стула прямо Никите под ноги.

— Если понадобится, попроси, я дам.

Конец ознакомительного фрагмента.