Последний губернатор Туркестана. Триумф и трагедия Алексея Куропаткина

Владимир Васильевич Фетисов

Документальная повесть о жизни и деятельности выдающегося военного и государственного деятеля А. Н. Куропаткина – воина, разведчика, дипломата, геополитика.

Глава восьмая

Кровавые редуты

В день объявления войны, 12 апреля 1877 года, Куропаткин находился в Петербурге, куда был вызван для отчёта после окончания миссии в Кашгар. Всё это время он находился при Главном штабе, но душа его рвалась в действующую армию. Наконец, решение в отношении Алексея было принято, и он 2 июля назначается обер-офицером для особых поручений при главнокомандующем армией на Балканах Великом князе Николае Николаевиче Старшим и немедленно отправляется на фронт.

Через некоторое время Куропаткин узнаёт, что в Болгарию прибыл его старый боевой товарищ Михаил Скобелев, который командует небольшим отрядом, Алексей прилагает все усилия, чтобы вновь воевать вместе с другом. Это ему удаётся и уже в июле он поступает под начало Скобелева.

Между прочим, С. Ю. Витте в своих обширных мемуарах описал свою встречу с Куропаткиным и Скобелевым, когда те отправлялись на балканский фронт. «В Киеве я встретил полковника Скобелева, пишет Сергей Юльевич, — будущего героя последней восточной войны, войны с Турцией, этого народного героя. […] Так вот мне Скобелев и говорит:

— Не довезёте ли меня в своём вагоне?

Я говорю: — С большим удовольствием.

— Со мной едет — говорит — капитан Куропаткин, который был моим начальником штаба в Средней Азии.…

Я говорю: — С большим удовольствием, хотя троим там спать будет невозможно.

Скобелев говорит: — Мы не будем спать, а будем сидеть.

Таким образом, со мною в моём вагоне ехали Скобелев и Куропаткин».

История эта полностью придумана Витте. Сергей Юльевич, был большой выдумщик, и столько наворотил в своих мемуарах, что просто диву иногда даёшься. Во-первых, Скобелев и Куропаткин прибыли на войну в разное время: первый весной, а второй летом 1877 года. Во-вторых, в это время Скобелев уже полтора года был генерал-майором и, в-третьих, Михаил Дмитриевич в ходе войны не отлучался из армии дальше Румынии, так что ехать из Киева в вагоне Витте вместе с Куропаткиным он никак не мог. Да, и Куропаткин в своём дневнике указывал, что познакомился с Витте зимой 1888—1889 гг., когда служил в Главном штабе и работал вместе с ним как с представителем Министерства финансов по вопросу строительства стратегических железных дорог.

Витте довольно много пишет в своих воспоминаниях о Куропаткине. Он, посвятив ему целую главу, описал того в весьма негативных тонах, и, опять же, выдумывав практически всё. В частности, он пишет, что Куропаткин «иностранных языков не ведал», что абсолютная неправда. Ещё один пример, Витте пишет: «В то время Куропаткин был совсем молодым генералом, имел только Георгия на шее и станиславскую ленту. Он был назначен начальником Закаспийской области». Военным губернатором Закаспийской области Алексей Николаевич стал в 1890 году и к тому времени, за туркестанские походы, русско-турецкую войну, текинскую экспедицию и много чего ещё, имел огромное количество наград. Достаточно посмотреть на его фотопортрет, сделанный как раз в это время.

Фотопортрет генерал-лейтенанта Н. А Куропаткина,

сделанный фотографом В. И. Ясвоиным, СПб, 1890 г.

Но, вернёмся на Балканы.

Плечом к плечу со Скобелевым Куропаткин участвует в сражении под Ловчей и в трёх штурмах Плевны, которую защищала армия Осман-паши. Третий штурм, по выражению историографа Русской императорской армии А. А. Керсновского: «стал самым кровопролитным делом за все войны, что когда-либо русские вели с турками». Однако, и эти страшные жертвы на алтарь бога войны, не позволили русским войскам овладеть городом. Вновь дадим слово Керсновскому: «Не помогли героизм и самопожертвование войск, не помогла отчаянная энергия Скобелева, лично водившего их в атаку… Ключи Плевны — редуты Абдул-бея и Реджи-бея — были взяты, но генерал Зотов, распоряжавшийся всеми войсками, отказался поддержать Скобелева, предпочтя скорее отказаться от победы, чем ослабить заслоны и резервы. Последним своим усилием Осман (решивший было бросить Плевну) вырвал победу у горсти героев Горталова, истекавших кровью на виду зотовских резервов, стоявших с ружьем у ноги… Скобелев, поведший войска верхом на белом коне, взял Ключи Плевны — 2 редута. Еще одно усилие, и Плевна была бы наша. Весь день 31 августа шёл здесь неравный бой — 22 русских батальона бились с турецкой армией на глазах 84 батальонов, стоявших и смотревших! Оставив на редуте Абдул-бея батальон Владимирского полка, Скобелев взял с его командира майора Горталова слово с редута не сойти. Геройский батальон держался против всей турецкой армии. Получив от Зотова отказ в подкреплениях, Скобелев с болью в сердце послал Горталову приказание отступить, сказав, что освобождает его от слова. Скажите генералу Скобелеву, что русского офицера освободить от данного слова может только смерть! — ответил майор Горталов. Отпустив остатки своего батальона, он вернулся на редут и был поднят турками на штыки». После боя Скобелев с горечью воскликнул: «Наполеон радовался, если кто-либо из маршалов выигрывал ему полчаса времени. Я выиграл им целые сутки — и этим не воспользовались».

