Воспоминания о будущем

Влада Созинова

Леоне любит тишину и спокойствие, а вот ее заводная подруга детства – Рэкки обожает веселье и необычные приключения, придумывая их на ходу одно за другим. Они живут в небольшом городе, у них обычные жизни, однако они наполнены необычными событиями и происшествиями. «На дворе 2060-е – мир и благодать, ну может она посидеть денек спокойно и не втягивать меня в приключения», – сурово вздыхает Леоне. А потом мирно улыбается и идет вслед за своей подругой хоть на край света.

Любовь бельчонка

Это было так давно. Я в ту пору училась в седьмом классе. Сейчас, мне кажется, что этот возраст труден и еще незрел для понимания многих вещей, но тогда, в тринадцать лет, я считала, будто знаю все на свете. Наверное, многие из моих одноклассников тоже так думали. Я хочу поведать вам эту давнюю историю из моей жизни, за которую мне очень стыдно…

В тот день стояла замечательная погодка. Несмотря на конец сентября, на улице было тепло, как летом. Чистый утренний воздух радовал многих своей свежестью, а хоть и осеннее, но жаркое солнышко дарило тепло всему городу. Его лучи озаряли все вокруг, заглядывая в окна. В одно из таких окон лучик старался пробиться очень долго потому, что голубые шторы не давали ему проскользнуть в комнату.

Но тут кто-то с силой отодвинул шторы, и яркий свет озарил всю квадратную комнату.

— Пора вставать, Леоне! — с укором сказала Рэкки. Она стояла прямо над кроватью и смотрела на меня сверху вниз. Она была в красивой школьной одежде, которая состояла из юбки до колен и блузки с жилеткой.

Обычная комната довольно обычного подростка: на столе груда школьных принадлежностей, две или три электронные тетрадки. В другом конце комнаты стоял шкаф с одеждой, а рядом с ним стеллаж с книгами и играми.

Я неодобрительно сонливо потянулась.

— Что ты мычишь? — сдвинув брови, воскликнула Рэкки. — Где благодарность за то, что я пришла тебя будить? Хоть бы спасибо услышала!

Но я лишь повернулась на другой бок и поплотнее укуталась одеялом.

— Ты что творишь?! Тебе уже давно пора вставать! — крикнула она и с силой дернула одеяло на себя, так, что оно упало с кровати. Видимо, она этого и добивалась.

На кухне тоже кипела жизнь. Мама и папа, в отличие от меня, уже давно встали, и каждый был занят своим делом. Мама, например, собирала мне обед в школу. А папа читал утренние новости в своем прозрачном телефоне.

— Ну и ну, — проговорила мама, — Рэкки так заботится о нашей доченьке. Приходит каждое утро, чтобы встретить. А иногда и разбудить, когда она проспит. А наш ребенок совершенно этого не ценит!

— Да, — отодвинув чуть подальше от лица телефон, сказал отец. — Дорогая, только прекрати говорить «доченька». Лучше просто по имени. Ведь потом кое-кто будет на тебя злиться.

— Ах, милый, тебе тоже пора собираться!

— Да, бегу. Только загляну к ней.

Уже сидев на кровати, а не лежав, я заметила, что дверь комнаты потихоньку отворяется. Это был папа. Он скромно заглянул в девчачью комнату (которая больше походила на комнату парня лет четырнадцати) и сказал:

— Если опоздаешь, то не получишь мороженое.

В следующую секунду дверь уже была снова закрыта. К слову, мой папа работает охранником в нашей с Рэкки школе. Он нас всегда пропускает даже без специального электронного пропуска, когда выдастся его смена. Поэтому он всегда знает, вовремя я прихожу на занятия или нет.

Из спальни стали раздаваться детские крики. Иногда можно было разобрать отдельные слова, но закрытая дверь мешала услышать все. Оно и к лучшему. Было бы так шумно в квартире! Возгласы начали усиливаться.

— Шевелись, мы опаздываем! — предупредила Рэкки.

— Знаю, просто иногда ты такая надоедливая! — сказала я, чтобы немного позлить ее.

— Чего? — неодобрительно спросила она.

Мы прошли по коридору мимо кухни в прихожую с портфелями в руках, оживленно о чем-то споря.

— Мы уходим, — сказала Рэкки, натянув последний левый ботинок.

— Подождите, — воскликнула мама. — Обед не забудь.

Она передала мне контейнер с выпечкой и яблоком внутри, а заодно поправила волосы, которые я впопыхах криво причесала.

— Нет времени, по дороге положишь в портфель, — сказала Рэкки, буквально выталкивая меня из квартиры.

— До вечера, солнышко, — проговорила мама.

— Ага, — только и успела крикнуть я.

Дверь захлопнулась.

* * *

Я и Рэкки бежали со всех ног чуть ли не спотыкаясь. Нам следовало пробежать двор, театральную площадь и три длинных хрущевки. Мы ни в коем случае не хотели опоздать на уроки, хотя было очевидно, что времени осталось очень мало. Мои короткие волосы игриво развевались на ветру. Я только недавно их подстригла снова покороче, потому что за лето они успели отрасти почти до плеч. А вот Рэкки, наоборот, сказала, что хочет отращивать и годам к пятнадцати отрастит себе волосы до попы.

— Эй, у нас же новенькая сегодня! — вспомнила Рэкки.

— Точно.

— Хм, интересно, какая она? Вот бы она была симпатичной, хи-хи. Хотя нет, Сайрам тут же начнет к ней приставать со своими шутками, — размечталась она, представляя красивую девочку с длинными и волнистыми волосами.

Но не время мечтать! Школа уже близко, осталось только квартал пробежать. Но тут неожиданно…

* * *

— Опаздываю, опаздываю, опаздываю, — думала Ми́ю. — Я не могу опоздать в первый же день!

Она бежала прямо по дороге как следует запыхавшись и с недоеденным яблоком в зубах. Ей оставалось совсем чуть-чуть до школы, всего-то пара домов. Но вдруг навстречу Ми́ю из-за угла выбежал, как ей на тот момент показалось, красивый мальчик. Они оба не успели затормозить, поздно заметили другого, и со всей скорости врезались друг в друга, больно ударившись. Мию упала на землю. Яблоко отлетело далеко в сторону и продолжило катиться вниз по улице.

«Кажется, шишка выскочит», — подумал каждый из ударившихся.

— П-простите, я очень тороплюсь, — смутившись, извинилась Мию, вставая с тротуара и держась за лоб. Она развернулась и побежала в ту же сторону, откуда и появилась, крича: — Еще раз простите!

— Леоне, ты в порядке? — спросила Рэкки, обходя меня стороной. Та незнакомка врезалась мне прямо в плечо.

— В полном, ох, та девочка уже убежала.

Мне бы тоже хотелось извиниться, но я не успела. Видно было, что маленькая незнакомка очень смущена произошедшим. Лицо ее стало красным, а голос дрожал и прерывался. Рэкки это сразу же заметила, но ничего мне не сказала. Только провожала взглядом эту неизвестную чудачку.

* * *

Мы прибежали в школу как раз вовремя и уселись за свои парты. Рэкки на среднем ряду на первой парте, а я на третьем ряду возле прохода.

— Привет, Леоне, — воскликнул Сайрам. Он сидел прямо передо мной и поэтому иногда оборачивался, чтобы поболтать, когда ему становилось скучно со своими мальчишками. — Ты чего так? (Это означало: «Что с тобой?»)

— Да… просто по дороге в школу… есть шишка?

— Ага, — сказал Сайрам, трогая бугорок на плече.

— Столкнулась с какой-то девчонкой.

— Мда, утро не задалось.

— Не то слово. А еще кто-то очень надоедливый, — это было сказано мной громко на весь класс, чтобы Рэкки точно услышала, — подгонял меня в школу зазря.

— Чего?! — удивилась Рэкки, встав из-за парты и повернувшись ко мне лицом.

— А то, что мы успели, значит, твои упреки были напрасны.

— Нет, Леоне, мы успели только благодаря мне! — воскликнула Рэкки.

На самом деле мне нравилось, когда Рэкки сердится. У нее на лбу появлялась такая прикольная складочка, из-за чего я иногда не могла сдержаться от смеха. Но в основном с ней ссорился Сайрам. Мы же как настоящие подруги редко вот так вот цапаемся.

— Хватит кричать на весь класс… да еще так громко, — пробубнил Сайрам так, что его слова исчезли в созданном нами шуме.

Тут загорелся сиреневый свет. В класс вошла учительница истории Татьяна Сергеевна. Она была уже не так молода, поэтому не выносила шум. Все ребята это знали, и никто не осмеливался громко болтать в ее присутствии. Как только она перешагнула порог кабинета, в классе воцарилась полнейшая тишина. Никто и не подумал прервать ее. Я и Рэкки сразу же угомонились и развернулись лицом к доске.

— Садитесь, — разрешила Татьяна Сергеевна. — Итак, сегодня вы познакомитесь с новой ученицей, которая перевелась к нам из другой школы. Она пропустила месяц занятий из-за болезни. Пусть она расскажет нам о себе.

В класс сначала неуверенно заглянула, а после вошла девочка очень низкого для своих лет роста. Она встала возле электронной доски, опустив голову. Мне она показалось очень крохотной и милой, а Рэкки тут же узнала ее. Эта та. Та самая, что столкнулась со мной на улице. И теперь она стоит тут. Совпадение?

