Глава 11
Последствия наземной операции в районе населенного пункта Новый Шатой, Чечня. 11 июля 1999 года. Спасательная операция
Сержант остановился и, опустившись на корточки, потыкал веткой в свежий отпечаток в грязи.
— Стой, — произнес он.
Курехин перекинул АК за спину и, присев рядом с Пылиным, прикинул размер ботинка.
— Интересно, кто тут может быть, акромя чехов?
— Их же дети. Зеленка, самое время для подстав. Помнишь, что у заставы было? — Сержант аж крякнул от негодования.
— Думаешь, тут то же? — нахмурился Всеволод.
— Не знаю, — Пылин развел руками и, встав, начал осматривать окрестности. — Но я бы дальше колонну не повел.
Белый тигр на голубом шевроне на предплечье у Всеволода, показалось, шевельнулся, будто почувствовав опасность. Эту войну лейтенант не любил. Нет, Курехин никогда не был трусом и считал, что любой конфликт должен проходить локально. Что-то вроде битвы Пересвета с Челубеем. Встали армии друг напротив друга, вышли вожди, померялись силами, кто круче — тот и выиграл.
Вторая чеченская оказалась не такой кровопролитной, как первая.
Огромные потери в живой силе кое-чему научили российский генералитет. Получив почти четыре тысячи «двухсотых» и порядка двадцати тысяч «трехсотых», потеряв в горах столько же пропавших без вести и попавших в рабство российских солдат, президент распорядился использовать в операции на Кавказе только войска быстрого реагирования или контрактной службы.
Командир отдельного подразделения десантно-штурмовой бригады лейтенант Всеволод Курехин основного чеченского ада не застал, выполняя дружественную миссию в Аргентине, а когда вернулся в Москву, то вылетел в Грозный, чтобы возглавить экспедицию по поиску и освобождению из плена российских солдат. Ужасов, которых он навидался за последние два года, мотаясь по горам аки козел, ночуя на земле и питаясь трофейными баранами, хватило бы на всю библиографию Стивена Кинга, Эдгара Алана По и Урсулы Ле Гуин, да еще остались бы пара томов для вольных авторов. Чехи не щадили русских рабов, живьем срезая с кожи татуировки, вырывая ноздри и ломая ноги пленникам. Многие из них, так и не дождавшись свободы, заживо сгнивали в ямах с отходами, другие лишались глаз или члена, так, ради забавы суровых горцев. Третьи сходили с ума и рвали себе вены зубами.
Очередная операция по вызволению пленных началась по доносу одного из местных, что за тридцать тысяч рублей согласился назвать точное местонахождение поселка, где держали в рабстве российских солдат. Колонна с грузом гуманитарной помощи была прикрытием, ширмой. На самом деле в двух «Уралах» с брезентовыми тентами курили в потолок тридцать спецназовцев, тихо матерясь и полируя ветошью свои верные автоматы. За плечами каждого из них было немало боевых ходок и десятки жизней на счету. Некоторые делали зарубки на прикладах, особенно снайперы, другие резали уши, что, кстати, строго воспрещалось, но никогда не пресекалось прозорливым начальством.
— Ну что, лейтенант, я и Сизый пробежимся по тропинке? Чего зря горючку тратить?
— Пробегитесь, — нехотя согласился Всеволод, — но если что неладное, сразу назад.
— Кстати, когда будем пить за старлея? — Пылин довольно хохотнул, показывая ряд неровных, желтых от табака зубов. — Уже и представление из штаба прибыло.
— Когда? — удивился Курехин.
— Вчера и прибыло, — подмигнул разведчик.
— Ну ладно, дуйте вперед, мы вас ждем.
— Не идут. Час уже прошел. Товарищ лейтенант, может, я сгоняю, гляну? — ныл младший сержант Капустин, здоровый рыжеволосый детина с лицом, усеянным веснушками. За глаза его называли Винни-Пухом за общую округлость форм, но при личной встрече о прозвище старались вслух не вспоминать. Винни по прозвищу Пух имел дикий нрав, и мог, если что, случайно сломать позвоночник.
— Сгоняли уже двое, — Всеволод прикусил губу и вновь поднес к глазам бинокль, осматривая склон, но признаков возвращавшихся из поиска Пылина и Сазонова не было. Эфир — закрытая волна, на которой в экстренных ситуациях могла общаться группа, — тоже была пуст, и, плюнув на все, Курехин приказал:
— Я пойду, еще Лютый и Блоха. Если не вернемся через десять минут, начинайте зачистку района.
