Триада куранта

Владимир Михайлов, 2001

В этой детективной истории ставки уж очень высоки – существование целого мира…

Глава 6

Проходя в сопровождении разодетых камер-стражей по анфиладе президентского дворца, Ястреб, оказавшийся тут впервые, лишь крутил головой и щелкал языком — от восхищения, надо полагать: все вокруг было в золоте и самоцветах, парча чередовалась со светящейся синтетикой, ноги увязали в коврах едва ли не по колено. Похоже, за их проходом наблюдали; во всяком случае Президент Стойк, поднявшийся из-за стола навстречу вошедшим, начал со слов:

— Похоже, наша резиденция вам понравилась?

Младой лишь почтительно улыбнулся и покивал головой. Ястреб же вполне серьезно ответил:

— Производит впечатление. Наверное, обошлось недешево?

— Можете быть уверены, — сказал Президент. — Все делалось на века. Жаль, что простоит так недолго.

— А что? — безмятежно поинтересовался Ястреб. — Подпочвенные воды? Или ожидается землетрясение страшной силы?

— Я рад, — проронил в ответ Стойк, — что вы в хорошем настроении. Жаль, что придется его испортить.

— А может, не надо? — спросил Ястреб.

— Могу вас успокоить в том смысле, что ни воды, ни иные природные катаклизмы нам не грозят, — заявил Президент. — А огорчить — тем, что нас ожидает нечто худшее. Есть вероятность, что в недалеком будущем все это разлетится вдребезги.

— Такая роскошь?..

— Если бы речь шла только о дворце, я не стал бы отвлекать вас от ваших дел, безусловно важных.

Ястреб только поднял брови, ожидая продолжения.

— Уничтожение грозит всей планете. Всей Матери.

Ястреб позволил себе слегка улыбнуться:

— Вы полагаете, это возможно?

Президент Стойк вздохнул:

— Это обещано мне человеком, до сих пор неуклонно выполнявшим все угрозы. И я не думаю, что на сей раз он шутит.

— Вы имеете в виду Смоляра?

— Никто другой не решился бы… — Президент не договорил.

— Похоже на нормальный шантаж, — сказал Ястреб. — Чего он хочет?

— Вот этого.

И Президент похлопал ладонью по полированной поверхности стола.

— Он хочет сменить мебель?

— Не время для шуток, — проговорил Президент достаточно грозно (Младой даже вздрогнул). — Он хочет получить этот пост. Стать Президентом Галаксии. Законным. Он может получить легитимность, если я официально назначу его моим преемником, а потом подам в отставку. Вы знаете, что по закону это равносильно всенародному избранию.

Откровенно говоря, Ястреб этого не знал: высокая политика его никогда не интересовала. Однако он кивнул головой так выразительно, словно собирался боднуть Главу Федерации.

— А потом, — продолжал Президент Стойк, — он объявит себя Императором. Не только всей шпаны. Всей Галаксии. Как это пишется на этих его бесстыдных карточках. (Тут в голосе верховного политика прозвучало раздражение, которого он не смог скрыть.) И никто не сможет помешать этому, поскольку все его действия будут законными, целиком конституционными.

— Не люблю самодержавия, — сказал Ястреб. — Я воспитан в твердых демократических убеждениях.

(Вообще-то о своих убеждениях он никогда не думал всерьез: работа ничего такого не требовала, да и жизнь — тоже. Но сейчас — он чувствовал — следовало произнести что-то, приличествующее обстановке.)

— Как все мы. Поэтому думаю, мне не придется объяснять и доказывать вам, что ему необходимо помешать. Обезвредить его. И, как выяснилось, в этом деле мы можем рассчитывать только на вас.

Ястреб ухмыльнулся:

— Вот не знал, что один я сильнее Вооруженных сил и всех Служб Галаксии. Вы мне дали повод потребовать улучшения оплаты моего труда. Значит, военный министр теперь будет приветствовать меня первым? А как ко мне станут обращаться? Пожалуй, «Ваша крылатость» звучало бы неплохо. Или «Окрыленность», как по-вашему?

— Уймись, Ястреб, — не выдержал Младой. — Дело более чем серьезное. Простите его, Президент, он любит прикидываться дурачком, но на самом деле…

— Знаю, — сказал Президент. — Меня предупреждали. Хотя должен заметить, господин Ястреб, что вы ведете себя не совсем…

Он махнул рукой:

— Хорошо, вернемся к делу. Думаю, что у вас успели возникнуть вопросы.

