Воспоминания о будущем

Влада Созинова

Леоне любит тишину и спокойствие, а вот ее заводная подруга детства – Рэкки обожает веселье и необычные приключения, придумывая их на ходу одно за другим. Они живут в небольшом городе, у них обычные жизни, однако они наполнены необычными событиями и происшествиями. «На дворе 2060-е – мир и благодать, ну может она посидеть денек спокойно и не втягивать меня в приключения», – сурово вздыхает Леоне. А потом мирно улыбается и идет вслед за своей подругой хоть на край света.

Предвкушение и волнение

Сожаление и согласие

Стоял теплый майский денек. Вдохнув поглубже, я ощутила свежесть воздуха. Сегодня суббота, но я с радостью бы прогуляла школу ради такой прекрасной погоды. Осталось учиться всего ничего, буквально десять учебных дней, а затем лето и бесконечные прогулки, отдых и развлечения. Вам, наверное, интересно, что мы делали в это прекрасное утро?

Как я уже писала однажды, Рэкки очень любит лазать по заброшенным зданиям. Но больше чем лазать, она любит разве что их исследовать. Ее привлекает эстетика заброшенных мест. Заброшенные дома у нее (как и у меня) ассоциируются прежде всего с чем-то мистическим и потусторонним. С призраками, например, или с жуткими историями. Знаете, многие здания, что мы посетили, были не только страшными, но и страшно красивыми.

Согласитесь, странное увлечение для девочки любить лазать по жутким «заброшкам». Рэкки вообще странная, не любит еду из школьной столовой, плачет из-за всякой книжной ерунды, носит в своем рюкзаке целую кучу вещей. Однако и я не лучше. Увлекаюсь карате, и могу надрать зад любому. Но папа всегда учил меня, что девочки могут заниматься и увлекаться тем, чем сами захотят, и не нужно слушать ничье мнение. Да, безусловно, хороший совет, но хочу добавить одну поправку: девочки и мальчики могут увлекаться тем, чем захотят. Просто никого не слушайте, ладно? Небольшое напутствие и отступление.

Так вот. Благодаря Рэкки я знала практически все «заброшки» в нашем районе. И старую больницу, и школу, и полигон, и почту, и много-много всего еще. Иногда мы брали с собой Сайрама. Это происходило, когда он сам хотел и когда у него было свободное время (а точнее говоря, когда он не спал и не ленился). Ну и, возможно, когда нам двоим было жуть как скучно. Чем больше народу, тем веселей. Сайрам скрашивает наши походы в прямом и переносном смысле. Видели бы вы, какие прекрасные и удивительные граффити он рисует! Просто с ума сойти можно. И это не просто какие-то бессмысленные для большинства надписи, а настоящие картины! Однажды Сайрам нарисовал прекрасного пятнистого жирафа, пока мы с Рэкки спускались в темный бетонный подвал больницы. Там мы наткнулись на кучу дохлых мышей, аж противно вспоминать. А недавно, вооружившись пятью баллончиками с краской, он изобразил на ужасно облупившейся стене чарующий закат на пляже, с морем, чайками и разноцветным небом. У него явно талант. Интересно, рисует ли он картины дома от нечего делать и заставил ли он ими всю свою комнату. Было бы круто увидеть комнату Сайрама, завешанную картинами, бумажками с рисунками.

В этот раз мы отправились на вылазку все втроем. Встретились возле моего дома и пошли к месту. В дорогу я экипировалась всем необходимым. Надела кроссовки, плотные длинные штаны. Взяла маску, чтобы не дышать строительной пылью, если она там будет. На спине у меня покоился рюкзак с самыми нужными вещами, бутылкой воды, например. Сайрам не привык ходить по таким местам, поэтому в дороге молчал больше, чем обычно. Болтала в основном Рэкки, она рассказывала нам о своих планах на лето, а потом неожиданно переключилась на монолог о вкусных тортах. Никто не понял, как это произошло. Посмотрев на Сайрама, я заметила его задумчивость, молчаливость. Что-то с ним не то. Но он не должен бояться таких мест, как заброшенные здания, ведь не раз там был. А может, он ходит туда только ради нас с Рэкки. Кто знает… Могу сказать одно: когда он рисует, то забывает обо всем на свете.

Мы пришли к трехэтажному зданию. Его со всех сторон окружал небольшой лес, но благодаря тропинкам, протоптанным другими людьми, мы с легкостью нашли его. В прошлом это пустое здание могло стать то ли лабораторией, то ли психбольницей. Но это все в прошлом и нас (особенно Рэкки) не интересовало. Главное — это то, что осталось от него в настоящий момент. Стоя перед зданием, я понимаю, почему некоторые считают заброшки жуткими местечками. Оно очень точно передает атмосферу опустошенности и навевает мысли о прошлом. Кто ходил по этим коридорам? Кто строил эти стены? Когда все это забросили? Часто возникает чувство восхищения и желания посетить это необычное, оставленное людьми место.

Думаю, каждому школьнику было бы любопытно узнать, что таит в себе это здание. Попробую описать его. Ну, во-первых, оно имеет три этажа. Но об этом я уже говорила. Тогда, во-вторых, оттуда открывается просто офигенный, как говорит Рэкки, вид. Можно разглядеть всю округу и лесок, обступающий здание, поднявшись на самый верх крыши.

