Зденка. Военный роман

Владимир Валерьевич Земша

О романе, вспыxнувшем между словацкой девушкой Зденой и молодым советским офицером. Они ещё наивны и мечтают о большой любви, о справедливости. Но мир большой политики уже всё давно решил за ниx.Это одна из историй из военного романа «На переломе эпоx» о жизни и службе солдат и офицеров ЦГВ в Чехословакии. События проходят в 80-е годы на фоне глобальной «перестройки» взглядов, нравственности и веры.

Тревога

Ноябрь 1987 г. Ружомберок.

Офицерская общага.

Резкий вой сирены нарушил предутреннюю тишину.

— Что за хрень? — спящий мозг не желал понять происходящее.

— Вставай! Тревога! — Альяр пихнул в бок спящего Александра.

— А-а!

— Хрень собачья!

— Задолбали!

— Как меня это всё достало!

— Давай, шевелись!

— Влад, не топчись!

Ругаясь и матерясь на чём свет стоит, а точнее сказать, на чём все эти казармы со своими тревогами, бойцами и командирами стоят!

— Ха, ха, ха! — дёрнул дверь Альяр, — а как мы собираемся выйти? Ключей-то нет!

— Тут все вспомнили прошлый вечер… или ночь, как там лучше сказать…

— Уже свалили! — споткнувшись с грохотом о что-то в умывальнике, — сообщил Александр про соседей по комнате, мгновенно оценив обстановку.

— К девкам в общагу по простыням в «Академе» не лазил? — сверкнул глазами Хашимов в сторону Тимофеева. И сорвал одну простынь с кровати, другую, связал узлом….

Три друга вскоре мчались на всех парах к КПП, за спинами раскачивался жгут из простыней…

Впереди бежал капитан с тревожным чемоданом. Споткнувшись о металлический порог открытой в КПП калитки, он смачно растянулся прямо перед летящими за ним лейтенантами. Которые тут же образовали кучу-малу. Смеху не было места. Даже стоящий на КПП боец не смеялся. Слишком не до смеху тут было! Опаздывающие офицеры подхватились и помчались что есть силы к своим ротам!

«Ответственные» по ротам офицеры, ночующие в казармах, уже строили свои подразделения. Сквозь утреннюю сумрачную туманность пробивался тусклый фонарный свет, пятнами освещавший куски асфальта. Окна казарм, завешенные «светомаскировкой», не выдавали признаков жизни. За спинами бойцов из вещмешков торчали черенки сапёрных лопаток…

— Товарищ лейтенант! — Александр услышал зычный окрик начштаба батальона. — Стройте свой взвод, и роту! Где вас носит!? И вперёд на погрузку! Старшины батальонов уже готовили «мат базы» для погрузки в ЗИЛы. Выделенные для этого подразделения спешно затаскивали на борта ящики, палатки, печи и прочу утварь, под светом фар, пробивавшимся сквозь утренний промозглый туман.

— Комиссар! Выводи роту, а я в парк! — вяло крикнул Альяру ротный. Под парком имелся ввиду не парк развлечений, а парк боевых машин….

Полк убывал в поле. Дней на семь. Этого выхода ждали. Даже предполагали, но, как обычно, не хотелось быть готовым к этому именно сейчас! Именно в эту холодную промозглую ночь из-под тёплого уютного одеяла! Но процесс уже был неотвратим. И сознание обычно быстро адаптировалось к превратностям судьбы, начиная искать в происходящем мгновения радости и даже удовольствия. Минута в дырявой палатке, в относительном тепле — уже счастье. Порция полуостывшей пайки в солдатском котелке, дабы тупо набить пустой урчащий желудок, — удовольствие. Не говоря уже о том, как, накормив и уложив бойцов в натопленные ржавыми полусамодельными «буржуйками» дырявые грязные палатки (фак вещевую службу!), соберутся офицеры на скрипучих койках или досчатых нарах, расстелят свои спальники, снимут с печки шипящую ароматную банку тушёнки, откроют бутылочку «Боровички»⁵⁵, поставят на стол армейские железные кружки, да закусывая сочным горьким лучком, продирающим горло своим сладковатым соком, поведут беседы о своих бойцах и отцах-командирах, о том, о сём, и, конечно же, о них, о женщинах, что так мило скрашивают нашу убогую жизнь, придавая ей смысл даже в самом бессмысленном предприятии. Даже в мыслях, даже в самый трудный, грязный и, кажущийся беспросветным кусок времени, мысли о ней, близкой или далёкой, существующей или вымышленной, согревают душу… А, может это просто водка с луком жжёт глотку, да терзает сердце. А…?

***

Когда мы были на войне,

Когда мы были на войне,

Там каждый думал о своей

Любимой или о жене,

И я конечно думать мог,

И я конечно думать мог,

Когда на трубочку глядел

На голубой ее дымок,

Как ты когда-то мне лгала,

Как ты когда-то все лгала,

Что сердце девичье свое

Давно другому отдала,

А я не думал ни о чем,

А я не думал ни о чем,

Я только трубочку курил

С турецким горьким табачком,

Я только верной пули жду,

Я только верной пули жду,

Чтоб утолить печаль свою

И чтоб пресечь нашу вражду

Когда мы будем на войне,

Когда мы будем на войне,

Навстречу пулям полечу

На вороном своем коне

Когда мы были на войне

Когда мы были на войне,

Там каждый думал о своей

Любимой или о жене

Слова: Д. Самойлова, музыка: В. Столярова.

Примечания

55

Словацкой водки, воняющей ёлками.