Я ворвусь в твою жизнь

Виктория Волкова, 2023

– Анечка…девочка моя… – хочу дотронуться до волос. Но рука так и зависает в воздухе. Любимая, вздрогнув, делает шаг в сторону. – Кто вы? – смотрит враждебно и настороженно. Прижимает сына к груди. Нашего с ней сына! Испуганный голос серпом режет нервы. Будто я могу навредить ей и собственному ребенку. – Я – Богдан… Мы с тобой… – пытаюсь подобрать слова. – Простите… Вы обознались, – смотрит она сквозь меня.

Глава 1

— Что ты сделала? — непонимающе пялюсь на сестру. — Тебе кто позволил? — рявкаю, когда доходит. — Ты…ты… — не нахожу слов. Вернее, слова-то есть. Но сплошь нецензурные. С мелкой так нельзя. Нехорошо.

Выхватив из рук телефон, вчитываюсь в короткие строчки. Такого просто не может быть. Я не верю. Как Аня могла меня забыть? Другое дело, если не хочет знать.

Вернулась к мужу из-за денег. И по ребенку договорились. У них там давно не получалось.

«А может, в этом вся беда?» — швырнув на стол мобильник, тяжелыми шагами бреду прочь из дома. Оказавшись в саду, пытаюсь отдышаться.

«Тебя использовали, — нашептывает мне гадский голосок. — Отработал донором и все дела».

От бессилия хочется заорать. Сдерживаюсь из последних сил. И так мать испугал. Вон из окна выглядывает. И Лизка, зараза, на крыльцо выскочила следом.

Ухожу в глубь сада. Мне сейчас свидетели ни к чему. Устало плюхаюсь на скамейку, стоящую под грушей. Прислоняю затылок к шершавому стволу. И, закрыв глаза, пытаюсь восстановить всю цепочку событий.

Мы поссорились по глупости. Аня сказала тогда, что никогда не выйдет замуж за бывшего опера. Да я и не звал ее никуда! Боялся. Знал, что откажет.

Разговор вроде бы ни о чем. Но зацепило. До печенок проняло. Поэтому и ответил резко. Вспомнил ее папашу уголовника, который умудрился даже в Израиловке срок получить.

— Его подставили! — выкрикнула тогда Аня.

— И здесь тоже? — усмехаюсь я криво. Только ленивый не знает, кто такой Педагог. — Ты хоть когда-нибудь задумывалась, сколько людей он отправил на тот свет? Как ты с ним вообще можешь общаться?

— Он — мой отец, — отрезала Аня тогда. — И нас, детей, любит. Тебе этого не понять…

Снова бритвой по живому. Ане и другим детям Янхеля Лернера обломилось неслабо. А я от своего даже черствого бублика не получил.

Может, стоило помягче. У нее гормоны шалили. А я, дурак, не сдержался. Ума не хватило.

«Но и жениться ты ей не предлагал», — запоздало просыпается совесть.

По-любому предложил бы. Морщусь от собственных мыслей. Ребенок мой. А значит, порешали бы, как лучше для него.

Вот только Аня развернулась и уехала. Не ожидал я такого поворота. Не рванул следом. Может, она на это рассчитывала. По голове мне в тот вечер прилетело. Сильно. Пока в реанимации оклемался. А потом обида взяла. Что же это получается, Анечка дорогая? Одно дело о любви шептать по ночам, а другое — реально на помощь прийти.

Только потом сопоставил факты и все понял. Совпадение дурацкое. Когда мне по голове били, она уже в поезде ехала. Аня, Анечка, что же ты наделала? Зачем вернулась к мужу? У вас же с ним давно все закончилось. Сама же говорила.

От бессилия сжимаются кулаки, ярость к чертям собачьим выжигает душу. Мой сын. Мой ребенок растет с чужим мужиком и будет его называть папой.

Вспоминаю каждую строчку из Лизкиной переписки. Аня меня не знает. Никогда не была в Шанске. Вот же стерва!

Стиснув зубы, бездумно таращусь на голубое осеннее небо, просвечивающееся сквозь пожелтевшую листву.

Естественно, Ане я звонил и писал. Но мне так никто и не удосужился ответить. Даже в Москву ездил. Маячил у нее под окнами. Но так никого и не дождался. Даже представить себе не мог, что Аня вернется к мужу.

Как она говорила?

Он не стоит моих слез.

Интересно, что сейчас втирает ему?

