Сын Губернатора

Ольга Сергеевна Рузанова, 2023

Могла ли я представить, как круто повернется моя жизнь. Еще вчера – воспитанница детского дома, а сегодня – студентка престижного Вуза, в котором учится сын самого губернатора.Безэмоциональный, высокомерный и циничный, хоть и… красивый. И пахнет от него незнакомо. Дорогим парфюмом, деньгами и превосходством над остальными.– Я пойду? – говорю робко.– Денег дать? – вдруг спрашивает он и, не дожидаясь моего ответа, достает из внутреннего кармана кожаной куртки бумажник.Открыв его, вынимает две купюры номиналом пять тысяч. Смотрю на них, а перед мысленным взором проносятся новые ботинки, теплая куртка… нормальная еда.Герман, видимо заметив мою реакцию, холодно усмехается.– Бери.Встречаюсь глазами с его серым взглядом и невольно ежусь. Он намеренно меня унижает.– Нет.– Мало?..

Глава 1.

Беру в руки стопку методических пособий и, чтобы не развалилась, зажимаю ее сверху подбородком.

— Короткова, ну куда столько? — сокрушается зав. кафедрой, — надорвешься.

— Не надорвусь, Лилечка Андреевна, нас в детском доме кирпичи заставляли таскать. Я, знаете, какая сильная!

Женщина поджимает тонкие губы и смотрит на меня со всей строгостью. Наверное, не понравилась фамильярность, с которой я к ней обратилась.

— Простите, — посылаю извиняющуюся улыбку и, развернувшись, иду к выходу.

Кое-как, помогая себе коленом, открываю дверь и выхожу в коридор. Мимо, оставляя после себя шлейф вкусных духов, проносится толпа девчонок. По виду, третий или четвертый курс.

— С дороги, убогая! — бросает одна из них, пихая меня сумкой.

— Эй! — кричу вслед, прижимаясь спиной к стене.

Поправляю чуть съехавшую вбок стопку и, оглянувшись вокруг себя, продолжаю свой путь.

А что происходит? По сравнению с тем, что было здесь в восемь утра, обстановка в универе заметно изменилась. Все куда-то бегут, шепчутся и возбужденно хихикают.

— Грех, Грех, Грех… — слышится со всех сторон.

Что за грех? Что или кто это? И почему все так всполошились?

Завернув за угол, останавливаюсь на лестничной площадке. Перевожу дух и наощупь начинаю спускаться вниз. Мимо меня снова проносится толпа возбужденных фифочек, а у меня в голове только две цели: донести методички до пункта назначения и не допустить, чтобы подошва моего правого кроссовка снова оторвалась.

Я приклеивала ее уже четыре раза. Четыре раза!!! Если сейчас она снова оторвется, в пятый раз я ее уже не приклею. Мне во что бы то ни стало нужно доносить их до первой стипендии, которая, как мне сказали в деканате, ожидается только в октябре.

Если она оторвется сейчас, придется доставать зимние ботинки. В сентябре.

Стараясь не сильно сгибать правую ногу, осторожно спускаюсь на первый этаж и, обойдя по дуге взбудораженную появлением какого-то греха, толпу, поворачиваю в коридор, ведущий в просторный холл.

— Смотрите — Герман! — слышу я сбоку.

Плевать мне на этого Германа, потому что от тяжелой ноши у меня уже онемели плечи и заныла спина. Пересекаю помещение и упираюсь в плотную толпу студентов, перекрывших вход в коридор левого крыла корпуса.

— Разрешите, — подаю я голос.

Но меня никто не слышит. Прикрыв рты ладошками, девчонки шепчутся друг с другом.

— Он реально здесь учится?

— Да… заочно.

— Я до этого его только в интернете видела…

— Охренеть…

— Я тоже в шоке…

— Такой брутальный…

Я толкаю плечом в спину одной из них и повторяю:

— Разрешите пройти.

Получается. Одна из студенток, высокая блондинка, оборачивается и окидывает меня презрительным взглядом.

— Не прикасайся ко мне.

— Дайте пройти.

Тяжесть в руках достигает своего максимума, руки начинают дрожать, плечи наливаются свинцом.

— Тебе обязательно здесь идти? — цедит ее подруга, — обойди с другой стороны.

— А тебе сложно сделать шаг назад? — парирую я.

