Сгори дотла, моя звезда!

Владимир Колычев, 2009

Известная певица бесследно исчезает. Что это? Выходка обезумевшего фаната? Похищение с целью выкупа? Жертва серийного маньяка, профилирующегося на звездах шоу-бизнеса? Или просто хитроумная рекламная акция, призванная подогреть интерес публики? Ни писем с угрозами, ни отрезанных пальцев, ни тела. Вместо этого некий хорошо одетый, располагающий к себе мужчина приносит на радио диск с совершенно новым, неизвестно где и как записанным хитом певицы. На его след выходит Антон Гончар – оперативник отдела особых расследований, занимающегося преступлениями против «звезд». Ему почти удается схватить незнакомца, но сильный удар сзади по голове останавливает оперативника…

Глава 5

Радужная пульсация света, энергетическая музыка, круглый вращающийся постамент с пилоном, верхняя часть которого терялась где-то в облаках красного дыма. Варвара Карловна поражала своей гибкостью и пластикой движения. Артем вожделенно тянул к ней руки, наблюдая, как она танцует…

Ничего на ней нет, только серебристые стринги с едва заметной задней ниткой. И непонятно, как на ней вдруг появилась милицейская рубашка, обрезанная снизу ровно наполовину своей длины. Потом она впрыгнула в китель с оторванными у основания рукавами. Схватившись за шест обеими руками, она принялась крутить бедрами, но ее развратные стринги уже были скрыты под грубой шерстяной материей форменных брюк-галифе с красными генеральскими лампасами. До блеска начищенные хромовые сапоги на неуставных гипервысоких шпильках… Вот она крутнулась на каблуках, водрузила на голову фуражку с двуглавым орлом, вместо крыльев у которого красовались два дьявольских рога. Непонятно, как в руке у нее образовался кнут, но щелкнул он столь устрашающе, что у Артема вздыбились волосы. Облизнув языком распухшие от силикона губы, Варвара Карловна направилась прямо к нему. И снова щелкнула кнутом…

— Гончар!

Это был ее голос. И прозвучал он прямо над ухом. Артем распахнул глаза, потрясенно вскочил со своего места. Варвара Карловна стояла перед ним без дьявольской фуражки, в исправном кителе, застегнутом на все пуговицы. В глазах лишь праведный гнев и ни единой распутной искринки. Как будто и не было никакого эротического танца…

— И где мы были этой ночью? — спросила она голосом, каким рассерженная учительница отчитывает проштрафившегося ученика.

— В ночном клубе… То есть меня там не было…

— А кто был? Я?!

Безроднов раздул щеки, пытаясь удержать смех. Развеселил Артем и всех, кто находился в кабинете.

В случившемся он должен был корить только самого себя. Но виновата была и Варвара Карловна. В приемной он смог устоять перед ее баюкающим голосом, но в кабинете, за столом на удобном стуле он поддался ее чарам и заснул эротическим сном. И еще какую-то околесицу выдал спросонок…

— О чем я говорила, Гончар? — язвительно спросила Вештель.

— Киркоров опять кого-то на три буквы послал…

Он мог побиться об заклад, что Варвара Карловна говорила про поп-короля.

— Ну да, Киркоров матерится через каждое слово, потому что чаще не получается, — саркастически усмехнулась она. — Витас дышит жабрами, отчего у него выросли плавники. Жанна Агузарова отправилась в инопланетный тур по Млечному Пути с заходом в порт Большой Медведицы… Мы что здесь, по-вашему, сплетни собираем?

— Я этого не говорил, — хмуро посмотрел на нее Артем.

— Ваше поведение об этом говорит… Да, я говорила о том, что Киркоров нахамил журналистке известного издания, но в каком контексте это прозвучало?

— Нельзя верить тому, что пишут в прессе.

— Нельзя, — передразнила его Варвара Карловна. — А вам, товарищ лейтенант, можно верить?

Она спросила у Артема, а посмотрела на Безроднова, потому что он пригласил его на работу к ней в отдел.

— То вас из ночных клубов под конвоем увозят, то на совещаниях засыпаете…

— Сегодня он играет джаз… — тихонько начал Артем.

— Что? — вздыбилась Вештель.

— А завтра Родину продаст, — более громким голосом закончил он.

— А может, и продашь… Так, все свободны. Гончар и Крякин, останьтесь.

