Дом с розовыми наличниками. История про странных обитателей

Владимир Зангиев

Роман о сумасшедшем доме. Написан в стиле сюрреализма. Это психологическая мелодрама. Герои произведения – обитатели странного дома. Повествование ведётся от лица одного из персонажей – Поэта, а посему изобилует приведёнными в тексте стихами. Ещё на страницах присутствуют вставки политического, исторического, философского содержания, напечатанные другим шрифтом, в которых проявлена позиция автора на бытующую действительность.

2.Призрачное привидение или печальный кошмар?

Угрюмый и мрачный дворник Панкрат, ворча под нос себе злобные проклятия, драной метлой подметал двор. Тяжёлыми сапожищами он наступал на беспомощно распростёртых по земле бумажных голубей и вместе с мусором сметал всё в большую кучу. Мы, притаившись в беседке, уныло наблюдали за его действиями. Вот он отставил метлу, вытащил папиросы и спички, закурил, выпустив огромное облако дыма, сердито откашлялся и поднёс горящую спичку к нагромождённой куче. Огонёк злобно укусил одного из голубей за хвост, немного пожевал его тело и, очевидно, удовлетворившись понравившимся вкусом, стал неистово терзать нежное беспомощное тело, бешеной пляской возвестив торжество силы над беззащитностью. Мы ощутили безысходную сущность безжалостной грубой силы. Мальвина тихо заплакала. Мариет теснее прижалась к Искандеру. Магистр Осени нервно провёл клетчатым носовым платочком по своей лысине и торопливо отвернулся. И только Васёк разразился звонким дребезжащим смехом, бесшабашно запрыгав на одной ножке:

— Гори, гори ясно, чтобы не погасло. Птички летят…

А я задумался о жестокой сущности дворников.

Характерной особенностью этой странной породы человеческих особей является то, что в их задачи входит внезапно появляться в утреннем тумане, растрёпанной метлой сбивать искрящиеся жемчужины росы с травинок, осенью беспощадно превращать в чёрный пепел всю позолоту, дарованную миру щедрым тополем, а вокруг источать тяжёлый дух недовольства, каверзности и нестиранных портянок.

Дворники встречаются во всех городах Европы и Азии, преимущественно в равнинных местах. Они как кошмарный сон своим присутствием нагнетают необъяснимый страх, ужас и тяжёлое чувство на целый день. Видимо, дворники сродни кровожадным вампирам и призрачным привидениям, обитающим на заброшенных кладбищах. В глухих укромных местах они поджидают свою жертву и яростно набрасываются на добычу. Они, словно волки, производят естественный отбор в природной среде, пытаясь оправдать свою зловредную роль степенью полезного участия в реализации природных законов. Вообще, при дневном свете на них можно не обращать никакого внимания, т.к. в чуждой их природе среде они теряют свою магическую силу, становятся почти незаметными, прячутся в тени или маскируются табачным облаком, тщательно выдуваемым чёрной пастью, окантованной изъеденными кариесом коричневыми клыками. Их даже в безликости толпы легко отличить по застывшему недоброму выражению в тёмном омуте мрачных провалов глаз. Они, словно гипнотизирующим взглядом питона, парализуют намеченную жертву.

По существу, наш мир довольно сносен,

не чуждо рациональное ему, —

хотя бы взять, к примеру, эту осень —

сплошь в фиолетовом дыму:

прошедших дней сжигают листья дворники —

зачем в грядущее тащить ненужный хлам?..

Распоясались ветры-беспризорники:

одно спасение — забиться по углам

и выжидать когда придёт мгновение,

благоприятное для жаждущей души,

чтоб вновь начать свои поползновения

к подножьям недостигнутых вершин.

А если больше не настанет время

активизации уставшего эго,

то значит одолело жизни бремя

и ты от мира отрешаешься сего;

то значит заключительная осень

тебя сожжёт в безжалостном костре…

— вот потому и бейся камнем оземь,

реализуясь по возможности быстрей.

* * *

Своенравная кошка Мотя спрыгнула с тополя позади дворника Панкрата, напугав его. Он злобно заворчал на животное и замахнулся метлой, но на Мотю это произвело своеобразное впечатление — она, гордо выгнув спину и вздёрнув пушистый хвост трубой, независимо прошествовала в сторону тётифросиной кухни. Мотя была любимицей поварихи. А Панкрат иногда заходил на кухню, чтобы выпросить тарелочку супа или котлету у доброй тёти Фроси.

Что представляет собой дворник Панкрат: призрачное привидение или печальный кошмар? Если верить тому, что рассказывала мне моя бабушка, — привидения живут на чердаке и крадут оставленное там на ночь для просушки бельё. А ещё они любят пугать детей, появляясь внезапно в тёмных углах спальни. Бабушка прогоняла их невнятным пошёптыванием и троекратным перекрещиванием темноты. Напоследок она плевала через левое плечо и произносила: «Свят… свят…» И тогда я спокойно засыпал.

Но позже я узнал, что привидения — это вовсе не ночные воришки и любители попугать детей. Они гораздо загадочней. По определению Парацельса — «…все стихии имеют душу. Обитатели стихий называются элементалами или привидениями. Они отличаются от человека тем, что не имеют бессмертной души. Это есть силы природы. Их можно назвать существами, но они не происходят от прародителя рода человеческого — Адама. Они воплощаются, принимая тот или иной образ, размножаются, знают всё, что неведомо людям, но происходит с ними. С привидениями можно встретиться, разговаривать. Они проникают в человеческую среду и смешиваются с обществом. Элементалы обладают собственной элементальностью — углеводами, фосфором и прочим. Они скитаются в природе, ища случая проявиться. Каббала гласит: нет в мире ничего, даже травинки, над которой не господствовал бы дух. Эфирное тело элементала и предстаёт пред человечьим взором в виде привидения».

