Мой наследник

Виктория Волкова

Глава 6

Светлана

Красивые холеные пальцы проворачивают ключ, заставляя ожить катерок. Раз. Другой. Что-то внутри прощелкивает, но мотор не заводится. Бесполезно!

— Еперный кордебалет! — ругается Годаров. — Хрен болотный!

Стискивает зубы, пытаясь скрыть негодование. Крутит ключ зажигания. Никакого результата!

Ситуация патовая! Мы заплыли слишком далеко от дома. Кругом лиманы и острова, сливающиеся с темнотой.

— Что будем делать? — охаю я и тут же замечаю два небольших весла. — Нужно грести к берегу. Нельзя оставаться на воде. Может вынести из ерика в реку.

— Фигня вопрос, — снисходительно отмахивается Руслан. — Не волнуйся, девочка. Сейчас нас заберут. Вот для этого и нужны деньги. Нанимаешь специально обученных людей…

Годаров торжественно достает сотовый. Тыкает в экран. Но яблочное чудо молчит.

— Нет связи, блин! — выдыхает в ярости и, достав из пазов весло, лихорадочно гребет к берегу. А я подхватываю второе.

— Давай правее, — кричит мне Годаров.

— Лучше к острову! Там с другой стороны мостки. А переберемся на наш берег, появится связь.

— Логично, — бросает Руслан. Не спорит, не привередничает. — Я гребу, а ты подруливай, — велит коротко.

Руки стынут от холода. Но другого выхода нет. Руслан неистово работает веслом, а я своим задаю направление. На четыре его приходится один мой гребок.

Вот это мы попали! Зачем только поплыли в лиманы! Не могли поговорить на берегу?

Меня кроет от бешенства. Злюсь на саму себя. Больше винить некого!

Почему я всегда у всех иду на поводу? Что за дурацкий страх ответить отказом? А теперь что? Идти пешком по колено в воде и надеяться на внутренний компас? Руслан точно дороги через Лебяжий не знает.

Когда катер упирается носом в илистый берег, Годаров спрыгивает первым. Новомодные итальянские ботинки тотчас же вязнут в грязи.

— Давай на нос, — командует он. И как только я выполняю его указание, протягивает ко мне руки.

— Прыгай, Света!

Выполняю команду в точности. И тут же оказываюсь в объятиях Руслана. Сильные ладони лишь на минуту прижимают меня к себе. А холодные губы скользят по щеке, по виску.

— Плед! — рычит Руслан, подхватывая с сиденья мохеровую тряпку. — Неизвестно, когда нас отсюда вытащат… Придется продираться самим.

Другого выхода нет. Сейчас не лето. В катере или под кустом не заночуешь. Лучше двигаться. Глядишь, и выйдем к отмели.

— Нужно идти на запад. На краю Лебяжьего мостки. По ним переправимся…

— Не хочу тебя расстраивать, — цедит Руслан, — но это, кажется, Громкий, но никак не Лебяжий. Пойдем на север, а там по перешейку — к себе.

— Да это Лебяжий, Руслан! — вскрикиваю запальчиво. — Вот смотри, дерево обгорелое! В него молния лет пять назад попала.

— Не спорь, Света. Это Громкий. Мы тут на уток охотимся. Кутайся в плед, и вперед. Кажется, я знаю, как выбраться.

Внутри поднимается раздражение на эту напыщенную скотину. Все знает, все умеет, а завез меня в кушири, гад!

— Накинь лучше ты, Руслан, — возвращаю плед, оглядывая тонкую куртку Годарова.

— Я тебе что, француз под Березино? — усмехается он, забирая из моих рук дурацкую тряпку и накидывая мне на плечи. Укутывает вместе с головой и снова приказывает. — Иди след в след. Не отставай.

— Давай посмотрим в навигаторе, — предлагаю я, пыхтя сзади. — Кажется, мы не туда движемся.

— Кстати, где твой сотовый? — радостно спрашивает Руслан и даже прикасается ладонью ко лбу. Словно говоря «как я мог забыть о твоем телефоне?».

— А я без трубки вышла, — пожимаю плечами и удивляюсь сама себе. Обычно смартфон к руке приклеен. А тут…

— Связи нет, ты забыла? — горько усмехается Годаров и, развернувшись, как танк прет вперед. Изредка оборачивается, проверяя, иду ли я сзади. А когда я спотыкаюсь, ни слова не говоря, подхватывает и берет за руку.

— Не отставай, Света, — тянет, как на буксире. А выйдя на небольшую опушку, замирает на месте. — А это что за хня?