Капитан Крякин сидел рядом с Артемом. Сидел молча и неподвижно, как будто кто-то заморозил его изнутри. Если бы не взгляд, устремленный на Варвару Карловну, его можно было бы принять за окоченевший труп. А смотрел он на нее с обожанием.

— Товарищ капитан, что с вами? — с едва заметным раздражением спросила Вештель. — Вы не заболели?

— А-а, заболел… Слегка…

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Вы?! Вы да, можете… Только вы и можете мне помочь… Э-э… вы должны выслушать меня. Я хотел сказать сразу, но Катя меня к вам не пустила. А это не так уж и важно…

— Что не важно? То, что Катя не пустила вас ко мне?

— Да нет, информация не важная. То есть не имеет значения… Заявления нет, значит, и дела тоже. Но если брать к сведению, то это может быть интересно…

— Что интересно?

— Информация… Маисов обвинил Черницына в том, что он украл у него из гримерки его любимый лифчик. Это кража, это статья. Но не было никакой кражи. Клевета была, а кражи не было. Я выяснил, что Маисов оклеветал Черницына, потому что парень отверг его грязное предложение…

— Кого Маисов обвинил? — саркастично усмехнулась Варвара Карловна.

— Романа Черницына, солиста группы «Плазма». В краже обвинил, которой не было… Ответственно заявляю, что это ложь и клевета.

— А Черницын что заявляет?

— Ничего.

— И от Маисова заявления не было.

— Вот и я говорю… Маисов Черницына возбудить не может, а мы — дело…

— А Черницын Маисова возбуждает? — спросил Артем.

— Э-э… думаю, что да, — кивнул Крякин. — Уверен, что да…

— Значит, и дело возбудить можно.

— Ну, если с этой стороны подойти… — всерьез задумался капитан.

Варвара Карловна посмотрела на Артема с осуждением, но без досады и возмущения. Она оценила его шутку, но ей не понравилось, что Крякин на нее повелся. Поэтому она щелкнула пальцами прямо перед его глазами.

— Маисов нас пока не интересует, — сказала она. — И Черницын тоже. И дело возбуждать мы не будем… Что еще вы можете сказать?

— Что еще?.. Ну, я работал, я старался… Вы обещали взять меня в штат.

— А ты этого заслужил? — перешла на «ты» Вештель.

— Н-нет… То есть н-не знаю…

— И я н-не знаю, — передразнила его женщина. И, глянув на Артема, добавила: — И насчет тебя тоже не знаю… Не знаю, что с вами делать…

— Да я, в общем-то, и не напрашиваюсь, — пожал он плечами.

Неопределенность всерьез действовала на нервы. И Артем уже созрел для того, чтобы махнуть рукой на «звездный отдел». Отец поможет ему с должностью в каком-нибудь ОВД, и он сможет начать работу, к которой стремился последние шесть лет своей жизни.

— А ты напрашивайся, — с укором посмотрела на него Вештель. — Тогда я пойму, что ты хочешь работать…

— Одного желания мало.

— Да, одного желания мало. Нужен результат… В общем, займетесь работой. Вы, товарищ капитан, и вы, товарищ лейтенант. Я, кажется, уже говорила о Маше Светловой. Исчезла в конце мая, заявление о пропаже поступило только сейчас… Ваша задача — найти пропавшую «звезду».

— А если она сейчас на Сардинах где-нибудь? — занервничал Крякин. — Или по морю на яхте катается…

— Езжайте на Сардинию, — с тусклой усмешкой посмотрела на него Варвара Карловна. — А если на яхте, можете вертолет взять.

— У кого?

— У Бори Маисова.

— А у него есть вертолет?

Артем не вытерпел и ткнул Крякина локтем в бок. Он хоть и старше по званию, но это не давало ему права устраивать балаган из… Балаган из балагана, иначе и не скажешь…

Из кабинета Крякин выходил в расстроенных чувствах.

— Где мы эту Светлову найдем?

Он обращался к Артему, но отозвалась Катя:

— Какую Светлову?

— А тебе это интересно? — облизнув ее плутовским взглядом, спросил он.

— Если честно, то нет, — в ожидании подвоха напряглась девушка.

— Да? Ну, тогда все равно два кофе!

— Только из одноразовых чашечек.

— Эх, Катюша, я бы хотел пить кофе из твоих губ… — разудало начал было Крякин, но, испугавшись собственной смелости, замолк и хлюпнул носом.

