Эта короткая счастливая жизнь

Виталий Вавикин, 2014

Главный герой смертельно болен. Чтобы семья не видела его предсмертных страданий, он уходит на съёмную квартиру, где начинает слышать пение несуществующей женщины. Изучив архивы, он узнаёт, что в этой квартире семьдесят лет назад жила певица. Теперь он не только слышит её, но и видит. Но этого мало. Его тело умирает, и он хочет увидеть мир певицы перед смертью. Комната меняется, словно мир переносит его в прошлое. Он выходит за дверь и оказывается в тридцатых годах двадцатого века, где болезнь отступает и, пока он не вернётся назад, он может жить. Но певице нужна помощь, нужны ответы, получить которые можно только в будущем – настоящем главного героя, где его поджидает смертельная болезнь…

© ЭИ «@элита» 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Горе тому, кто отдаёт своё сердце иллюзии — этой единственной реальности на земле, но горе и тому, кто этого не делает. Одного ждут разочарования и боль, другого запоздалые сожаления.

Теодор Драйзер «Титан»

Глава первая

Неудачный это был год. Тридцать второй и самый странный из всех предыдущих лет.

— Уверены, что ничего нельзя сделать? — спросил Майк Лаверн, вглядываясь в глаза седоволосого доктора. — Химия, облучение, операция наконец? — выслушал лекцию о мелкоклеточном раке лёгких, отдалённых метастазах в печени и костях. — Значит, совсем ничего? — получил брошюру о паллиативном лечении и вышел в тёплое июньское утро.

Город ветров проснулся, загудел, словно выброшенный на берег левиафан. Лаверн втиснулся в городской автобус транспортной администрации Чикаго, которая только начинала собирать свою ежедневную жатву миллиона перевезённых пассажиров. Кажется, сегодня играли «Блэк Хоукс». По крайней мере свитеров с индейцем мелькало достаточно много.

Дождавшись очередной остановки, Лаверн вышел из автобуса. Купил пачку красного «Пэлл Мэлла» и долго сидел на скамейке в парке Ирвинга, не решаясь закурить…

— А какого теперь черта?! — он сорвал слюду и достал сигарету.

Густой дым приятно защекотал лёгкие. На третьей сигарете он позвонил Дански и сказал, что сегодня не придёт на работу. Добрался на метро до станции Дамен-Браун и дальше, пешком, до своего дома на Север-Уолкотт-авеню.

Простоял четверть часа, вглядываясь в окна второго этажа, но так и не решился войти. Купил «Чикаго Требьюн» и выкурил ещё пару сигарет, читая колонку сдающегося в аренду жилья. Позвонил хозяину и договорился о встрече. Синтас протянул ему наманикюренную руку и спросил, что он думает о гомосексуалистах.

— Ничего не думаю, — Лаврен прошёл в комнату, осмотрел ванную и кухню.

— Надеюсь, вы опрятный, — сказал Синтас и долго говорил что-то о чистоте и порядке. Потом о бутиках и местных барах. О цветах и искусстве. Даже спросил у Лаверна, какой у него знак зодиака.

— Я всего лишь хочу снять комнату, а не взять тебя в жены, — улыбнулся Лаверн, заплатил за три месяца вперёд и закрылся в своей комнате. Позвонил домой и попросил жену позвать к телефону Кипа. — Ну, как ты чемпион?

— Сегодня хоккей, — обиженно напомнил сын.

— Как-нибудь в другой раз.

— Через год? — недовольно буркнул Кип. Джесс забрала у него трубку.

— Это и твой ребёнок! Помнишь?! Не заставляй меня искать ему нового отца, — она ещё что-то говорила, но Лаверн уже вешал трубку. Как это называется? Пытался он вспомнить. Кажется интервенционная терапия. Когда люди, которым ты дорог, пытаются встряхнуть тебя угрозами и критикой.

— Как насчёт бокала вина? — предложил через дверь Синтас.

Они сели на кухне.

— Так, значит, ты фотограф?

Лаврен кивнул. Синтас наградил его внимательным взглядом и подметил, что если и фотограф, то явно не детский. Лаврен закурил. Синтас принёс кипу эротических журналов и попросил показать фотографии, которые он делал.

— Ненавижу порнографию, — говорил Синтас, разглядывая обнажённых брюнеток. — Настоящее уродство, но вот эротика — это искусство, — он отобрал пару фотографий и спросил, не может ли Лаверн сфотографировать и его. — Обещаю, если снимки получатся, то не возьму плату за первый месяц.

Лаверн посчитал оставшиеся деньги. Добрался на метро до студии в Даун-Тауне и сказал Дански, что забирает свои фотоаппараты. Почувствовал, как заболела грудь, и проглотил таблетку кодеина.

— Бросай ты это, — посоветовал Дански.

— Уже бросил, — Лаверн закурил и сообщил, что увольняется.