— А ты кто такая, чтобы я ради тебя шаг в сторону делала?

Курица безмозглая, вот ты кто.

Разворачиваюсь на 90 градусов и, толкая ее плечом, протискиваюсь между ней и ее подружкой.

— Фу-у-у, голодранка!

— Ната, отойди, вдруг у нее вши!

— Что она вообще делает в нашем Вузе?!

— Это уборщица, наверное…

— Охреневшая уборщица…

Меня оскорблениями уже давно не пронять. Поэтому, мечтая лишь о том, чтобы поскорее добраться до пункта назначения, я делаю еще один шаг и чувствую, как нога упирается в преграду. Теряю равновесие и лечу вперед.

Столкновение колен с бетонным полом выходит жестким. От боли темнеет в глазах. Методички рассыпаются колодой карт.

— Кривоногая!

— Убожество лесное!

Надо мной смеются и оскорбляют, а я думаю только об одном — как там моя подошва.

Оглянувшись, быстро осматриваю кроссовки и облегченно выдыхаю — кажется, пронесло.

Поднимаюсь на ноги и под дружный хохот начинаю собирать разлетевшиеся по всему холлу методички. Делаю это быстро, чтобы никто не успел специально наступить и испортить. Мне за них перед Лилией Андреевной головой отвечать.

Собираю стопку и намереваюсь уже покинуть толпу недоумков, как слышу:

— А эту кому оставила?

Чччерт… Действительно, одну не подняла. Она лежит, касаясь края черного кроссовка одного из студентов.

— Грех, откинь ее в сторону, — говорит, посмеиваясь, тощий блондин.

Я замираю. Фокусирую взгляд на книжице, намереваясь проследить траекторию ее полета. Но ничего не происходит. Она остается лежать у массивного черного кроссовка.

Пытаясь понять намерения его хозяина, я поднимаю взгляд и чувствую, как по телу проходит ледяной озноб.

Так на меня еще никто не смотрел.

Как на вылезшего из-под плинтуса таракана.

Ежусь, и быстро присев на корточки, забираю методическое пособие, пока этот Грех не передумал.

— Мышь, — слышу шипящий женский голос.

— Надо декану пожаловаться, что в наш Вуз уже бомжей пускать стали, — вторит ему чей-то писк.

Не поднимая более глаз, пробираюсь сквозь толпу вкусно пахнущих, но не очень приятных людей, и направляюсь к заветной двери. Толкаю ее коленом и захожу внутрь. Свалив ношу на ближайший стол, перевожу дух.

Вот, значит, какой он, этот Грех. Жуткий тип. Высокий и одет прилично, но от взгляда его мороз по коже.

Не понимаю восторга окружающих. Безымоциональный, с неживым взглядом. Как робот.

Фу.

Еще раз трясу головой, словно сбрасывая с себя неприятное ощущение, дожидаюсь библиотекаршу и с чистой совестью иду в аудиторию на пару психологии. Заняв свое место в последнем ряду, достаю из потрепанного рюкзака тетрадь и ручку.

— Свободно? — спрашивает девушка неформатной внешности.

— Да.

Она с начала учебы рядом со мной сидит, но каждый раз спрашивает разрешения. Странная. С сине-зелеными волосами, пирсингом в носу и губах и в черной одежде. Готка, наверное.

Мы сидим молча, она, залипнув в телефоне, я — разрисовывая поля тетради.

— Нет, все-таки классный он, у меня мурашки по коже… — с придыханием проговаривает одна из однокурсниц, проходя мимо нашего стола.

— Говорят, у него невеста есть.

— Врут.

Закатив глаза, устремляю взгляд в окно. Там ветер, но дождя еще нет, хоть и обещали. Если повезет, доберусь до общаги с сухими ногами.

— Задрали… — шипит соседка по парте.

— Что?

— Задрали, говорю, с этим Греховцевым, — выплевывает с отвращением, — кипятком ссутся.

— Это о нем все сегодня шепчутся?

— О ком же еще? Какая честь — с нами сын самого губернатора учится!

Теперь понятно, с чего весь этот ажиотаж. Я даже спину распрямляю. Когда в прошлом году к нам в детдом какой-то мэр приезжал, воспитатели так же перед ним бегали, но тогда нам только из окна на него смотреть можно было. А сегодня я почти коснулась ботинка сына губернатора!