Так. Что-то не то. Давайте по-другому. Это было старое заброшенное здание. Первый признак, по которому мы определяем заброшенный дом, это его окна. Точнее, полное или частичное их отсутствие. Еще одно преимущество таких мест это контраст с мирным окружением, в котором они находятся. Ярко синее небо и тихий лес контрастируют с одиноким зданием, в котором уже давно никто не живет.

Здание с облупившейся краской, плесенью и выбитыми окнами может показаться очень враждебным и нагоняющим страх, но оно не такое. Скорее миролюбивое. Окна полностью отсутствуют, значит, его не достроили. Там довольно чисто, хоть иногда и можно увидеть мусор по углам в виде жестяных банок или бумажек от еды. Но в этом здании мусор редкий гость. Далее граффити. Их здесь около десятка.

Поэтому очевидно, что тут и до нас были люди. Стены исписаны причудливыми надписями самых разных языков и цветов, от больших и толстых до маленьких закорючек в пару букв.

— Сайрам, дай баллончик, я тоже что-нибудь напишу, — крикнула Рэкки. Сайрам топтался в проходе, осматривая оттуда пол, бетонный потолок под три метра.

— Тебе какой?

— Давай черный.

Немного поковырявшись в рюкзаке, Сайрам вытащил черный баллон с краской и приготовился его кидать.

— Лови.

Емкость летела около пяти метров, а потом Рэкки ловко поймала черный цилиндр с дрожащим шариком внутри.

— Благодарю.

Пока она что-то старательно писала, издавая звуки «пш-ш», «пш-ш», я продолжала разглядывать здание. В постройке пахло плесенью, стояла мертвая тишина, лишь слышно, как Рэкки брызгает краску на стену. Мышей в округе нет, и это хорошо. Изредка посвистывает в окнах ветер. Много света просачивается через незастекленные проемы.

В одном из таких обосновался гуль. Эти мутировавшие голуби часто гнездятся в безлюдных местах, я не в первый раз их встречаю в лесу. Но уже не боюсь. Главное вести себя спокойно, без резких движений. Он посмотрел на меня, я на него. «Я помню, как твой злой сородич меня укусил, было неприятно», — подумала я. Гуль, посидев в оконном проеме еще немного, улетел.

Судя по всему, здание было построено в 2010-е годы. Но по какой-то неведомой нам причине его перестали строить и забросили. Попасть в «заброшки» чаще всего очень непросто, а иногда и опасно, даже если не говорить о якобы обитающих там призраках, то любителям старины стоит опасаться обрушения конструкций. К счастью, пол и потолок до сих пор пребывают в приличном состоянии, что и позволило мне сделать вывод о приблизительной дате строительства. Мне хотелось бы оказаться в начале XXI века и побывать в этом месте, побродить по его недавно построенным коридорам. Узнать, что на самом деле тут хотели построить, и быть в курсе всех секретов и событий этого здания.

— За-акончила, — протянула Рэкки.

— Ну и что ты там написала? — спросил Сайрам, уверенно подходя ближе, чувствуя себя здесь точно дома.

— Вот, полюбуйся.

Красивым почерком на стене было выведено слово «Френе́ль». Рэкки заулыбалась.

— Дурочка, кто пишет здесь свою фамилию? — возмутилась я, слушая издалека.

— Да и к тому же ты говорила, что твой отец довольно состоятельный человек. А вдруг кто-то увидит твою подпись? Подумают, конечно же, про него, глядя на эту фамилию, а может, и в суд подадут за вандализм, — пугал ее Сайрам.

— Ну и ладно. Мне нравится, — она показала язык.

— А ну иди сюда, — крикнул Сайрам и ринулся за ней.

Рэкки убегала в другой конец коридора, но не рьяно, а Сайрам кинулся за ней и хотел догнать. Я думаю, они опять затеют ссору. Иногда смешно, но чаще всего раздражающе за этим наблюдать. Поэтому я отошла в сторону, чтобы не мешать им выговориться. Когда у них закончится словарный запас, тогда я и появлюсь. А пока посижу тут, за углом, пусть думают, что меня нет.

Догнав Рэкки, Сайрам начал отчитывать ее и бранить. Он делал это полушутя, посмеиваясь над ней. Рэкки тихо стояла и смотрела на него. Но они, неожиданно для меня, перестали разглагольствовать и переменили тему. Я все слушала.

— Слушай, Сайрам, — как бы ненавязчиво начала Рэкки, — а тебе кто-нибудь нравится?

— С чего это ты вдруг? — удивился он.

— Так, просто интересно. Не отвечай вопросом на вопрос.

— Думаю, пока никто.

— А поточнее?

— Не знаю.

— Хмм…

— Ну, уж точно не такие девчонки, как Виньетта. Зазнайка еще та, — усмехнулся он.

— Но она довольно умная. Вы с ней лучшие в классе. Думаешь, она тебе не подходит?

— В любом случае — это не то.

— Тогда кто? — настаивала Рэкки.

Он заволновался. Не очень-то ему и хотелось отвечать на такие личные вопросы.