— Меня зовут Мию Королева, мне тринадцать лет, — наконец произнесла новенькая тихим и тоненьким голосом. — Я очень стесняюсь незнакомых людей.

Она подняла голову, чтобы оглядеть класс своими голубыми глазами и увидела его. Мальчика с серьезным лицом и русыми волосами, сидящего за партой, с которым она столкнулась пару минут назад. Узнал ли он ее? От воспоминаний столкновения щеки ее вновь стали красными. Я это заметила, как и весь класс, но никто не понял причину.

— Вау, она такая маленькая. Просто милашка, похожа на бельчонка, — слышалось перешептывание в классе.

— Что ж, посадим тебя на средний ряд. Иди займи пока свободное место тут, — сказала учительница, указав на парту.

Это место располагалось не так далеко от меня, через проход. Мию подошла к выделенному ей месту. Кажется, что-то ее беспокоило, она задумчиво брела по классу, опустив глаза. Возможно, стыд, возможно, страх…

— Эй, новенькая, у тебя есть учебник? — вдруг спросила ее новая соседка.

Мию как будто вышла из транса. Она удивленно посмотрела на девочку, которая сидела слева от нее. Та повторила свой вопрос.

— Нет, мне еще не выдали, — ответила Мию.

— Так что же ты сразу не сказала? Держи мой электронный, — сказала девочка, улыбнувшись.

— С-спасибо, — все, что смогла выдавить из себя смущенная Мию. Это первый человек в классе, который заметил ее и проявил свое внимание.

— Меня зовут Виньетта. Я староста класса. Если что-то понадобится, то смело обращайся ко мне.

— Разговорчики на среднем ряду, — гневно произнесла учительница.

— Простите, — проговорила Виньетта и уже шепотом: — Давай будем подругами, Мию.

Староста подвинула учебник на середину парты.

— А… ага, — прошептала Мию, улыбнувшись.

* * *

Приближался конец этого нудного для меня урока истории. Время Ивана IV уже давно прошло, зачем мне про него слушать? А вот мое время на этом уроке протекает все медленнее и медленнее. Интересно, а если бы этот царь оказался в нашем времени? Потерял бы дар речи от развития технологий. Кстати, был такой фильм советский: «Иван Васильевич меняет профессию». Вот там царь Иван и переместился в будущее, правда, советское, такое далекое от сегодняшнего.

Мои мысли прервал услышанный мной тонкий всхлип, еще один и еще. Историчка приостановила рассказ параграфа. Весь класс нацелил свое внимание на переднюю парту, на плачущую Рэкки.

— Ты чего это, Рэкки, опять, что ли, расстроилась? — спросила Татьяна Сергеевна.

— Мне… мне так жаль его… Иван Грозный убил своего сына, — прохлюпала Рэкки.

«Щас всю электронную тетрадку слезами зальет, потом она будет глючить», — подумала я, закатив глаза.

Учительница попыталась успокоить ее, но делала это не так упорно, потому что скоро кончался урок и вот-вот класс должен был загореться зеленым цветом.

— Ч-что это с ней? — переволновавшись и немного испугавшись, спросила Мию, дергая Виньетту за локоть.

— О, конечно же, ты еще не знаешь, — сказала Виньетта.

— Не знаю чего?

— В общих чертах, — начала Виньетта, — Рэкки у нас, ну как бы… она странная.

— Странная? — переспросила Мию.

— Не в плохом смысле. Но она иногда плачет на уроках литературы или истории потому, что ей жалко людей или персонажей. Ух, ты бы видела, как в пятом классе Рэкки прослезилась, когда учительница читала про страдания Каштанки, замерзавшей на неприютной улице.

Мию больше не спрашивала про Рэкки. Я сидела рядом, подперев голову, и слышала, как Виньетта успокаивает новенькую. Мне захотелось немного приободрить ее после этого урока. А Рэкки опять устроила «спектакль», ужас! Я ей устрою!

Загорелся долгожданный зеленый свет. Мне показалось, что более долгожданный он был для Мию. Новая обстановка, новый класс с неизвестными ребятами — все это так неожиданно ново, да еще и Рэкки умудрилась зарыдать. Ну, я потом ей дам по затылку! Я сложила все вещи в портфель со скоростью света.

— Эй, Мию, — начала я, придавая своему лицу более дружелюбный вид. — Мне жаль за такое поведение Рэкки, но я думаю, ты привыкнешь со временем. Ко всему.

Мы обе стояли в проходе между партами. Она посмотрела на меня снизу вверх. Теперь я видела, какой низкой она была по сравнению со мной. Ниже почти на голову. Но я тоже не так давно была низкорослой, поэтому понимала, каково это. Но в двенадцать лет начала стремительно расти. Видимо, подростковый период взял свое. Опомнившись, что пялится на меня уже секунд десять, Мию тут же виновато отвела взгляд в сторону.

— Знаешь, — продолжила я, почесывая затылок, — думаю, ты все равно ни у кого не спросишь, поэтому скажу сразу: сейчас у нас физкультура в 137-м кабинете. Это на первом этаже слева.

— А, да, спасибо тебе, — пробубнила она и пулей выскочила из класса, столкнувшись в дверях с Сайрамом, который дожидался нас с Рэкки.

Я вышла из кабинета, за мной Рэкки с розовыми из-за недавних слез глазами. Я и Сайрам презрительно посмотрели на нее, скрестив руки на груди.

— Что? — удивленно спросила она.

— Ты испортила первый день новенькой девочки, — сказал Сайрам.

«Прямолинейно», — подумала я. Он всегда был таким. Говорил то, что не каждый сможет сразу сказать. Но это была хорошая прямолинейность. Сайрам таким и должен быть, это его черта.

Рэкки виновато улыбнулась. Что она могла ответить на это, если ей и вправду было жалко убитого царевича? Но поняв, что друзья не будут сильно ругаться на нее, она высунула язык и ринулась прочь по коридору.

— Бежим за ней! — крикнула я.

* * *

Рэкки мы так и не нашли. Как позже выяснилось, она спряталась в одной из кабинок-раздевалок. В этих новомодных кабинках… Вот и ищи ее по всей школе, когда она нашла себе уютный уголок.

Вообще, мне нравится наша школа. Она оснащена множеством технологий. Например, здесь есть много кабинок для переодевания на физру, расположенных возле спортзала. Куда лучше, чем одна душная и маленькая раздевалка для всех.

А еще года два назад в кабинетах информатики установили умные компьютеры с плоским прозрачным дисплеем (плоским настолько, что он был не толще ковра) и голосовым поиском. Еще я слышала, что в этом году в столовую должны установить умные машины (может даже роботов). Они заменят людей на раздаче еды и значительно ускорят этот процесс. Хотя Рэкки все равно жестко критикует еду из школьной столовки и не ест там…

В общем, я обожаю нашу школу. Ярко выкрашенное в голубой цвет трехэтажное здание ничем не примечательно на вид, но внутри напоминает целый организм.

Рэкки я так и не нашла, хорошо спряталась, чертовка. Получишь в следующий раз, мне самой следовало переодеться в кабинке. Я зашла в свободную. Быстро запрыгнув в штаны и натянув синюю футболку (это мой любимый цвет, если что), я выбежала в коридор школы. Вокруг одни малыши, возвращающиеся из столовой.

«Где все наши ребята?», — подумала я. Но побродив немного по первому этажу, я заметила одного из наших — Сайрама. Он жадно поглощал воду из фонтанчика.

— О, Леоне, че как? (Это значило «Как дела?», наверное…)

— Ты не видел, куда пошли все ребята?

— Ну, наверное, на улицу.

— На улицу?

— Так сейчас градусов пятнадцать выше нуля. Не удивительно, что физрук послал их бегать на стадионе за школой, — пояснил он.

— Ища Рэкки, я потратила так много времени, что все ушли. И я их потеряла. Пошли догоним.

Мы медленно пошли к главному выходу. Сайрам о чем-то говорил и говорил не переставая, но я решила поиздеваться над ним и напомнила о скорой контрольной по физике, буквально оборвав его на полуслове.

–…стол. Блин, а ведь точно. Как бы на этот раз списать? — задумался он.

— Да и не нужно списывать, я же знаю, что ты все знаешь (как-то странно прозвучало… простите за тавтологию).

— А я знаю, что ты знаешь физику, поэтому хочу, чтобы ты мне помогла.

— Поживем — увидим, — ехидно улыбаясь, сказала я.

Мы немного помолчали, а потом мне захотелось спросить:

— Вот ты же такой целеустремленный, всегда добиваешься высот в спорте, а с учебой у тебя так не выйдет? Можешь чуть поусерднее учиться?

— Ты, наверное, не поймешь.

— А ты объясни, чтобы я поняла, — настаивала я.

Наши ноги пересекли порог школы. Сайрам придержал мне дверь, как истинный джентльмен, я поблагодарила его, выходя на улицу и вдыхая этот приятный свежий запах осени. Я продолжала пронизывать Сайрама своим острым взглядом, мне хотелось, чтобы он как можно быстрее мне ответил и не менял тему. Он немного помялся и начал:

— Иногда мне кажется, что моя жизнь скучна и однотонна. Возможно, поэтому, чтобы ее разнообразить, я ее себе усложняю. Да и к тому же списывать — это такой азарт. Никогда не знаешь, поймают тебя или нет. Такое захватывающее чувство.