Кошмар же — это когда что-то ужасное набрасывается на тебя и терзает с неистовой яростью. Сердце поспешными толчками запихивает затравленную душу в самый дальний закоулок трепещущего тела. А увиденное представляется воплощением преисподней. Цепенеют члены и арктический холод сковывает живой ток крови. И несказанно счастлив тот, у кого это оказалось несбывшимся сном.

БТР федеральных войск неуклюже продвигался среди узкого запутанного лабиринта городских улиц. Свинцовые нагайки жуткими очередями хлестали неуязвимое тело стального бронтозавра. Чудище, злобно урча, изрыгало порции пламени, временами испражняя из своего мрачного чрева смердящие клубы дыма и копоти.

Механик-водитель Виктор Дробот не имел гражданского права самовольно освободиться от жуткого кошмара сна, в котором пребывал. Мутный кристалл тримплекса воспроизводил нечёткие фрагменты происходящего побоища. Попеременно мелькали то безобразно обнажённый до скелета-каркаса остов железобетонного здания, то хищный оскал небритого опалённого огнём лица, то дымящийся ствол воронённой стали либо ярко-алое пятно, расплывающееся на сером закопчённом снегу, то стекленеющий взор на лице распластавшегося по земле человека, а то разорванный плюшевый заяц, втоптанный в грязь кованным солдатским сапогом…

Мягкий неожиданный толчок разом освободил навсегда водителя от кошмара…

Кирзою подкованной —

по позолоте…

трепещет осиновый лист.

А ветер разгневанный

ставней колотит.

Цвет кожи отменно —

землист.

Охвачены тленом

и души, и клёны,

лишь лязганье траков —

в цвету.

Сады пожелтели,

а ели зелёны…

и люди взывают

к Христу.

Покинуто небо,

земля обезлюдела, —

все вымерли рощи, поля…

Остервенели,

совсем опаскудели:

как носит таких нас земля?

* * *

А что такое сон? О! Сны бывают прекрасны. А в них душа порхает, словно лёгкая бабочка, с цветка на цветок перенося своё невесомое тельце. Божественный нектар насыщает её счастливыми чувствами. И добрая фея нежно берёт за руку и сопровождает в прогулке под райскими кущами. Кто-то неведомый и необъятный, но тем не менее осязаемый, реальный дарует нам Вечное Слово. Люди живут этим Словом, передают его из поколения в поколение устно либо записанным в толстых и тонких фолиантах, находят его оттиснутым в наскальных петроглифах, египетских папирусах и магических символах тибетских мудрецов.

Но все многочисленные предположения об истинном значении Слова являются мизерной пылинкой, кружащейся в бесконечности солнечного луча. Обретёт ли тот, кто познает Божественное Слово, вечную жизнь, поймёт ли её тайный смысл либо овладеет неимоверной силой, — не выяснено до сих пор. Приснившийся розовый конь с златогривою бахромой так же реально проносит вас мимо меняющихся пейзажей, как и пригородный электропоезд. А пасть ненасытного крокодила может и впрямь оказаться для вас смертоносной.

Есть сны, из которых нет выхода. В них обитает безобразный Горбун, который сетями снов оплетает души, чтобы затем погубить вас. И если такое случилось, то проснувшись, вы и наяву остаётесь опутаны той сетью. Очевидно реальность коим-то образом физического воздействия ощутится вами: несокрушимость стены, холодная сущность воды, звук электрического разряда, — но всё это вкупе со сновиденьями будет воспринято как неделимое целое. И потечёт ваша жизнь, словно горное эхо, заполняющее глубокое ущелье гулким грохотом далёкого обвала. Быть может в этом грохоте различите знакомые звуки. И это будут голоса ваших друзей. Впустите их в свои сны. Лишь тогда восторженные крики: «Я дарю вам волшебные крылья!» — станут непременно понятны друзьям. И пусть грозно трясёт бородою прибежавший седой Эскулап, всё равно, невзирая на время, вы в пространстве затеряетесь вновь.

Был это сон

или не сон?

Не знаю.

Разбудил клаксон

будильника.

Алел восход.

А облака

уже пунцовые слегка

поплыли в небе,

в обиход

как будто принят был

уход

в неведомое от себя…

Дух отчуждения витал

кругом,

волнуя, теребя, —

а солнце красным утюгом

зарю разгладило.

Плутал

на блёклом небе одинок

слепец-горбун

без рук, без ног.

Тому, кто в жизни наобум

бредёт,

надеть пора венок…

А мне всё грезится звезда,

к которой устремляю путь,

и светлый луч,

как борозда, —

чтобы не сбиться, не свернуть

в своём движенье

на манок,

мне помогал

брести меж туч

проблем, невзгод

и прочих дрязг.

Всё призрачно, —

я так скажу:

звезда

и цель,

и жизнь

и смерть.

И сколь я воздухом дышу, —

вокруг взираю круговерть,

под жёсткий скрежет,

страшный лязг

в которой

к лампе рвётся шмель.

Но, впрочем, скептикам не верь.

Обуревает жизни хмель

и ждём в грядущем — кто подаст?..

кто оградит нас от потерь?..

И мне вдруг стало совершенно ясно, что дворник Панкрат — это и есть призрачный страшный кошмарный сон.