Битва под Плевной. Генерал Скобелев берёт турецкий редут. Гравюра Ю. Барановского,

по рисунку Н. Н. Каразина, «Иллюстрированная хроника войны. Приложение к журналу

«Всемирная иллюстрация», Том. 1. 1877 г.

После боёв за Ловчу и Плевну имя Белого Генерала прогремело на всю Россию. Завистники и недруги, которых у Михаила Дмитриевича было предостаточно, принуждены были замолчать и Скобелеву, наконец-то, дали должность, соответствующую его дарованию — он получил 16-ю пехотную дивизию. В приказе по дивизии от 19 сентября 1877 года за №299, подписанным Михаилом Дмитриевичем говорилось: «Приказом Его Императорского Высочества Великого князя Главнокомандующего от 13-го сего сентября за №157 я назначен временно командующим 16-й пехотной дивизии, почему, вступив в командование войсками дивизии, предписываю чинам оной по делам службы обращаться ко мне.

Генерал-лейтенант Скобелев“. Ну, а начальником штаба у Михаила Дмитриевича становится, конечно же, капитан Куропаткин. Следующий приказ, за №300, гласил: „назначен исполняющим должность начальника штаба командуемой мною дивизии генерального штаба капитан Куропаткин, а генерального штаба полковник Тихменев отчислен от должности начальника штаба и назначен в распоряжение Главного штаба. Почему предписываю: полковнику Тихменеву сдать, а капитану Куропаткину принять должность начальника штаба командуемой мною дивизии и вступить в исполнение оной.

Командующий дивизией генерал-лейтенант Скобелев».

И это был весьма плодотворный тандем. Расчётливый, аналитический ума Куропаткина и его хладнокровный характер, гармонично дополняли безоглядную отвагу и некоторую бесшабашность Скобелева. Куропаткин так описывал свои взаимоотношения со своим командиром: «Раз выбрав меня своим начальником штаба, Скобелев старался при всех обстоятельствах свидетельствовать мне своё полное доверие и представлял весьма широкую самостоятельность. Было несколько случаев, что мои распоряжения, конечно, не в существенно серьезном, не были по душе Скобелеву, но он скрывал свое неодобрение их, только чтобы не обидеть, как ему казалось, или не огорчить меня. Точно так же во всех бумагах, мною написанных, он делал редко исправления, хотя бы редакция их ему не нравилась. Добавления он делал, но исправления — редко. Такой системой Скобелев заставлял лезть из кожи, и сама работа была легка и приятна, и роль начальника штаба не была ролью старшего писаря». А вот как описывает Куропаткина и их взаимоотношение со Скобелевым Д. И. Иловайский в своих воспоминаниях: «Это был небольшого роста красивый брюнет с живыми чёрными глазами и несомненными признаками даровитости. Очевидно генерал и его начальник штаба, состоящий ещё в чине капитана, умели как-то в своих взаимоотношениях соединять служебную дисциплину с дружеским товарищеским чувством, которое возникло между ними ещё в Туркестане».

Надо сказать, этот «красивый брюнет с живыми чёрными глазами» в сражении за Плевну, также показал пример высочайшего героизма и по словам Скобелева «неоценимые услуги». Куропаткину было поручено командовать артиллерией и под сильным огнём противника, он в насыпанных, под его руководством, лонжементах (небольшие строевые окопы), расположил четыре дальнобойных орудия, отбитых у турок, и вместе с ещё двумя батареями (1-й и 2-й артиллерийские бригады), открыл огонь по турецким позициям на Зелёных высотах и Кришинском редуте. В ответ ударили пушки противника. Что произошло дальше, рассказал в своих мемуарах армейский офицер и популярный беллетрист того времени Вс. Крестовский. В книге «Двадцать месяцев в действующей армии», изданной в 1879 году в Петербурге, он пишет: «Во время этой последней (атаке, В. Ф.), в первом из занятых нами редутов был взорван турецкой гранатой наш зарядный ящик. Огнём двух орудий, из числа четырёх, управлял капитан Куропаткин. Взрыв произошёл около него, почти рядом. Все люди, стоявшие у ящика, в том числе батарейный командир полковник Рушковский, взлетели на воздух при страшном грохоте и треске лопавшихся снарядов. Капитана Куропаткина тоже подхватило вместе с другими — но, к счастью, только подбросило, слегка контузило и опалило ему голову. Нимало не смутясь этим ужасным случаем, он едва лишь успел стать на ноги, как совершенно спокойно скомандовал: „первое пли!“ — и продолжал, как ни в чём не бывало, своё дело». В результате взрыва у Алексея была повреждена ключица, он получил сильный ожог и контузию. Капитан Куропаткин, как говорилось в донесении главнокомандующего русской армией, «уцелел только чудом». Многие считали его убитым, и даже в газете «Московские ведомости» в №№220 и 228 был помещён некролог о гибели Куропаткина и заметка с полей сражений. Военный репортер так описал подвиг героя: «Генерального штаба капитан Куропаткин, около которого взорвало зарядный ящик и несколько человек, спокойно продолжал руководить огнем батареи; он дал слово не сдавать занятый редут и остаться там последним — и поднят турками на штыки. Вот тип, из которого вырабатываются великие военные характеры. Мир праху твоему». Очевидно журналист перепутал Куропаткина с майором Горталовым, о подвиге которого мы писали выше. После окончания боя, Алексей направляется на излечение в бухарестский госпиталь. Однако, полностью поправить здоровье не удалось, поскольку, как мы уже писали, 13 сентября 1877 года Куропаткин получает назначение на должность начальника штаба скобелевской дивизии и уже через два месяца повышается в чине. Война продолжалась, и впереди подполковника Куропаткина ждали новые свершения.