— Рассуждаешь почти как взрослый, — перебила я.

— Я и есть взрослый. Уже подросток, мне тринадцать, — тут он немного помолчал, — но торчать в школе еще так долго. Знаешь, я думаю, что отметки — не самое главное в жизни. По-моему, важнее знать, чего ты в жизни хочешь.

Смотря на него, меня пробирала гордость. Опять эта его прямолинейность. Его черные как смоль волосы забавно развевались на ветру. Мы почти подошли к стадиону. Но я подумала, что успею задать последний вопрос:

— Ну, так ты уже знаешь, чего хочешь от жизни?

Мне правда было интересно, особенно учитывая то, что я сама не определилась со своей конечной целью.

— Я много чего хочу, но, похоже, самое главное желание это стать художником будущего. Хочу создать новый стиль в искусстве и удивить всех.

— Потрясно. Тогда учеба тебе и вправду не нужна. Но ты очень умный, и лучше не растрачивай свои знания, — все, что успела произнести я, потому что ко мне со стадиона подбежала Рэкки.

— Почему так долго шли, да еще и вместе? — спросила она.

— Не твое дело, — сказал Сайрам.

— Ах ты… вот придет физрук, я ему на тебя пожалуюсь, — воскликнула Рэкки.

Они препирались так еще некоторое время, а я тем временем заметила крохотную Мию, что стоит одна, никого не зная.

— Все-таки нашла дорогу сюда? — спросила я, хотя она и так тут находится, значит, дорогу нашла. Глупый вопрос.

— Это я ее проводила, — гордо сказала Рэкки.

— А мы тебя искали, — произнес Сайрам.

— Да, потому что вы хотели меня поколотить, — ответила Рэкки.

— Глупости. Ты сама это выдумала, — произнес он.

И опять начали ссориться. Странные они. Надеюсь, когда-нибудь поженятся. Хотя все думают, что Сайрам лучше смотрится со мной.

— Та-ак, становись! — прокричал учитель физкультуры, появившийся из школы, и все построились по указке. Он только пришел, а пока мы его ждали, Рэкки и Сайрам успели поссориться аж два раза. Рекорд.

— Это что еще за фрукт? — вопросительно покосился учитель на новенькую Мию, которая была ниже всех ростом, сжалась от страха и выглядела в точности как младшеклассница.

— Фрукт? — робко спросила новенькая.

— Не беспокойся, он всех так называет. Например, я — груша, — пояснила Рэкки.

— Да ты не груша, а редиска, — выпалил Сайрам.

Весь класс захохотал. Особенно сильно смеялись мальчики. Они глупо смеялись. Глупые. Но это была хорошая глупость. Мальчишки такими и должны быть. Мне нравились их жесты, мимика и то, как они себя ведут. Стараются изо всех сил казаться умными, но выходит это так себе.

— Что, самый умный? Щас получишь, — крикнула Рэкки в сторону Сайрама.

— Ровня-ясь, смир-рно, — скомандовал учитель. — Направо, три круга свободным бегом, потом эстафета. Бегом марш!

Я бегала хорошо, лучше среднего, можно сказать. Сайрам бегал намного лучше меня. Он-то спортсмен, да к тому же парень и выше меня, у него дыхалка лучше. Занимается плаванием в водной сфере (когда огромная капля воды парит в невесомости, а люди плавают на ее поверхности). Поэтому он более вынослив. Ну, а Рэкки бегает хуже нас обоих, но если нужно преподать урок старшеклассникам, донимающим первоклашек, Рэкки тут как тут, да еще как погонится за ними через всю школу крича. Ну, или если нужно с ловкостью вскарабкаться на заброшку (по которым она любит часто лазить, если вы не поняли), то Рэкки тоже в этом мастер. Но не в беге по стадиону.

Я не буду сильно вдаваться в подробности нашего бега, хотя мы бежали всего три жалких круга, но когда все финишировали, у Рэкки и Мию была сильная одышка. Пока они жадно глотали воздух, я оглядывалась по сторонам, сидя на траве. Мой взгляд упал на Кая, слабого мальчика, который плохо бегал, но сегодня держался молодцом. Мчался почти на уровне Сайрама, что считался первым по скорости в нашем классе. Наши взгляды встретились, но он быстро отвел глаза. Показалось, будто он сильно волновался: руки тряслись, глаза бегали, но дышал вроде спокойно. Может, и вправду показалось?

— Можно пойти попить? — спросил Кай у физрука.

— Только не долго, — ответил тот, — сейчас будем бежать эстафеты. Все, кто хочет попить, могут тоже присоединиться.

— Эй, Леоне, может, тоже сходим? — спросила Рэкки подходя ко мне.

— Да не вопрос.

Я ловко приподнялась с земли, и мы зашагали к фонтанчику возле школы. Когда мы пришли, то разминулись с Каем, который успел насладиться водой. Рэкки быстро подбежала к спасительному для нее фонтанчику и начала живо глотать воду.

— Гха, теперь ты, Леоне, — закончив, сказала она мне и уселась на песок рядом. Она смотрела на Кая, который плавно удалялся от нас.

— Слушай, а у него крутые кроссовки, по-моему, у меня тоже такие есть.

— У тебя что, пять пар кроссовок? — спросила я, закончив пить, ведь видела у нее до этого и розовые, и белые, и голубые… Мне не очень-то и хотелось пить, просто пошла за компанию, а когда Рэкки уселась на землю, то я решила дать ей еще пару секунд отдохнуть перед новым забегом и начала пить.

Она ничего мне не ответила лишь продолжила сидеть на земле. Когда мы вернулись, обойдя школу, то увидели, что эстафета уже началась. Физрук выбрал пары детей, которые должны были бежать первыми. Среди них была и Мию. Мы пришли и уселись на ступеньки, наблюдая за эстафетой. Бежали по кругу. Два человека: один с внутренней стороны стадиона, другой с внешней. Одновременно стартуют и бегут полкруга, передавая эстафетную палочку следующей паре. Всегда интересно смотреть и загадывать, чья же команда победит. Интересно, предложит ли Рэкки в будущем, классе так в девятом, делать ставки на какую-то из команд? Очень на нее похоже.

Первый поток детей отбежал свое. Победила команда, бежавшая по внутреннему краю.

— Так, становись все, кто не бежал, — скомандовал учитель. Он быстро оглядел нас, возможно, что-то прикинул у себя в голове и сказал: — Леоне, Сайрам, становитесь на старт, за Леоне пусть встанет Кай, за Сайрамом Рэкки. А на ту сторону круга Виньетта и Уно.

Все подчинились его приказу. Только немного подождали, пока Виньетта и Уно добегут до места. Физрук дал нам деревянные палочки и принялся засекать время.

— На старт!

— Сайрам, прикрывай свой тыл, а то, стоя за тобой, я и толкнуть могу, — улыбаясь сказала Рэкки.

— Внимание!

— Не мешай.

— Хи-хи, — засмеялась она.

— Марш!

Я и Сайрам рванули с места. Каждый старался не уступать другому. Я силилась изо всех сил обогнать его, но у меня плохо получалось. Он не хотел уступать, поэтому чуть раньше, чем я, передал палочку, а я уже за ним дала ее Виньетте.

— Давай, Уно, — крикнул Сайрам ему вдогонку.

— Виньетта, не подведи, — подбодрила я.

— Мы победим вас, хотя Рэкки и медлительна. Считай, у вас малюсенькое преимущество.

— Да? А, может, это мы вас обгоним! И знаешь, если кто-то не такой быстрый, как ты, то он не обязательно медлительный, — сказала я. Блин, как же он бесит! Такой же заносчивый, как раньше, как только почует вкус победы, так не остановишь.

— Ладно тебе заводиться, вон смотри. Рэкки и Кай сейчас побегут.

Я обернулась в ту сторону. Уно уже передал эстафету Рэкки, но Виньетта была недалеко и через пару секунд тоже всучила эстафетную палочку Каю. Кай стартанул почти молниеносно. Меня это поразило. Он же всегда плохо бегал, а здесь такой уровень. Ну что ж, может, он прокачался за летние каникулы. Зато у нас теперь появился шанс выиграть. Кай быстрым рывком обогнал Рэкки и приближался ко мне.

— Давай! — крикнула я, и мне даже показалось, что он ускорился еще сильнее.

Кай передал мне палку, и я помчалась бегом по стадиону. Интересно было бы посмотреть на лицо Сайрама, когда я, ехидно улыбаясь, вырвалась вперед. В спорте он не любил проигрывать никогда, но теперь ему пришлось ждать, пока Рэкки передаст ему эстафету. А я тем временем была близка к тому, чтобы передать палочку Виньетте. Но Сайрам просто так не сдавался, и уже через некоторое время мы снова стояли с ним на старте и смотрели, как бегут остальные члены наших команд. Осталось еще чуть-чуть. Нормализовав дыхание, он сказал: — Все равно у нас есть шанс.

— Я не спорю, мне и самой уже интересно, чья команда победит.

Бежали Рэкки и Кай. Это был последний забег. Все решится сейчас. Они шли ровно какое-то время. Но потом Кай начал подаваться вперед.

