Триада куранта

Владимир Михайлов, 2001

В этой детективной истории ставки уж очень высоки – существование целого мира…

Глава 2

В конторе «Прозрачного мира», частного сыскного агентства с достаточно высокой репутацией, и в самом деле физиономии у всех, находившихся там, когда пробужденный возник на пороге, были кислее квашеной капусты.

— Чего это вы так? — поинтересовался Ястреб. — Может, все перешли на лимонную диету? Или закрывают наконец наш приют для бездельников? Нет, неправдоподобно: это означало бы, что среди начальства появился хоть один умный человек, а такого не может быть по определению.

— Сейчас это меня даже обрадовало бы, — и Младой, директор и главный акционер, воздел руки горе, словно собираясь вцепиться в седые остатки волос на голове. Одновременно он сделал жалкую попытку усмехнуться, но у него это не очень получилось. Руки медленно опустились, так и не произведя никакого действия.

— Тогда и подавно незачем было отрывать меня от приятного времяпрепровождения.

— Он что — не один был в постели, что ли? — обратился Младой к Листвену.

— Если только она была из невидимок, — пожал плечами тот. — Может, он ее видел во сне?

— Я тебе сочувствую, — сказал Младой уже Ястребу, постукивая ногтями по столешнице в такт словам. — Больше того: жалею. Но помочь не могу совершенно никак. Ну совершенно.

— Пожалел волк кобылу, — пробормотал Ястреб.

Вероятно, он еще не пришел в себя как следует: в разговоре с Младым подобные реплики не сходили с рук, директор требовал беспрекословного уважения к себе. Но на сей раз ограничился лишь не очень сердитым:

— Ну-ну, только не забывайся. Да ты ведь и не кобыла, а ястреб, разве напрасно тебя так прозвали? «Жеребец» — тебе больше нравится?

— Похоже, что и то и другое не по адресу, — процедил Ястреб хмуро, но уже не столь обиженным тоном. — Поскольку со мной обращаются скорее как с цыпленком. Я ведь работал Триглазого. Двое суток не спал ни минуты. Еще каких-нибудь пару часов — и я проснулся бы в лучшей форме и еще до вечера его закогтил бы. А если вы станете меня отрывать — как бы не пришлось начинать все сначала: его к вечеру наверняка и след простынет. А я его неделю пас…

— Кого? — произнес Младой с мягкой укоризной в голосе. — Кого, я спрашиваю? Триглазого? Кто таков Триглазый? Тришка. Мелочь пузатая. Не много ли для него чести, чтобы его Ястреб когтил? Не бойся: никуда он не денется. Его перенял Виталич и возьмет сразу же, как только Тришка выведет на деньги. То была, как говорится в народе, службишка, не служба. От безделья рукоделье.

Младой любил цитировать старинных авторов вперемежку с поговорками.

— Какая же будет служба? — не удержался от вопроса Ястреб. Хотя и старался не проявлять явного интереса.

— Служба будет — Смоляр.

Ястреб только присвистнул сквозь зубы. Подошел к своему столу, выдвинул все ящики и стал неторопливо выкладывать их содержимое на плоскость. Глаза всех присутствующих провожали каждое его движение.

— Ты что это задумал, а? — после паузы поинтересовался Младой. — Вроде бы до Дня наведения порядка еще далеко?

— Если хочешь меня уволить, — ответил Ястреб спокойно, — то так и скажи. Без литературных фигур. А то — Смоляр!.. Остряк ты!

— Да ты что! Кто тебя…

— Нет, это вы — что, заболели? Случай массового помешательства? Но я тут ни при чем: у меня здоровье в порядке. Разве что хронический недосып — но без этого на такой собачьей работе не бывает. Сам удивляюсь, как это до сих пор не нажил нервного истощения или чего похуже.

— Уймись, — посоветовал Младой. — Если кто и спятил, то не мы. Ты способен спокойно воспринимать информацию? Тогда слушай. Час тому назад позвонил сам Президент…

— Президент чего? — перебил Ястреб. — Фонда помощи слаборазвитым детям? Или Общества передвижных цирков?

— Президент страны, идиот!

— Ну, я бы не судил его так строго…

— Ты перестанешь паясничать?! Повторяю медленно, чтобы ты усвоил: звонил Президент страны. И просил заняться этим делом. Просил со слезами на глазах. Усекаешь? Нас! Со слезами!

— Ничего себе уха, — проговорил Ястреб, помолчав. — Слезы, это понятно, коли уж больше не к кому обратиться, как к нам. Но если возникло дело Смоляра… Значит, и вправду стало жарко.

— Да, — сказал Младой. — Вот именно. Разжевал наконец?

— А может, — проговорил Ястреб задумчиво, — мне лучше все таки сразу подать в отставку? Не теряя времени?

— Ты что, — едва ли не испуганно пробормотал Младой. — И в самом деле не выспался? Я с тобой серьезно разговариваю…

— А что: разве нет у нас поговорки: «Послать на Смоляра»? Когда приходит пора от кого-то избавиться? Задание-то на засыпку.

— Нет, — сказал Младой и даже руку приложил к сердцу в знак полной искренности. — Совсем даже наоборот. Если кто-то и может взять его вместе с доказательной базой, то только ты. Поверь: мы тут долго перебирали, каждого подсада разобрали по косточкам. Ты — и никто больше.

— А надо ли? — Похоже, Ястребу очень не хотелось браться за предложенную задачу. — Сказал бы ты президенту, дал бы благой совет: не тронь, мол, его — и оно вонять не будет. Смоляр вроде бы сидит тихо, ни у кого давно уже не вызывает головной боли… Зачем же будить спящую собаку?

— Да довел уже до зубной и сердечной вместе, — пробормотал Младой хмуро. — Ты успокойся немного, подумай о чем-нибудь нейтральном, по возможности приятном: о женщинах хотя бы. А потом я тебя введу в курс дела со всеми подробностями. Выпьешь чего-нибудь?

— Синильной кислоты с тоником, — ответил Ястреб, пытаясь и в самом деле успокоиться. — И советуешь ты, скажу тебе, ерунду. Женщины! Это, по-твоему, успокаивает? Стареешь, начальник? Да и где они? И где — время на них?

Времени Ястребу и в самом деле всегда не хватало — или, во всяком случае, так ему казалось. Вот почему вместо того, чтобы думать о приятном, Ястреб принялся вспоминать все, что было известно о Смоляре — ему, да и всем его коллегам по работе в «Прозрачном мире» — и не только в нем, но и во всех вообще Службах охраны порядка Галаксии, великой Федерации.