Клад между трёх сосен

Галина Дмитриевна Вильченко, 1995

Всё началось с подслушанного разговора, а может, и намного раньше. Ведь хоть и прошло почти тридцать лет, как закончилась война, но не забывается горе, нанесённое ею. Живёт в маленьком городке старушка, которая бережно хранит открытки погибшей дочери. И вдруг выясняется, что это не простые открытки, а карта клада, спрятанного отступающими фашистами. И кое-кто их ищет. Остаться в стороне ребята не могли и включились в поиски. Вот только опасное это дело оказалось – клады искать, когда на него претендует взрослый и коварный соперник.

Глава 4. Галкина болезнь

Ночью Гале снились клады, пираты и дядя Володя, который тоже искал клад. Она ворочалась, несколько раз просыпалась от непонятной тревоги и подолгу не могла снова заснуть. Утром вставать не хотела, и даже подумывала, не притвориться ли больной. Она посмотрела в окно. Солнце продолжало светить, листья зеленеть и, пока не найденный клад, манить. Галя быстро встала и умылась. Однако все у неё сегодня получалось медленно и неуклюже. Вода в кране холодная, чай в чашке горячий. Каша слишком сладкая и масла в ней мало. Когда подложила в кашу масло, его оказалось слишком много. Решила взять булку, но задела рукой чашку и разлила чай. Дмитрий Юрьевич недовольно посматривал на дочь, но ничего не говорил.

До школы всего метров двести, но пройти их спокойно оказалось трудно. Вначале встретили первоклассников Петьку и Ваську, которые почему-то считали Галю виноватой во всём, что с ними вчера произошло. Поэтому каждый из них счёл своим долгом стукнуть её портфелем по спине и быстро пробежать мимо, чтобы она не успела дать сдачи. Потом её догнал одноклассник Сашка Козлов. Он схватил Галю за руку и оттащил в сторону.

— Ты решила задачу? Дай списать! — потребовал он.

Пришлось остановиться и достать тетрадь из портфеля. Когда Галя застегнула портфель и посмотрела в сторону папы, ей вдруг захотелось поправить застежку на сандалии. Папа разговаривал с Розой Сергеевной. При этом он смотрел в её сторону и хмурился. «Наверное, Роза Сергеевна ему про замечания говорит», — подумала Галя. Подходить к папе и Розе Сергеевне она, на всякий случай, не стала. Голова болела всё сильнее, было больно глотать и очень хотелось спать. Прозвенел звонок. Роза Сергеевна вошла в класс. Дети встали. Учительница поздоровалась, подождала пока все сядут и сказала:

— Я проверила диктант и хочу сказать, что вы меня порадовали: двоек нет.

Класс оживился.

— Тихо! — слегка повысила голос Роза Сергеевна. — Дежурный, раздай тетради, пожалуйста. Работу над ошибками сделаете дома самостоятельно.

Перед Галей легла голубая тетрадь, но она даже не стала её открывать. Свою отметку она и так знала. Розу Сергеевну, которая что-то говорила, прохаживаясь между рядами, она не слушала. Учительница бросала на неё внимательные взгляды, но замечания не делала. Однако после звонка попросила задержаться и, потрогав девочке лоб, сказала:

— У тебя температура. Пойдём, я отведу тебя к папе.

— Роза Сергеевна, мне сейчас никак нельзя болеть, у меня столько дел много намечается. Вы отпустите меня домой, пожалуйста, а к завтрашнему дню я, может, выздоровею, — жалобно попросила Галя.

— Но я не могу отпустить тебя одну. Да и папу надо в известность поставить.

— Не надо, если я быстро поправлюсь, то он, может, и не узнает ничего.

— Что он не узнает? Что ты заболела?

Галя заплакала. Роза Сергеевна тяжело вздохнула.

— Хорошо, Галя. Василиса проводит тебя домой и побудет с тобой, пока папа с работы не придёт. Василиса, если ей станет хуже, позвони маме, хорошо?

— Хорошо, Роза Сергеевна, — согласилась Василиса.

Она подумала, что Галя на самом деле не болеет, просто ей надо время для поиска клада, вот она и придумала болезнь. Однако подруга была вялой, и ни про какой клад не говорила.

— Галка, ты что, правда заболела? — забеспокоилась Василиса.

— Правда, — обречённо вздохнула Галя.

— А как же клад? — воскликнула Василиса.

— Он ждал, пока его откопают больше тридцати лет, три дня тем более подождёт, — тихо ответила Галя.

Дома никого не было. Галя забралась под одеяло и попыталась заснуть, но не смогла. Примерно через час пришёл папа. Он отправил домой Василису, а сам сел к Гале на кровать. Ничего не говоря, потрогал ей лоб. Галя заплакала.

