Я ворвусь в твою жизнь

Виктория Волкова, 2023

– Анечка…девочка моя… – хочу дотронуться до волос. Но рука так и зависает в воздухе. Любимая, вздрогнув, делает шаг в сторону. – Кто вы? – смотрит враждебно и настороженно. Прижимает сына к груди. Нашего с ней сына! Испуганный голос серпом режет нервы. Будто я могу навредить ей и собственному ребенку. – Я – Богдан… Мы с тобой… – пытаюсь подобрать слова. – Простите… Вы обознались, – смотрит она сквозь меня.

Глава 4

— Ты тепло оделась? — спрашивает меня Артур, когда я вместе с Антошкой и няней собираюсь выйти на прогулку.

— Да, — демонстративно оглядываю бесформенный пуховик, больше похожий на стеганое одеяло.

После рождения сына я немного набрала в весе, плюс спортивный костюм с начесом. И как итог, вместо элегантной адвокатессы на каблуках капуста в уггах. Но это меня не смущает. Главное, тепло, и мы с Антошкой можем подолгу гулять, пока сильный мороз не загонит нас домой.

— Накинь. Ветер на улице сильный, — просит муж и сам аккуратно надевает мне на голову объемный капюшон, украшенный мехом. Поправляет шарф, намотанный вокруг шеи, и нежно целует в нос.

— Ребенка не заморозьте, — строго напутствует напоследок.

— Не беспокойся, Артурочка, — обнимаю мужа. Улыбаясь, смотрю на сухопарую фигуру, виски с проседью. Белая рубашка, черные джинсы и очки в золотой оправе делают Аркелиди похожим на главного советника Коза Ностры.

— Долго не гуляйте, — напутствует Артур. — И почему ты не захотела вынести Антошку на террасу.

— Самой надо размяться, — роняю на ходу.

Выхожу на улицу и сразу попадаю под порыв холодного воздуха. Наблюдаю, как, усаживая сына в коляску, ежится на ветру нянька.

— Ты тепло одета, Нина?

— Да, нормально, — кивает она, укутывая ребенка одеялом.

— Минут сорок погуляем и назад, — решаю я. Что-то хлипкая Нинина шубейка не вызывает у меня доверия. Надо подарить пуховик, что ли?

Даже обсуждать это с Артуром не буду. Из своих оплачу. Надо присмотреть на маркетплейсе и заказать доставку.

Вон как нянька ежится от ветра. Так и заболеть может. Еще Антошку заразит.

Сунув руки в карманы, улыбаюсь сыну. И он мне дарит такую же радостную улыбку.

— Вон смотри, Бинго вышел на прогулку! — показываю на знакомого ретривера. Тот радостно подбегает к нам. А следом спешит и хозяйка.

Сын весело хохочет, тянет ладошки, одетые в варежки, к собаке. А та смотрит умным взглядом. Понимает, что это детеныш.

— Вот и зима пришла! — восклицает хозяйка Бинго. — Уже не погуляешь…

— Да, — киваю и оборачиваюсь инстинктивно.

Тот самый мужчина, что стоял под нашими окнами неделю назад, спешит мимо нас по аллейке. Внутренне съеживаюсь, как от предчувствия глобальной катастрофы. Кажется, еще чуть-чуть и весь мой мир рухнет в пропасть. Мужчина равнодушно скользит взглядом по нашей компании и спокойно идет прочь.

А я лишь успеваю разглядеть высокие скулы, нахмуренный лоб и зеленые глаза, устремленные куда-то вдаль. А потом упираюсь взглядом в мощные плечи, обтянутые черной брендовой курткой. Человек спешит куда-то, и ему нет дела до меня и моих страхов.

А я перепугалась сильно!

Вероятно, он никак не связан с хейтерами. И тут оказался по своим делам. Работает рядом или живет. Вполне возможно, недавно перебрался в наш район. Я его раньше не видела.

Сердце делает стремительный кульбит. Вылетает из груди и падает куда-то вниз живота. Стучит там, заявляя о желании, бьющемся в паху.

Одергиваю себя. Как-то странно. Посреди улицы. Только от вида постороннего мужика, которому я даже не приснилась.

«Тело знает!» — проносится в голове шальная мысль.

«Знает, конечно, — вздыхаю украдкой. — Два года воздержания дали о себе знать в самый неподходящий момент».

Вернуться бы домой и соблазнить Артура. Но это невозможно.