— А я? — Даже обиделся Винни. — Сержант и Сизый там встревают, а я в тылах сидеть? Не, лейтенант, не пойдет. Если все туда, то и я с ними.
Блохин был в отряде штатным Чингачгуком. Пройдя спецподготовку в одном из лагерей в Сибири, он прекрасно ориентировался на местности, мог определить направление, не пользуясь компасом, читать по следам и помету и еще много разных чудесных вещей. Знал он также немало такого, о чем предпочитал не рассказывать, и эти знания не однажды спасали жизни десяткам людей.
Лютый числился штатным связистом, а заодно и специалистом по ножевому бою. Рядовому Лютикову, сухому раскосому казаху абсолютно безобидного вида, в драке на ножах равных не было во всем военном округе. Непритязательная внешность и добродушный взгляд часто дезинформировали противника, а Лютый, пользуясь внешностью задохлика и разгильдяя, всегда выходил из драки победителем.
Шли цепочкой, один за другим, осторожно вслушиваясь в мертвую тишину окружающей природы, но, как ни странно, ничего не происходило.
— Не могли они далеко уйти, вон отпечаток Сизого, — Блоха указал рукой на край рифленой подошвы Сазонова. — Пылин шел грамотно, по сухому, а вот Сизого что-то отвлекло, и он оступился. Ну вот, конечно, и кусты примяты. Упал, что ли, раззява.
— А это что за шайтан? — Лютый выдохнул и указал куда-то в сторону. По лесной дороге не спеша шел мальчик. Невысокий, лет десяти, с копной светлых волос и яркими, как небо, глазами. В руках у паренька был простой матерчатый мешок с ручками, в котором лежало что-то круглое.
— Эй, парень, русский понимаешь? — удивленно спросил Блохин.
— Понимаю, — радостно рассмеялся подросток.
— Двух наших не видел? — вступил в разговор Курехин. — Мы тут помощь везем. Продовольствие там, еду, питье, таблетки. Отошли до ветру и пропали.
— Видел, — не переставая улыбаться, мальчик раскрыл пакет.
— Стоять, — Всеволод побледнел и схватил за руку Лютого. — Стоять, сказал. — Опешивший, но не потерявший самообладание Блоха вздернул автомат и навел ствол на улыбающуюся физиономию паренька.
В мешке лежали две головы: Пылина и Сазонова.
— Вам привет от вашего информатора, — паренек откинул полу спортивной куртки, и взору Курехина предстал ряд динамитных шашек на резиновом жгуте, плотно обтягивающих грудь мальчика. — Мне сказали, что вас почти тридцать, а тут трое, но ничего.
— Эй, парень, ты что творишь? — попятился Лютый, одной рукой нащупывая нож на поясе. — Ты же русский!
— Отец мой чеченец, — пожал паренек плечами. — Когда вы гоняли наш народ по всей стране, мы поняли: родился в Ичкерии, так и умри там, и не просто так, как трус, а унеси с собой больше врагов. Вас должно быть тридцать, но и трое вполне подойдут.
— Постой, — Всеволод попытался ухватить ускользающее ощущение контроля над ситуацией, — но кто это сделал?
Мальчик улыбнулся и указал куда-то наверх.
— Аллах сделал, ибо он велик и…
Сухой хлопок отделил потянувшуюся к активатору руку мальчишки. Он, взвизгнув, упал на землю.
— Вспышка слева! — Всеволод ничком рухнул на траву, и откуда-то из-за спины мертвого пацана заработал пулемет, кося молодые деревца.
— Тополь один, я Кукушка, — заговорила гарнитура. — Вы чем там занимаетесь?
— Уходим, — заорал Лютый, — парень еще жив! К куртке своей тянется!
— Твою мать! Кукушка, поднимай наших! Засада!
— Понял тебя, Тополь один. Уже выдвинулись. Тополь четыре приказал.
— Не дождался Винни, — усмехнулся Блохин.
— Этого не может быть. Он не может жить, он… — Всеволод лежал на траве и как завороженный смотрел на улыбающееся лицо светловолосого подростка. Одна рука была снесена СВД[13], и из культи, пульсируя, хлестала кровь. На лице ребенка не было страданий. Он просто смотрел на спецназовцев и скалился, показывая красные от крови зубы. Здоровая же рука не переставая, плавно, будто в замедленной съемке, тянулась под куртку, где, очевидно, был спрятан детонатор.