— Давай, Кай! Рэкки, быстрее! Вперед. Не подкачайте, — слышались ободряющие возгласы одноклассников со всех сторон.

Но тут неожиданно для всех Рэкки вскрикнула. Это, можно сказать, был удивленный крик. А потом она с грохотом упала на землю. Я с замиранием сердца долю секунды пялилась на нее не в силах ничего сделать и даже сказать. Она запнулась и растянулась на траве. Класс перепугался, особенно сильно содрогнулся наш физрук, как бы ему не влетело за технику безопасности.

Кай финишировал, принеся победу своей команде, но всем было не до него, он остался один стоять на финишной прямой. Ребята поспешили к Рэкки.

— Эй, все в порядке?

— Рэкки, как ты?

— Сильно болит?

— Ничего не сломала?

— Надо бы к медсестре…

Одноклассники окружили ее со всех сторон, спрашивая о ее состоянии.

— Вроде бы ничего не сломано, — осматривая ноги, сказал учитель. — Правда, колено разбила. Отправляйся лучше в медпункт.

— Да, да. Отличная идея. Вот Сайрам меня проводит, — указывая на него пальцем, воскликнула Рэкки.

— Че? А никого получше нету? — спросил Сайрам.

— Давай, помоги мне встать.

Он нагнулся, она что-то шепнула ему на ухо, и он перестал препираться и вредничать.

— Так, аккуратно, обопрись ему на плечо, и идите, а я доведу эстафеты до конца. Все, кто отбегал свое, тоже могут возвращаться в школу, — сказал учитель.

Ребята начали расходиться, поглядывая в сторону Рэкки, волнуясь за нее.

— Эй, может, я тоже помогу? — спросила я, подбегая.

— Не, не, иди переоденься, мы и сами, — ответила Рэкки.

— Ну, а я не против помощи, тяжеленная, — произнес Сайрам, но Рэкки толкнула его локтем в бок.

— Подожди меня возле главного входа, — крикнула она.

И мы разошлись. Странная она, опять что-то задумала, я это чувствую. Переодевшись наскоро в кабинке, я побежала к главному входу. Рэкки пока не появлялась, и я принялась ее ждать. Делать было все равно нечего, поэтому я достала электронную тетрадку. «Ну что ж, прорешаю пару задач», — подумала я. Рэкки появилась через пару минут, но все еще в спортивной одежде и без Сайрама.

— А вот и я.

— Привет. А где пластырь? — спросила я, глядя на ее коленку поверх тетрадки.

Она явно не хотела рассказывать, а после смутилась.

— Ты вообще была у медсестры? — поинтересовалась я.

— Это долгая история. Позволь мне быстро переодеться, и когда я это сделаю, то с радостью расскажу тебе. Подожди еще немного здесь.

Опять заставляет меня ждать. Да что же происходит? Появившись вновь на этот раз в школьной одежде, она села на ступеньку у входа рядом со мной и начала рассказ:

— Ты ничего такого странного не видела? Нет? Вообще?

— Да хорош, не надо этих вступлений, говори уже!

— А я заметила. Еще когда мы с тобой пошли к фонтанчику пить. Ладно, ты не приметила, что Кай ведет себя странно да бегает быстрее обычного? Заметила? И мне не сказала, вот же ж… А не подумала почему? Так вот. Все дело в его кроссовках. Я вообще без понятия, где он их взял, но это уж точно не обычная обувь. Я тебе говорила, что мой папа ученый? Он много чего изобрел. Ближе к делу. Есть такие кроссовки, которые позволяют человеку, надевшему их, увеличивать скорость собственного бега. Мне папа показывал их несколько раз, и его коллеги тоже. Могу поклясться, сидя возле фонтанчика, я узнала их дизайн на ногах Кая. А он еще в тот момент обернулся и так злостно на меня посмотрел, ужас… Но меня еще терзали сомнения: как обычный школьник мог достать такие дорогие кроссовки? Я следила за ним всю эстафету. А на подходе к финишу лично убедилась, что это именно они, особенно когда за тридцать метров до линии он рванул еще сильнее. У меня был такой шок, что я случайно запнулась о свои же ноги. Сильно грохнулась, да? Прости, что напугала. Но этот парень жульничал. Поступил подло. Не люблю я таких людей. Пожалуй, на этом все, иначе это перерастет в оскорбления.

— Нет, это не все.

— О чем ты, Леоне?

— Где ты была все это время, если не ходила в медпункт?

Она замолчала.

— Можно я не буду тебе дальше рассказывать?

— Нет уж, давай до конца, — воскликнула я.

— Ну… когда мы с Сайрамом пошли якобы в медпункт, я ему все-все рассказала по дороге в школу, он мне поверил, и тогда мы вдвоем захотели преподать Каю урок. Грубо говоря… мы прижали Кая к стенке. Он, конечно же, отпирался, все отрицал и не хотел признавать свое мошенничество. НО мы пригрозили, что если еще раз увидим на нем эти кроссовки, то побежим не к физруку, а прямо к директору, тогда об этом не то что весь класс, а вся школа узнает. После этого он замялся, что-то пробубнил себе под нос и ушел.

— Умеешь же ты угрожать. Вот это вы жестко, — сказала я.

— А как еще? Получил по заслугам. С подлыми жуликами так и поступают.

— А почему ты меня не позвала? Мне бы тоже хотелось глянуть на лицо Кая в тот момент, когда вы на него наехали.

— Мне не хотелось тебя в это впутывать, — проговорила Рэкки.

— А Сайрама, значит, можно?

— Ну, он мальчик, у него чуть грозный вид, он спортсмен. Да и если началась бы драка, то его не жалко, — улыбнулась Рэкки.

— Не понимаю, зачем вообще кому-то может понадобиться такая обувь? Вдруг эти кроссовки будут использовать на каких-нибудь Олимпийских играх? Это же тоже обман.

— Вроде как они в первую очередь нужны для тех, кто хочет побыстрее сбросить лишний вес, — сказала Рэкки.

Мы немного помолчали. Обдумывали все то, что произошло на этом необычном уроке физры.

— А, может, зайдешь все-таки в медпункт обработать коленку? — прервав молчание, спросила я.

— Не, у меня в рюкзаке есть пластырь.

* * *

Через два дня, доедая завтрак, я спросила у папы, сидящего за одним со мной столом:

— А можно мне, пожалуйста, новый телефон?

— А чем тебе твой плох? — спросил он.

Ему-то легко говорить. Сам же сидит в своем новом навороченном телефоне каждое утро и читает новости прямо у меня перед глазами, словно дразнит.

— Ну, мой не прозрачный, — быстро придумала я аргумент.

— Я подумаю, — пробубнил он.

«Вечно он так говорит», — подумала я.

Когда я закончила с завтраком и почистила зубы, мама сообщила мне, что пришла Рэкки. Я не люблю заставлять людей ждать, поэтому быстро взяла сумку и выбежала к ней в коридор в школьной форме.

— Привет, — сказала я.

— Привет, Леоне. А сегодня что-нибудь будет? — она каждое утро таким способом осведомлялась у меня, будет ли сегодня контрольная или самостоятельная по какому-либо предмету, потому что память у нее короткая, а я хоть морально подготовлю ее к предстоящей контрольной.

— Да, физика.

— Блин, блин, как же я спишу? Физичка такая мнительная. Она сразу же заметит, что что-то не так, — заволновалась Рэкки. — Вот тебе не о чем волноваться, ты физику знаешь на два года вперед.

— Не волнуйся, есть один план.

Пока мы шли в школу, я посвятила Рэкки в детали своего плана. Она же в свою очередь рассказала мне довольно смешную историю из детства. У нее в семье было что-то вроде домашнего правила. Когда Рэкки было семь лет, мама сказала ей, что если она будет хорошо себя вести, то она позволит маленькой Рэкки прогуливать школу по субботам и воскресеньям. Это был просто сумасшедший дар от родителей, думала она, как же замечательно отдыхать от школы целых два дня. Но однажды, когда учитель прощался с классом, то сказал: «Увидимся в понедельник», — и Рэкки все поняла. Она поняла, что не нужно ходить в школу в особые выходные дни. Ее папа часто пропадал на работе, так что выходным днем мог выдаться любой неожиданный денек, а мама Рэкки занималась делами по дому, поэтому вечно находилась в пределах его стен. Конечно же, маленькая Рэкки не знала, что такое нормальные выходные: суббота и воскресенье. А ее мама просто решила над ней пошутить.

Довольно забавная история, но вернемся к контрольной по физике. На десятиминутной перемене перед самой контрольной мы с одноклассниками в школьном коридоре обговорили наш групповой план. Неловко было стоять кучкой в маленьком коридоре, но что ж поделаешь, все ради хороших оценок по физике.

— Все должно получиться. Ее внимание будет приковано ко мне, — объясняла я. — Так что не бойтесь действовать, когда время придет.

Уже через минуту начнется долгий скучный урок. Мы поспешили в класс. И правда, через минуту загорелся сиреневый цвет, оповещающий о начале урока. Старая физичка встала из-за учительского стола, чтобы нас поприветствовать, и жестом разрешила нам сесть на свои места.

— Что это за столпотворение я видела в коридоре пару минут назад? — спросила она.

Но никто не ответил. Тогда она пробубнила:

— Тетради доставайте. Мы начинаем.