Катя в изумлении расширила глаза. Артем галантно спрятал усмешку в кулак.

— Я люблю из одноразовых, — растерянно сказал Крякин. — Они тонкие, хорошо руку греют…

— Ну, тогда согревайся, Федя.

— Петя.

— Вот я и говорю…

Пластиковые кружечки девушка поставила на стол.

— Ты, товарищ капитан, собирался Катю в свою команду взять, — насмешливо сказал Артем. — Придется брать. Вместе с ее приемной. Кабинета у нас нет, здесь заседать будем… Красивая умная девушка, кофе в любой момент, что еще нужно для продуктивной работы?

— Маша Светлова нужна, — резонно заметил Петя.

— И чалды, — сыронизировала Катя. — Чтобы кофе в любой момент…

— Чалды — не проблема. Чалды — это мы. А как чалдам Светлову найти? — спросил Артем.

Майор Вештель не объяснила, с чего им нужно было начать розыск Светловой. Даже не сказала, к кому поступило заявление о пропаже человека, кто подал его. Складывалось впечатление, будто она сделала так нарочно, чтобы Артем и Крякин не справились с заданием. Как хотите, так и копайте — найдете кость, хорошо, нет, и черт с вами…

— Во-первых, не Светлову, — отозвалась Катя. — А Чернову. И зовут ее Марина. Маша Светлова — сценический псевдоним.

— Была Черновой, стала Светловой, — подытожил Артем.

— Банальная антонимия, семантическая противоположность…

— Ты второй человек после Варвары Карловны, — подластился к ней Артем. — Ты должна знать, откуда поступило заявление о том, что она пропала…

— Из ОВД «Дорогомилово». Светлова же на Кутузовском живет… Или жила… Может, и правда с ней что-то случилось. А то Варвара Карловна думает… может, это рекламный ход… А вы что, искать ее будете?

— Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице, — в раздумье процитировал Артем.

— Он хотел сказать, папарацци, — подправил его Крякин.

— Папарацци за ней не охотились, — покачала головой Катя. — Звезда Светловой давно уже вышла из зенита…

— Давно, — кивнул Крякин. — Я читал, она вышла замуж за олигарха.

— Ерунда. Информационная утка, — мотнула головой Катя. — Способ привлечь к себе внимание… Потому Варвара Карловна и не верит, что она действительно пропала…

— Верит — не верит, а искать ее надо, — сказал Артем.

— Я так понимаю, ищут ее всерьез, если на поиски брошены лучшие силы, — сказал Крякин.

— Что ты еще про нее знаешь? — спросил у Кати Артем.

— Кофе выпил? — усмехнулась она. — Тогда гуд бай лучшим силам! И удачи чалдам!

— А как же приемная?

— Для вас неприемный день!.. Ну, правда, идите, не мешайте работать!

Артем молча пожал плечами и покинул приемную, спустился вниз, вышел во двор, сел на скамейку в пустующей курилке. Погода хорошая: солнце, приятный теплый ветерок, а на душе пасмурно и моросящий дождь. Ощущение такое, будто он только что получил пинка под зад. Не так было бы обидно, если бы Варвара Карловна отказала ему в работе, он бы тогда нашел, чем заняться. А то напустила туману и выгнала в никуда. Ни должности, ни кабинета, вместо этого сплошная неопределенность.

— Что делать будем? — пнув ногой пустую сигаретную пачку, спросил Крякин.

— Ты начальник, тебе и решать…

— Вот именно, я капитан, а ты всего лишь лейтенант. И со мной на «ты»…

— А это как лузер лузеру… — усмехнулся Артем. — А может, и не капитан ты вовсе.

— Капитан. Удостоверение могу показать… И Вештель меня старшим назначила…

— Она может быть такой же бутафорией, как и вы все здесь.

— Бутафория?! А убийство Еремы Блатова? Кто им занимался? Вештель занималась и убийцу нашла. А ты говоришь, бутафория…

— Ерема Блатов? «Звезда» русского шансона?

— Два года назад его проект был назван самым успешным коммерческим проектом года. Из-за денег его убили… А Светлова? Может, ее и в живых-то уже нет. Она женщина красивая, видная, может, кто-то из отвергнутых поклонников постарался…

— Вештель в это не верит.