— Не знаю.

— А я красивая?..

— Ты очень милая. Но такая глупая, хах.

— А я тебе нр…

— Давай потом поговорим об этом. Где Леоне? — прервал он ее, словно намереваясь уйти от темы.

Я продолжала незаметно сидеть за углом, даже спина замаралась оттого, что я слишком сильно прислонилась к стене. Странный у них вышел диалог, половину фраз я, к сожалению, не расслышала. Но теперь и мне стало интересно, кто же нравится Сайраму.

— Леоне, — позвала Рэкки.

— Леоне, где ты? Иди к нам.

— Здесь я, — подождав немного, откликнулась я на их зов.

— Где ходишь? Что ты там делала? — спросил Сайрам, видя, как я выхожу из-за угла коридора, в который никто еще не заходил.

— А ты волновался за меня? — с ехидством спросила я.

Он не ответил.

— Осматривала местность. Это здание почти не опасно для нас, за исключением большой дырки в полу на втором этаже. Но конструкция не обрушится, даже если втроем поднимемся на этаж, и это радует.

— К чему ты клонишь? — поинтересовалась Рэкки.

Выдержав уместную паузу, я произнесла:

— Можно устроить игру.

— Какую игру? — переспросил Сайрам.

— Интересную, надеюсь. Суть проста. Кто первый доберется до крыши — тот и победил. Наперегонки.

— Мне нравится, — одобрила Рэкки.

— Да ты же медленная, как не знаю кто. Я тебя в два счета уделаю, — расхваливался Сайрам.

— Вот и посмотрим кто кого. Может, удача сегодня на моей стороне, — сказала Рэкки.

— Отлично, раз все согласны, давайте оставим тут свои вещи. Будем бежать налегке. О, мне нужна красная краска.

Сайрам послушно достал баллон, не задавая вопросов, а Рэкки сняла рюкзак с плеч и откинула его к самому входу подальше.

— Вот так, закончила, — произнесла я, поперек коридора начертив жирную красную линию. — Это будет старт.

— Угу.

— Бежим по первому этажу до конца коридора. Там будет лестница. Поднимаемся на второй этаж и также бежим до конца. Потом на третьем этаже нужно будет найти вход на крышу. Кто первый прибежит — тот самый быстрый, — объяснила я кратко правила.

— Ок, но нам нужен будет сигнал для начала бега. Если кто-то один будет говорить: «На старт, внимание, марш», это будет нечестно по отношению к другим.

— Да, ты прав, — подтвердила я слова Сайрама.

Мы немного подумали.

— Что если кто-то высоко подбросит баллончик с краской, а звук его падения будет сигналом? — спросила Рэкки.

— Мой драгоценный баллончик!

— Идея неплохая.

— Тогда это буду я, — сказал Сайрам.

— Возражений нет.

Мы встали на линию старта, разминаясь.

— Готовы? Бросаю, — предупредил он.

Сайрам высоко подкинул баллончик. Все замерли в ожидании звука. Напряженная и такая волнительная пара секунд. И вот… Бам!

Мы с Сайрамом вырвались вперед. Рэкки чуть позади. Но никто не хотел проигрывать. Ладошки вспотели от волнения. Сдаваться я не собираюсь!

Мы повернули за угол, ступая по мелким бетонным камушкам, что врезались в стопы. И вот первое препятствие. Доски. Светлые, возможно, березовые отсыревшие доски валялись всюду и сбивали нас, несущихся на полной скорости подростков. Сразу ясно, что здание не достроено. Много досок валялось на полу, сваленных друг на друга в широкие кучи. Также пара-тройка досок была протянута через весь коридор и закреплена на высоте метр и семьдесят сантиметров. Для довольно высокого Сайрама это была проблема.

Нам всем было неудобно перепрыгивать через наваленные груды досок. В то же время приходилось следить за досками сверху. Это испытание было средним по уровню сложности. Мы с успехом его преодолели, даже Рэкки выбралась из перехода, заваленного деревянными палками.

Сайрам вырвался вперед. Какие-то там доски для него не преграда. Я поспешила догнать его. Благо препятствие за следующим поворотом заставило его притормозить.

Шины. Автомобильные шины. Кто-то зачем-то приволок сюда шины и построил из них башенки под два метра из семи-восьми шин. На них-то мы с Сайрамом и поравнялись. Я хлопнула его по плечу и подразнила:

— Догоняй!

Это был вызов. Все равно что помахать перед быком красной тряпкой.

— Рэкки, давай быстрее! — крикнула я, поддерживая ее.

Рэкки, бывавшая тут не в первый раз, как и я, знала, что бежать мимо шин нужно определенным способом. Если не хочешь наткнуться на башню из шин, просто беги по спирали, обходя их кругами.

Неторопливая Рэкки тоже нагнала Сайрама, который все бегал вокруг да около колонн, не понимая, как через них можно протиснуться.

— Я уже бегу, Леоне! — крикнула она.

Сайрама все это дико сердило. Ведь это он должен быть победителем. А какие-то девчонки его сейчас уделают? Не, так не пойдет.

«Я просто побегу за Рэкки, она меня выведет», — подумал он.

