Клад между трёх сосен

Галина Дмитриевна Вильченко, 1995

Всё началось с подслушанного разговора, а может, и намного раньше. Ведь хоть и прошло почти тридцать лет, как закончилась война, но не забывается горе, нанесённое ею. Живёт в маленьком городке старушка, которая бережно хранит открытки погибшей дочери. И вдруг выясняется, что это не простые открытки, а карта клада, спрятанного отступающими фашистами. И кое-кто их ищет. Остаться в стороне ребята не могли и включились в поиски. Вот только опасное это дело оказалось – клады искать, когда на него претендует взрослый и коварный соперник.

Глава 5. Девочки решают действовать

Прошло десять дней, но Гале казалось, что в больнице она лежит не меньше месяца. Вот и учебный год подошёл к концу. Мысли о каникулах поднимали ей настроения. Свои годовые оценки она уже знала, Роза Сергеевна навестила её вчера. Тратить драгоценное время на лежание в больнице Гале не хотелось, но и выписывать её Зинаида Васильевна тоже не хотела, и никакие слёзы на неё не действовали.

— Вот что, Василиса, если мы так и будем бездействовать, то ничего не найдём. Нас опередят или мальчишки, или Загорулько и его компания, — сказала Галя Василисе, когда та пришла ее проведать.

— А что ты предлагаешь?

— Я предлагаю действовать. Во-первых, нам надо отдать Ульяне открытки, во-вторых — разузнать про этого Загорулько, кто он такой и откуда у нас появился, в-третьих — узнать, с кем он говорил о кладе. И вообще, надо узнать, кто же ищет клад: мы, мальчишки, компания Загорулько. А вдруг есть ещё кто-то?

— И как ты собираешься все это узнавать? Ты же в больнице, а я одна боюсь. Я даже одна сейчас боюсь к Ульяне ходить, там этот Загорулько живет. Я его однажды на тропинке встретила, так он так на меня посмотрел, что у меня мороз по коже пробежал. И мне показалось, что он заметил, что я за ним слежу, — доложила Василиса.

— По одному ничего делать не будем. Завтра отнесем открытки бабушке Ульяне и расспросим её о Загорулько. Она, наверное, про него что-нибудь узнала. Бабушки — они такие, всегда знают обо всех больше, чем надо, — серьезно рассуждала Галя.

— Тебя что, завтра выписывают? — удивилась Василиса.

— Нет, тетя Зина сказала, что мне еще несколько дней придется проваляться в больнице. Но врачи после обеда уходят домой, кроме дежурного. У медсестры и без меня много хлопот, если самой про себя не напомнить, то она и не заметит, что меня нет. Уколы мне больше не делают, таблетки я заранее заберу и смоюсь. А вечером вернусь, если спросят, где была, скажу, в парке гуляла.

— А если поймают? — испуганно спросила Василиса.

— И что? Поругают и всё. Двойку по поведению не поставят, — беспечно махнула рукой Галя. — И так, завтра в пять идём к Ульяне. А за Загорулько будем следить, когда меня выпишут.

— Утром он на работу уезжает, на стройку. Обратно приезжает на рабочем автобусе только после шести, заходит в магазин и приходит к бабке к семи вечера, — ввела в курс дела подругу Василиса.

— Вот и хорошо, будем следить после его работы. Я всё же надеюсь, что меня скоро выпишут, а если не выпишут, то сама уйду. Никто не имеет права держать здорового человека в больнице, особенно если у этого человека начались каникулы.

— Галка, моя мама бывает ещё строже, чем твой папа. Ты её лучше не серди, иначе она тебя запрет на ключ и ты вообще не сможешь на улицу выйти. И меня к тебе пускать не будет. Я однажды больная в кино сбежала, думала, никто не узнает, а Женька меня заложила. Что началось! Твой телевизор мелочью кажется, без него раньше люди жили, и ничего, — серьезно предупредила Василиса.

— А что она тебе сделала? — поинтересовалась Галя.

— Мне часа два читали нотации…

— Нотации мне папа каждый день читает, — прервала подругу Галя.

— Да, но потом мама сказала, что я её не уважаю ни как маму, ни как врача и объявила бойкот. Перестала со мной разговаривать. Чтобы я не сделала, она молчит, как будто я пустое место.

— Но ведь ты же болела! Как же она тебя лечила?

— Никак, она вызвала врача из поликлиники, Елена Александровна приходила, написала на бумажке, как мне лечиться. А мама даже не следила, все ли таблетки я пью. Знаешь, как обидно было? Я болею, а никто меня не жалеет, — рассказала Василиса.

— И как вы помирились?

— Я просила прощения. И поклялась, что больше никогда не буду так делать. Мама прочитала мне еще раз нотацию, а потом простила. Галя, ты не серди её, — попросила Василиса подругу.

— Ладно, мы будем осторожны, а там видно будет. Скоро Юрка приедет…

— Да не скоро ещё, не раньше десятого июня. Я слышала, как мой папка разговаривал с твоим. Дело в том, что дядя Володя в командировке, а у них ребёнок маленький, привезти Юрку некому, да и помочь дома надо, он, якобы, за старшего остался.

Конец ознакомительного фрагмента.