Карантин, или Как влюбиться за 14 дней

Галина Милоградская, 2020

Карантин никого не щадит. Вот и Юля оказалась заперта на две недели в одной квартире с Никитой – её личным кошмаром. Язвительный, самодовольный и безумно раздражающий мажор, который к тому же забрал её повышение – как вам такое?! Но Юля не собирается сдаваться, обживаясь на чужой территории. Она твёрдо решила доказать, что вовсе не провинциальная простушка. Притирка штука сложная, но в процессе может внезапно перерасти в настоящую любовь.

5. День второй. Рабочие моменты и ловля на живца

Несмотря на обстоятельства, Юля была человеком честным и справедливым, поэтому не могла не отметить — Ливарский работает на совесть. Чётко обозначив задачи, он практически незамедлительно засел за проект, и пока Юля расправлялась с борщом, вокруг Никиты успела образоваться стопка ярких глянцевых фотографий. Стараясь сохранять невозмутимый вид, Юля нет-нет, да и вытягивала голову, чтобы рассмотреть товар, который им надо будет рекламировать. Но с места, за которым она сидела, можно было разглядеть только цветные пятна, и вскоре пришлось бросить эту затею. Совершенно не обращая внимания на Юлю, Никита внимательно всматривался в экран, изредка щёлкая мышкой. Смотреть на него, сосредоточенного на работе и, как следствие, забывшего на время о своих шуточках и подколах, было гораздо приятнее, чем наблюдать за ставшим уже привычным образом грубого сноба. Юля и сама не заметила, что последнюю минуту только и делала, что таращилась на его руки, а точнее — на то, как длинные пальцы рассеянно перебирают разложенные на столе фотографии.

— Ты кончила? — его голос заставил вздрогнуть всем телом и отчего-то залиться краской. Юля пыталась подобрать достойный ответ, оправдаться, что не следила и не собиралась следить за ним, и уж тем более не возбуждалась при этом. Но Никита опередил, подняв глаза от экрана: — Твой обед закончился? Могу я рассчитывать на то, что ты присоединишься к работе?

Юля спешно опустила глаза в пустую тарелку, пряча улыбку облегчения. Только что она едва не выдала себя с потрохами, но кто бы мог подумать, что у этого мерзкого типа такие красивые руки? Несправедливо. Скрывая смущение, она поднялась и направилась к раковине, слишком резко подняла кран, и вода фыркнула, хлынула на тарелку, обдавая брызгами. Даже спиной можно было почувствовать возмущённый взгляд, которым одарил её Никита. И хорошо — наваждение, связанное странными, тревожными мыслями, мигом рассеялось.

— Можно посмотреть? — расправившись с посудой, Юля подошла к Никите и протянула руку.

— Ты руки помыла? — подозрительно прищурившись, спросил он.

— Я посуду мыла, естественно, руки чистые!

— Помой, на них мог остаться жир от твоего варева.

— Слушай, — Юля сложила руки на груди, — тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?

— Мне кажется, что я вижу микробов, копошащихся на твоих пальцах! — Никита брезгливо приподнял верхнюю губу и демонстративно накрыл фотографии ладонями.

— Псих! — фыркнула Юля, направляясь в ванную. — Теперь дашь посмотреть, или мне пройти полную дезинфекцию? — спросила она, вернувшись.

— Тебя даже полная дезинфекция не спасёт, — проворчал Никита, демонстративно разглядывая пятна воды на её майке. Но руки убрал и даже слегка подтолкнул фотографии, откидываясь на спинку дивана.

Юля села рядом, невольно сдвинулась в сторону — показалось, что он сидит слишком близко — и взяла стопку со стола. Изображения были чёткие, яркие и красивые — падавший свет выгодно подчёркивал достоинства, выхватывал мельчайшие детали, играл на материалах и обивке мебели. Диваны, кресла различных форм, зеркала и столы — товар действительно выглядел стильно и качественно.

— Где ты раздобыл эти кадры? Заказчик снабдил?

— Это мои фотографии, — неохотно сказал Никита. Было видно, что делиться своими достижениями он не хотел. — Сделал для себя, чтобы было удобнее работать.

Юля никак не прокомментировала услышанное. Признать, что фотографии выполнены профессионально, значило похвалить его. Сказать, что можно было сделать лучше — солгать. Потому что сама она точно бы так не смогла. Да ей бы даже в голову такая идея не пришла: обзавестись собственным материалом, вместо того, чтобы воспользоваться видео и фото, предоставленными заказчиком. Никита действительно серьёзно относился к делу, но озвучивать это Юля не собиралась. Лучше просто промолчать.