Все тут же достали свои электронные тетрадки. Никому не хотелось терять драгоценных секунд, каждую из которых они могли потратить на списывание контрольной.

— Сейчас я перекину вам работу, и можете приступать, — скомандовала училка.

Я пока все подготавливала. Мне было жутко страшно, но мой план должен был сработать безотказно. Физичка же перекинула нам работы, нажав на пару кнопок на своем ноутбуке, и принялась пристально за всеми следить, не отводя глаз от двоечников и подозрительных личностей, что на нее даже глаза не подняли. Она всегда так делала, очень смущая и временами мешая сосредоточиться. Не зря Рэкки назвала ее мнительной. Первые три минуты все было спокойно. Кто-то смотрел в окно, кто-то делал задумчивое лицо, пытаясь хоть что-то вспомнить, а кто-то делал вид, что пишет, просто шкрябая выключенным пером по электронной тетрадке.

Тут настало мое время. Я нервно кашлянула. Физичка посмотрела в мою сторону пару секунд, но потом отвела взгляд. Теперь я заелозила на месте, специально издавая противный скрип стулом. Учительница опять обратила на меня внимание. На этот раз она спросила:

— Что-нибудь не так, Леоне?

Я ничего не ответила, стараясь вызвать наибольшее подозрение с ее стороны ко мне. Разве человек может быть настолько нервным? Если да, то следовало довести ее до конца. Тут я сделала маленький перерыв в полминуты. Не нужно было сильно спешить, иначе сорвется, как рыбка с крючка. Теперь я легонько пошкрябала парту ногтем, с каждым разом издавая противный звук все дольше и дольше. Он бы и нормального человека разозлил.

— Да что это такое? — воскликнула учительница. Она уже стала подозревать что-то неладное. В ее классе на контрольной работе должна быть полнейшая тишина. Однако мне ее подозрения были только на руку. Нервно смотря в мою сторону, она пригрозила пальцем.

И вот настал момент, самый страшный, но самый решающий. Можно сказать коронный. Я легким движение руки бросила свой телефон на пол так, чтобы весь класс услышал этот грохот. И они услышали. Спросите, как телефон оказался у меня в руке, а не в сумке, допустим. Ну, я же говорила, что основательно подготовилась. Характерный «БАМ» раздался подо мной, долетев до ушей каждого ученика. Знаете, а мне нравилось бесить учительницу физики, на моем лице появилась невольная улыбка, которую можно было трактовать как угодно. Однако она истолковала ее по-своему. Тут эта женщина не выдержала.

— Ты что, списываешь? Ты списываешь на моей контрольной? — закричала она на меня, приподнимаясь.

Вы что, думаете, я настолько неловкая, чтобы вот так просто уронить телефон? К счастью, я хорошо себя зарекомендовала, поэтому ответила:

— Нет, что вы. Я не списываю. Вы же прекрасно знаете, что ваш предмет я знаю

на отлично (так и есть). Зачем мне это? Но если вы мне не верите, то… — произнеся эту речь, я встала, позвала ее к себе за парту и произнесла, что она может осмотреть все мое рабочее место. Свой телефон я пнула под стул Сайрама, а он, как и было заранее обговорено, закрыл его своей ногой огромного для меня размера. Получилось вроде незаметно. Только телефон немного жалко, но как я и рассчитала, он приземлился на пол закругленным краем, а не дисплеем. Поэтому звук был настолько отчетлив. Училка и вправду встала, подошла к парте, начала осматривать вокруг да около, но ничего подозрительного так и не нашла, как и было рассчитано. Я за все это время не сдвинулась и с места, поэтому в ее глазах никоим образом я не могла быстро что-то спрятать или утаить. Она даже немного расстроилась. А я чувствовала, как манипулирую ей.

— Ты ведешь себя подозрительно, — не унималась она, хотя кто из нас тут ведет себя подозрительно? Я или она?

— Хорошо, — сказала я, — можете сесть на место рядом со мной хоть до конца урока и убедиться, что я не списываю, а знаю весь материал.

Я фактически раскрыла ей наш план. Но это тоже была часть схемы, пойти ва-банк. Может, что-то в моих словах показалось ей неуместным или грубым, потому что она как крикнула на моего соседа по парте:

— Сион, быстро собирай вещи и садись за мой стол. Живо!

Бедный скромный Сион прям побледнел от страха, но выполнил ее просьбу. Он устроился за ее большим учительским столом, разложил там тетрадку, перо, а физичка устроилась за небольшой для нее партой возле меня. Не знаю, было ли ей там комфортно, похоже, что нет, но ее положение было очень удобно для всех остальных в этом классе, ну кроме меня, конечно, ведь она пялилась на меня весь урок. Кто бы меня спас! Но я сама на это подписалась, лишь бы спасти всех остальных. Теперь училка сидела у самой стены на третьей парте, считая от доски. Да и к тому же пялилась только на одного подозрительного человека, а не на весь класс. В этом и состоял мой прекраснейший, гениальнейший план. Усадив вредную учительницу на такое неудобное для нее место, да и еще предумышленно заставив следить только за мной, я помогу своим одноклассникам списать контрольную. Ай да я! Глупая физичка сидит и пялится на меня, не осознавая, что прямо у нее под носом весь класс проворачивает гигантскую аферу. Кроме меня. А мне-то что? Я ведь физик от бога, меня учил сам дедушка, пятерка у меня в кармане, и плевать, что творится вокруг. Кто бы ни глядел на меня вплотную, я всегда отлично напишу тест. Хоть пушкой над ухом стреляй, хоть периодично пинай стул, на котором я сижу, хоть пожар в школе…

Так, что-то я чересчур сильно расхвалила себя. Совсем не заметила, что до конца урока осталось двадцать минут. Ну, ничего, я краем глаза замечаю, что у ребят все получается. Списывайте, мои дорогие, пока можете. Сегодня наш день! Мы переиграем систему.

* * *

И вот этот долгожданный зеленый свет. Урок кончился, и всем ученикам можно было расслабиться. Физичка весь урок так и просидела таращась на меня, но, слава богу, не заметила, как списывают другие. Надеюсь, ребята получат хорошие оценки. Ну и, конечно же, купят мне чего-нибудь вкусного поесть за такое. Все-таки это не бесплатная услуга под названием «Спиши с помощью Леоне». В классе осталось не так много человек, многие ребята уже разбрелись по школе, а те, кто остался, перекидывали контрольную учительнице.

— Что ж, вижу, ты и впрямь чиста, — сказала физичка, когда я перекидывала ей файл с написанной контрольной на ноутбук.

Тут в класс вбежала Рэкки. Нет, даже ввалилась. Я думала, она, написав работу, ушла в туалет или ждет меня снаружи. Зачем же она вернулась?

— Сайрам, нужна помощь! — воскликнула она. Тот оглянулся, быстро собрал вещи в портфель и побежал за ней следом.

«Хм, и почему же она опять не позвала меня? Вечно ссорятся, а тут… Все-таки у нее с Сайрамом до сих пор непонятные мне отношения».

Но не время думать о таком. Даже если меня не позвали, лицо Рэкки было обеспокоенным, запыхавшимся, значит, им может понадобиться и моя помощь. Быстро попрощавшись с учительницей, я ринулась искать их, побежала по их следам.

— Наверное, они завернули сюда, — сказала я сама себе и побежала дальше по коридору. Выбранное мною направление оказалось верным. Но то, что я там увидела, было ужасным.

Завернув за угол, я остановилась. Картина, что престала предо мной, обескуражила меня. Прямо на моих глазах Рэкки ударила кулаком в нос крупного старшеклассника. Тот покачнулся и схватился за лицо. Пара его друзей обступила избитого парня.

— Эй, ты что творишь, успокойся, — кричал Сайрам. Он схватил ее за плечи и начал удерживать, чтобы Рэкки еще кому не врезала.

Рядом копошилась кучка испуганных и непонимающих первоклашек. Один мальчик громко рыдал. Тогда я взяла в свои руки обязанность по их успокоению:

— Тише, тише. Все позади.

— Пусти, пусти. Ты должен был помогать мне, а не сдерживать, — вырывалась Рэкки.

— Ты что, дурочка? Проблемы не так нужно решать, — крикнул ей Сайрам.

— Они сами нарвались. Сами виноваты. Не фиг было толкать первоклашек на пол. Сейчас еще получите! — воскликнула она.

Старшеклассники быстро ретировались. Один из них назвал Рэкки сумасшедшей. Но я была горда за нее, когда узнала подробности дела и причины ее поведения. Не каждая девочка бросится на троих взрослых парней, защищая кого-то.

— Все, уймись. Сейчас еще учителя сбегутся, — успокаивал ее Сайрам. Он легонько приобнял ее и поглаживал по голове.

— Ну и пусть. Я все равно не признаю авторитет этих глупых учителей. Только отца. Они мне не страшны! — все еще кричала Рэкки.

На удивление ситуация разрешилась довольно быстро. Правда, пришлось отвести Рэкки в кабинет директора в сопровождении учителя прямо посередине следующего урока, потому что камеры засекли ее бурное выступление в коридоре школы. Об этом инциденте сообщили ее отцу, но в школу он так и не явился, ведь был очень занятой личностью, а отрываться от работы по таким пустякам не в его стиле. Но, я думаю, Рэкки еще достанется, когда она вернется домой. Ее отец был строг не понаслышке. И в уме Викентий поставил галочку о том, что нужно наказать свою бойкую дочь за такой грубый проступок. Викентий… странное у него имя.

