Дом с розовыми наличниками. История про странных обитателей

Владимир Зангиев

Роман о сумасшедшем доме. Написан в стиле сюрреализма. Это психологическая мелодрама. Герои произведения – обитатели странного дома. Повествование ведётся от лица одного из персонажей – Поэта, а посему изобилует приведёнными в тексте стихами. Ещё на страницах присутствуют вставки политического, исторического, философского содержания, напечатанные другим шрифтом, в которых проявлена позиция автора на бытующую действительность.

1.Здравствуйте! Это мы

Итак, у нас всё готово. Стол сервирован. Наполненные тарелочки, источая аппетитные ароматы, расставлены согласно этикету. Соблюдая принятый порядок, чинно рассаживаются за длинным столом мои друзья. Когда смолкло наконец шорканье стульев и шорох задеваемой клеёнки, расстеленной на столе, Магистр Осени обвёл всех присутствующих высокомерным взором и, надвинув на место лица лоснящуюся потёртую лысину, маятникообразно зашевелил алюминиевой ложкой, поочерёдно издавая то звонкий торопливый стук, то хрюкающий звук невысказанного удовольствия. Следом за ним и мы принялись черпать ложками из своих тарелочек порции удовольствия. Необъятная и круглая, как облако, добрая тётя Фрося проплывала мимо нас с блестящим половником.

Когда покончили с первыми блюдами и приступили к десерту, в дальнем конце стола послышались жалобные всхлипывания. Все повернулись в сторону доносящихся звуков. Это Мальвина собирала в розовые ладошки скатывающиеся по щекам блестящие хрустальные горошины. А сидящий рядом с ней хитрый Мафусаил торопливо пережёвывал что-то и, давясь, жадно глотал. Возле его тарелки маленьким холмиком бугрилась покрывающая стол скатерть.

Тётя Фрося ласково спросила:

— Что случилось, Мальвиночка?

— У меня здесь была конфетка в красивой обёртке. На ней пушистая белочка кушала орешек. И пока я доедала кашу, белочка вместе с орешком сбежала от меня.

— Сейчас я верну твою белочку на место, — успокоила тётя Фрося и поплыла в сторону кухни.

Васёк сунул руку под скатерть в том месте, где сидел Мафусаил и выхватил оттуда торопливо скомканную бумажку, быстро развернул её и показал всем две красивые обёртки с одинаковыми белочками. Добрая Лошадь, он же в другое время просто Серёжа, осторожно поднялся из-за стола, подошёл к Мафусаилу и лягнул его в ногу. А Искандер посмотрел на Мариет и протянул свою конфету Мальвине. Мальвина сложила аккуратно горсточку собранных хрустальных горошинок в карманчик красивого цветастого платьица и осторожно приняла белочку в свои ладошки. Мариет оценила благородство Искандера по достоинству и одарила его благодарным взглядом. Тем печальный инцидент за завтраком был исчерпан.

Мы пошли здороваться с утром. Стриж Маркус, прилетевший весной из жарких краёв, весело щебетал, рассевшись на веточке ветвистого клёна, крона которого была освещена невидимым ещё солнцем. Листья дерева о чём-то тихо перешёптывались с солнечными лучами. Но само солнце ещё не появилось из-за высокой Китайской стены, огораживающей наш мир. Мы принялись терпеливо ждать. Вскоре яркие солнечные зайцы запрыгали перед нашими глазами и мы хором закричали:

— Здравствуй, Доброе Утро!

Мои друзья обратились ко мне:

— Скажи теперь ты, Поэт.

Я взобрался на скамейку и изрёк:

— Скачут, прыгают жёлтые зайцы.

Ах, как радостно утром ранним!

Нанизал на травинок пяльцы

Кружева паучок так рьяно.

Аппетитное манго солнца

Покатилось по краю крыши.

Разбегаются эха кольца:

Как круги по воде — всё ближе.

Наполняется грудь озоном

И искрится роса перламутром.

Мир приветствует птичьим звоном

Небеса и целуется с утром…

— Браво! Браво! — закричала Оксана, не дав закончить мне. И все захлопали в ладоши и хором закричали:

— Ур-р-ра!..

Только Магистр Осени укоризненно посмотрел на всех и молча пошёл к колодцу. Всем стало как-то неловко за несдержанность и мы обескураженно разбрелись по двору. А я, устыдившись прорвавшихся чувств, спрятался за беседкой, густо увитой плющом, и задумался о вредности громко выражаемых эмоций.

Необъяснимо странным стало казаться мне невероятное желание выплеснуть наружу переполненную чашу скопившихся чувств. Я испытывал благоговейный трепет от мелодичных перезвонов скатившихся с уст красивых слов. О, да! — это доставляло мне мгновения необычайного упоения. Наивно уверенный в безопасности такого занятия, я отнюдь и не предполагал о том, что это может кем-то восприниматься как пагубное явление. Конечно, довольно редко встречается такое, чтобы люди добровольно отталкивали от себя добрые эмоции.