«Как мы только Антошку умудрились зачать? — хихикаю мысленно. — Надо выпить успокоительное! Нервы совсем ни к черту. Дрожу от вида незнакомого мужика, как дурочка!»

— Мама! Мама! — отвлекает меня от глупых размышлений сыночек.

Машет ручками на важно гуляющих голубей.

— Это гули, малыш, — наклоняюсь к сыну. Привычным движением трогаю губами нос. Не замерз бы! И словно наяву вижу того самого мужчину.

«Прекрати, — приказываю самой себе. — Это чужой посторонний человек. Он тебя знать не знает. Почему тебя так на нем заклинило?»

— Может, пойдем домой? — шмыгает носом нянька. — Что-то холодно очень!

— Пойдем, — киваю я с облегчением. Мне нужно успокоиться. Отвлечься. А не высматривать в парке чужого мужика.

На обратном пути Антошка засыпает. Дома я сразу прохожу с ним в спальню. Кладу к себе на кровать.

И сбросив пуховик на кресло, осторожно раздеваю сына.

— Мама, — плаксиво зовет он, просыпаясь. Чмокает губками, ища мою грудь.

— Сейчас, мой хороший, — ложусь рядом. И вложив розовый сосок в маленький ротик, прикрываю глаза. Сын обеими ручонками обхватывает мою грудь. Сосет жадно.

А я, вытянувшись на кровати, испытываю странное чувство. Будто надвигается что-то страшное. Тектонические плиты пришли в движение. От предчувствия личного землетрясения екает где-то в груди. Стараюсь сдержаться. Не подать виду. Иначе Артур догадается и снова отправит меня на курс к психиатрам.

Хотя… Может быть, снова пройти? Сразу после аварии они мне очень помогли. А то первые месяцы я постоянно кричала во сне от кошмаров. Вздрагивала каждый раз, когда слышала сигналы клаксонов и скрип тормозов.

Сын недовольно хнычет, засыпая. Поглаживаю спинку, успокаивая. Малыш, наевшись, выплевывает сосок и прикатывается ко мне поближе. Обнимает маленькими ручонками. Опустив майку, утыкаюсь носом в макушку. Такую милую, что и не передать. Вдыхаю родной запах маленького человека, самого важного в моей жизни. Глупые страхи постепенно выветриваются из головы, а на их место приходит переполняющая душу любовь.

Выравнивается дыхание. И я падаю в легкую дрему.

Вдруг оказываюсь на берегу реки в маленькой избушке. Закутавшись в плед, наблюдаю в маленькое створчатое окошко за высоким крепким мужчиной. Моим мужчиной. Он стоит на дощатых старых мостках и лихо забрасывает снасти. Крутит катушку, таща на поверхность рыбу. А потом вносит в дом полное ведро.

— Вот это улов! — охаю я и тут же оказываюсь прижатой к стенке печи. Спина тотчас же согревается от мягкого тепла, а я, потеряв всякий страх, обвиваю шею незнакомца обеими руками.

— Анечка, девочка моя, — шепчет он.

— Аня. — Цепкие пальцы мужа слегка тормошат плечо. Распахнув глаза, вздыхаю сонно.

— Сколько раз говорить, не бери ребенка в постель, — хмуро роняет он и добавляет резко: — Нянька заболела, зараза. У нее температура. Надо новую искать.

— О господи! — охаю я, усаживаясь на кровати.

Тихонечко, боясь разбудить, беру сына на руки.

— Как заболела? — шепчу одними губами. И положив сына в кроватку, внимательно смотрю на мужа.

Артур, внимательный и обычно терпеливый, сегодня явно в плохом настроении.

— Как люди болеют, Аня, — роняет он сварливо. — Тут главный вопрос, заразила ли эта дрянь малыша.

— Навряд ли, — мотаю головой и добавляю поспешно: — Не бери в голову. Я позвоню Камилле. Она наверняка кого-нибудь порекомендует на время.

— Да уж пожалуйста, — ворчливо соглашается муж. — Дел и так невпроворот.

— У тебя что-то случилось? — спрашиваю, недоумевая. Обычно у Артура с выдержкой все хорошо. Но только не сегодня.

— Гадская рутина, солнце мое, — морщится он. — Но к вечеру освобожусь. Можем поужинать вместе и посмотреть какой-нибудь фильм.

— Какой? — произношу, не скрывая надежды.

— Какой захочешь, детка, — снисходительно бросает Артур и добавляет, чуть скривив губы в скупой улыбке: — Мне все равно.