Стальные перья

Гай Юлий Орловский, 2018

Вот так живёшь себе в Цитадели, пакостишь народу по мелочи и в силу характера и в ус не дуешь. С крылатыми дружишь, топтунов – терпишь, водных и вовсе стороной обходишь. А потом одна противная амазонка попадает в беду – и мир переворачивается с ног на голову. Ещё вчера воевали с вредной воительницей, а теперь если падать – то только вместе. Но зато и подниматься – тоже вместе. Тем более, что враг у вас теперь общий да не чета прежним…

Глава 7

— Послушайте, — постаралась опередить воинов гарпия, — я не знаю, как там Брестида поступила с вашим воином… когда-то, но отнять Талисман невозможно.

Свирепого вида воины остолбенело уставились на девочку-подростка с розовыми волосами в длинном просторном платье.

Аэлло, в свою очередь, изучала сагатов вблизи. Опаленные солнцем лица, вздыбленные чубы на загорелых макушках, мощные, рельефные торсы. Все, как один, огромные и коренастые, в ножнах короткие, хищной формы сабли, мотки кнутовищ на поясах. Руки лучников, что все это время стоят, натянув тетиву, перевиты веревками мышц.

На юном лице гарпии не отразилось ни одной эмоции, словно вокруг не свирепые воины, а грибы. Скрестив на груди тонкие руки, она уставилась на атамана, чуть наклонив шею.

При виде гарпии амазонка скривилась так, словно лошадь лягнула ее всеми четырьмя копытами сразу. Реакция амазонки на ее появление не ускользнула от Аэлло, и гарпия невозмутимо пожала плечами, чуть закатив глаза.

— Это еще кто? — спросил главный, ни к кому конкретно не обращаясь.

На лицах воинов красноречиво проступил вопрос: «Кто отпустил в лес ребенка?»

Брестида шумно вздохнула и чуть повела руками, которые начали затекать в неудобном положении.

— Это мой враг, — с неохотой сказала она. — А, значит, ваш союзник. Не трогайте ее…

— Не хватало еще с бабами воевать, — скривился атаман. — Тем более, с детьми.

Брови амазонки чуть поднялись.

— А я кто?

— Ты — амазонка, — отрезал он сердито. — А значит, не женщина, а исчадие Пекельного Царства.

Видимо, с последним заявлением воина амазонка могла бы поспорить, и поспорила бы, если бы Аэлло снова не вмешалась:

— Вы извините, что я вам мешаю, но, во-первых, я совсем даже не ребенок, а во-вторых, отпустите Брестиду, пожалуйста. Не знаю, что она сделала с этим вашим Красом, но все же это не повод, чтобы нападать ввосьмером на одну безоружную женщину.

Брестида нагло усмехнулась.

— Вот видите, даже ребенок понимает, что вы трусы.

Стрелы, секунду назад направленные в небо, уставились в грудь Аэлло.

Брестида щелкнула пальцами, мол, что я говорила, и весело подмигнула, но не Аэлло, а атаману:

— А ты говоришь! А вы не только с бабами, но и с детьми воюете. Да и умом не особо крепки, все в мышцы ушло.

Главный нахмурился, и, прежде, чем глубокая морщина пролегла между бровями, все четыре стрелы оказались направлены в небо. Руки лучников даже не дрогнули, даром, что держат натянутые луки уже несколько минут.

Уль обернулся к Аэлло.

— Дитя! — начал было он, но гарпия гневно топнула.

— Я не дитя, я — хранитель!

Атаман уставился на золотую пластину на тонкой цепочке на шее Аэлло, только сейчас заметив ее.

Заставив себя оторвать взгляд от осколка, он продолжил, но говорил по-прежнему так, словно объяснял ребенку:

— Эта… Эта гадина обманула Краса! Она обольстила его! Выведала все наши секреты… а затем подло убила ударом в спину! Подумай, ди… сама, нужен ли Талисману такой хранитель, как эта… эта?