А что такое эмоции добрые и злые? Всё дело в том, что различаются они довольно просто. Когда душа обретает крылья и ты паришь в ласковых потоках тёплого ветерка, не ощущая земного тяготения, забыв о времени и пространстве — это, безусловно, добрые эмоции. Но если очевидной становится фатальная пагубность переполняющей эмоции, выраженной в виде тяготеющей действительности, притом, вместо обретения душою крыльев подкашиваются колени, — несомненно, это является злом. Прибитая нахлынувшей волной в коварный омут безысходности, жалко трепещет душа под воздействием недобрых чувств, тянет её ко дну неумолимый водоворот рока. Поможет в этом случае лишь спасательный круг, брошенный рукой друга, наполненный непотопляемой лёгкостью добрых чувств.

* * *

А тем временем Оксана придумала сделать каждому по бумажному голубю, чтобы отправить всю стаю далеко-далеко за Китайскую стену, туда, где обычно гуляет весёлый сантехник Коля и даже к тому лесу, из-за которого всегда внезапно появляется замаскированная в светлые тона, но всё равно тёмная карета с противно гудящей сиреной и вульгарным красным крестиком на боку, туда, где ходят незнакомые прохожие.

Все мои друзья забрались на крышу и принялись отпускать на свободу своих голубей. Вся стая весело кружилась над двором, и стриж Маркус кружил вместе с ней. Голуби не хотели далеко улетать, им нравилось здесь и они всей стаей приземлились во дворе. И только голубь Магистра упорхнул за Китайскую стену. Оксана растроганно поздравила счастливца, нежно погладив по блестящей лысине:

— Я искренне рада за Вас, г-н Магистр, и желаю счастливого пути вашей птице.

Церемонно расшаркавшись перед присутствующими, Магистр напустил снова на себя обычный свой глубокомысленный вид и горделиво изрёк:

— Когда мой голубь вернётся ко мне, я буду владеть всеми вестями мира…

Добрая Лошадь испустил заливистое ржание, топнул копытом и предложил прокатиться на себе Магистру Осени. Тот с надлежащей к случаю чопорностью важно взобрался на круп и под весёлое улюлюканье присутствующих лошадь лёгким аллюром покатила своего наездника по громыхающей кровельной жестью крыше.

Я очнулся от своих мыслей, потревоженный невыносимым грохотом, доносящимся сверху, и выбрался из своего укрытия. А в это время мимо меня пробегали встревоженные центурионы, они несли с собой длинную деревянную лестницу. Встревоженный Эскулап в своём накрахмаленном белом халате распоряжался внизу. Вскоре всю группу голубятников сняли центурионы осторожно с крыши. А потом Эскулап долго недовольно подёргивал своими алюминиевыми усами и сердито топорщил белоснежную бороду.

Девочка из посёлка Припять делала из тетрадных листков бумажных голубей и выпускала их из окна четвёртого этажа больницы. Добрая нянечка рассказала ей о японской девочке из Хиросимы, которая тоже лишилась родителей и испытывала кошмарные головные боли. Чтоб не последовать за родителями в мрачное никуда, юная японка должна была успеть сделать 1,5 тысячи голубей — по 100 штук за каждый прожитый ею год жизни.

…Она успела изготовить только — 1498.

Украинская девочка спешила — ей необходимо было успеть, ибо её маленький братик сильно плакал и звал маму, а когда приходила девочка он успокаивался. Ей надо было сделать всего 1300 голубей. Когда успокоился и заснул малыш, девочка снова принялась за прерванную работу. Пальцы не слушались, в голове раздавался назойливый звон, иногда наступали чёрные провалы, но она спешила закончить работу.

И вот наконец дело завершено. Последним усилием воли она взмахнула рукой и долго следила за одиноко кружащим в весеннем небе бумажным голубем.

Затем, девочка обессиленно опустилась по стене на пол рядом с окном. Счастливая улыбка застыла на её синеющих губах. И девочка навсегда провалилась в бездонную пустоту провала…

Два мира соединены

туннелем,

по которому улетают

души…

— Что-то там

про астральное мелем,

согревая друг другу уши.

Когда провозили

тебя коридором,

приколотую капельницей

к возвращённой

жизни,

я уловил

жаждущим взором:

твой лик —

в апофеозе укоризны;

ты прошептала

пересохшими губами:

«В конце туннеля — свет,..

но мне туда не дали

продолжить след,

чтоб погрузиться

в неизведанность стопами».

С тех пор

тревожными ночами

я слышу

как во сне ты просишь бога…

твой дух на свет

с манящими лучами,

зовёт в туннель

ведущая дорога.