Так оно и получилось. Не успела я мысленно обрадоваться своей победе возле лестницы, как его силуэт показался неподалеку.

— Не сдамся! — крикнул он.

— Я тоже!

Лестницу мы преодолели быстро. Чего там сложного, ее даже препятствием назвать нельзя. Когда я была на середине пролета, Рэкки только начинала взбираться по ступенькам.

В один момент я подумала, что у меня и вправду не получится победить. Но я же крикнула Сайраму, что не сдамся. Значит, так и будет.

Второй этаж был куда «спокойнее» первого. Ни досок, ни шин. Наверное, сюда не успели притащить всякий мусор, или людям просто было лень поднимать столько барахла на этаж повыше. Хотя тут был шуршащий под ногами песок. Совсем немного, он тонким слоем стелился по полу. Теперь мы все бежали по второму этажу цепочкой: Сайрам, я, Рэкки. Сайрам случайно оступился, потеряв равновесие, но продолжил бежать, не сбавляя скорость.

— Хах, смотри, ноги не сломай, — язвительно крикнула я. И пожалела.

Он, желая мне отомстить, наклонился и на бегу взял охапку песка из-под ног.

— Получи! — воскликнул он, развернулся и размашисто развеял песок, при этом закрыв глаза.

В коридоре заброшки создалась своего рода легкая дымовая завеса. Очень неприятная, скажу я вам. Я прикрыла глаза, чтобы песчинки не попали на слизистую.

— Нечестно! Дурак.

— А это не запрещено правилами, так что я придумал свое. Считай это новым препятствием, — радовался он, повернув голову в мою сторону и наблюдая, как я прикрываю лицо руками, пытаясь бежать вперед. Я уже почти выбралась и приоткрыла один глаз.

— Рэкки, тут пыль в воздухе из-за Сайрама, осторожнее, — предупредила я. Песок уже почти осел, но от него осталась характерная неприятная пыль.

— Постараюсь, — крикнула Рэкки.

— Теперь вам никогда меня не догнать, — радовался он.

— Вперед смотри, дурачок, там дырка в полу.

Но я не успела договорить, его ноги уже были на самом краю маленькой пропасти. Он тоже поздно заметил свою оплошность, да и не сразу понял, что происходит. Мне казалось, Сайрам поверил в то, что у него еще есть шанс уцелеть, поэтому попробовал перепрыгнуть эту дыру. Его большие ступни в этот момент были наполовину в бреши. Из-за чего ему не хватило сил оттолкнуться. Сайрам неловко повернулся в воздухе и начал падать, цепляясь за воздух. Он летел вниз, а я беспомощно за этим наблюдала. Скорей всего, Рэкки тоже. Не так уж далеко она от меня находилась, когда бежала. На долю секунды мир замедлился, какую-то пару мгновений было чрезвычайно страшно, но я не могла оторвать взгляд. Сайрам шлепнулся на бетонный пол. К своему ужасу, мы услышали этот звук. От этого глухого падения у меня что-то свело в груди, его тело шлепнулось вниз, я замерла на месте. Немой крик вырвался наружу. От бессилья я присела на пол.

— С-Сайрам?

Он не отозвался. Головой я понимала, что нужно идти к нему и как можно быстрее, но ноги не слушались. Ни шагу не получалось сделать, да и встать тоже, что же сковывает меня в данный момент. Я должна помочь другу. На полу возле ноги я заметила острый серенький камушек. Была не была. Я схватила его и легонько полоснула себя по руке. Потекла кровь, густая и красная, но ее было не так много. Как я и ожидала. Чувство боли вывело меня из шока. Но я все равно не пошла, а едва подползла к отверстию.

Сайрам лежал внизу в пыли и с закрытыми веками. Крови вокруг него я не наблюдала. Вероятность того, что он что-то себе сломал, крайне велика. Упасть с такой высоты не сгруппировавшись опасно для жизни. Он и правда болван.

Я повернулась в сторону Рэкки. Она стояла поодаль с широко раскрытыми глазами и плакала, прислонив руки ко рту. Кое-как я нашла в себе силы, чтобы встать. Сколько же труда и выдержки потребовалось мне, чтобы поднять свое тело в ту минуту.

— Рэкки, все хорошо, не переживай. Давай спустимся вниз, — пытаясь придать своему голосу обычный спокойный вид, сказала я. На самом деле он дрожал, однако я надеялась, что за своими всхлипами она не распознает колебания голоса. Я притворилась, чтобы попытаться хоть как-то ее успокоить. Она более чувствительна к таким вещам, чем я. Того и гляди начнет истерику, тогда я точно не смогу ее остановить.

Она будто вовсе меня не слышала.

— Давай я попробую спрыгнуть туда же, зацепившись за край, а ты иди к лестнице и спустись вниз. Ты не сможешь спрыгнуть отсюда, а ему как можно скорее нужна помощь.

— Нет! — закричала она. — Вдруг с тобой тоже что-нибудь случится?

— Но так намного быстрее, — пыталась убедить ее я.

— Не оставляй меня!!

Это был крик о помощи. Слезы хлынули у нее еще сильнее. Я поняла, если оставлю ее одну, она не сможет себя контролировать, того и гляди в панике натворит чего безумного. А я сейчас самый адекватно мыслящий человек в этом здании, поэтому должна быть с ней рядом. Я взяла Рэкки за руку.

