Думы потаённые

Галина Вольская

В год пятидесятилетия советской власти я поступила на первый курс университета. У нас было торжественное посвящение в студенты в здании цирка. Говорили об особой судьбе нашего поколения, о предстоящем светлом будущем. Думал ли кто тогда, что в скором времени рухнет советская власть, рассыплется Советский Союз?В сборнике рассказы, очерки, размышления о своей судьбе, о судьбах тех, кому пришлось пережить перестройку, о нашей стране.

Мои отношения с комсомолом

Отметили столетие комсомольской организации. Вспомнили комсомольские стройки, молодой энтузиазм, бодрые патриотические песни разных времен. Были хорошие и не очень хорошие комсомольские руководители, признанные лидеры. Только почему-то большинство из них оказалось в первых рядах «перестроечников», то есть, мигом забыв о приоритетах страны — «сегодня не личное главное, а сводки рабочего дня», бросились устраивать именно своё личное. Был даже такой руководитель, который, обидевшись, что его куда-то там не выбрали, перенёс в отместку районный узел связи в другой, не приспособленный для этого город. И люди мучились, получая письма, посылки, переводы, пенсии с огромной задержкой, пока узел связи не вернули на прежнее место.

С этой организацией, как и со многими другими, у меня складывались особые отношения. Не потому, что я имела какие-то свои взгляды, то есть имела, конечно, но они не шли вразрез с общепринятыми. Просто я была совершенно не активной, вечно витала где-то в облаках и не вписывалась в общественную жизнь. Как-то учительница географии назвала меня незаметной, обо мне трудно что-то сказать. А я удивилась: почему же на меня так часто смотрят на улице и оборачиваются вслед, если я такая незаметная? Но я никогда не тянула руку на уроках «спросите меня!», даже если хорошо знала ответ, не выступала ни на каких собраниях, не стремилась быть в центре внимания. Училась я хорошо, но в отличницы не рвалась. Была отличницей в начальных классах, поскольку учеба не вызывала никаких затруднений, потом всё чаще стали проскальзывать «четвёрки», но до «троек» всё-таки не доходило.

Конечно, я участвовала во всех пионерских мероприятиях, ходила на собрания, собирала металлом и макулатуру, даже была какое-то время звеньевой. И просто не заметила, когда большинство учеников в классе написали заявления и стали комсомольцами. Я заявление не писала, мне никто не подсказал, это прошло мимо меня. То есть я оказалась неохваченной комсомолом вместе с небольшим количеством двоечников и таких же неактивных, как я. Заявление я написала перед окончанием шестого класса, получила рекомендацию классного собрания, следующую рекомендацию должен был дать совет школьной дружины. Заседание совета несколько раз переносили, потом где-то потерялась моя анкета, в том учебном году я в комсомол не вступила.

Снова начала вступать я уже в начале седьмого класса. В горкоме комсомола удивились, почему я не вступила вместе со всеми, задавали какие-то каверзные вопросы, но всё-таки приняли.

После окончания школы я не сдала экзамены с первого раза на физический факультет университета, и отец взял меня на должность лаборанта физического кабинета в школу, где он работал директором и преподавал физику. Прежняя лаборантка, на место которой меня приняли, была комсоргом школьной комсомольской организации учителей, и меня, недолго думая, выбрали вместо неё комсоргом «по наследству». Каково это было для вчерашней школьницы, боявшейся лишний раз войти в учительскую! Самая младшая пионервожатая была старше меня на пять лет. А мне их надо было заставить подписаться на комсомольские газеты и журналы. Одна объяснила, что у неё нет денег, вторая заявила, что просто не хочет подписываться, примерно так же было и с другими. Меня вызвали на заседание горкома комсомола и стали «прорабатывать» за проваленную подписку. Правда, со мной пошла та самая младшая пионервожатая, стала за меня заступаться.

Конец ознакомительного фрагмента.