Аэлло, которая в силу последних событий втайне и сама считала, что без Брестиды всем зажилось бы лучше, тем не менее, упрямо сказала:

— Но она билась за Цитадель! И она доказала, что достойна! А вы, вместо того, чтобы явиться открыто, и говорить со всеми нами, выслеживаете женщин в лесу.

На щеках атамана заходили желваки, и он нарочито спокойным тоном, от которого у Аэлло внутри все похолодело, продолжил:

— Если бы она была повинна в чем-то, имеющем отношение к настоящему, мы, сагаты, которые славимся на все Лесостепье своей мудростью и справедливостью, так бы и сделали. Но на этот раз мы пришли судить ее за былое!

Гарпия нахмурила лоб, окинула Брестиду оценивающим взглядом. Амазонка сверкнула зелеными кошачьими глазами, но взгляда не отвела.

— Хорошо, — сказала Аэлло атаману. — Судите. Мне она не дорога. И я совсем не удивлена, что она крупно насолила кому-то в прошлом.

— Ничего другого я от тебя и не ждала! — не выдержала Брестида. — Давай уже, иди отсюда!

Слово «иди» амазонка выделила особым образом, и Аэлло, которая действительно намеревалась скрыться тем же способом, что и пришла, конечно же, воинственно распахнула крылья, заставив Уля крякнуть. Порыв ветра от крыльев гарпии растрепал чубы сагатов. Оттолкнувшись от земли, Аэлло взмыла в небо.

Брестида коротко выругалась.

Опомнившийся Уль заорал на лучников:

— Это она! Это о ней маг говорил! Когда говорил остерегаться смертоносных птиц! Он следил за Чужеземьем! Да стреляйте же! Дубины!

Те недоумевали:

— По ком стрелять-то?

— По девчонке, что ли?

Голоса их звучали немного обижено, от Брестиды не укрылось, что у одного, самого молодого, дрогнула рука.

Одновременно с Улем разразился грязной бранью еще один сагат, причем своей руганью очень мешал атаману. Он плевался, ругался и пытался что-то объяснить, размахивая руками, поэтому, кода Уль проорал:

— Придурки! Когда вас эта девчонка надвое разрубит, поздно будет!

Оказалось действительно поздно.

Стальные перья посыпались под ноги воинам, одно за другим, со скоростью молний. Двоим не повезло, упали с перекошенными от боли лицами, прижимая к животу покалеченные ноги. У одного в бедре, над коленом, у другого в стопе закачались стальные радуги.

Уль, что успел отскочить под спасительную сень дерева, выхватил из рук упавшего лук, и выстрелил.

Из-под соседнего дерева выстрелил уцелевший лучник.

Поток стальных перьев прервался.

Аэлло отпрянула — стрела вжикнула совсем рядом с лицом, едва не задев кончик носа. Гарпия захлопала крыльями, перевернулась в воздухе, беря выше. Раскинула ноги в стороны, пропуская между ними следующую стрелу. Замахав крыльями с удвоенной силой, она поднялась еще выше и, заходя на вираж, снова принялась метать перья, отрезая фигурку в кожаных доспехах от остальных.

Амазонка бежала, тоже уворачиваясь от смертоносных перьев, то припадала к земле, то подпрыгивала и переворачивалась в воздухе. Успев на ходу своротить нос одному воину, ударить ногой в грудь другого, избежать удара шашкой третьего и сокрушить четвертого ударом в челюсть, она оказалась на другом конце поляны, рядом с порослью спасительных кустов.

— Давай же… прыгай! — простонала Аэлло. — Ты легкая! А этим мордоворотам придется обегать вокруг, они не успеют…

Бормоча, гарпия выпустила еще несколько перьев, целясь по ногам. Судя по крикам и проклятьям снизу, часть достигла цели. В следующий миг пришлось взмыть вверх — две стрелы, одна за одной, прошли совсем рядом, пробив тонкую ткань платья, что развевалось в воздухе, подобно флагу, насквозь.

Набрав высоту, Аэлло скатилась по воздушной горке, если бы та была выстроена спиралью вокруг поляны. Уворачиваясь от стрел, она не сводила глаз с Брестиды.