— Все хорошо, хорошо. Он просто без сознания, кровь не хлещет. Пойдем вместе.

Мы спустились на первый этаж. Рэкки рыдала у меня на плече. Возможно, если бы я дала ей поглядеть на Сайрама оттуда сверху, она была бы спокойнее. На это просто не было времени.

— Сайрам! — увидев его в сознании, Рэкки вырвалась из моих объятий и поспешила к нему, запинаясь. Ее волосы развевались туда-сюда. — Бинт. Где мой бинт? Я сбегаю за сумкой. У меня там есть… Я спасу его!

— Успокойся и подумай здраво. Зачем ему бинт, если у него нет кровотечения? Скорую… Нужно вызвать скорую.

— Да кто нас найдет в такой глуши? Мы в заброшенном здании посреди леса. Тут даже адреса нет.

Она была права. Эти слова… Я сама прекрасно понимала, но теперь на меня накатило чувство безысходности. Нас вряд ли найдут. А все это случилось потому, что я предложила устроить это глупое состязание. Все из-за меня!

— Это все моя вина! — воскликнула Рэкки. — Если бы я не притащила вас на эту заброшку, то ничего бы не случилось.

— Не вини себя, — прошептал Сайрам, приподнявшись на локте. — Если бы я был внимательнее и не рвался так к победе, то не провалился бы в эту чертову дырку.

— Сайрам! Рука, — воскликнула Рэкки, — твоя рука в неестественном положении.

— Сломал, наверное, — спокойно пробубнил он.

— Молчи.

Она не могла остановить слез. Хоть и вытерла свои глаза уже три раза. Все-таки настолько сильно винила себя. А из моих глаз не вырвалось ни слезинки. Неужели я настолько бесчувственная? Каждый из нас винил себя в этой ситуации. Но уже ничего было не поделать. Или…

— Рэкки, ты говоришь, нас никто не найдет… Однако у меня есть идея. Но тебе она точно не понравится.

— Я готова на все!

— Тогда позвони своему отцу. Благодаря своим связям он найдет нас даже в такой чаще.

— Но если он узнает, что я бегаю по заброшкам, он убьет меня!

— Что важнее: это или рука Сайрама? — крича спросила я.

Она послушалась. Рэкки достала телефон и судорожно начала набирать его номер. Ее руки дрожали, буквы и цифры расплывались в глазах из-за слез. Дальше все происходило как в тумане. Плохо помню все происходящее. Надо спросить у Рэкки, помнит она или нет.

Помню, как прилетел спасательный вертолет и забрал Сайрама, как сидела в большой черной машине, возможно полиции, сидела напротив Рэкки. Преимущественно она смотрела в окно на меняющийся за ним пейзаж. Иногда опухшими глазами смотрела на меня, я отвечала ей тем же. Наш безмолвный диалог мог продолжаться около двадцати минут. Потом меня завезли домой, а сами поехали дальше. В больницу, точно туда. Все выходные я была сама не своя. Меня грызло чувство вины. Должно быть, Сайрама и Рэкки тоже. Я лежала на кровати и подолгу прокручивала все происходящее в голове, заново переживая ситуацию, обдумывая, можно ли было поступить так, а не иначе.

В понедельник Сайрам не появился в школе. Его до сих пор держали в городской больнице. Позже я узнала от Рэкки, что он сломал левую руку (хорошо, что левую, а не правую! он правша, не смог бы писать и рисовать картинки). Кроме того, у него множество синяков и царапин по всему телу. Через пару дней в школе уже все знали, что Сайрам сломал руку, но никто не знал, как именно, кроме нас с Рэкки. Отец Рэкки оплатил лечение и гипс, ведь у матери Сайрама таких денег не было. После того как Викентий узнал, что его дочь Рэкки опять ослушалась и пошла исследовать заброшенное здание, да еще и друзей подвергла опасности, были приняты жесткие меры. Теперь ее сразу же после школы забирала черная машина с водителем на обозрение всем одноклассникам и отвозила прямо домой. Мы толком и не успевали попрощаться, как двери машины закрывались, и она уезжала. Было очень обидно. Надеюсь, ее отец однажды смилостивится. Хотя, немного зная принципиального и сурового Викентия, можно порадоваться, что он вообще не упек Рэкки под домашний арест и до конца учебного года не перевел ее на домашнее обучение. К счастью, этого не произошло. И Рэкки будет ходить оставшиеся две учебные недели в школу.

А вот Сайрам вряд ли выйдет к концу мая. После того как его выпишут из больницы, нужно будет еще отсиживаться дома какое-то время и наблюдаться у врачей. Понимая, что до начала лета я не смогу увидеть Сайрама, мой мозг начал придумывать план действий. Нужно было узнать, когда его отпустят домой, и наведаться. Поэтому каждый день я писала ему сообщения, спрашивая: «Как здоровье? Ты еще в больнице? Когда отпустят?». Думаю, за все это время Сайраму порядком надоела моя навязчивость. Но вот однажды, спустя почти неделю после случая на заброшке, он мне написал, что его отпустили домой вчера.

