Цветы на песке. Роман

Галина Альварес

На берегу Средиземного моря встречаются двое: сорокалетняя русская женщина из северной глубинки и шестидесятилетний кубинец, давно уже пустивший корни в Испании. Их жизненные истории совсем разные, и оба держат в тайне свои секреты и промахи. Но их объединяют воспоминания о России, которую оба любят, и общее чувство – одиночество. Каков же будет результат этой встречи? Найдут ли они счастье, которое так ищут? Ответ на этот вопрос читатель получит в конце истории.

Глава 4

После встречи с Висенте и его супругой на Энрике наплыли воспоминания о своём пребывании в Москве: сначала шесть лет студентом, а потом ещё пять дипломатом. Оба периода были приятными, но каждый по-своему. И хотя он уже давно забыл об этом времени, поездка в Аликанте разбудила память и он стал частенько думать о московском периоде жизни. Вообще-то встреча с друзьями и приятная атмосфера в их доме вызвали у него странное чувство, немного похожее на зависть. Его бывшие коллеги сумели сохранить любовь и привязанность в течение долгих лет, что длился их союз. Сколько лет они были вместе? Возможно, пятьдесят. Они сумели сохранить семью, хотя принадлежали разным культурам и были родом из разных стран. Обычно кубинцы считали такие браки бесперспективными, обречёнными на развод, и с неизбежным осложнением для мужчины ― разлуку с детьми. Однако, как ему было хорошо известно, Висенте и Елена не были единственной международной парой, насчитывающей долгие годы совместной жизни. У Энрике были и другие знакомые с похожей историей.

В своё время он не осмелился сделать то же самое и женился на соотечественнице. И несмотря на это, ему повезло гораздо меньше. Дожив до шестидесяти лет, он остался совсем один: без жены и без единственного сына. Когда он был моложе, то не особенно страдал от одиночества. Работа, друзья и скоротечные связи с разнами женщинами полностью заполняли его дни. Зато теперь, дожив до пенсии, он чувствовал себя по-настоящему одиноким. Пабло, его самый близкий друг из Хихона, умер два года назад, и Энрике его очень не хватало. Другие товарищи, бывшие коллеги по работе и приятели по соседству ― все были заняты собственной жизнью, детьми или внуками. Им уже не так, как раньше, хотелось собираться большими группами и обсуждать свои мужские дела. Поэтому Энрике ничего не оставалось, кроме как выпить с кем-нибудь кружку пива перед обедом или посмотреть футбольный матч в баре у Альфонсо. И ко всему этому, одиночество усугублялось обычным для Хихона в зимнее время года влажным, пронизывающим холодом.

Выйдя на пенсию, Энрике стал страдать от избытка свободного времени. Он не пел ни в каком хоре, как некоторые из его знакомых, за неимением слуха. Он не сотрудничал ни с каким добровольным обществом или ассоциацией: ему становилось от них тошно. Слишком уж они напоминали ему кубинские революционные организации с обязательным членством. Организация Красного Креста, как и группы, связанные с церковной деятельностью или ежегодными народными праздниками, которые так всерьёз воспринимали его товарищи, ― всё это было не для него. Он жил в Испании уже двадцать семь лет, но все ещё сохранял кубинский взгляд на вещи. И хорошо известно, что редко какому уехавшему из страны кубинцу нравится привязывать себя к организациям. Покинув родину, они становятся индивидуалистами и стремятся сохранить свою с таким трудом добытую свободу, и предпочитают спонтанные встречи без обязательств и официальных рамок.

Поэтому Энрике остался совсем один после завершения работы в банке. В стенах своей квартиры у него было сколько угодно свободы, но не было никого, с кем бы он мог разделить свои беспокойства или стремления. Тогда он осознал, как важно иметь рядом кого-то, кому небезразлична твоя жизнь. Почему такое с ним случилось? Почему жизнь обошлась с ним так несправедливо, и почему на этом этапе никто в нём не нуждался?

Он много раз спрашивал себя об этом, хотя в глубине души знал ответ. По жизни он совершил множество ошибок, как в юности, так и в более зрелом возрасте. Когда он был молод и всегда чем-нибудь занят, он не думал об этом. Но сейчас у него было достаточно времени, чтобы переосмыслить свою историю и осознать, что то, чему его учили родители, сегодня приняло чёткую форму. Да… Как говорила мама, что посеешь, то и пожнёшь. Именно сейчас он расплачивался за всё, что натворил в молодости, расплачивался за своё легкомыслие в отношениях с женским полом. Ему никогда не хватало решительности принять важное решение и довести дело до конца. Своё первое предательство, причинившее ему самому огромную боль, он совершил в России. И дальше по жизни, уже после развода с Майрой, он тоже много чего натворил. Одним словом, он вёл себя как трус и получил за это наказание.

