Дом с розовыми наличниками. История про странных обитателей

Владимир Зангиев

Роман о сумасшедшем доме. Написан в стиле сюрреализма. Это психологическая мелодрама. Герои произведения – обитатели странного дома. Повествование ведётся от лица одного из персонажей – Поэта, а посему изобилует приведёнными в тексте стихами. Ещё на страницах присутствуют вставки политического, исторического, философского содержания, напечатанные другим шрифтом, в которых проявлена позиция автора на бытующую действительность.

8.Наш новый друг

Пришелец был примерно одного роста с нами. Отличался, разве что, располагающей широкой улыбкой, обнажающей ряд ослепительно красивых зубов цвета слоновьего бивня, добродушным румянцем на припухлости щёк и золотисто-пшеничной копной волос, ниспадающих на белесые клумбочки бровей, под которыми буйно цвели беззаботно-васильковые соцветия глаз. Говорил он приятным канареечным тенором. На челе носил печать неподдельной искренности. И с первого взгляда можно было безошибочно определить, что зовут его не иначе как Федя. Безусловно, такое создание не может быть земного происхождения. На его безымянном пальце правой руки поблёскивало червонно-золотое колечко, предохраняющее своего владельца от бытовых неурядиц и дурного глаза. Его рубашка была замечательна тем, что по её полотну пестрел не искусственно нанесённый красочный рисунок, но весело цвели живые полевые цветы, словно на лесной полянке весной.

Однако, отнюдь не его внешний облик притягивал к себе наши изумлённые взоры. Взгляды присутствующих концентрировались на небольшом потёртом коричневой кожи саквояже, который Федя поставил рядом с собой возле дивана. На коричневом боку саквояжа было нанесено изображение обычных старинных весов с металлическими чашечками, какими в недалёком историческом прошлом пользовались алхимики, хироманты, астрономы и аптечные провизоры.

Странное дело происходило с Федиными весами: когда кто-нибудь говорил, загадочный измерительный прибор непрестанно колебался, словно измеряя весомость каждой произнесённой фразы. Если же говорящий начинал терять доли здравого смысла — левая чашечка весов начинала перевешивать. При повышении степени рассудительности — правая чашечка тянула книзу.

Господин президент Прессинг столь часто говорил неправду собственному народу, что мутный поток лжи обратился в сплошное стихийное бедствие. В стране началась паника и в результате этого нарушилось расписание движения поездов, самолётов и теплоходов. Начали происходить катастрофические столкновения, крушения, падения транспортных средств, повлёкшие за собой многочисленные жертвы. Кроме того, время правления такой одиозной личности ознаменовалось массовым террором среди отдельных групп населения. В свою очередь, последствия силового воздействия на подданных обернулись ответной реакцией по принципу отдачи артиллерийского откатного орудия.

Президент Прессинг уже не в силах был остановить неукротимый бег разбушевавшейся стихии и сам беспорядочно барахтался в волнах захлестнувшего его мутного потока. Он не был глупым человеком, а посему, поняв глубинную суть происходящего, положился на волю собственной роковой судьбы.

Его более не интересовало тяжёлое положение угнетённой народной массы. Бесконечные застолья выработали в нём пагубную привычку к неумеренности и излишествам.

Непоследовательность в совершаемых поступках, непредсказуемость действий и чрезмерная заносчивость скоро отвратили от него даже недавних верных соратников и единомышленников. Президент погряз в пучине собственной безысходности. Кроме пышных застолий у него сохранилась с юношеских лет тяга к праздному перекатыванию шариков.

Из его рабочего кабинета вела потайная дверь в закрытое помещение, где располагался просторный корт для перекатывания разноцветных шариков. Эти шарики господин Прессинг заказывал у лучших мастеров Ганновера и Чикаго. Хрупкую продукцию с большими предосторожностями специальным самолётом доставляли привередливому заказчику. И несмотря на то, что народ терпел крайне бедственное положение, венценосный любитель игры в перекатывание шариков щедро оплачивал из государственной казны все расходы по удовлетворению собственной прихоти.