— Папа, прости меня, пожалуйста, — сквозь слезы проговорила она.

— За что я должен тебя простить? — поинтересовался Дмитрий Юрьевич.

— Я нечаянно заболела. И лягушку я не подбрасывала Ленке, она сама от меня ускакала. Ты меня теперь не возьмёшь к дяде Володе? И как мы к нему поедем, если он здесь?

— Давай ты для начала поправишься, а потом уже будем решать, ехать нам к дяде Володе или нет, — улыбнулся Дмитрий Юрьевич. — Скоро тётя Зина приедет и посмотрит тебя.

Зинаида Васильевна приехала на больничной машине с красным крестом на боку. Осмотрев девочку, она нахмурилась и вывела Дмитрия Юрьевича из Галиной комнаты.

— Митя, она хрипит, надо антибиотики колоть, я заберу её в больницу.

— Это результаты вчерашнего купания, — недовольно пробурчал Дмитрий Юрьевич.

— Да ещё она у тебя после этого купания в одном платье бегала вместо того, чтобы сидеть дома и горячее молоко пить, — возмутилась Зинаида Васильевна. — Митя, тебе надо больше уделять ей внимания, тогда и уколы не придётся делать.

— Да как ещё за ней смотреть?! — с горечью проговорил Дмитрий Юрьевич. — Я прихожу из школы, она уже унеслась куда-то. Появится к шести, уроки сделает, и опять из дома. Да она у Северцевых времени больше проводит, чем дома!

— А ты никогда не думал — почему? — спросила Зинаида Васильевна.

— Я стараюсь держать её в ежовых рукавицах. Она спать ложится в девять часов, телевизор стараюсь ограничивать, уроки сам проверяю. Но не могу же я держать её дома всё время?! — оправдывался Дмитрий Юрьевич.

— А может, тебе стоит сменить рукавицы? Ведь одно дело, когда её ругаю я, или Роза Сергеевна в школе, и совсем другое — ты дома. Ты же ругаешь её за любую мелочь! Ладно, хватить разговаривать, собирай её, — приказала врач и вышла из комнаты.

Узнав, что подругу положили в больницу, Василиса расстроилась. Она сходила к бабе Уле и предупредила, что они не смогут вернуть открытки вовремя. Девочка не хотела, чтобы старушка расстраивалась и думала, что они их потеряли. Выслушав её, баба Уля заохала:

— Заболела, даже в больницу положили?! Бедняжка! Я тебе сейчас медку для неё передам, отнеси ей. При простуде мёд — лучшее лекарство. А за открытки не волнуйтесь, отдадите, когда сможете.

Василиса отнесла мёд бабе Любе, а сама побежала в больницу. Разумеется, она не собиралась бежать до самой больницы, а села в автобус и притаилась, чтобы кондукторша тётя Люда её не заметила и не потребовала купить билет. Тётя Люда её заметила, но требовать билет не стала. В больницу Василиса пробралась через чёрный ход. Она заглянула в палату, где лежала Галя и, убедившись, что кроме подруги там никого нет, подошла к ней.

— Галка, ты как? — шёпотом спросила она.

— Хорошо, — тихо ответила Галя.

— Я к бабе Уле сходила и предупредила, что мы открытки сегодня не принесём. Она тебе мёд передала, я его бабе Любе отдала. А клад никуда от нас не денется. Вот ты поправишься, и мы его обязательно найдём.

— Вась, ты забыла, что кроме нас его ищут мальчишки и этот дядька, который к Ульяне на постой просится, — напомнила Галя подруге.

— Они ничего не найдут, открытка с планом ведь у нас. А что ищет дядька, мы точно не знаем.

— Но мальчишки стали искать клад после того, как подслушали разговор этого дядьки с неким неизвестным нам стариком, — пояснила Галя. — Василиса, меня здесь продержат не меньше недели, а терять время мы не можем. Тебе придется одной искать.

— А где искать? — загорелись глаза Василисы.

— Пока не знаю. Нам надо думать и проверять разные версии.

— Это что, тыкать пальцем в небо, а вдруг куда-нибудь попадём? — улыбнулась Василиса.

— У меня сейчас голова болит, я ничего дельного придумать не могу. Знаешь что, ты думай и записывай свои мысли в тетрадку, и я буду записывать. А потом, когда я выздоровею, мы сверим наши записи и наметим план действий. Помнишь, баба Уля говорила, что ей показалось, что она видела того полицая, который её дочку застрелил? Уже после войны застрелил, а бабушка говорила, что он не местный. Что же он здесь делал? А вдруг этот полицай специально приехал, чтобы найти наш клад? — высказала свои предположения Галя.