— Это что, цена? — Юля прищурилась, глядя на небольшой квадратик рядом с изогнутым в форму запятой зеркалом. — Пять тысяч евро? За что?

— За имя и качество, — пожал плечами Никита. — Что тебя удивляет?

— Да нет, ничего. — Как раз-таки удивляло много чего, например, за что тут платить такие деньги? За кусок стекла? Купи обычное зеркало, отнеси в мастерскую, и тебе нарежут хоть запятыми, хоть восклицательными знаками!

— Ты что, дороже майонеза и оливок никогда ничего не рекламировала? — Никита с подозрением покосился на неё. — Понятно, — протянул он, хмыкнув. — «О сколько мне открытий чудных готовит просвещенья дух!» Хочешь, проведу тебе короткий ликбез по соотношению цены, качества и раскрученности бренда? Например, о диване, на котором ты сидишь по вечерам с ногами и ешь!

— Я не сижу на нём с ногами! — машинально огрызнулась Юля, чувствуя, как начинают полыхать щёки. Тон Никиты, снисходительно-насмешливый, был ещё обиднее от того, что Ливарский был прав. Юля никогда не получала крупных заказов, взбираясь на лестницу больших денег медленно и уверенно, рассчитывая, что после повышения сможет проявить себя — уж тут точно перепадёт кусок пожирнее. Кусок перепал, но сейчас и осознавать это было неприятно, Юля поняла, что для этого проекта пришлось бы приложить немало усилий, прежде всего направленных на изучение товара.

— Так вот, дорогая Юлия Сергеевна, — Никита нежно погладил диван, — сие прекрасное творение от Анжело Капеллини, обитое итальянским велюром, обошлось мне в четырнадцать тысяч, не считая доставки. И знаешь, он стоит этих денег.

Нет, Юля не знала. Просто в голове не могла уложить, как простой диван, пусть и красивый, может стоить, как однокомнатная квартира в родном Воронеже. Вот уж действительно — деньги девать некуда.

— Кажется, кто-то говорил о том, что следует изучить целевую аудиторию, — продолжил Никита, откидываясь на спинку и небрежно закидывая ногу на ногу. — У тебя есть отличный шанс, приступай.

— В смысле? — возмутилась Юля. — На тебе изучать?

— Почему нет? Я бы точно приобрёл несколько вещей из последней коллекции, а может, кое-что и заказал. Кровать, например, стоит сменить… Так с чего ты будешь начинать?

— Ну, хорошо. — Юля внезапно разозлилась — он выглядел так, будто собирается принимать экзамен у нерадивой студентки, которая непременно засыплется, поэтому слушать её заранее скучно. Открыв свой ноутбук, Юля создала новый документ и посмотрела на Никиту: — Начнём с демографических признаков. Пол, думаю, не играет большой роли в оценке покупки товара в целом. В данном случае. Но может сыграть на руку, когда будем рекламировать отдельные виды мебели. — Пальцы бодро застучали по клавиатуре. — Местожительство, национальность, религия, возраст, — забормотала Юля, создавая таблицу.

— Наполовину болгарин, православный, двадцать семь лет, — лениво растягивая слова, ответил Никита.

— Болгарин?

— Что-то не так?

— Да нет, внезапно просто.

— Почему? — Никита склонил голову набок, весело улыбаясь.

— Знаешь, в наше время чаще можно встретить наполовину украинца, белоруса или армянина. Болгары — редкие птицы.

— Значит, тебе повезло. Это можно считать ещё одним плюсом в мою копилку?

— А ты копишь баллы?

— Ум, красота и деньги уже есть, — скучающим тоном перечислил Никита, загибая пальцы. — Теперь ещё и необычная национальность. Ещё несколько дней, и я стану мужчиной твоей мечты! Я бы на твоём месте был осторожным.

— Про первые три пункта я уже всё сказала, — небрежно отмахнулась Юля. — А по поводу национальности мне как-то всё равно. Может, продолжим? Что у тебя с образованием?

— Высшая школа экономики, Бизнес-образование в сфере финансов. А у тебя?

— Воронежский государственный университет, реклама и маркетинг.

— Потрясающе. — Юля хотела было поспорить, что ещё неизвестно, где учат лучше, но увидела Никиту, смотрящего на неё широко открытыми, совершенно честными глазами, и передумала — он только этого и ждёт. Вообще создавалось впечатление, что этот опрос он затеял с единственной целью — уязвить её и без того пошатнувшееся самолюбие.