— Что, разве не могу я себе позволить маленькую человеческую слабость? — искренне недоумевал президент, задаваясь не раз подобным вопросом. И тут же с металлическими нотками в голосе отвечал себе:

— Пока я здесь президент и неотъемлемо моё право единолично решать — что является приоритетом в государственной политике!

Перед обнищавшим народом он рассыпался в звонких комплиментах. Но слова его неизменно воспринимались как пустой звук ничего не стоящей мелкой разменной монеты, имевшей хождение в дореформенном прошлом.

В последнее время даже любимая игра почему-то не доставляла г-ну Прессингу необходимого удовлетворения. Льстиво подыгрывающее окружение не пробуждало присущего игре азарта.

Премьер-министр кроме им самим придуманной игры на газопроводных трубах не увлекался больше ничем. В этом он достиг степени виртуозного совершенства и за каждую свою вариацию в игре получал баснословные аплодисменты. Разве ж он станет разменивать драгоценное время на пустое и бесперспективное занятие по перекатыванию каких-то там президентских шариков?

Есть ещё постоянно путающиеся под ногами шёлковыми своими шлейфами расфранчённые придворные фрейлины. Но они больше всего увлечены разговорами об эффективном похудании и последних достижениях в области мировой диетологии.

Господин президент наоборот не стремился к сбрасыванию собственного веса, ибо ему доложили о перевешивании левой чаши на весах общественного мнения. Поэтому хотя бы прибавлением общей массы тела он стремился погасить колебания весов и перетянуть их в выгодное для себя положение.

Ему было противопоказано загружать функциональную деятельность коры головного мозга излишними хлопотами о несущественном и весьма исполнительный в заздравной области пациент строго следовал предписанным медицинским рекомендациям и методикам, а также, установленному режиму.

Он являлся государственным символом, а посему расточительствовать собственной персоной по личному своему разумению не имел права.

* * *

Люблю, когда хрустальным утром

в сиянье розовой зари

на завихряющихся кУдрях

небес

звезда ещё горит,

когда клубящимся туманом

снисходит божья благодать

и,

колобком представ румяным,

лучами станет щекотать

мне лик восторженный

Ярило,

несущий в мир тепло и свет.

— В сей миг душа легко парила

среди неведомых планет.

Некогда Федя работал провизором в фармацевтической фирме. Он обитал среди эфирных испарений, лекарственных благовоний и засушенных цветочных сборов. Неизменным путеводителем в окружающем море действительности ему надёжно служил испытанный метрический прибор — аптечные весы. Провизор столь досконально изучил все тонкости работы прибора, что, связав их с сутью происходящих вещей, вывел единую космическую величину — производную разума Демиурга. С тех пор металлические чашечки своим положением в пространстве беспристрастно отражали имманентное состояние предмета суждений.

Пришелец Федя признал, что ему давно наскучило витать в ограниченном пространстве фармацевтической лаборатории и он решил навсегда покинуть её. Вырвавшись на оперативный простор, Федя принялся неустанно замерять степень здравого смысла в суждениях встречающихся прохожих.

Так он совершенно случайно добрался до нашей Китайской стены и пошёл вдоль неё. Обнаружив дверь, из любопытства решил заглянуть за неё. В отличие от окружающего мира, уникальный измерительный прибор в ограниченном высокой стеной дворе показал исключительную степень наличия здесь здравого смысла. Он поинтересовался: как мы проводим контроль изложенных нами мыслей.

— Никак, — беззаботно отозвались мы, пряча виноватые взгляды в складках окружающего пространства.

— Так я и предполагал, — удручённо произнёс наш новый знакомый. — Теперь я сам займусь этим делом!

Никто, естественно, возражать на это не стал, если не брать во внимание незначительной детали: Магистр Осени быстро смахнул носовым платочком появившийся вдруг матовый налёт на его почти зеркального блеска лысине. Но, впрочем, кроме меня этого никто не заметил.