— Но он тогда должен знать, где этот клад зарыт. Зачем ему планы какие-то? — не согласилась с ней подруга.

— А если он не знает, где клад зарыт, но знает, что он точно есть? Может, он подслушал кого-нибудь в своё время, как я мальчишек? — загорячилась Галя и сама не заметила, как повысила голос.

Дверь открылась и в палату вошла Зинаида Васильевна.

— Василиса? Уже пришла подругу проведать? Давно не виделись, успели соскучиться? — улыбнулась она.

— Мама, Галке скучно одной, я её развлекаю, — ответила Василиса.

— Ей сейчас не скучать надо, а спать. А вы мне всю больницу собираетесь разбудить. Давай, дочь, не будем ей мешать и пойдём домой.

— А как же Галя? Ты её одну оставишь? — удивилась Василиса.

— Почему же сразу одну? Здесь медсестра будет, дежурный врач, а если Гале, или ещё кому-нибудь потребуется моя помощь, меня позовут. Так что для беспокойства нет причин. Ты меня в коридоре подожди, а мы с Галочкой ещё немного побеседуем, — Зинаида Васильевна подтолкнула дочь к двери.

Когда Василиса вышла, она спросила:

— Как самочувствие, спасательница?

— Хорошо. Это я не подумав в воду прыгнула, ведь катер и так бы к ним подплыл и их подняли бы на борт.

— Да, но пока катер к ним подходил, они могли бы уйти под воду. Ты с кругом к ним первая успела, так что можешь считать, что ты их спасла.

— И саму спасать пришлось, ещё и заболела вдобавок. А с этих охламонов, как с гуся вода! Сегодня меня уже портфелем по спине лупили, — пожаловалась Галя.

— Тебе укол на ночь сделают, чтобы не капризничала, ты уже большая девочка, — она потрепала Галю по волосам.

— Не буду. Тётя Зина, а без уколов никак нельзя? — не надеясь на положительный ответ, тихо спросила Галя.

— Нет, Галочка, нельзя, — оправдала её ожидания Зинаида Васильевна.

— А я быстро поправлюсь?

— Я надеюсь, но это и от тебя зависит. Если будешь меня слушаться, то быстро поправишься, если не будешь — то болезнь может затянуться.

— Я буду слушаться, мне надо быстро поправиться. У нас неотложное дело, секретное. Так что вы мне самые болючие уколы делайте, только чтобы я быстрее выздровела, — горячо проговорила Галя.

— Ой, Галя, сдается мне, опять вы с Васькой авантюру затеяли, — покачала головой Зинаида Васильевна.

— Это не авантюра! Мы потом вам всё расскажем, — пообещала Галя. — Тётя Зина, а почему я маленькая не болела, а когда выросла, стала часто болеть? Это потому, что у меня теперь мамы нет? — на глазах у Гали появились слезы.

— Не плачь, Галочка. Мама тебя очень любила, но ведь и папа тоже любит, — попыталась успокоить девочку доктор.

— А вдруг папа меня разлюбит? Я ведь не его дочка, а мамина. А мамы больше нет, папа снова женится, и я ему буду совсем не нужна. Я знаю, так всегда бывает, — всхлипнула Галя.

— Кто же тебе такую дурь в голову вбил, глупышка?

— Мне не надо ничего вбивать, я сама догадалась и в книге читала. Даже не в одной книге, а в нескольких. Когда мужчина остается один с ребёнком и женится на другой женщине, та, как правило, не любит его ребёнка и старается от него избавиться. Только я папу всё равно люблю, и бабу Любу люблю. Дядя Володя женился на тёте Ларисе, и она полюбила Юрку. А если бы мой папа женился на тёте Але, она меня тоже полюбила бы. Но папа не хочет на ней жениться, а гуляет с разными мегерами злыми, которые не хотят меня любить и папу не любят. А если он женится на такой мегере, то меня в детский дом сдадут, — выдала Галя, чем немного шокировал доктора.

— Спи, Галочка. Папа тебя любит и никому не отдаст. Это я тебе обещаю. Ты болеешь, и поэтому тебе сейчас все в тёмном цвете кажется. Мне пора домой, а то Васька в коридоре исстрадалась вся. До завтра, — Зинаида Васильевна поправила девочке одеяло и вышла из палаты.

На душе у неё было тревожно. Второй раз Галя рассказывает ей о своих горестях, тревогах и печалях, и оба раза делала это только когда болела и у неё была высокая температура. Галя все свои переживания держала в себе и не делилась ими ни с кем, если только с Юркой. Но во время болезни она теряла контроль и говорила, то, что старалась скрыть раньше.

Медсестра сделала Гале укол, и девочка заснула.