— Ну, если вы действительно полагаете, что задача нам по силам, то введите нас в курс дела полностью. Он грозит взорвать планету? Это реально? До сих пор я полагал, что такое бывает разве что в сказках.

— Сказки не всегда лгут, господин Ястреб. И кроме того — об этом говорилось не только в сказках.

— В чем же народное творчество право? Какой сверхвзрывчаткой можно разнести в пыль такой солидный объект, как Матерь? И куда такой заряд надо — и можно — заложить? А кроме того — каким образом он ухитрится проделать это в одиночку? Ведь Смоляр до сих пор не имел соучастников, верно?

— Они не понадобятся ему и сейчас. Не нужно много сил, чтобы проговорить несколько слов — если знать, что это за слова, а также где и когда их произнести.

— Вот что! Пресловутая Триада Куранта? А я-то всегда думал…

— Что это болтовня старух, понимаю. Я и сам всю жизнь считал так же.

— Что же разубедило вас? Постойте, постойте, кажется, я… Это Аргенор?

— Его исчезновение. Он вовсе не был уведен с орбиты, как мы вначале предположили. Его даже не разнесло в пыль. Он просто исчез.

— Интересно. И вы вправду полагаете, что это — воздействие Триады?

— Ее можно услышать — на звуковой дорожке. Нам — мне — прислали запись. Больше не было смысла держать ее в тайне: ведь у каждой планеты — своя триада, три формулы, на которые отзывается она — и только она.

— А на звуковой дорожке, кроме этого…

— Да, было и другое. Предупреждение: «Следующий — Горм. За ним последует Матерь». Вы ведь помните мифологию: Горм породил Матерь из своего левого бока, а затем она…

— Это мы учили в школе. Даже раньше: в детской когорте. Скажите: а голос…

— Нет, конечно: голос искусственный. Но подтверждение — золотая визитка — доставлено за пять минут до его личного визита.

— Как Смоляр получил доступ к этой самой триаде? Почему он, а не вы? Где вообще все эти триады находились? Никто ведь не знал…

— Как получил? Какая разница? Купил или вынудил сообщить ему. Где они хранились? Но вы, наверное, даже не знаете, как и когда они возникли? И кто такой — Курант? Это, по-моему, не входит в программы детских когорт?

— В моем образовании зияют большие пробелы, — ответил Ястреб хладнокровно. — Но помню, что и в школе этого не проходили.

Президент вздохнул.

— Ну, хорошо. Вкратце: Курант жил пятьсот с лишним лет тому назад, в Век Больших Открытий, и по образованию был вакуум-физиком, а по службе — только не улыбайтесь — монахом в Великой Обители.

— Это в той, что тут, рядом с Капитом?

— Не перебивай Президента! — прошипел Младой. Ястреб только отмахнулся.

— В этой самой, — подтвердил Стойк. — В те времена там еще находилась резиденция Омниарха. Итак, Курант занимался теологией и физикой пустоты; возможно — старался перебросить между ними какие-то мостки, этим в разные времена занималось немало народу. Не знаю, каковы были бы его успехи, если бы перед Матерью вдруг не возникла угроза уничтожения.

— А что — тогда тоже жил какой-нибудь Смоляр? Не предок нашего случайно?

— О Смоляре история умалчивает. Угроза же заключалась в приближении небесного тела — оно обладало кометной орбитой, но представляло собой монолит, весьма и весьма увесистый. Столкновение с ним привело бы к катастрофе, во всяком случае — к гибели всего живого на Матери, и столкновение это казалось неизбежным; у человечества не было способов не только уничтожить тело, но даже просто отклонить его орбиту. К счастью, тело было замечено, когда до столкновения оставалось еще около года.

— А Курант…

— Похоже, что он поверил в свою миссию спасителя Человечества. Видимо, на поиск его натолкнули древние апокрифы, потому что в канонических текстах о подобных формулах говорится очень мало и невразумительно. Я специально консультировался по данному поводу с Омниархом, он подтвердил это. Что же касается вакуум-физики, то в ней ученый монах ушел дальше своих современников. В Обители тогда существовали прекрасные лаборатории, то была старая традиция; так или иначе — ему удалось сконструировать эти триады. Сам он полагал, что это было озарением свыше. Формулы как-то выводились из параметров небесного тела — ну и, разумеется, там хватало того, что у нас называется — и тогда называлось — магией. Он применил триаду — и угрожавшее Матери тело исчезло, как если бы его и не существовало вовсе.