Когда же бывший провизор признал в леденцовой коробочке Оксаны не просто раскрашенную жестянку, но естественный проводник виртуальной реальности, нам совершенно стало ясно, что присутствие Феди среди нас заранее было предопределено. Мы немедленно посвятили его в тайну нашего приобщения к оккультному миру и обещали скоро познакомить с нашей дорогой Снегурочкой.

Оказывается, эрудированный провизор знал сокровенные тайны запредельности, не доступные смертным. Споткнувшись неловким взглядом о глыбу нашего недоверия, он взялся немедленно подтвердить свою правоту воспроизводством перед нами какого-нибудь из известных ему чудес.

— Поднимите ваши ладони и повторяйте за мной, — скомандовал Федя.

Мы послушно повиновались посторонней воле.

— О, всемогущий Вельзевул! — вдохновенно изрёк наш пришелец. — Не прими за дерзость во имя праздного любопытства. Прояви свою волю поднятием кресла, на котором взгромоздился вопрошающий…

Последнее слово заклинания замерло в наших гортанях так и не решившись покинуть изумлённого чрева. На наших удивлённых глазах кресло с сидящим в нём медиумом легко оторвалось от пола и поплыло в направлении к люстре. Затем, перевернувшись вверх колёсиками, зависло у потолка. Федя невозмутимо продолжал подчёркнуто вальяжно сидеть в перевёрнутом кресле. Через некоторое время всё вернулось на свои места, а чудотворец, заметно скромничая, пояснил:

— И ничего здесь, друзья мои, нет необычного. Просто воплощённая воля божества оказалась сильнее земной гравитации. А ваше желание родило уверенность в реальности задуманного желания. Научиться этому помогут каждодневные получасовые тренировки. Я вам помогу в этом.

Федя непринуждённо рассмеялся и в такт вздрагивающим телодвижениям покачивались головки свесившихся с его рубашки полевых цветов.

Мы изъявили горячее желание немедленно приступить к получасовым тренировкам воли. Под руководством компетентного пришельца мы дружно приняли концепцию реального воплощения задумываемого желания.

Фёдор поучал, что лучше всего задуманное желание реализуется под воздействием яркого блеска его червонно-золотого колечка, на которое необходимо было смотреть не моргая до тех пор, пока не надвинется сиреневая пелена и сквозь её туман не проявится звёздное мерцание астрономической модели вселенной.

— Следует сосредоточить всё усилие воли, — увлечённо обучал нас Федя, — на кисти моей правой руки.

— Если я, например, пожелаю в одиночестве воплотить свою волю, — сварливо выказал недовольство Магистр, — то непременно должен буду бить челом перед вашей ясновельможной светлостью и лобызать чудотворную длань? Хорошенькое дельце — присутствие единоличной монополии. Я решительно отказываюсь от тренировок воли.

Мы укоризненно посмотрели на привередливого корыстолюбца. Но искушённый в делах психологии пришелец нашёл альтернативное решение вопроса:

— Мы положим колечко на тумбочку, а рядом будет находиться журнал, в котором каждый из нас собственноручно пусть заносит родившиеся в голове мысли. И по окончании заполнения журнала произведём соответствующие замеры количества здравого смысла и выведем производную величину абсурда. Полученные результаты внесём в надлежащие графы журнала. Это необходимо для изучения космического разума последующими поколениями.

Ветреный Васёк подал легкомысленную реплику:

— Да на кой им это нужно.

— Я ценю ваш замечательный юмор, мой юный друг, — снисходительно изрёк пришелец Федя. — Однако сила моего убеждения заключается в воплощённой реальности материалистически обоснованного образа представленной иллюзии.

Все немедленно согласились со столь аргументированным обоснованием. Колечко перешло в коллективную собственность. Доступ к журналу регистрации проявленных мыслей стал свободным для каждого. Только колечко на всякий случай решили привязать капроновой нитью к тумбочке, ибо известны случаи алчности элементальных духов, в результате чего навсегда исчезали различные мелкие ценные и не особенно дорогие, но необходимые в быту вещи.