Пацаны, не стреляйте друг в друга

Владимир Колычев, 2008

Капитан милиции Марк Панфилов назначен участковым в элитный подмосковный поселок. Казалось бы, какие там могут быть преступления! Но не успел он приступить к своим обязанностям, как вдруг такое началось! Бронежилет спас участкового от пули снайпера, крепкие стены – от разорвавшейся рядом гранаты. Кто это шалит, не местный ли бизнесмен, с которым у Марка давние счеты? Много лет назад они соперничали за сердце красавицы и враждовали друг с другом. Но ведь столько лет прошло…

Глава седьмая

Кресла уже подняты, пуговицы все застегнуты, из колонок мягкой проникновенной волной поднимается «My heart will go on» из «Титаника». Настя смотрит в окно, нервно перебирая пальцами кожаную обшивку руля.

— Я никогда не изменяла мужу… — с осуждением самой себя сказала она.

— Это не измена, — покачал головой Панфилов. — Это справедливость… Ты же должна понимать, что Антон подставил меня. Из-за него ты отравилась. Из-за него я попал в аварию…

— Думаешь, он на такое способен?

— Насколько я знаю, он не отягощал себя высокими моральными принципами…

— Он — мой муж, у нас растет дочь.

— Я мог быть твоим мужем. У нас могла быть куча детей… Но ведь нет ничего. Из-за него.

— Это еще доказать надо.

— Зачем?.. Ты просто разведешься с ним и выйдешь за меня замуж.

— Что? — встрепенулась она.

И недоуменно-взбудораженно уставилась на него.

— Разведешься с ним и выйдешь за меня.

— Ты в своем уме? По-твоему, это так просто?

— По-моему, да… Или ты любишь Антона?

— Нет. Никогда не любила… Не стерпелось, не слюбилось…

— Но у него бизнес в Москве, да? И дом у вас превосходный. Озеро, заповедник… А я простой участковый уполномоченный, ни кола, ни двора…

— При чем здесь это? — как на клинического идиота, глянула на него Настя. — Бизнес, дом… Да мне все равно, как жить, лишь бы счастье было…

— Я могу сделать тебя счастливой?

— Да, — немного подумав, твердо сказала она.

— Тогда в чем дело?

— Агата очень любит отца. Она меня возненавидит…

— Ничего, скоро она станет совсем взрослой. Все поймет. И простит…

— Может, когда совсем взрослой станет, тогда?.. — задумалась она.

— И сколько ждать?

— Два, ну, три года…

— Знаешь, я готов ждать тебя и три, и тридцать лет. Но знать, что ты спишь с Грецким…

— Я с ним не сплю… — резко сказала Настя. Но, спохватившись, раздосадованно добавила: — То есть стараюсь не спать…

— Но не всегда получается.

— Я не люблю его… Я хочу быть с тобой, но… Я не знаю, я должна подумать… Я должна решиться…

— Может, все-таки тебя смущает, что я простой милиционер… Так у меня квартира в Москве есть. Я там служил, жилье по очереди получил…

— Да, хотела спросить у тебя, как ты жил все это время.

— Ничего. Оклемался после аварии, дальше служил. До капитана дослужился. Как в анекдоте, ещетолько сорок три года, а ужекапитан. Бешеный карьерист капитан милиции Панфилов…

— Мне все равно, капитан ты или генерал…

— Генералом быть не каждому дано. Каждому свое…

— Мне все равно… Лишь бы…

— Что лишь бы?

— Лишь бы у тебя в паспорте шестой штамп не появился, о разводе…

— Так ты этого боишься?.. С тобой бы я никогда не развелся… И не разведусь… Что бы ты ни думала, ты все равно будешь моей…

— Не знаю. Меня смущает Нонна…

— Я ее и знать не знаю.

— Но ты с ней был… И у тебя было пять жен… При такой любвеобильности всякое может случиться…

— Не случится. Клянусь.

— Антон тоже клялся, когда… — начала было Настя, но сама же себя и осадила.

— Что, когда?

— Ничего.

— Он тебе изменял?

— Да… С Нонной… Через год после свадьбы. И я их в сарае застукала… На коленях ползал…

— Простила?

— А куда деваться? Агата тогда совсем кроха была. Куда я с ребенком на руках?..

— Логично. И где сейчас это яблоко раздора?

— Это ты про Нонну?

— Про нее.

— В Москве живет. Замуж удачно вышла… А тебе что?