— Пройдёмся по ценностям? — Она твёрдо решила не превращать работу в фарс, к тому же, несмотря на насмешку, которая сквозила в каждом ответе, Никита подводил её к главному — портрету покупателя, пусть и не самыми приятными методами. Юля невольно подумала: а как бы он вёл себя, оставайся они в офисе?

— Я веду здоровый образ жизни, — начал было Никита, но, заметив, что Юля принялась записывать, тут же перебил: — Шучу. Не записывай меня в трезвенники и язвенники, потребляю, хоть и умеренно, но ни в чём себе не отказывая.

— Действительно, как я могла забыть, — ядовито парировала Юля, вспомнив, с каким пренебрежением он рассказывал о девушке, с которой познакомился накануне.

— Не испытываю недостатка в общении и внимании, постоянно развиваюсь и не нуждаюсь в деньгах. Кажется, я упомянул всё?

— Нет. — Юля довольно улыбнулась, заметив, что в категории ценностей Никита обошёл самые главные вопросы. — Что ты можешь сказать о своей семье, о любви и о дружбе?

— Только то, что к принятию решений о покупке мебели это не имеет никакого отношения, — небрежно отбил выпад Никита и слегка подался вперёд, кивая на ноутбук. — Так что там за портрет ты получила?

Портрет человека, который может казаться сколь угодно открытым, но то, что действительно важно, предпочитает держать при себе. Это было странно — сама Юля спокойно могла бы рассказать и о своих друзьях, и о родителях. Только о личном предпочитала молчать.

— Если брать в расчёт полученные данные: молодой обеспеченный человек с высшим образованием, достатком выше среднего, неглупый и любящий хорошо отдохнуть.

— И что бы ты мне предложила? Из товарного ряда? — Никита двумя пальцами подтолкнул фотографии, и они проехали по столу, остановившись у ноутбука. Юля принялась перебирать их, пытаясь представить, что именно понравилось бы Никите. Поначалу взгляд зацепился за круглую кровать с зеркальным изголовьем, но она быстро отбросила эту мысль — слишком пошло. И, возможно, предсказуемо. Потом присмотрелась к креслу в форме капли, ярко-красному, с плотной хлопковой обивкой. Отложив эту фотографию в сторону, Юля взяла новую и без раздумий протянула Никите.

— Вот это. Я выстраивала бы свою рекламную компанию на этих стульях. Если бы хотела продать их тебе и твоим друзьям, конечно.

Никита заинтересованно приподнял бровь и взял фото. Юля застыла, словно действительно сдавала экзамен, и от его ответа зависит вся её дальнейшая жизнь. В этот момент она особенно остро поняла, что Ливарский действительно её начальник и имеет полное право проверять её знания и навыки, ставить задачи и требовать их выполнения. И вовсе не обязан помогать — мог ведь просто поставить задачу и заняться своим делом. Да что там — он мог даже поставить вопрос о её некомпетентности, если захочет. Хотелось верить, что до этого не дойдёт, но… Юля невольно покосилась на Никиту, а потом мысленно представила себя — кажется, она слишком буквально поняла выражение: работать дома, и внешнему виду всё же стоит уделять чуть больше внимания. Всё-таки сосед по квартире не просто самоуверенный нахал, но ещё и её непосредственный начальник.

— А знаешь, — протянул Никита с удивлением, — пожалуй, я бы купил эти стулья. Даже интересно. — Он постучал по губам кончиками пальцев. — В этом что-то есть. Я ведь раньше не обращал на них внимания.

— Правда? — невольно вырвалось у Юли. Она довольно улыбнулась, гордая тем, что угадала.

— Нет. — Никита широко улыбнулся и подмигнул. — Я уже заказал себе пару стульев, они придут через неделю. Но ты угадала, молодец. Дело за малым — решить, как заставить покупателя поверить, что ему жизненно необходима именно эта вещь. И хочу сказать сразу — это будет непросто. Потому что, когда у человека есть всё, его очень сложно удивить.

— Не могу представить, что может удивить тебя, — пробормотала Юля. Радость от победы угасла, отчего-то стало даже обидно — словно он играл с ней всё это время, заранее зная ответ.

— Честно? Я тоже. Задача не из лёгких, но мы же лёгких путей не ищем? Он посмотрел на часы и хлопнул себя по коленям, поднимаясь.