— А это ее право, верить или не верить. И выбор у нее есть. Нас на розыск назначила, а могла кого-то другого… У нас выбора нет: или найдем Светлову-Чернову, или обратно в отдел… Не знаю, как ты, а мне хотелось бы здесь работать, — закуривая, сказал Крякин.

— Оценка «три» вам, товарищ капитан, — насмешливо посмотрел на него Артем.

— За что?

— Не знаете, как я… Должны знать, что я тоже хочу работать. Иначе бы меня здесь не было…

— Логично. Но почему «три», а не «два»?

— Потому что я сам уже не знаю, нужно мне все это или нет… Как я работать буду, если у меня удостоверения даже нет?

У него было только удостоверение младшего лейтенанта милиции, полученное еще по окончании стажировки. По выпуску из академии ему было присвоено звание «лейтенант», но удостоверение по этому случаю не выдали. «Корочки» Артему полагалось получить в отделе кадров ОВД, куда он должен был прибыть для прохождения службы. Но ведь его не зачислили на должность в следственный отдел Ильинского ОВД, не отдали приказом. И в особом отделе он как бы не числится, поэтому здесь ему «конкретное и грозное» удостоверение с местом службы и должностью не светит. Артем понимал, что в негласных табелях о рангах проходит по графе «чепэшник», но это вовсе не значило, что ему нравилось находиться в подвешенном состоянии.

— А ты Кате скажи, она все организует. И приказ будет, и вкладыш стажера… Я уже второй месяц так…

— Да? Ну, если есть опыт… — Артем вынул из кармана удостоверение, протянул его Крякину. — К тому же ты начальник…

— А ты как думал? Конечно, начальник! — гордо расправил плечи тот.

Забрал удостоверение, с важным видом зашел в здание, минут через пятнадцать вернулся.

— Послезавтра будет готово, — присев на скамейку, сказал он.

— А «ксива» где?

— Катя забрала. С вкладышем и вернет…

— Послезавтра?

— Послезавтра, — как на неразумного смотрел на него Крякин.

— И что я без «ксивы» до послезавтра буду делать? Без «корочек», без полномочий…

— Если Светлова три месяца терпела, то ей ничего не стоит день-другой обождать.

— А через день-другой мы начнем ее искать и сразу же найдем…

— Найдем. Не сразу, а найдем… А пока информацию о ней собирать будем. Интернет, пресса, выдержки-вытяжки, все такое… Информацию о поклонниках надо собрать… Интернетом пользоваться умеешь?

— А что это такое? — хмыкнул Артем.

— Я объясню, — ничуть не удивившись его «дремучести», с энтузиазмом вызвался Крякин.

— Давай начинай…

Он вынул из кармана раздвижной коммуникатор, «раздвоил» его на экран и клавиатуру, протянул капитану.

Крякин почесал затылок, но прибор взял. Озадаченно покрутил его в руках.

— Стилус возьми, — посоветовал Артем.

В ответ Крякин отмахнулся, дескать, сам знаю, что такое стилус, но как-нибудь без него обойдусь. Но ничего он не знал, поэтому Артем забрал у него коммуникатор, сам выставил из специального гнезда пластиковую палочку, вошел в Интернет, сделал запрос в поисковую систему — «певица Маша Светлова».

Сначала он заглянул в Википедию.

— Певица Маша Светлова, в скобках — Марина Викторовна Чернова. Родилась 18 июня 1974 года в городе Воронеже. Занималась бальными танцами, училась в музыкальной школе по классу фортепьяно. В десятом классе общеобразовательной школы организовала вокально-инструментальный ансамбль «Ворон и Еж», руководителем и солисткой которого сама и была. Ансамбль принимал участие в различных конкурсах… Различные — это какие? Художественная самодеятельность?

— А уточнение там есть? — заинтригованно спросил Крякин.

— Нет. Просто — различные конкурсы…

— Значит, ничего не было. Так, для красного словца написано…

— Очень даже может быть… В 1990 году поступила в Институт имени Гнесиных на факультет эстрадного пения, закончила в 1995-м… Так, едем дальше. Нет, сдаем назад, потому как дебют на концертной эстраде состоялся в 1994 году в Москве в кинотеатре «Варшава» с песней «Плачь без меня»… Что-то не помню такую песню…

— Молодой потому что, — сказал Крякин, снисходительно хлопнув Артема по плечу. — И не плакал, наверное, никогда… А я плакал. Без нее… Под эту песню…

— По ком плакал?

— По Маше плакал.