— Да так… Боюсь, вдруг случайно увижу. Я, конечно, не кровожадный, но пару ласковых ей бы сказал… Никогда не бил женщин, а на эту рука чешется… Да ты не думай, не ударю…

— Я и не думаю… А увидеть ты ее можешь. Она иногда к сестре своей приезжает. Ты ее знаешь…

— Кого?

— Сестру младшую.

— Знаешь, никогда не был с ней знаком.

— Был. Ты с ней сегодня разговаривал, я видела…

— Да нет, ты что-то путаешь.

— В девичестве она Рощиной была, а сейчас — Максютова. Теперь ясно?

— Ясно, — озадаченно потер пальцами щеку Панфилов. — А я еще думаю, на кого она похожа… Кстати сказать, сходство так себе. Чего про тебя с Агатой не скажешь. Твоя дочь — твоя точная копия в юности…

— А чему ты радуешься? — подозрительно глянула на него Настя.

— Тому, что твоя дочь на Антона ни капли не похожа.

— Но это его дочь…

— А Максютова — сестра Нонны, — медленно, с расстановкой проговорил он.

— Что, покоя не дает? — колко усмехнулась она. — Алла очень красивая… Муж на руках ее носил…

— Мне все равно, какая она. А то, что муж на руках носил… Если на руках носил, значит, любил…

— Конечно, любил. Стал бы он со старой женой разводиться из-за нее…

— А он развелся… И сколько лет в новом браке жил?

— Два или три года. Что-то около того…

— Не так уж много, чтобы разлюбить… Красивая жена, дом, достаток… Скажи мне, чего он в петлю полез? То есть в прорубь…

— Не знаю… Я сама была удивлена, когда узнала, что он покончил жизнь самоубийством. Павел Иванович собирался жить долго.

— Ты с ним разговаривала на эту тему?

— Да. Они у нас в гостях иногда бывали. Антон приглашал…

— Значит, не собирался он умирать.

— Нет… А ты что, хочешь до истины докопаться?

— Не знаю. Надо бы заняться. Но мне сейчас не до того. Я сейчас только о тебе могу думать. А все остальное из головы позорно бежит…

— Так же позорно я должна бежать от собственного мужа, — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала она.

— Это тебе решать.

— Кстати, он не знает, что ты здесь.

— Он?! Не знает?! — изумленно вскинулся Панфилов. — Он что, не говорил тебе про меня?

— Нет. А вы что, уже виделись?

— Да, позавчера… Он сам ко мне подъехал. Утром. Кстати сказать, с глубоко похмелья…

— Позавчера?.. Да, было. Из Москвы поздно вернулся, хорошо подшофе. Презентация нового салона. Он бытовой и компьютерной техникой торгует… А утром снова в Москву поехал, один, за рулем. Я его пускать не хотела, да разве ж его удержишь?..

— А я, представь себе, удержал. Прав его лишили, он у меня в камере почти весь день провел…

— Странно. Я не знала.

— Действительно, странно… Максютова знает, а ты нет…

— Кто знает? — встрепенулась Настя.

— Алла Максютова… Она сказала, что весь поселок знает, как я с твоим мужем обошелся. Скандал мне устроила…

— Весь поселок знает?.. У меня подруги в поселке есть. Если бы все знали, я бы тоже узнала…

— Вот я и говорю, что странно… Значит, ты с Нонной его застукала, через год после свадьбы… А она в Москве живет, да?

— Это ты о чем?

— Ну, и у него офис в Москве.

— Да. Но это же не значит, что у них… А может, и значит… Ты меня не обманываешь? — с подозрением спросила она.

— Нет. И в заблуждение ввести не пытаюсь… Да ты и сама знаешь, что муж твой не ангел…

— Знаю… Но это мои личные проблемы…

— Теперь это наши с тобой проблемы… Что бы ты ни думала, а тебе от меня никуда не деться…

— А я все равно подумаю, ладно?.. Мне уже пора…

— Когда ты дашь мне ответ?

— Завтра. В семь вечера. Здесь, на этом месте…

Она не побоялась подвезти его к опорному пункту. По пути он показал ей дом, который снимал.

Вечером он пришел домой, прямо в одежде завалился на кровать, положил руку на лоб. Раздражающее тиканье часов на фоне угнетающей тишины, отнюдь не вдохновляющая ветхость вокруг. Бросить бы все да уехать поскорей, вместе с Настей… Если завтра она скажет «да», он тут же увезет ее далеко-далеко. А скажет «нет», все равно увезет — похитит, украдет, но она будет с ним. Вопрос, как дождаться завтра, когда секунды тянутся как минуты, а часы как целая вечность… На озеро сходить, у воды посидеть, но без Насти там тоска смертная…

Он пытался заснуть, чтобы сном убить вечер, но тщетно. Так и пролежал на койке поверх одеяла до самой полуночи. Потом все-таки встал, вышел во двор.