* * *

На следующий день мне пришлось «играть» с Сайрамом в шпионов. Нам очень давно было интересно, где же живет Рэкки и почему нам не говорит о своем доме, такая уж большая тайна? Может, она стесняется и живет в какой-нибудь бедной квартире? Хотя на нее не похоже. Всегда хорошо одета, отец ученый. Но тогда что ей скрывать? Вот это мы с ним и хотели выяснить. Как обычно, она должна была проводить меня до дома, а потом отправиться к себе домой — таков ежедневный распорядок провожаний до дома. Сайрам на перемене по секрету признался мне, что следит за Рэкки после школы, чтобы узнать, куда она направляется, но выведать где она живет, у него так и не получилось на протяжении уже почти года наблюдений. Он всегда терял ее из виду, когда она по нескольку раз петляла между дворами домов. Поэтому решил заручиться моей помощью. Вместе ведь легче и веселее, заключил он.

— Хм, так ты все-таки следишь за ней? — издевательски спросила я.

— Ч… что? С чего ты взяла, ты что-то знаешь? А Рэкки не в курсе? Ну слава богу. Только ей не говори, — попросил он, однако я так и не сказала, что Рэкки о его глупой слежке догадывается. Похоже, Сайрама и впрямь напугала мысль о том, что Рэкки может узнать про его шпионские выходки.

Он заранее все обдумал, какой предусмотрительный. Будто знал, что я соглашусь, а другого пути быть и не могло. Сидя на уроке русского языка, Сайрам все время оборачивался ко мне и начинал разговор. И как только учительница не заметила? Крикнула она бы на него, он бы успокоился. А то сидит и отвлекает меня, надоел.

— Ну, давай, пошли со мной. Вдвоем легче выведать, да представь, как интересно будет, — упрашивал он.

— Прекрати. Отвернись к доске, или я тебя «элькой» стукну, — пригрозила я этому прилипале.

Элька — сокращение от словосочетания «электронная тетрадка». Кстати, именно Сайрам так придумал ее называть, а все остальные в классе потом подхватили эту идею. Многим ребятам это слово показалось удобным, вот и называли тетрадки так иногда, чтобы меньше энергии тратить на слова.

— Пошли, прошу тебя, — не унимался он.

— Подумаю, — грубо ответила я.

На этом наш разговор и закончился. Но свой план действий он мне рассказал задолго до этого, наверное, еще перед самым первым уроком. Сегодняшний день он выбрал как раз для совместной слежки, поэтому с такой настойчивостью и рвением уговаривал меня пойти на «охоту».

Через пару секунд после того, как класс загорелся зеленым светом, оповещая конец самого последнего на сегодня для нас урока, Сайрам встал из-за парты, повернулся ко мне и подмигнул. Я закатила глаза, но улыбнулась ему. Разве ему откажешь. Повеселюсь с ним, пока у него хорошее и жизнерадостное настроение.

Как обычно, я вместе с Рэкки спустились вниз, пошли домой вдвоем. На самом деле мне пока что не требовалось ничего делать первую часть плана. Просто идти в сторону и болтать с подругой, как всегда. Сайрам должен был пристально следить за нами от школы, но вот мы идем-идем, а я его совсем не вижу. Похоже, он хороший шпион, прокачал свои навыки за столько дней. Раз я ничего не замечаю, хоть и знаю о секретном плане, значит, Рэкки тоже ничего не замечает. Все отлично. Вот уже виден мой дом.

— Пока, Леоне, — прощается она со мной.

— Пока, Рэкки, — делая вид, что прощаюсь, говорю я.

Мне так не хочется обманывать подругу. Прости, Рэкки. Я захожу в подъезд, но на самом деле я не затворила железную дверь за собой, а придержала ее, оставив маленькую щелочку, чтобы видеть, как уходит вдаль Рэкки. С каждой секундой она отдалялась и отдалялась, и вот я решила, что настал момент для выхода. Осторожно выйдя на улицу, я оглянулась. Но Сайрама нигде не было.

— Сайрам, Сайрам, — произносила я, с каждым разом все громче, временами озираясь по сторонам. — Да где же ты?

И вдруг он схватил меня за руку, воскликнув:

— Быстрее, бежим!

Мы понеслись по тротуару за удаляющейся из виду Рэкки, держась на некотором расстоянии от нее. Она уже успела далеко отойти, напевая себе песенку под нос. Но мы нагоняли.

— Вот, стой здесь. Пригнись, — командовал мной Сайрам.

— Ух ты, мы и вправду как шпионы!

— А то.

— Мне нравится.

Нужно было следить за Рэкки очень внимательно, при этом не выдавая себя. Ни в коем случае не терять ее из виду. При необходимости можно разделиться. Эти три главных правила объяснил мне Сайрам. Если их придерживаться, мы достигнем успеха.

Мы петляли вместе с ним между домами минут десять. Рэкки действительно часто меняла свой курс ни с того ни с сего. Стараясь за ней поспевать, Сайрам постоянно тянул меня за руку.

— Быстрее, давай быстрей.

— Я пытаюсь, — оправдывалась я, волоча ноги по земле.

На какое-то мгновение мы потеряли нашу цель, точнее Рэкки, из виду. Скорей всего, в тот самый момент, когда дискутировали друг с другом насчет маршрута. Рэкки нигде не было, вокруг лишь дома, машины и дороги. Мы оглядывались по сторонам, смотря в разные стороны, но, похоже, она скрылась за тем длинным кирпичным домом. Нужно было быстро что-то придумать, лишь бы не упустить Рэкки.

— Ты заходи с той стороны, а я с этой. Разделимся и найдем ее! — крикнула я. Теперь настало мое время командовать.

Другого выхода у нас не было, требовалось срочно что-то предпринять, поэтому мы кивнули друг другу и разбежались в разные стороны. Я ринулась вокруг дома словно вихрь, короткие волосы игриво развевались на ветру. Зная, что Сайрам столь же быстр, не хотелось ему уступать. Рэкки — МОЯ подруга, и Я первая увижу, где она живет. Порядком запыхавшись, я прибежала в квадратный дворик и стала исследовать его, опершись на колени. Рэкки и тут не было. Хотя погодите. Вон же она, вижу. Она садится в какую-то черную отполированную машину, очень дорогую на вид. Может, ее позвать? Если крикну прямо сейчас, она услышит. Рэкки уверенно садится внутрь, по-моему, она знает, что делает. Но и на обычное такси не похоже, слишком дорого-богато. Что же происходит? Мужчина в костюме вышел из водительской двери и помог ей сесть, пристегнул ремнем безопасности. Я стояла и смотрела, как дорогая черная машина вместе с моей подругой на заднем сидении медленно выруливает на главную улицу. Однако я даже не подумала о том, что это похищение. В наше-то время уровень преступности очень низкий. Тем более если Рэкки добровольно села в машину, она точно знала, что делает, знала этого мужчину. Ноги сами понесли меня к тому месту, где пару минут назад стоял автомобиль.

— Говорить Сайраму… или нет? — спросила я сама себя.

Но я сама не до конца поняла, что произошло, и во многом была не уверена, мои мысли основывались лишь на каких-то догадках. Кто-то меня окликнул. Это был он. Сайрам бежал ко мне и кричал мое имя.

— Лео-о-оне, ты видела что-нибудь?

— А ты?

— Нет. Упустили мы ее, только если ты заметила…

— Нет. Рэкки скрылась, — произнесла я.

— Вот черт. А мне так хотелось докопаться до истины. Ну, ничего. Давай как-нибудь повторим?

— Ага, — еле выговаривая слово, ответила я.

— Вот и славно. Пошли, до дома тебя провожу. Сумку давай. Наверное, устала с ней бегать.

— С-спасибо.

* * *

Это утро я точно запомню надолго. Возможно, на всю свою жизнь. Оно, можно сказать, перевернуло мою жизнь. Но не так сильно как, например, потеря кого-то близкого.

Все началось с того, что как только мы с Рэкки вошли в школу, мне на телефон поступил вызов от Сайрама. Я даже переобуться не успела, а он уже звонит с утра пораньше, вот ужас.

— Алло, чего тебе? — взяв трубку, спросила я.

— Тут в классе такое творится. Вы сейчас где? — поинтересовался он.

— Переодеваюсь, скоро поднимемся. Что случилось?

— Тут новенькая, Мию, сказала, что хочет одному мальчику из класса в любви признаться. Пока не сказала кому. Но до занятий еще минут пятнадцать, может, успеет еще сообщить.

— Мию? — переспросила я. — Она же всего неделю с нами учится. Уже в кого-то влюбилась, значит. Сейчас будем.

Я отключила вызов и проследовала за Рэкки, которая уже успела убежать к лестнице. Вкратце обрисовала ей картину происходящего. Пересказала разговор с Сайрамом. Она сильно удивилась и заинтересовалась тем, что творится сейчас в классе, поэтому мы помчались по ступеням как можно быстрее. Когда уже в школах установят лифты-ы? У меня ноги болят так долго подниматься.