В этот тёплый осенний день, удобно расположившись в кресле на террасе своей квартиры, он любовался синеющим вдали, за сосновым лесом морем и вспоминал прошедшие годы. И как всякий хороший финансист, старался свести баланс своей жизни. Дебет, кредит и убытки. Потому что прибыли было так мало, что она почти не улучшала отрицательного результата его жизненной деятельности. Он проанализировал всё с самого начала: с того самого момента, как он, закончив образование в Москве, вернулся на Кубу. И то, что произошло позднее. Он вспомнил ощущение вины, которое мучило его и причиняло ему саднящую боль в душе в течение нескольких месяцев. Однако хорошо известно, что любая боль проходит когда-нибудь. Так и его боль прошла, и постепенно он начал забывать о случившемся в России. А после встречи с Майрой, он окончательно освободился от угрызений совести.

Майра обладала взрывным характером, как в гневе, так и в хорошем настроении. Внешне она была необычайно привлекательна, особенно когда танцевала, покачивая великолепными бёдрами в такт музыке… Яркий экземпляр кубинской расы. Энрике всегда мечтал именно о такой женщине, чтобы создать семью. Они поженились и были счастливы. Страстная в постели, с упругим телом и горящим взглядом, Майра окутала его своей нежностью и окончательно вытеснила московские воспоминания. Но счастье не было продолжительным. Энрике начал замечать, что ему чего-то не хватало в этом вроде бы удачном браке и не мог понять, чего именно. Поэтому он начал искать это нечто на стороне. Но не сумел найти.

Когда его кандидатуру предложили для работы в Москве, Майра не смогла сразу с ним поехать, она заканчивала аспирантуру и готовилась к защите диссертации. Поэтому она приехала на восемь месяцев позднее. И так как сын, Раулито, был ещё маленьким, он остался с матерью на Кубе. Благодаря такому вот стечению обстоятельств Энрике получил в подарок восемь месяцев холостяцкой жизни.

Квартира, предоставленная семье на годы работы по контракту, находилась в окрестностях Московского Университета. Иногда жизнь преподносит сюрпризы; вот и Энрике получил свой сюрприз. Чтобы добираться от дома до работы, он должен был ехать по набережной Москвы-реки, вдоль жилого квартала с домом Марины, его бывшей русской невесты. Это монументальное здание, выполненное в стиле социалистического классицизма, которое он посещал когда-то довольно часто и где провёл столько незабываемых моментов, сейчас возникало у него на пути, как наказание и вечный упрёк. И все связанные с ним воспоминания, ещё довольно свежие, давили на него, как тяжёлые блоки, из которых был простроен этот огромный дом. Поэтому Энрике казалось, что сама судьба распорядилась поставить это здание у него на пути. Один лишь вид этого дома бередил ему рану и заставлял вспоминать совершённые им низости.

Живя на Кубе, Энрике приложил большие усилия, чтобы забыть Марину. И тогда вероятность увидеться с ней в будущем казалась ему близкой к нулю. Между ними был океан, и вообще, после всего случившегося она никогда не захотела бы с ним встреться. Это было очевидно. Однако сейчас, находясь с ней в одном городе и проезжая ежедневно мимо её дома, Энрике думал: «Кто знает?». Но нет, он никогда не осмелился бы предстать перед своей обманутой невестой. По прошествии нескольких дней он уже так не думал. У него возникло большое желание увидеть Марину и убедиться, что всё в её жизни сложилось нормально. Возможно тогда совесть оставила бы его в покое.

Однажды в субботу, а это был выходной, он сел в машину и направился к её дому. Остановившись недалеко от нужного подъезда, он принялся наблюдать. К счастью, все двери того дома выходили на улицу, а не во двор. Он пробыл там два часа, но за это время не появлялись ни Марина, ни её родители. Он не стал больше ждать и уехал.

На следующий день, в воскресенье, он снова был на прежнем месте. Прошло больше часа и вдруг дверь подъезда открылась и вышла она. Но Марина была не одна, она толкала впереди себя коляску с маленьким ребёнком. Сердце у Энрике забилось так сильно и в глазах возникла такая тёмная муть, что он полностью растерялся и не смог пошевелиться. Через минуту, открывая дверцу автомобиля, он заметил, что руки его дрожали.