— Ты что, влюблен был в Светлову?

— Нет, не в Светлову. В Белову. Маша Белова, мы с ней в школе учились, я в нее влюблен был, а она замуж за Лешку вышла. Эта песня у нее на свадьбе звучала. Она смеялась, а я плакал. Без нее…

— Сопляком был, потому и плакал.

— Нет, не сопляком. Я тогда в армию собирался…

— Это в девяносто четвертом? Сколько ж тебе сейчас?

— Тридцать один.

— Совсем большой, — слегка обескураженно сказал Артем.

Он почему-то думал, что Крякин был всего на год, максимум на два старше его.

Тридцать один год, капитан милиции, а выглядит, как мальчишка-переросток. Иногда и ведет себя соответствующе…

— Доживешь до моих лет, тоже большим будешь… Что там еще про Светлову?

— Да ничего такого. В девяносто шестом вышел первый ее альбом, в девяносто седьмом году состоялся сольный концерт в концертном зале «Россия» и в зале «Октябрьский» в Петербурге, девяносто восьмой — второй альбом… Так, успех альбому обеспечил видеоролик на заглавную песню альбома «Буду твоей!» — вызывающий и эротичный… Хотел бы я посмотреть этот ролик…

На сайте Википедии присутствовала фотография певицы полуанфас. Роскошные светлые волосы цвета пепельный блондин, большие полузакрытые глаза с длинными ресницами, изящный носик, чувственный рот, туманная белозубая улыбка… Фотографии в полный рост не было, но Артем не раз видел Машу Светлову на телеэкране и не мог не признать, что фигура у нее отменная: ноги длинные, стройные — не зря певица предпочитала короткую юбку. И лицом, и телосложением она ярко напоминала Ким Бесинджер, голливудскую кинозвезду девяностых.

— Захочешь — увидишь, — лаконично изрек Крякин.

— Уже хочу… Движемся дальше. В 1998 году Маша Светлова принимает участие в церемонии открытия телевизионного канала МТВ, а также в концерте, посвященном этому событию… В девяносто девятом выходит очередной альбом, но коммерческого успеха он уже не имел. А почему? Да потому что певица изначально акцентировала его как некоммерческий. Ну да, серьезная музыка, не для всех, для избранных, так сказать…

— Обычное дело. Сначала выходят в тираж, а потом начинают придумывать сказки о том, что всю жизнь мечтали писать музыку для симфонических оркестров…

— Надо же что-то говорить, вот и заливают соловья… Так, что там у нас в закате? Маша Светлова не только поет, но и пишет серьезную музыку… Что и требовалось доказать… Так, сочиняет детские сказки… Петро Федорыч, насчет сказок — точное попадание… Занимается живописью, дизайном… И напоследок — дает благотворительные концерты, за что, конечно же, ей честь и хвала… Все, больше ничего… Да, кстати, ты обещал Интернету меня научить…

— Не глумись, — голосом пастора отсек Крякин. — Уважай мои седины… А насчет Светловой, так о ней с двухтысячного ничего не слышно.

— И ты больше по своей Маше не плачешь?

— Нет.

— Жена не разрешает?

— Разрешала… Когда была женой, разрешала… Я же на ней и женился. Она через три года развелась, мы потом еще пять лет встречались. Ну и поженились. А через месяц развелись…

— Чего?

— Характерами не сошлись. Да и вообще, — обреченно махнул рукой Крякин.

— Сам ты откуда?

— Из Питера. Десять лет там отслужил, теперь вот здесь…

— Что, из Питера в Москву приехал, чтобы со «звездами» работать?

— Ну, и это тоже…

— А что, еще что-то есть?

— Есть, но не скажу. Если не дурак, сам узнаешь. Может быть. Когда-нибудь…

— А живешь где?

— Да пока нормально все. Друг у меня здесь один служит, у него дача в Орехове-Зуеве, ну, летний вариант. А к зиме что-нибудь придумаю. Или обратно в Питер вернусь. Там у меня комната в коммуналке…

— Далеко ты забрался.

— Ничего, я привык. На электричке туда-сюда. А по выходным природа, рыбалка…

— Это пока лето.

— До зимы дожить надо.

— Доживешь. Если Светлову найдем… В ОВД надо ехать, куда заявление поступило…

Если с кого-то и нужно было начинать розыск, то с человека, который подал заявление о пропаже Маши Светловой.