Моей радости не было предела. В тот же день после школы я решила навестить его. Как только я получила сообщение и прочла его, то машинально огляделась по сторонам. Не хочу, чтобы кто-то увидел. Особенно Рэкки. Ей я не скажу, что направлюсь к Сайраму на дом. Она и так за него чересчур сильно волнуется. Ну точно винит себя за произошедшее.

С нетерпением ждала конца уроков. Поскорей бы отправиться к Сайраму. Как я давно у него не была (за это мне очень стыдно). По моим расчетам, Рэкки сразу после школы заберет водитель. У меня получится без лишних вопросов направиться туда. Скорей бы кончились эти занятия!

* * *

— Тут вроде бы, — усомнилась я, стоя во дворе дома.

Он был довольно старой постройки, обыкновенная пятиэтажная хрущевка. Стены горчичного цвета кое-где обшарпаны. Может, не здесь… А вдруг его мама дома? Вот же ж стыдно будет.

— Ну, была не была. Захожу.

Я зашла в подъезд, вот нужная дверь на втором этаже. Робко постучала, но так, чтобы с той стороны было слышно. После третьего стука в квартире послышалось шевеление. Сайрам открыл мне дверь.

— О, Леоне, как здорово. Заходи, — пригласил он.

Он был в порядке. И это главное. Даже в приподнятом настроении, так рад меня видеть? С тех пор как мы не виделись, кажется, прошла целая вечность. Но никто из нас за это время не успел измениться. Не считая левую руку Сайрама. Она была обтянута какой-то черной силиконовой манжетой, фиксирующей предплечье в неподвижном состоянии.

— Странная штука. Это типа вместо гипса? — спросила я, проходя в квартиру.

Он сначала не понял, о чем я говорю, но потом с интересом и уверенностью начал показывать и рассказывать.

— Да. Эта штукенция фиксирует руку. Теперь вводят такие вместо бинта с гипсом. А жаль. Лучше бы по старинке. Я бы что-нибудь нарисовал на нем. «Звездную ночь» Ван Гога, а?

— Было бы красиво.

Вот и славно. Я думала, Сайрам сильнее расстроится из-за перелома. Но нет, он бодрячком.

— Проходи. Вон туда. Давно ты меня не посещала, — произнес он.

Я промолчала. Через гостиную, убранную наспех, с расправленным диваном и парой пивных банок за ним, я прошла в комнату Сайрама и буквально застыла на пороге. Я была у него не первая. До меня с ним уже беседовали две наши одноклассница: Виньетта и Рэкки.

— Мм, Рэкки?

Она ничего не ответила. Сидела на полу вместе с Виньеттой, обхватив ноги, и молчала. Боже, что они здесь делают? Что происходит? О чем сейчас подумает Сайрам, поняв, что к нему на дом нагрянули три его одноклассницы?

— Хей, девчонки, — Сайрам вальяжно шагнул в свою комнату с банкой газировки.

Для маленькой комнатки здесь явно было тесно четырем людям. Я остановила его у самого порога и отвела к стене. Буквально толкнула, случайно задев ногой составленные кучки журналов и альбомов на полу. Кстати говоря, его комната не была обвешана его рисунками. А как жаль!

— Леоне, ты чего? — спросил он, упершись в стену и расплескав немного газировки.

— Нужно поговорить. И не отпирайся, а то я тебя ударю.

Он и не собирался сопротивляться, но припугнуть его стоило. Глянув на тех двоих на полу, мы отвернулись к стене и начали шептаться.

— А что эти двое тут делают? — почти крикнула я.

— Пришли сюда так же, как и ты. Наверное, это из-за того, что по классу прокатилась новость о том, что я сломал руку. Оказывается, я популярен. Похоже, это правда, что девушкам нравятся плохие парни. А ты разве не поэтому же пришла? — с улыбкой спросил он.

— Нашел что сказать. Не льсти себе. Пришла, и все, а тут они сидят. Как-то не по себе мне от их присутствия.

Он отвернулся от стены, посмотрел на девушек и обратно повернулся ко мне.

— Видимо, Рэкки пришла потому, что волновалась за меня, — продолжал Сайрам.

— Это-то я поняла, но Виньетта что тут забыла? — напирала я.

— Похоже, что мы с Виньеттой встречаемся.

— Чего? — удивилась я. — Не смеши меня. «Похоже, что мы встречаемся». В смысле «похоже»?

— Еще в начале этого месяца она пожала мне руку в коридоре школы, когда нас никто не видел. Тогда я лучше всех написал годовой экзамен. Виньетта была второй.

— Виньетта пожала тебе руку? — с кислым лицом спросила я.

— Она, кажется, сказала что-то вроде этого: «Давай брать пример друг с друга и дальше стараться изо всех сил», — процитировал Сайрам.

— Ну, а ты чего?

— Я подумал, что она говорит мне это как сопернику.

— И все? И это уже значит, что вы встречаетесь?

— Мы ведь пожали руки. И это значило, что мы решили встречаться. Виньетта мне только что об этом рассказала, — без радости на лице выпалил Сайрам.

Вот дурак. Однако мы с ним оба были неопытны в отношениях, потому что раньше ни с кем не встречались. Но быть таким глупым… Мне захотелось поприкалываться над ним.