Натыкаюсь в широкую спину.

— На Лебяжьем вышек нет. На Громком — тоже, — вздыхаю я, оглядывая странную конструкцию, сваренную из металлических трубок. На вершине расположена площадка, почти такая же, как у судей на спортивных соревнованиях. Только очень большая. Примерно два на два метра. Изумленно оглядываюсь по сторонам. Редкие деревья, сухостой и камыши. Кому понадобилось ставить здесь гигантскую стремянку?

— Гляди, Руслан, доски свежие, — киваю я на ступеньки.

— Да вижу я, — морщится он негодующе и снова тянет меня за руку. — Давай, осмотримся по сторонам.

Держась за облезлые перильца, поднимаюсь на площадку.

— Офигеть, — бурчит под нос Годаров. — Мой дом как на ладони.

— Кому понадобилась здесь смотровая вышка? — пожимаю плечами.

— Подожди, — останавливает меня Руслан. — Сейчас дозвонюсь охране…

Но дурацкое пиликанье в трубке говорит только об одном. Связи как не было, так и нет.

— Твою налево, — глухо ругается Годаров и с тоской смотрит на виднеющийся вдали собственный дом.

— Не докричишься тут, — вздыхает раздраженно. — Выходит, ты права, Света. Мы на Лебяжьем…

— Я не помню этой вышки, — пожимаю плечами. И тут же оказываюсь в кольце сильных рук.

— Умная ты, Светка, — усмехнувшись, тянет Руслан и предлагает с ходу. — Может, останемся тут? Чего в темноте блукать? Нас все равно искать будут. Найдут месторасположение по айфону. И с вертушки лучше видно.

— Разумно, — киваю, разматывая и вынимая наружу шарф. — Повесь, пожалуйста! — показываю на высокий флагшток. С вертолета заметят…

— Поднять знамя! — смеется Годаров, с двух сторон привязывая к мачте узкий длинный кусочек розового трикотажа. Тот трепыхается на ветру, создавая иллюзию флага. И пока я смотрю на развевающуюся бахрому, Руслан садится на корточки и осторожно проводит ладонью по свежеструганным доскам.

— Иди сюда, — зовет, укладываясь на настил.

Не скрывая любопытства, разглядываю мощное мужское тело, распластанное у моих ног. Крепкие ноги в черных джинсах, широкие плечи…

«Он может быть твоим», — предательски напоминает внутренний голос. Отмахнувшись от глупых мыслей, лихорадочно стаскиваю с себя плед. И тут же ощущаю, как холодный ветер пронизывает тонкий пуховик.

— Может, подстелить? — протягиваю тряпку Руслану.

— Нет, — категорически отвергает он мое предложение и заявляет деловито. — Ты ложишься на меня. Сверху накрываемся пледом. Подтыкаем края и спим. Так мы сохраним тепло наилучшим образом.

«Что?!» — хочется мне заорать от возмущения. Годарову не требуется мое согласие. Команда поступила. Изволь выполнять. Растерянно смотрю на Руслана и пытаюсь придумать другой вариант. Но, похоже, мой невыносимый попутчик прав.

— Света, ну что ты там возишься? — окликает он и снова приказывает. — Давай, смелее!