Когда колонна вошла в поселок, он был пуст. Угнали даже скот и птицу. Стариков и детей попросту унесли на руках, а входы в дома были заминированы. У колодца, так, чтобы русские непременно заметили, был выстроен частокол. Десять вбитых в землю палок, на навершия которых, будто ужасный сон, были насажены человеческие головы. У каждой во рту позже нашли медальон, по которому без труда определили, что именно этим парням шла на выручку команда лейтенанта Курехина. Свое повышение в чине Всеволод так и не отметил…
— Ты мертв, — Курехин вскинул карабин, поймал в прицел улыбающуюся физиономию Саши и плавно потянул за курок. Сухой одиночный выстрел прокатился печальным эхом по яблоневому саду. Мальчик застыл, как будто в недоумении, будто не понимая, что случилось, потом просто свалился в траву, а из руки его выкатилась граната.
Рвануло несильно. Все, даже нерасторопный Семен, успели растянуться на земле, и осколки ушли в молоко.
— Что это было, Всеволод? — Семен с ужасом уставился на майора.
— Детям нельзя играть с оружием, а то вон что происходит, — плюнув на землю, Курехин поднялся и кивнул Хелу. — Что думаешь?
— Думаю, скоро здесь будет куча желающих полакомиться вашими косточками, — оскалился тот. — Это же надо, грохнуть младший командный модуль, да еще с первого раза. Если бы я не знал, что ты копия, то в жизни бы не поверил.
Сверху что-то загрохотало, и свет вокруг начал постепенно гаснуть, как это бывает в театре перед началом спектакля.
— Что происходит? — Семен вскочил на ноги и завертелся на месте.
— Что тут происходит? — повторило вдруг эхо.
— Очевидно, парень и освещение — вещи взаимосвязанные, — Хел встал и, отряхнув брюки, направился к дому. — У нас минут десять, прежде чем все здесь превратится в костер. Времени немного, но его можно провести с пользой.
— И как? — Всеволод встал и послушно поплелся за новым знакомым. После последнего привета из прошлого он не то чтобы стал доверять Хелу безоговорочно, но и открытой неприязни ко вновь прибывшему не питал. «В конце концов, что может быть хуже? — решил он про себя. — Назвался груздем, полезай в кузов».
Войдя в дом, майор удивленно присвистнул.
— Нравится? — Хел расплылся в счастливой улыбке и повел рукой, указывая на огромный стол, заполненный всевозможными, такими необходимыми в бою, средствами лишения жизни и отдельных конечностей. — Это вам не карабины мохнатого года. У меня все с иголочки. Автоматика, самозарядное, прицелы и прочая прелесть.
— Бронежилеты есть? — завертел головой майор.
— Бронежилеты? Зачем нам бронежилеты? — засуетился Давыдов. — По нам что, еще и стрелять будут?
— Лиха беда начало, — Хел ушел в соседнее помещение, погромыхал там коробками и вынес на вытянутых руках нечто, заставившее Всеволода присвистнуть. — Вот вам, Модуль пятый, класс защиты пять «А». СВД держать должен, но гарантий, сам понимаешь, дать не могу.
— Это что? — все еще в смятении от гипотетической возможности огневого контакта, поинтересовался аналитик.
— Надевай давай, — Всеволод взял первый же попавшийся модуль и, продев голову, начал крепить лямки. — У МВД на вооружении стоит, штука проверенная. Разгрузки имеются?
— А как же, — на стол тут же легли несколько экземпляров. Всеволод засомневался на секунду и под одобрительный кивок Хела остановился на втором «шторме».
— Воевать собрался? — усмехнулся тот.
— Пока не знаю. Пустая разгрузка — бойцу обида.
— Понято, — Хел прошел в дальний конец стола и стал шарить в цинках — Вот. ВОГи[14]. По паре на брата, думаю, вам достаточно. Снаряженные магазины для АК тоже найдутся.
— Фирма веников не вяжет, — нацепив разгрузку, Курехин с воодушевлением начал наполнять ее гранатами.
— Смотри не увлекайся, — прищурился внезапный помощник. — Тебе еще гранаты вешать.
— И они есть?
— Фирма веников не вяжет.
Всеволод взял со стола калашников и обернулся к стоящему в смятении Давыдову.
— Что стоишь, мастер компьютерных игр? — поинтересовался майор. — Считай, в оружейную лавку забрели, в которой у нас кредит. Пользуйся.
— Как скажете, — аналитик вздохнул и ухватился за цевье ближайшего автомата.
За окном что-то грохнуло, и свет в саду окончательно погас.
— Не успели, — расстроился Хел.
— Что будем делать? — взвизгнул Семен и на всякий случай отодвинулся подальше от окна.
— Для начала выключим свет в доме, — решил оружейный магнат. — Да и потом, где-то на дальней полке у меня были ПНВ[15].