— Рабочий день подошёл к концу, поэтому я, пожалуй, отправлюсь домой. Ой, стой, я же уже дома. — Демонстративно оглядевшись вокруг себя, Никита закрыл ноутбук и сунул его подмышку. — Оставляю твою территорию и ухожу в свой закрытый шикарный мир.

— Подожди! — Юля придавила рукой фотографии. — Оставь, я хочу ещё посмотреть.

— Работаешь сверхурочно? Похвально. А я, пожалуй, подумаю об ужине.

Идея с ужином явно была свежа и актуальна, а заодно напомнила о ночной краже, которую стоило не просто расследовать, но ещё и взять вора с поличным. Юля исподлобья проводила Никиту взглядом до спальни и решительно поднялась — что-то подсказывало, что на котлеты Никита больше не поведётся.

— Ты решила провонять всю квартиру? — недовольно протянул он, спустя полчаса направляясь к двери, чтобы забрать доставку. Юля пожала плечами и облизнула палец — шоколадный крем всегда удавался особенно хорошо.

Претензия, на самом деле, была не обоснована — аромат какао и корицы, витавший в воздухе, мог свести с ума любого, даже самого стойкого скептика. К тому же, сладкое Никита любил: и есть, и готовить. И сейчас с трудом удерживался от того, чтобы не подойти и не посмотреть на процесс, а заодно не попросить рецепт. Ещё лучше — попробовать то, что получится из даже с виду нежнейшей шоколадной массы. Вместо этого он спокойно ушёл к себе, старательно игнорируя становившийся с каждой минутой ярче запах свежей выпечки. Юля коварно улыбнулась — от неё не укрылся заинтересованный взгляд, который Никита бросил на прозрачную миску с кремом. Что ж, кажется, сегодня кому-то будет очень стыдно.

Маринка во всём поддержала — подруга и так изнывала от желания узнать, как складываются отношения у Юли с богатым и красивым соседом. Хотя было заметно, что она жаждала более пикантных подробностей, нежели воровство котлет ночью.

— Как там тантрические практики? Ты дышишь с ним в одном ритме? Смотри, это очень важно — надо обязательно совпадать с ритмом его дыхания. Это как с биением сердца, понимаешь?

— Понимаю только то, что ты несёшь чушь. Единственное, в чём мы можем совпасть с Ливарским — в желании поскорее разъехаться.

— Ну, до этого, как я понимаю, ещё далеко. Кстати, как там врачи, контролируют ваше самочувствие?

— Звонят утром и вечером. — Юля вздохнула. — И знаешь, что самое обидное? Никаких признаков вируса, вообще ничего! Только пустая трата времени. Ты, кстати, Ленни покормила?

— Знаешь, твой кот меня ненавидит! — Маринка драматично понизила голос. — Когда я пришла сегодня, он зашипел и попытался меня укусить. Пришлось залезть на диван и отбиваться от него подушкой!

— Бедный мой котик! Как он там без меня? Совсем одичал.

— Тебя не было всего сутки. Он не одичал, он тупой!

— Сама такая! — огрызнулась Юля и снова вздохнула. — Жаль, что нельзя привезти его сюда.

— Думаешь, твой Ливарский бы это одобрил?

— Во-первых, он не мой. Во-вторых, я может и спрашивать его бы не стала! — Юля подумала о диване, который в считанные минуты покроется тонким слоем шерсти и засомневалась в том, что Никита может позволить ей привезти кота. Может, действительно поставить его перед фактом: хоть какое-то близкое существо будет рядом. Это определённо стоило обдумать.

— Борщ, кстати, у тебя потрясающий получился, — продолжила Маринка. — Ты же не против, что я у тебя похозяйничала?

— Да хоть весь холодильник забери, всё равно пропадёт, — равнодушно ответила Юля, загрустив при мысли о коте. — Ладно, пойду я укладываться спать, мне ещё всю ночь кексы караулить.

— Если всё-таки поймаешь с поличным, прикуй наручниками к кровати, чтобы неповадно было! — посоветовала Маринка и добавила: — И не забывай дышать в такт!

Юля честно боролась со сном, ворочаясь на диване и размышляя о превратностях судьбы, когда дверь спальни приоткрылась, бросая на пол жёлтую полоску света. Крепко зажмурившись и почти не дыша, Юля наблюдала за крадущейся к кухне фигурой, сжимая в руках телефон.

— Положи кекс на место! — грозным голосом произнесла она, включая фонарик. Никита медленно обернулся и машинально поднял руки вверх.