Вот, амазонка, разогнавшись, прыгнула, взлетая над спасительной порослью колючих кустов, но одновременно с ней над поляной взметнулось черное кнутовище.

Рывок — и Брестида отлетела назад, спеленатая, словно младенец.

С размаху обрушившись на землю, амазонка зарычала от досады.

Дернулась, когда плечо обожгло всего в сантиметре от кнутовища. Стальное перо вонзилось совсем рядом, закачалось, елозя по ссадине.

Брестида закивала кружащей в небе гарпии, что значит, поняла, что гарпия метила в кнутовище, надеясь перерубить его, и заерзала, даже подпрыгнула в воздухе, переворачиваясь на другой бок.

К сожалению, понял это и Уль.

С криком:

— Стрелять, песьи дети, убью!

Он дернул амазонку на себя.

Та взмыла высоко в воздух, отскочив трамплином от одного из упавших, и ощутила, как сковывающие ее путы ослабли.

Время словно остановилось — медленно, как в кошмарном сне, черная змея кнутовища расслабилась, повисла в воздухе вокруг амазонки. Даже стрелы и смертоносные перья вокруг замедлили полет.

Расслабив хватку лишь на секунду, ровно настолько, чтобы амазонка, запрокинув голову, успела вдохнуть, черная змея вновь спеленала ее, сжав на этот раз так, что Брестида заорала от боли.

В следующий миг амазонка обрушилась на землю, на этот раз посреди поляны, застонала, стиснув зубы и зажмурившись, и вновь рывком поднялась в воздух.

Нырнув под свистящие в воздухе стрелы, Аэлло спикировала на макушку дерева, обдирая кожу.

Укрылась за стволом, в который тут же впились, одна за другой, три стрелы.

Пока воины прицеливались заново, гарпия успела метнуть в Брестиду, лежащую на земле, перо.

Аэлло хорошо прицелилась, надеясь освободить амазонку от пут, но одновременно с вылетевшей смертоносной радугой дернул Уль.

Перо закачалось в бедре амазонки, вызвав сдавленный стон, а за ним крик.

Кричала от бессилия не Брестида, а гарпия.

— Колдун! Тьфу, маг, старый черт! Где, мать твою волшебницу, врата?! — проорал Уль.

Не сводя глаз с дерева, за стволом которого скрылась Аэлло, он подтянул амазонку поближе, вцепился в рыжие растрепанные волосы.

Воины окружили его, поддерживая под плечи раненых.

Те из сагатов, что могут пользоваться луками, выпустили по дереву, где скрылась гарпия, одна за другой, три стрелы.

В ответ не вылетело ни одного пера, и Уль довольно крякнул, но через секунду брови его встретились на переносице, и он снова обругал какого-то колдуна старым козлом.

Брестида с затаенным дыханием наблюдала за деревом, в ствол которого снова целились лучники. Еще одна порция стрел покинула луки, и одновременно над зеленой макушкой взмыла белая фигурка.

— Ну, старый черт! Дай только, доберусь до тебя! — выругался в пространство Уль, дергая амазонку за волосы.

Дернул сильно, Брестида перевернулась в воздухе, задела ногой бок стоявшего близко сагата, что целился в гарпию. Удар еще глубже вогнал стальную радугу в бедро, пропоров ногу насквозь. Амазонка закричала.

На мгновение хватка кнута ослабла, чтобы тут же затянуться с удвоенной силой, заставив амазонку запрокинуть голову и плотно сжать челюсти, чтобы не орать.

За спиной Уля раздался еле слышный звон, пространство разверзлось, растеклось лужей в воздухе.

Скомандовав:

— Врата!

Уль скрылся первым, держа амазонку за волосы.

За ним попрыгали во врата сагаты. Те, кто может ходить, взвалили на могучие плечи раненых.

Разлитая в воздухе лужа принялась сужаться, словно кто-то быстро ее сушил.

Последней в узкую дыру врат скользнула Аэлло.

Гарпия вытянула руки перед собой, крылья плотно прижала к спине, готовая раскрыть их в любой момент.

Врата, поглотив гарпию, хлюпнули и высохли окончательно.