— Вот как! Ну, это же Виньетта, она серьезная и строгая. Может, она права? — с усмешкой поинтересовалась я.

— Ага, может быть, и права… Ну, у тебя ни с кем из парней рукопожатия не было, так что, считай, у нас с Виньеттой продвинутые отношении. Ха-ха.

— С чего ты взял, что не было? И вообще, какое уж тут «ха-ха»?

Я надула губы и отвела взгляд. Но нужно было все узнать до конца.

— Ясно, а Рэкки слышала, как Виньетта тебе рассказывала, что вы встречаетесь?

— О да, слышала, — ответил он. — Тут же взбесилась. Говорит: «Сайрам, ты правда встречаешься с Виньеттой?!» И тут же: «Если ты встречаешься с ней, то зачем тогда хотел признаться в любви мне?!» Вот… И тут ты пришла, я ей так и не успел ничего ответить.

— Когда это ты с Рэкки?.. Вот это я умудрилась прийти в самый неподходящий момент! Тут же сейчас бойня будет.

— Сайрам, чего вы там шепчетесь вдвоем? Будь наконец мужчиной! — крикнула Рэкки. — С кем ты встречаешься, ну? Со мной или с Виньеттой? А может, Леоне тоже?

— Не-не-не, меня сюда не привлекай.

— Погоди-погоди, — сказал он, поворачиваясь к ней лицом, — про «встречаться» я вообще ничего не говорил! Устроили тут представление с недопониманием. Виньетте я пожал руку, даже не думая, что это равно «решено встречаться». А с тобой, Рэкки, я хотел просто попозже поговорить про отношения, о чем тебе и сказал на заброшке. Опять же не думая, что это равно «признанию в любви» в будущем. На этом все.

Сайрам сказал это таким тоном, будто они обе его довели до белого каления. Теперь все более-менее понятно. Девочки просто все надумали.

Рэкки, до этого внимательно слушавшая, вскочила со своего места и поползла к двери:

— Бред какой-то. Я пошла.

— Сайрам, ты меня ненавидишь? — спросила Виньетта со спокойным лицом.

— Нет, с чего бы мне…

— Значит, ты меня любишь? — уточнила Виньетта.

— Не, ну если выбирать между «люблю» или «ненавижу», то тогда люблю.

— До свидания! — крикнула Рэкки, все еще находившаяся в этой комнате. Она уже приготовилась брать свою школьную сумку с пола.

— Погоди, Рэкки, тебя я тоже люблю — если, конечно, выбирать из «люблю» и «ненавижу».

— Чего-о-о… Ты чего это, признаешься нам обеим? Может, еще и Леоне признаешься? — воскликнула Рэкки.

Только меня не приплетайте.

— А? А что, так получается, что ли?

— Именно так и получается. Сайрам, о чем ты вообще думаешь? — поинтересовалась я, нахмурившись. Когда дело доходит до сложных задач по математике или химии, то он знает ответ наперед, но когда дело качается любви и человеческих отношений… он просто безнадежен.

— Л-ладно! Тогда я тоже спрошу! Виньетта, Рэкки, вы меня любите, что ли? — и он с недоумением начал показывать на себя пальцем не сломанной руки.

— Люблю. И не просто как друга, — призналась Рэкки. — Поэтому и подумала, что в тот романтичный момент после погони на заброшке, когда мы наконец остались наедине…

«Вот этого от Рэкки я и не ожидала», — подумала я.

— Естественно, люблю, — ответила Виньетта без тени сомнения и смущения, — иначе я не стала бы пожимать твою руку.

Сайрам некоторое время стоял ошарашенный. Трудно было, наверное, все это переварить. Но чуть позже он воскликнул:

— Что?! П-почему я так популярен?! Это даже странно! Неужели только потому, что я хорошо учусь? Или из-за успехов в спорте?

— И что тебя смущает (смазливый парень)? — спросила я, стоя в стороне и скрестив руки на груди.

— Сайрам, скажи наконец, кого ты любишь? Меня или Виньетту?! — крикнула Рэкки, указывая на него пальцем.

Черт, Сайрам такой дурак. Упускает шанс охмурить двоих прекрасных девчонок. Хорошо, что он мне не нравится, а то было бы троих.

–…И когда я скажу «люблю», то будет значить, что мы встречаемся, так?…

— Да, так. Выбирай уже быстрее, мне надоело на эту Санта-Барбару смотреть, — устало сказала я. Хотя мне немно-о-ожечко нравилось наблюдать за его стараниями. Две девушки поставили такого прямолинейного и сообразительного парня в тупик, да так, что он не может до конца решиться, что ответить.

— Послушайте! Я, между прочим, мечтаю стать художником. Для меня это важнее всяких отношений! — заявил он. — Даже если вы будете встречаться со мной, мне будет лень ходить на свидания, и вообще я отнесусь к нашим отношениям легкомысленно!

Минуту они молчали.

— Ага, ничего страшного. Я люблю целеустремленных людей, так что я тебя только поддержу, — сказала Рэкки. — А свидания не так важны, мы все равно много времени проводим вместе.

— Просто забудь о картинах, — произнесла Виньетта.

