Думы потаённые

Галина Вольская

В год пятидесятилетия советской власти я поступила на первый курс университета. У нас было торжественное посвящение в студенты в здании цирка. Говорили об особой судьбе нашего поколения, о предстоящем светлом будущем. Думал ли кто тогда, что в скором времени рухнет советская власть, рассыплется Советский Союз?В сборнике рассказы, очерки, размышления о своей судьбе, о судьбах тех, кому пришлось пережить перестройку, о нашей стране.

Стройотряд

Мне не вернуть утраченную часть своих дневников, но память вновь и вновь возвращает меня в прошлое. Вспоминаю студенческие годы и стройотряд, в котором я была один раз после третьего курса.

С первого по третий курс студенты университета должны были отрабатывать летом трудовой семестр. Могли работать на ремонте общежития, в самом университете, спортивный лагерь засчитывался тоже как трудовой семестр. Попасть в строительный отряд было престижно, туда брали не всех. Обязательно нужно, чтобы всё было в порядке с учебой, никаких «хвостов», лентяев не брали. Командиры отрядов, которые отправлялись в Сибирь, сами подбирали себе работников. У них была возможность хорошо заработать, но работали они много, с полной отдачей, «от темна до темна».

Наш отряд формировался для работы в Саратовской области, на строительство элеватора. Записывалась я в этот отряд в одиночку, после того, как перестала заниматься в секции лёгкой атлетики и, соответственно, ездить в спортивный лагерь. Девушки с нашего курса там были, но из других групп, также было много студентов второго курса. Большинство записавшихся в отряд занимались в туристической секции, знали друг друга по походам.

С учёбой у меня было всё в порядке, один экзамен я сдала досрочно, но несколько расстроила неожиданная «тройка» по методам математической физики. Предмет я знала, билет попался понятный. Подвела, возможно, моя фотографическая память. Порой я запоминала конспекты так, как будто вижу их перед глазами, со всеми рисунками, схемами. Так и записываю на листочке, готовясь к ответу. А преподаватели, увидев такую подробную запись, вероятно, решают, что я пользовалась шпаргалками. Тем более, что исторические даты, фамилии и лица людей я запоминаю плохо, мне надо много раз увидеть человека, чтобы я стала его узнавать. Отвечали мы вместе с парнем из нашей группы, но ему разрешалось подумать над ответами на дополнительные вопросы, у меня преподаватель требовал немедленного ответа, а потом вдруг взял мою зачётку и написал в ней «удовлетворительно». Спорить я не стала, удивлённо посмотрела на преподавателя и вышла из аудитории.

На следующий день этот экзамен сдавала другая группа, в которой училась девушка, также записавшаяся в наш стройотряд. Мне нужно было уточнить у неё время следующего сбора, я ждала её у окна возле аудитории. Преподаватель вышел, внимательно посмотрел на меня, ушел. Потом вышел ещё раз:

— Ваша фамилия Попова?

— Да.

— А что вы хотите?

— Ничего, я просто жду девушку.

Он помолчал некоторое время.

— Мне показалось, что я был несправедлив к вам вчера. Тем более вы ушли с таким видом. Хотите исправить отметку? Если вы ответите сейчас, я зачеркну и напишу другую отметку в зачётке.

Неожиданное предложение, от предмета я уже отключилась, «сдала обратно». Но что я теряю? «Тройка» уже есть, хуже не будет. Я согласилась.

Преподаватель предложил мне ответить на тот же билет, что и вчера, но выслушивал терпеливо, иногда подправлял. Потом взял мою зачётку, зачеркнул «удовлетворительно», написал сверху «хорошо».

Приехал наш стройотряд в село Романовку, разместили нас в школе-интернате. Командир и комиссар отряда были не студентами, как в других отрядах, а работниками одной из кафедр университета. Окончили аспирантуру, но диссертацию по каким-то причинам не защитили, остались работать просто инженерами. Они были чем-то похожи друг на друга, невысокие, полноватые, с пухлыми деловыми портфелями в руках. Поселились они в том же интернате, но отдельно от студентов, взяли на себя только управленческие функции, то есть непосредственно на стройке с нами не работали.

В первый день нас выстроили на линейке и предложили выбрать специальности: бетонщик, арматурщик, штукатур. Мы не очень представляли будущую работу, большинство девушек записались в штукатуры, я попала в арматурщики. Нам выдали рабочую одежду, инструменты. Инструментами арматурщиков оказались кусачки. Мы должны были связывать алюминиевой проволокой вертикальную и горизонтальную арматуру, перекусывать проволоку кусачками.