— Марина! — крикнул он; но у него сорвался голос и она не услышала, потому что не повернулась, а продолжила свой путь в противоположном направлении. Тогда он позвал погромче.

Марина остановилась и с удивлением на него посмотрела. Она совсем не изменилась; прошедшие четыре года нисколько не отразились на её на лице. Но у неё изменился взгляд. Она глядела на него своими карими глазами спокойно, без улыбки, нисколько не удивляясь его внезапному появлению.

— Привет! — сказал он. — А я тебя ждал.

— Что ты здесь делаешь? Я думала, ты на Кубе.

— Я работаю в СЭВ, здесь рядом.

— А, поэтому ты и пришёл.

— Нет. Я пришёл не потому, что это рядом. Я специально пришёл, чтобы лично попросить у тебя прощения за всё.

— Серьёзно? Ну тогда не беспокойся. Прошлое умерло, похоронено, и жизнь продолжается.

— Я не хотел причинять тебе боли, обстоятельства были такие. В своё время я постарался тебе всё это объяснить: мне было очень тяжело принять то решение. И до сих пор тяжело. — И, взглянув на ребёнка в коляске, спросил: — Мальчик или девочка?

— Девочка. Ей шесть месяцев.

— Значит, ты замужем. И всё в порядке?

— Разумеется. Не буду же я плакать по тебе всю оставшуюся жизнь! Конечно, я вышла замуж и очень счастлива.

— И как дела вообще? Ты работаешь где-нибудь?

— Сейчас я в декретном отпуске, а так работаю переводчиком в Министерстве Иностранных Дел. Как раз по специальности. Там я и познакомилась с моим мужем, он профессиональный дипломат. Так что будь спокоен, пусть совесть тебя не мучает.

Марина наклонилась над коляской, чтобы поправить что-то у малышки, и её волосы, как тяжёлый шёлковый занавес упали вниз. Она уже не носила так нравившуюся ему когда-то косу.

— Можно взглянуть на твою дочку? — спросил Энрике. Ему очень захотелось увидеть этого ребёнка.

— Да, конечно.

Он приблизился к коляске и взглянул не малышку. У неё было прехорошенькое личико и голубые глазки, однозначно не унаследованные от матери.

— Похожа на отца? — Поинтересовался он.

— Его копия.

— Ну и хорошо. Спасибо, что согласилась со мной поговорить. Мне очень понравилась твоя дочка. У меня тоже есть ребёнок, мальчик трёх лет.

— Очень рада, поздравляю. А сейчас извини, мне надо идти.

— Могу ли я позвонить тебе когда-нибудь по-дружески? Я всё ещё помню номер твоего телефона.

— Нет, не можешь. В другие времена мы уже как-то оставались друзьями, и ты знаешь, к чему это привело. А что до моего номера, советую тебе забыть его навсегда. И, пожалуйста, не приходи больше. Прощай.

— Прощай. И прости меня, если можешь.

Марина не ответила. Она повернулась в другую сторону и продолжила свою прогулку медленным, спокойным шагом. Ещё несколько минут Энрике наблюдал за ней, пока она не повернула направо и не исчезла из виду.

Потом он вернулся к машине, сел на сидение и положил руки на руль. Он не был в состоянии вести машину: руки у него тряслись, а голова кружилась. «Как могла она быть так спокойна?», спрашивал он себя, «Или она просто притворялась?». Он хорошо знал о способностях Марины держать себя в руках и скрывать эмоции. И тоже помнил, какая она гордая; она никогда не показала бы ему своей слабости. Зато сейчас она в полной мере сумела ему показать своё безразличие. Успокоившись немного, Энрике запустил двигатель и тронулся. Ехал он медленно, решив проследить Маринин маршрут по парку. Но она исчезла.

Через двадцать минут он уже вернулся домой. Встреча с Мариной сильно взволновала его, хотя и не привела к какому-либо изменению в оценке прошлого. В глубине души он всегда считал, что поступил тогда правильно, но очень сожалел о том, в какой форме он это сделал, и до сих пор чувствовал себя очень виноватым перед Мариной. Однако, что-то всё же изменилось. Во-первых, он понял, что не был прощён, иначе Марина не говорила бы с ним так сурово. Во-вторых, он узнал (и это было замечательно), что она устроила свою жизнь, вышла замуж и родила ребёнка. Думая о девочке, Энрике вспомнил о своих чувствах в тот момент, когда он увидел кроху: ему стало чего-то жалко и за что-то обидно. Эта девчушка могла бы быть его дочерью. Но это была лишь минутная вспышка, так как его чувство к Марине уже не было прежним. Он уже не любил её так, как когда-то, в нём оставались только тоска и сожаление. К тому же, такой короткий разговор не смог бы раздуть прежнего пожара, потому что она уже успела стать для него воспоминанием, воспоминанием очень красивым, но в то же время, причиняющим боль. К тому же, у него уже была другая жизнь, и он не хотел возврата к прошлому.