Ночь, звенящая тишина, небо затянуто тучами, прохладный ветерок с озера. И еще едва уловимый шум мотора, как будто катер по воде идет.

Он спустился к озеру, встал на шаткие мостки над водой, присмотрелся.

По воде с шумом двигалось темное увеличивающееся в размерах пятно. В конце концов он различил силуэт моторной лодки. Да, он не ошибся в своих предположениях.

Чем ближе была лодка, тем больше Панфилов убеждался в том, что плывет она к нему. Она уже совсем близко, сбавляет ход. Отчетливо виден контур плексигласового ветрового стекла. За рулем женщина… Глиссерная лодка вплотную подошла к мосткам, остановилась, качнувшись на волне. За рулем Настя.

Панфилов почувствовал, как за спиной раскрываются крылья. Заунывная ночь вдруг стала лирично-романтичной. Небо вдруг просветлело, хотя луна и не думала выныривать из-за туч.

Настя бросила ему веревку, он поймал ее, прикрепил к опорному бревну импровизированной пристани. Подал руку любимой женщине, помог ей взойти на мостки.

— Ты меня ждал? — спросила она.

— Да.

Не думал он, что Настя может приплыть к нему на лодке. Но при этом он не врал. Ведь он действительно ждал ее. Пусть не сегодня и не здесь…

— Оказывается, все просто. Мой дом на берегу и твой, а озеро одно…

Настя улыбалась, но чувствовалось, что она очень взволнована, и, похоже, не только встречей в ночи.

— И ее тоже, — добавила она, изменившись в лице.

— Чей ее? — не понял Марк Илларионович.

— Рощиной… То есть Максютовой… Это наша лодка… — кивнув головой в сторону катера, сказала она. — И Антон мог ходить на ней к этой… По ночам… У них был секс…

— Ты в этом уверена? — пристально посмотрел на нее Панфилов.

— Да.

— И когда ты об этом узнала?

— Сегодня… Письмо вечером пришло, на электронку, в мой ящик. Открыла, а там видеофайл… Алла и мой Антон… — в расстроенных чувствах Настя прикрыла ладонью глаза, чтобы он не видел, как она морщится. — Ты как в воду смотрел…

— Я?! Как в воду смотрел? — удивился он. — Разве я говорил, что Антон твой с Максютовой грешит?..

— Нет, но намекал…

— Я говорил, что Нонна в Москве живет, а не ее сестра…

— Какая разница, что с той, что с этой?

— Это верно, разницы нет… Пошли в дом, холодно здесь.

— Холодно. Ты бы меня чаем напоил.

— И чаем напою. И коньяк у меня для согрева есть.

Он повел ее в дом, который вдруг вновь стал таким притягательно уютным. Посадил Настю на диван, накинул ей плед на плечи. Налил воды в электрический самовар. Немного подумал и затопил печь.

— Ты такой заботливый, — нежно улыбнулась ему Настя.

— Для тебя — любой каприз.

— Я ушла от Антона.

— Я этому только рад. В Москву тебя увезу…

— Я не против… Но как быть с Агатой?

— Она твоя дочь, она с тобой после развода должна остаться.

— Должна. Но не останется. Она привыкла жить в комфорте… Это мне все равно, лишь бы с тобой, а ей сыр в масле подавай…

— Где она учится?

— Здесь, в поселке.

— В обычной школе?

— Нет, в частной… Вернее, экстернат частной школы. Подруга у нее в поселке, а у той мать раньше учителем работала. У них в доме что-то вроде экстерната, несколько девочек, в школу раз в неделю ездят. Очень удобно…

— В Москве учиться будет.

— Она не хочет в Москве. Антон мог бы ее возить, а она не хочет. Ей здесь нравится. Подруги у нее здесь, теннисный корт, профессиональный тренер… Ей здесь очень нравится… Да и отца она любит. А ты, извини, чужой для нее дядя…

— Чужой, — не стал спорить Панфилов. — Но я постараюсь стать для нее своим. В отцы набиваться не буду, поздно уже. А подружиться с ней, думаю, сможем…

— Если она с нами жить будет.

— Поверь, все будет хорошо…

— Лишь бы ты меня не обманул.

— Никогда. И ни за что.

Он напоил Настю сначала чаем, затем коньяком. Разогрел, уложил в постель. Сам забрался к ней под одеяло… Счастье на земле есть, никогда он не был уверен в этом так, как сейчас…

Конец ознакомительного фрагмента.