Элеватор представлял собой ряд круглых бетонных башен, довольно высоких в завершённом виде. Наверху каждой башни деревянная площадка, с которой ведутся работы по установке арматуры, бетонированию. Эта площадка поднимается всё выше, а получающиеся застывшие бетонные стенки штукатурятся внутри и снаружи. Бетонщики и штукатуры работают только днём, а арматурщики должны работать и ночью. Бетон застывает постепенно, площадку непрерывно поднимают домкратами, арматура опускается, надо успевать её надвязывать. Вертикальная арматура представляет собой короткие, толстые, витые, металлические прутья, горизонтальная — прутья гораздо длиннее. Те и другие навалены кучами на площадках, их надо вытаскивать, привязывать на определенном расстоянии. Каждый рабочий выполняет всю работу полностью. Нашим девушкам тяжело вытаскивать из спутанной кучи горизонтальную арматуру, протаскивать её под домкратами. Мы работаем бригадами — три девушки и один парень. Ребята протаскивают нам арматуру, мы привязываем её проволокой. Ночью, особенно к утру, спать хочется всё сильнее, но ночью легче, чем днём под открытым солнцем. Я плохо переношу жару, у меня темнеет в глазах. В нашей бригаде Наташа, Вера, Валера и я. Валера красивый — темноволосый, синеглазый. Роста только невысокого, но дочка одной из рабочих не сводит с него глаз. Мы подкалываем:

— Валера, подари Кате фотографию, а то она работать не может, любуется на тебя.

— Отстаньте, ехидины!

Ночью Валера быстро протягивает нам партию горизонтальной арматуры и, пока мы её привязываем, засыпает. Но партия заканчивается, надо протягивать новую, я пытаюсь его разбудить:

— Валера, вставай!

— Сейчас, сейчас, ещё чуть-чуть.

Мне жалко его будить, предлагаю это сделать Наташе. Она сердито выговаривает мне, решительно направляется к Валере, но и её решительность куда-то испаряется:

— Валера, ну, Валера!

Приходит следующая смена, ругает нас за слишком короткие концы вертикальной арматуры, могли бы побольше наставить. Точно также ругаем мы предыдущую смену.

Обедать нас возят в столовую на грузовике, по дороге мы громко распеваем песни. Особенно весело звучит разухабистая:

«И ходит ГамлЕт с пистолетом, ага,

И хочет кого-то убить, пиф-паф-ой!

И стоит вопрос перед ГамлЕтом:

Быть или не быть!»

В свободное время днём мы бегаем купаться на небольшую речушку. Заглядываем в книжный магазин, здесь можно купить неплохие книги, которые в наших магазинах не найдешь. По вечерам собираемся в саду у костра, поём песни под гитару. Петь и слушать песни я люблю, но когда начинаются танцы, встаю и ухожу. Хорошие ребята в отряде, но перед глазами всё ещё лицо того, с кем я рассталась, но не могу забыть. Мне мог бы понравиться Петр, но он неразлучен с Леной, они всюду вдвоём. У Лены красивый голос, она знает много туристских песен. Мы часто просим её спеть, спрашиваем, какая песня у неё самая любимая.

— Её я пою только иногда в походах, под настроение у костра.

Но один раз мы её уговариваем, она поёт:

«Кто нам песню споёт,

кто нас заверит, что не всё пройдет,

Кто перед нами с фонарями

впотьмах затеплит небылицы?

Нет, никто не споёт,

Летучий Голландец на дрова пойдёт,

Бог приготовит нам

на этих дровах рагу из синей птицы».

А мне больше других нравится песня:

«Неистов и упрям гори, огонь, гори,

На смену декабрям приходят январи.

…

Пусть оправданья нет, но даже век спустя,

Семь бед — один ответ, один ответ — пустяк!»

Есть в отряде ещё одна неразлучная пара, остальные симпатии мимолётны, кратковременны.

Распределением заработка в конце работы остаются довольны не все, ворчат на командира и комиссара, но смиряются.

Устраиваем дружный прощальный вечер. Поём на мотив песни Городницкого:

«Стоят они ребята, согбенные тела,

Поставлены когда-то, а смена не пришла,

А мимо мастер ходит, с друзьями водку пьёт,

А им колени сводит, он смену не даёт.

…

И вот на эти штуки, однажды разозлясь,

Они отпустят руки, и элеватор хрясть!»

С троими из девушек младше меня курсом мне пришлось позднее жить в одной комнате общежития. Стройотряд мы вспоминали с большим теплом. Две девушки работали там «штукатурками», как мы их шутя называли. Бойкая, шустрая, зеленоглазая хохотушка Аля была также арматурщицей. Глаза у неё большие, зелёные, а волосы тёмные, она сразу привлекает к себе внимание. Где она и что с ней и её родными сейчас? Аля из Донецка.

На память об отряде у меня осталась книга Маргариты Алигер, подаренная мне товарищами на день рождения. Её украшает надпись:

«Твоя работа нелегка,

На высоту ты лезешь страшную,

Стоять здесь будут…

Тобою связанные башни»

Хотели, говорят, написать «на века», да засомневались.