В любом случае, встреча с Мариной пошла ему на пользу. Узнав подробности о судьбе бывшей невесты и убедившись, что с ней не случилось ничего плохого, Энрике почувствовал облегчение, и теперь, проезжая каждое утро мимо её дома, уже не испытывал беспокойства, как в первые дни после приезда. К тому же, он не приехал в Москву, чтобы страдать. Его ожидали восемь месяцев холостяцкой жизни, и он решил использовать их по полной программе. В этом огромном городе было сколько хочешь развлечений и красивых девушек.

Хотя поначалу он вёл себя «хорошо», так как опасался сплетен и возможной критики кубинского коллектива, уже через месяц он обо всём забыл, не сумев устоять перед прелестями молоденькой практикантки из библиотеки СЭВ, куда он часто заглядывал. Её звали Ольга и она была одинока. Она только что закончила библиотечный институт и проходила стажировку в этом «престижном месте», как она объяснила.

Искра взаимной симпатии вспыхнула внезапно и очень скоро превратилась в настоящее пламя; отношения развивались бурно и страстно. Они встречались на квартире у практикантки, вернее в комнате, которую она снимала в центре Москвы. Она жила на Садовом Кольце, довольно близко от здания, где оба работали. Туда можно было добраться пешком даже в обеденный перерыв. Энрике так хорошо всё сумел уладить, что никто в Кубинском представительстве никогда не узнал о его связи с девушкой.

Это было чудесное время. Ольга прекрасно знала литературу, что было естественно для человека её специальности, а ему очень нравилось читать. Он прекрасно владел языком и любил русскую литературу. Он много читал на русском, как классиков, так и современных мастеров. И этот вкус к чтению ― можно сказать потребность ― возник в нём в студенческие времена, благодаря Марине. А сейчас через Ольгу он мог доставать любые редкие книги и потом обсуждать с ней прочитанное. Она была умницей и хорошо разбиралась в мировой литературе, не исключая и латиноамериканскую.

В те времена в СССР большим успехом пользовался журнал «Иностранная литература», издававшийся огромными тиражами. Он выходил ежемесячно и в нём публиковались переводы важнейших новинок из любой точки земного шара. Через этот журнал можно было познакомиться и с творчеством латиноамериканских писателей поэтов, ставших популярными в России, таких как Варгас Льоса, Гарсиа Маркес, Жоржи Амаду, Пабло Неруду и многих других. Поэтому Энрике мог обсуждать с Ольгой любую важную книгу этих авторов, и это приносило ему огромное удовольствие. Ну а в том, что касалось мировой литературы, Ольга была настоящим экспертом. Кроме этого, она очень любила театр и кино и всегда доставала билеты на самые интересные спектакли московских театров, даже на премьеры. Шесть месяцев, что Энрике провёл в обществе этой девушки, стали для него настоящим праздником.

Эти месяцы напомнили ему о недалёком прошлом, когда он был беззаботным и полным надежд студентом. И неожиданная встреча с Ольгой наполнила его жизнь теми вещами, по которым он, сам того не осознавая, сильно скучал: это был русский мир и его богатейшая культура.

Но отношения с этой девушкой не могли продолжаться вечно, тем более, что в один прекрасный день Майра сообщила о своём приезде. С другой стороны, Ольга завершала свою стажировку в библиотеке СЭВ, и ей уже предложили работу в одной из библиотек на окраине столицы. Как бы там ни было, разлука их была оправданной, а прощание быстрым. Довольно болезненным для неё и менее болезненным для него.

По возвращении супруги жизнь Энрике радикально изменилась. Закончились походы в театр, зато начались походы в гости к кубинским товарищам по работе. Вне рабочего времени жизнь его снова стала полностью кубинской. Соотечественники часто собирались, чтобы в приятной компании скоротать долгие зимние вечера. Собирались, чтобы отмечать вместе дни рождения, которых было множество, организовывали вечеринки с танцами, или просто болтали за тарелкой кубинской еды и слушали любимую музыку. Новая жизнь полностью поглотила Энрике, и очень скоро эпизод с библиотекаршей превратился в приятное воспоминание, ещё одно в его длинном списке.