Но чудес на свете не бывает. Тут и коню понятно. Я ей не пара. Дочки криминальных авторитетов не выходят замуж за бывших оперов. Может быть, поэтому я все два года делал карьеру. Стремился доказать…

Что и кому? Она о тебе и думать забыла…

Выдыхаю, стараясь собраться с силами. Съездил в отпуск, нечего сказать. И достав сотовый, отбиваю указание заместителю.

«Узнай все об Анне Аркелиди. Вопрос личный. С меня причитается!»

Вытянув ноги, закидываю руки за голову. Из глубины души наружу рвется гнев. Ощущаю пустоту под ребрами и понимаю: сейчас рванет.

— Данечка, — зовет меня мама. — Мы же хотели в торговый центр съездить.

На лице застывшая боль. И еще страх за меня.

— Конечно, поедем, — киваю, отрываясь от спасительной груши и собственных мыслей. И всю дорогу до торгового центра мысленно ругаюсь с Аней.

Забыла меня, кошечка? Ну да ничего, я напомню!

Дожидаясь маму с сестрой, звоню шефу. За неполные два года мы с Ростиславом Градовым сработались как одна команда. Теперь я богат и успешен. И мне есть что предложить любимой женщине. Даже гребанный Педагог одобрил бы такого жениха, как я. Только сама невеста меня забыла!

Морщусь, как от зубной боли. Да я за это время ни разу не взглянул на других телочек! Даже не переспал ни с кем. Думал об Ане. Страдал.

Но так и не сделал ничего. Дурак!

— Слушаю, Богдан Васильевич, — весело рокочет трубка. — Соскучился по работе? Давай возвращайся. Тут у нас утечка информации у партнеров. Хочу, чтобы ты занялся.

— Завтра буду, — произношу с неохотой. Мне нужно лично с Ростиславом поговорить. Попросить помощи. Один я точно не справлюсь.

— Жду, — коротко роняет шеф. И тут же в ухо врезаются заунывные гудки.

А я представляю довольное лицо Градова. Сколько я продержался в Шанске? Три неполных дня? Были же планы на речку смотаться с друзьями. Да все похер! Я хочу видеть Аню. Пусть скажет в лицо, что не помнит меня. Не знает… Как же больно, твою мать! Ну да ничего. Я потерплю. Повидаемся еще. А заодно сделаем экспертизу ДНК. И если выяснится… Подам в суд и буду требовать восстановить мое право на отцовство.

«Они тебя как баклана в суде сделают», — проносится в голове. Аня — адвокат от бога и за своего ребенка будет биться до последнего.

«Погоди, — останавливаю сам себя. — Нужно узнать, когда и где у нее ближайшая защита, и подъехать. Поговорить. Может, удастся все решить мирно».

«Пробей, где у нее следующее заседание», — пишу помощнику. И сам себе готов дать хороший подзатыльник. Почему я раньше не догадался?

«Уже посмотрел, — приходит сообщение. — После аварии она отошла от дел. Последнее — какой-то Даши Ивановой».

— Да знаю я! — бью в сердцах по рулю. — Сам ее охранял тогда.

И тут же замираю на месте от ужаса. Даже дышать перестаю. Какая еще авария? И почему я об этом узнаю только сейчас?

«Аня сильно пострадала? Какие последствия?» — печатаю и не попадаю в нужные буквы. Палец дрожит, как от дурного предчувствия.

«Уже работаем!» — высвечивается быстрый ответ.

Хлопает дверца машины, возвращая меня в реальность.

— Данечка, багажник открой, — просит мама.

Подрываюсь с места и, забрав у матери и сестры сумки с обновками, распахиваю нутро Крузака, доставшегося мне по наследству от школьного друга Вити Торганова. Ставлю рядком бумажные пакеты. И захлопнув багажник, помогаю маме усесться на заднее сиденье.

— Мне нужно уехать, — замечаю негромко.

— Я так и поняла, — вздыхает она печально. — Я Лизе уже высказала, — недовольно косится на сестру, усевшуюся рядом.

— Все нормально, мам. Не ругайся. Лиза поступила правильно. Поеду в Москву. Попробую выцарапать сына… — объясняю натужно. Каждое слово дается с трудом.

— Прояви милосердие, сынок. — Мамина морщинистая рука ложится мне на предплечье. — У той женщины могли быть свои причины так поступить…

— Разберемся, — перебиваю нетерпеливо. И тем же вечером вылетаю в Москву.