Вбежав в кабинет, мы увидели кучу ребят, что обступили Мию. Она выглядела растерянно и была похожа на напуганного маленького бельчонка, съежившегося и прижавшего лапки к груди. Ее небольшой рост оправдывал это шутливое прозвище. Среди всех собравшихся в аудитории она повернулась именно ко мне. Наши с ней взгляды встретились, отчего она засмущалась еще сильнее. На долю секунды мне показался ее взгляд особенно причудливым.

Ловко юркнув между одноклассниками, Мию, вопреки всему, подошла ко мне. Она что-то мяла в руках, нерешительно скрывая, поэтому у меня не получалось разглядеть эту вещицу, что помещалась бы в ее пальцах небольшого размера.

И вот она с трудом заговорила, словно вот-вот расплачется:

— Ле… Леоне, ты мне нравишься. Держи!

Последнюю фразу она крикнула высоким писклявым голосом. Протянув ко мне руки, Мию демонстрировала браслет из ленточек ручной работы. Он был бледно-красным, но также виднелся узор из синего и местами желтого цветов.

Я обомлела. Думаю, не одна я, а весь класс. Воцарилась гробовая тишина. Все разом смолкли. Мне стало трудно дышать, сама не понимаю почему. Но голова до сих пор оставалась ясной даже после такого неожиданного сообщения. Неужели мне только что в любви признались? Неужели она подумала, что я… мальчик? Мию призналась мне в любви… Да и не удивительно. Судя по моей короткой для девочки стрижке, по моему стилю одежды — вечным штанам и широким рубашкам, чтобы фигуру не было видно, слегка грубому и тихому голосу — нетрудно с первого взгляда принять меня за парня. Я с четвертого класса даже юбку ни разу не надела! Что за дурацкая ситуация. И что мне прикажете делать? Вот вляпалась. А все вокруг смотрят осуждающе и непонимающе, глядят в оба, интересуются, что же будет дальше. Под пристальным взором одноклассников стоять в середине людского круга вдвоем с Мию было очень неловко. Как же стыдно…

— Вот это поворот. Она что, из этих? Даже я такого не ожидал, — послышалось перешептывание одноклассников одного за другим.

Их слова будто бы вывели меня из транса и задумчивости. Однако мой мозг уже успел сообразить, что нужно делать. В критических ситуациях есть только три реакции: бей-беги-замри. Я избрала тактику временного бегства. Прикусив губу и быстро глянув на часы, поняла, что до начала урока осталось минут десять. Я решительно взяла Мию за руку.

— Пошли, — шепнула я.

— Что? — тихо переспросила она.

— Пошли! Рэкки, возьми сумку, — сказала я, кинув свою школьную сумку в руки и без того ошеломленной Рэкки.

Я и Мию рывком выбежали из класса. Как и ожидалось, никто за нами не побежал, все были чересчур заняты мыслями о произошедшем, никому не хотелось ворошить чужие проблемы. Нужно было где-то спрятаться. Но где? В школе учатся больше полусотни учеников. Думай. Думай быстрее. В каком месте мало людей? Оно тихое и маленькое, без посторонних взглядов… О, техническая подсобка, вспомнила. Нужно спуститься на этаж ниже.

— Эй, куда ты меня тянешь? — испуганно спросила Мию.

— Нет времени, — бросила я в ответ.

Я и подумать не могла в тот момент, что слишком сильно тяну бедную смущенную Мию за ее маленькую ручку. Скорей всего, ей было больно и неприятно, она была растеряна, не понимала, что происходит и как ей нужно отреагировать. Бедная девочка. Но мне было не до этого, бежать, бежать как можно скорее, чтобы… чтобы объяснить, рассказать наедине, насколько сильно она заблуждается. Забежав в пустую подсобку, обставленную полками с тазиками, тряпками, ведрами, я быстро захлопнула за нами деревянную дверь и подперла ее тяжелым железным ведром, чтобы точно никто не зашел. Я сильно запыхалась, Мию прижалась к стенке, тяжело дыша, словно надеясь, что если она вдавится в стену, я ее не замечу и оставлю наконец в покое. Мои наручные часы с голограммой показывали 8:51. Еще есть время. Нужно обо всем ее расспросить. Но как можно быстрее. Я сделала два больших шага в ее сторону.

— Мию, ты знаешь, как меня зовут? — взяв девочку за плечи, судорожно спросила я.

— Леоне, — ответила она, игнорируя мой взгляд.

— А фамилия? Ну?

Она молчала.

— Моя фамилия Мило́вич. Это тебе о чем-нибудь говорит? — уже почти крича, спрашивала я.

Она опять ничего не ответила, смотря в пол. Только сейчас заметила, что у нее прекрасные светло-синие глаза. Она была растеряна, совсем не понимала, почему здесь находится, что это за место и почему я на нее так давлю. Ей стоит принять это как отказ? Ее чувства отвергнуты?

— Ты знаешь, кто я?

— Ты — Леоне, мальчик, что мне нравится…

Так я и знала. Она приняла меня за парня, мои догадки оказались верны. Разве я настолько похожа на мальчика? Не этого я всегда хотела, одеваясь так, всего лишь удобства и комфорта. О, бедная Мию, зачем ты призналась мне на виду у всего класса? Сама того не ожидая опозорилась перед ребятами. И все это из-за меня, из-за того, что я такая неженственная. Теперь до конца жизни я буду винить себя в этой ситуации и в том, что Мию будет изгоем. Она и без того слабая, стеснительная, не может за себя постоять, а эта ситуация выбьет ее из колеи на всю оставшуюся школьную жизнь. Я так виновата. Однако нужно постараться все ей разъяснить, пока урок не начался и нас не хватилась учительница. Столько слов вертятся у меня в голове, но я не знаю с чего начать, как преобразовать мысли в предложения. Черт, а ведь когда шла в этот злосчастный класс, то даже не подозревала, что все так обернется, что я буду стоять в подсобке и думать, как вывернуться из этой ситуации.

Я отпустила ее плечи, вдохнула, выдохнула и успокоила сердцебиение. Нужно было объяснить ей все по порядку и желательно быстро. Зная ее характер, могу сказать, что после того, как Мию услышит жестокую правду, она очень смутится. Но времени мало, она должна все узнать.

— Послушай меня, я ничего против твоих чувств не имею и даже горжусь тем, что такая тихая девочка смогла признаться кому-то в любви.

На словосочетании «тиха девочка» Мию съежилась. Отчего я тоже смутилась. Мягче, что ли, быть?

— Понимаешь, вся беда в том… что я не мальчик.

Мию залилась краской, словно помидорка, однако теперь подняла глаза. Сейчас она смотрела на меня не отрываясь, словно признавая во мне девушку. Останавливаясь на каждой детали: глаза, губы, волосы. Глядела на одежду, мои формы, изгибы тела, которые на тринадцатилетнем юном теле еще не успели проявиться. Грустным голосом, который вот-вот мог сорваться на плач, она спросила:

— Это правда?

— Да.

Она закрыла лицо руками, смущение одолело ее полностью, она больше не хотела на меня смотреть. Более того, она сама желала провалиться сквозь землю в этот самый момент, только бы я ее не видела. Не выдержав, Мию села на корточки, все еще держа руки возле лица, и пара слезинок скатилась у нее по щекам, намочив ладони. Боже, что я наделала… Мне, чтоб вы знали, тоже было очень и ОЧЕНЬ неловко. Не каждый день-то в любви признаются. Стоит подумать, как теперь при таких обстоятельствах вернуться в класс. Парочка самых глупых и озорных одноклассников по-любому уже думает, как бы нас высмеять. Что я скажу всем этим ребятам? От бессилья ноги шатались. Я тоже присела на пол рядом с Мию.

— Эй, не плачь, пожалуйста. Не люблю, когда люди рыдают у меня на глазах. Никто не виноват в том, что так произошло.

— М-м-меня теперь будут считать странной? — дрожащим голосом спросила она, не отрывая головы от колен.

— Нет. Все наладится. Тебе так важно общественное мнение?

Она не ответила. Мнение общества очень сильно давит на нас, а это большое недоразумение и непонимание теперь приведет к разладу в нашем классе. Нужно было развивать эту мысль дальше. Общественное мнение… недопонимание…

— Через месяц об этом никто и не вспомнит, вот увидишь, — успокаивала ее я, делая голос более девчачьим. Мне нужно было, чтобы она переключилась на что-то другое, пока я думаю. — Лучше расскажи мне, почему ты такая тихоня, пока я план придумываю, как лучше выбраться из этой ситуации.

— Ты вправду хочешь послушать? — спросила она, приподняв голову с глазами, полными слез.

— Да.

Она чуточку успокоилась, перестала плакать и вытерла слезы. На нее обратили внимание, и теперь она должна рассказать историю из далекого прошлого.