— Куда же оно девалось?

— Как говорят специалисты — перешло в пустоту — такую, которой мы не знаем, в подлинную, не ту, какой она представляется нам. Причем здесь не могло произойти прямого перехода вещества тела в энергию: эффект был бы сильнее, чем от взрыва Сверхновой. Нет — оно ушло тихо-мирно, крайне вежливо. Вот оно есть — и вот его больше нет. Лично я подозреваю, что на самом деле мы наблюдаем — а тогда наши предки наблюдали — просто переход в смежное пространство, хотя пока у нас нет других доказательств его существования. Математически же…

Президент запнулся — поняв, видимо, что разговор ведется совсем на другую тему. И закончил сухо:

— Одним словом, тело исчезло без следа.

— Как сейчас Аргенор?

— Совершенно так же.

— М-да, это убеждает.

— Во всяком случае, самого Куранта убедило настолько, что он немедленно занялся конструированием — или вычислением, или сочинением, это уж как вам будет удобнее — таких же триад для миров, которые уже в те времена являлись значительными. И в этом преуспел.

— Интересно: как человечество отблагодарило своего спасителя?

— Никак. Пока оно раздумывало, какие почести ему воздать, Курант умер. Точнее — покончил с собой.

— От обиды, что ли?

— Скорее с горя. Дело в том, что коллеги-богословы обвинили его в занятиях магией и астрологией, а это противоречило вероучению. И сколько Курант ни доказывал, что без применения триады нельзя было обойтись, его отлучили от церкви. После чего — такова, во всяком случае, официально принятая версия — он наложил на себя руки.

— Я бы на его месте… — проговорил Ястреб задумчиво, — вместо этого… Ну, ладно. А что стало с его наследием? Я не имею в виду его рясы и подштанники.

Президент пожал плечами:

— Какие-то ссылки на его работы по вакууму можно найти в соответствующей литературе, но ведь все-таки полтысячи лет минуло. Ну а что касается триад — вас ведь именно это интересует? — то о них было велено забыть, все его записи, касавшиеся их, подверглись уничтожению, и даже лабораторию его разгромили…

— Зависть?

— И зависть, и догмы… Так вот, пятьсот лет считалось, что триады утрачены, — и никто не старался их восстановить. Но вот выясняется, что они сохранились. Как, где и кто их скрывал, каким путем они попали к Смоляру? Это вам предстоит выяснить.

— Зачем — если они уже у него?

Президент покачал головой:

— Кроме комбинации звуков, необходимо, — разве я не сказал? — уметь оперировать некоторыми магическими символами, но главное — знать время и место произнесения формул. Если еще живы люди, обладающие этой информацией, Смоляр мог…

— Пятьсот лет — многовато даже для долгожителя. Или есть прецеденты?

— Господин Ястреб, обещаю вам устроить состязание в остроумии с непременным вашим участием — когда опасность минует. Если она минует вообще. Речь идет о передаче устной информации из поколения в поколение, которая существовала всегда — начиная от семейных преданий и анекдотов до действительно серьезных тайн. И в нашем случае такая передача, несомненно, имела место — иначе формулы триад не дошли бы до Смоляра. Способы хранения и продвижения этой информации реальны. И если вы сможете отыскать их, задача намного упростится.

— Но почему бы просто не взять его и…

— Чтобы взять, нужно, во-первых, иметь для этого правовые основания. Которых нет. И во-вторых, нужно его найти. Потому что сразу же после визита сюда — в связи с гибелью двух кораблей — Смоляр исчез. Брать его здесь, во время официального визита? Не имея даже четко сформулированного обвинения? Такая мысль возникала, но это выглядело бы, согласитесь, позорно — и резонанс общества, которое далеко не всегда сочувствует властям, мог бы оказаться чересчур сильным. Так что, где Смоляр сейчас, никому неведомо. Когда он нам нужен, его никогда нет. Зато когда мы его не желаем видеть, он возникает спонтанно.

Конец ознакомительного фрагмента.