«Что говорить, ответ Виньетты более адекватный», — подумала я.

— Если ты продолжишь заниматься ерундой, то потом сильно об этом пожалеешь, — обосновала староста.

Она всегда была серьезна в своих намерениях. Предельно серьезна.

Но Сайрам не растерялся:

— Уж лучше я буду сожалеть о том, что сделал, чем о том, что даже не попытался достичь своей мечты. До того как я начал рисовать, дни просто шли чередом, один за другим, серой полосой. Но сейчас я всем доволен и живу в полную силу. Я словно нашел свое призвание.

Виньетта вскочила со своего места. Поправила юбку. Она явно не ожидала услышать такого ответа, противоречащего ее собственному мнению.

— До свидания. Мне нужно делать домашнее задание. Сайрам, ты будешь жалеть об этом всю жизнь… Совершенно точно, — добавила она в конце.

— Ну… тогда просто посмейся надо мной, — сказал он.

— Я не смогу даже улыбнуться.

Она поспешила в коридор, задев меня плечом. Мне показалось, что ее глаза блестят.

— Так, вы теперь встречаетесь? — спросила я Рэкки и Сайрама.

— Похоже на то, — ответила Рэкки.

И как так получилось-то, вроде бы ничего к этому не вело. Либо я намеренно игнорировала все признаки их увлеченности друг другом и сближения, списывая все на крепкую дружбу. Странно себя чувствую. Они теперь встречаются. Теперь Рэкки и Сайрам ближе, чем друзья. А кто же для них буду я? Все ли теперь будет так же? Не изменятся ли наши общие дружеские отношения? Проверить это можно только с течением времени.

— Рэкки, не боишься, что твои отношения с Сайрамом теперь изменятся до неузнаваемости?

— Нет. Отныне он мой па-арень, — протянула она, приобняв его за плечо.

— Рука! — воскликнул Сайрам после того, как Рэкки его обхватила.

— Прости-прости, — и она резко отпрыгнула от него в сторону, подняв руки, боясь причинить ему еще больше боли.

Я подошла ближе.

— Смотри, если обидишь ее, то я тебе врежу, — пригрозила я и занесла над ним кулак.

— Тихо, тихо, тихо. Да один твой удар как три мужских, — запаниковал Сайрам, прикрываясь больной рукой.

— Конечно, я же не шучу.

Все засмеялись. Я помолчала мгновение, переводя дыхание. Опустила руку обратно.

— Знаете… я надеюсь, вы не ошиблись в своем выборе друг друга как партнеров.

Мне в одно мгновение стало неловко. Не оставят ли они меня в стороне в один момент, увлекшись своей любовью? Обернувшись, я быстро вышла из дома, обувшись, оставив их обоих в глубокой задумчивости.

* * *

Во дворе дома на другой стороне стояла черная машина, каждый раз увозившая Рэкки домой после школы. И как я только не заметила ее в первый раз, да к тому же как только Рэкки уговорила водителя приехать сюда? Не наругает ли ее отец, узнав, что Рэкки задержалась после школы? Виньетты уже нигде не было. Я подошла ближе к придомовой детской площадке и глубоко вздохнула. Хотелось громко крикнуть во все горло.

— Эй, что случилось?

Это была она. Рэкки. Выбежала за мной из подъезда.

— Это трудно, — я помедлила. — Но я хочу, чтобы все оставалось как прежде. Однако не уверена, что так будет.

Я хотела было еще что-то сказать, но промолчала.

— Это ты из-за того, что я теперь встречаюсь с Сайрамом?

Я кивнула.

— Присядем? — Рэкки рукой указала на широкие разноцветные качели.

Кач. Кач. Кач.

— Знаешь, Леоне, мне тоже страшно. Это наши первые отношения. Мой своенравный и непостоянный характер… Как это обернется? Полюбит ли он меня такую, какая я есть?

— Ты его вправду любишь?

— Люблю.

— А как давно?

— С первой секунды!

— А почему ты его полюбила?

— Он красивый. И всегда был добр ко мне, даже когда мы не ладили.

Кач. Кач. Кач.

— Не оставляйте меня одну. Вы теперь больше чем друзья и, считаю, будете намного ближе друг к другу.

— Леоне! Как ты подумать о таком могла? Мы тебя не бросим. Никогда. Я не допущу этого. Сайрам-то ладно, дурашка, не поймет этого, но мы же с тобой дружим с самой первой встречи. И навек останемся подругами!

— Оу, Рэкки, — в уголках моих глаз появились слезы. Рукой я легко их смахнула. Подул легкий ветер. Качели начали противно скрипеть.

— А как ты смогла уговорить водителя привезти тебя не домой, а сюда?

— Деньги решают все. Пришлось пару дней экономить и не есть пиццу после школы, — будто хвастаясь, сказала она. — А еще я слезно умоляла.

— Ясно. В этом вся ты. Как-то нечестно, что мы оставили Сайрама одного.

— Ну и пусть.

— Он же твой парень! — возмутилась я.

— Ну и ладно.

— Рэкки.

— Что?

— Кажется, я забыла сумку у него дома.

— Ничего. Ведь я оставила там свою обувь.

Кач. Кач. Кач.