— Хорошо, я расскажу, если ты так хочешь, — начала она. — В детстве меня отправили в летний лагерь за городом. Я была еще совсем маленькой, только окончила первый класс, но все, что там произошло, я запомнила надолго. За те двадцать дней, что длилась смена, я много чего пережила. Может, прозвучит странно, но дети меня как будто возненавидели. Относились ко мне словно к низшему существу. Даже массово избили один раз. Все потому, что я была очень низкой даже в те годы, не могла за себя постоять, потому что была ментально слаба, умела неплохо говорить по-английски и общалась с деревьями, словно это мои друзья. «Ненормальная», — говорил они, дразня меня в коридорах. С тех пор я боюсь знакомиться с людьми… потому что… они страшные. Они всегда делают больно…

— Я тебя хорошо понимаю, — начала я, уставившись в серый бетонный потолок. — До одиннадцати лет я была ниже всех в классе и тоже нередко терпела издевки ребят, как безобидные, так и порой жестокие. Дети временами бывают безжалостнее взрослых. У них еще не сформировано понятие о морали и человеческих ценностях. Знаешь, я думаю, тебе просто нужно… простить их за их ребячество и неразумность. Пусть я была низкой, но заметь, теперь я выше даже некоторых мальчишек. К тому же мне очень помог мой папа. Записал на секцию карате, вот там-то точно формируют в людях стойкость духа и жесткость. И сейчас я могу дать отпор любому задире. Ну, что скажешь? — усмехнулась я.

Я приподнялась на ноги, встала в полный рост. Идея, возникла идея.

— Вот и решение! Нужно вернуться в класс, пока урок не начался!

— Н-нет, я не могу. Они меня засмеют. Прости, что приняла тебя за мальчика. Давай останемся здесь. Тебе ведь тоже достанется от них!

Боже, зачем она мне об этом напомнила. Так стыдно! Все, завтра однозначно надену юбку в школу, и точка. Но сейчас мне так неловко! Уверенность моя немного пошатнулась, но я уже все для себя решила и не намерена отступать. Мию до сих пор сидела на полу. Я протянула ей руку со словами:

— Пойдем со мной, и тебя никто не посмеет обидеть. Я клянусь.

Она посмотрела на меня снизу вверх и робко подала свою крохотную руку. Опираясь на меня, Мию встала. Ее рост был около 140 сантиметров, прямо как у ребенка из начальной школы, в то время как мой 163. Но это не помешало мне ее крепко обнять, чтобы вселить в ее сердце надежду и доверие.

— Обещаю, я все им объясню, только доверься мне.

— Угу, — пробубнила она, сжимая мена за талию все сильнее, ее голова впилась мне в плечо.

Я разжала свои руки и посмотрела на эту крошечную девочку. Нужно было идти. Мию тоже поняла, что этот момент настал, и отпустила меня. Нам нужно было вернуться, и это было неотвратимо.

Мы быстро выскользнули из подсобки, пока туда не нагрянула какая-нибудь техничка, и направились наверх. Мию шла медленно и неуверенно, а я наоборот. Уверенности во мне было через край. Главное не растерять ее по дороге. Мы поднялись и застыли у двери. Моя рука уже лежала на дверной ручке, но я колебалась, не решаясь потянуть ее вниз и войти. Мию схватила меня за руку.

— Я боюсь, — пробубнила она.

Я погладила ее по голове.

— Мы будем вместе.

«Хотя бы ради нее, мне нужно это сделать ради нее, не себя», — подумала я.

Прислушавшись, я заметила, что в классе шумно. Они что-то бурно обсуждали. Возможно, нас. Но и этому фактору я не позволю меня сломить. Еще ничего неизвестно наперед. Я с силой дернула дверь на себя, она широко распахнулась.

Одноклассники обернулись. Завидев нас, все замолчали. В один момент все звуки исчезли. Наступила гробовая тишина.

— Пойдем, — прошептала я. Мию послушно засеменила в кабинет. Все смотрели только на нас. Около двадцати пар глаз уставились в нашу сторону. Учительницы в кабинете еще не было, слава богу. Быстро глянув на Рэкки, ища поддержки, я заметила, что она неловко улыбается. Нужно было их огорошить.

Освободившись от рук Мию, я живо запрыгнула на учительский стол, стоявший у доски посередине кабинета перед рядами парт. Даже не разуваясь. Одноклассники явно не ожидали такого действия, да и я сама от себя такого не ожидала. Кто-то даже громко вскрикнул и прикрыл рот рукой.

— Послушайте, — начала я. — Времени у меня не так много, но я скажу. Да, чтоб вы знали, мне безумно стыдно, и Мию тоже, но я не собираюсь делать вид, будто ничего не случилось этим утром. Вы, все вы, просто знайте, что возникло недопонимание. Мию мы знаем недолго, около недели, но она уже успела зарекомендовать себя как хорошая, скромная девочка. Все дело в том… Просто ее с толку сбил мой пацанский вид. Она подумала, что я мальчик, и призналась мне в любви. Это не ее вина.

Мию стояла у доски и смотрела в пол, пока все одноклассники обступили учительский стол и подняли головы вверх, чтобы лучше меня видеть. Мию очень не хотелось встретиться взглядом с кем-нибудь из класса. Скорей всего, ее единственным желанием было провалиться сквозь землю и забыть все то, что произошло этим злосчастным утром. Уже раз пять Мию пожалела, что перевелась в этот класс.

— Но теперь мы должны встать на ее сторону. Поддержать и показать, что все люди ошибаются. Мию очень стеснительная, и сама за себя она точно не постоит. Не осуждайте ее. Мы же очень дружный класс. Разве мы не примем к себе еще одного человека? — продолжала я. Стоя на учительском столе, смотря на всех сверху вниз, возможно, меня чуть-чуть занесло от такого прилива адреналина и чувства главенства над остальными, самую малость. Я вспомнила, что занимаюсь карате, поэтому под конец я добавила:

— А кто посмеет обидеть Мию, эту крошечную и прелестную девочку, тому я самолично руку сломаю. Так и знайте.

После этой сокрушительной речи опять воцарилось молчание. Думаю, все были потрясены последней фразой и отходили от шока, не до конца понимая, что только что произошло. Однозначно их удивила моя речь и то, с какой гордостью я защищаю Мию. Сайрам даже похлопал.

Кто-кто, а староста первая бросилась к Мию. Она что-то лепетала и обнимала ее, жалела и успокаивала. Это было совершенно так резко и неожиданно, именно то, чего Мию никак не могла ожидать, поэтому она расплакалась.

— Не волнуйся, все совершают ошибки, мы тебя не бросим. Я на твоей стороне, — бормотала Виньетта.

— Я тоже в тебя верю, — бодро крикнула Рэкки.

— И я, — это был Кай.

— Все из-за недопонимая.

— На ошибках учатся.

— Бедная Мию.

— Ну не плачь.

— Ты такая милая, мы никогда не позволим себе издеваться над тобой.

Бо́льшая часть одноклассников обступили ее и всячески утешали, плачущую девочку. Мне удалось добиться именно того, что я хотела. Я вселила в их сердца веру. Сайрам жестом показал мне класс, озорно улыбнувшись. Рэкки сияла и широко лыбилась, когда я посмотрела на нее.

— Эй, а где сумка моя? — спросила я ее.

— Я положила ее на твою парту.

Мне не хотелось слазить со стола. С такого прекрасного положения мне было хорошо видно мою сумку, да и весь класс, всех ребят.

«Все наладилось, и это хорошо!»

Дверь кабинета внезапно открылась, и в класс вошла учительница. А ведь точно, мы совсем забыли, что вот-вот должны начаться занятия. Представляю, что подумала учительница, зайдя в класс за пару секунд до урока и видя, как все ребята обступили заплаканную Мию. Да еще и я стою на ее большом деревянном столе в обуви!

— Леоне, будь добра, слезь, пожалуйста, с моего рабочего места, боюсь, этот стол слишком стар и не предназначен для того, чтобы на нем стояли, — спокойно сказала она, и только. — Мию, если плохо себя чувствуешь, можешь пойти в кабинет к медсестре.

— Нет, нет, все в порядке. Мне уже лучше, — отнекивалась Мию, смахивая слезы и улыбаясь, но они все еще продолжали течь, только на этот раз от счастья.

Я быстро спрыгнула со стола и не глядя на учительницу, поспешила к своей парте. В это время загорелся сиреневый свет.

— Расходитесь по местам, начинаем урок, — проговорила учительница географии.

Все так и сделали, послушались ее приказа. Но еще целый урок продолжали показывать приободряющие знаки и жесты Мию, да так, чтобы она видела. Учительница до конца урока не понимала этого беспечного, оптимистичного настроения в классе.

«Мда, хорошее начало дня… Зато было не скучно. Можно даже сказать, что этот случай сделал мой день. Я рада, что все закончилось хорошо», — сидя за своей партой, подперев голову рукой, рассуждала я, глядя на то, как Мию постепенно оживает и учится переступать через себя.

* * *

— Леоне, Леоне, не забудь взять обед в школу! — кричала мама с кухни. Еда уже была готова и сложена в контейнер.

— Что-то этим утром она чересчур долго возится в своей комнате, — пробурчал папа.

— Да, странно это. Скоро должна подойти Рэкки.

Через некоторое время я вышла к ним из комнаты, одарив своим присутствием. Папа, взглянув на меня, потерял дар речи. Он отложил телефон в сторону, мама перестала возиться с продуктами у стола.

— Ты… ты пойдешь сегодня в юбке? — лишь спросил он.

— Да, надо же иногда менять что-то привычное.

Я быстренько покрутилась перед ними, демонстрируя свою красную юбку. Родители ахнули. Я не надевала ее так давно, она стала мне коротка, но не критично.

— Только это не навсегда. Я просто хочу всех удивить сегодня.