Руслан

— Давай, смелее! — зову я Свету, а сам пытаюсь понять, кому и зачем понадобилось устанавливать вышку напротив моего дома. Снайпер? Отпадает. Расстояние приличное. Тут из пушки не добьешь. Для наблюдения? Тоже фигня! Запусти квадрокоптер с камерой, и он все заснимет. Даже толстую задницу моей экономки Елены Романовны. — Света, — зову я растерянную девчонку. Если бы не знал, чем она промышляет, точно бы поверил в невинность. Такая вся неискушенная и трепетная… Она смотрит на меня внимательно, затем переводит взгляд на виднеющийся за верхушками деревьев дом и печально разводит руками. — Может, позвонить в сто двенадцать? Наивняк, да и только! — Сейчас объясню, — бурчу, усаживаясь. Кости ломит от твердых досок, а в ботинках хлюпает вода. Похоже, изделию от Дольче-Габбана пришел конец. Наверняка эту выпендрежную обувку придется выкинуть. — Иди сюда, а то замерзнешь, — тяну девицу за руку. Она не сопротивляется, но и не помогает. Какая-то притрушенная, честное слово! Мне эти игры в девственницу надоели уже. Но сейчас не время для разборок. Мягко прижав Свету к себе, осторожно опускаюсь спиной на доски. Девчонка укладывается следом. Лежит колодой, не пошевелившись. — А плед кто накинет, милая? — интересуюсь с издевкой. Девчонка запоздало распределяет бабулино имущество, укрывая ноги и плечи. Снова ложится рядом и негодующе спрашивает. — Почему ты не позвонил в сто двенадцать, Руслан? — Нет никакого смысла, — морщусь недовольно. — Сто двенадцать — это коммутатор. Пока соединят с оператором, пока тот переключит на нужную службу, может пройти час или больше. Потом МЧС начнет выяснять, где мы находимся. Ты знаешь? Я — нет. Поэтому лучше дождаться утра и самим двигать к дому. Или нас хватятся и найдут. Зато нам не придется блукать по колено в воде. Сейчас согреемся и поспим немного. Тут абсолютно безопасно. Закрывай глазки. Светка недовольно фыркает, устраиваясь в моих объятиях. Уткнувшись лицом в грудь, лежит не шевелясь. Даже дышать перестает, притворившись дохлой. Актриса, блин! Положив одну руку под голову, другой обнимаю девчонку и придерживаю плед. Ветер, конечно, задувает, но терпимо. В упор смотрю на черное небо, затканное тучами, и размышляю. В этой переделке Света показала себя молодцом. Не ныла, не закатывала истерик. Может, такая жена мне и нужна? По фиг на ее послужной список. Зато в койке от тоски не помру. Снова пытаюсь понять, кем и для чего установлена эта вышка. Но никакие мысли в башку не лезут. Только когда Светка, задремав, дергается во сне, понимаю, что хочу ее. Утыкаюсь носом в темечко и пьянею от запаха. Поженимся, а там решим. Захочет выставить условия, я прислушаюсь. А от себя добавлю разумный срок действия брачного контракта. Два года — достаточно! За это время я точно охладею к девчонке. Сразу нужно расписать сумму отступного, алименты на ребенка, если успеем заделать. Дамир с Агатой будут довольны и, глядишь, отстанут от меня со своими дурацкими просьбами создать семью. Хороший план, с какой стороны ни посмотри! «Может, мне и тендеры в одиночку играть?» — спрашиваю самого себя. И за малым не бью ладонью по собственному чугунному лбу. Стопэ… стопэ… Окна моего кабинета выходят как раз на ерик. И такое расстояние для прослушки не помеха. Пришел человек, залез на вышку. Навел приборчик на мои окна и записал все разговоры. Стало быть, за этой чудесной конструкцией стоит только Пестов. Молоток, Ростислав Палыч! Хороший ход. Но только следующий — за мной. И поверь, дорогой, у меня теперь развязаны руки. Раз ты перешел черту, то и я церемониться не собираюсь. Какого хрена… Сбиваюсь с мысли, когда, завозившись, задремавшая Светка закидывает на меня ногу. — Это не самая лучшая позиция, милая, — шепчу, чуть перекладывая ее. — Да ну тебя, Генка, — бурчит сквозь сон красавица и, вздрогнув, распахивает глаза. — Я что-то говорила? — Нет, милая, — улыбаюсь добродушно. — Спи. Как рассветет, будем выбираться. — А-а, хорошо, — мурчит она, снова засыпая. А я цепенею от злости. Какой, на фиг, Гена? Откуда он взялся? Сожитель или сутенер? Нужно озадачить службу безопасности. Пусть составят досье на все окружение Розановой. Прошерстят всех друзей и подруг. А заодно выяснят, кто слил скан нашей переписки директрисе. Закрываю глаза и тут же распахиваю их. «Не спать, Руслан! — тут же приказываю себе голосом деда. — Мало ли кого сюдп нелегкая принесет. Нехорошее место мы выбрали для ночлега». — Артуры-ы-ыч! — тут же слышу издалека чьи-то вопли. Наверняка мои безопасники нашли катер и теперь зайцами скачут по округе. Взглянув на часы, осторожно тормошу Светку. — Просыпайся, милая, за нами целый отряд приперся. — Что? Где? — скатившись с меня, смешно моргает глазами. — А как они нас нашли? — У меня другой вопрос. Почему так поздно? Раздраженно гляжу на мелькающие в камышах фонари и лениво раздумываю, кого бы взгреть за нашу романтическую ночевку. — Не наказывай никого, пожалуйста, — шепчет Светка, подслеповато щурясь. — Люди не виноваты, что мы потерялись… — Как посмотреть! — усмехаюсь я и, заметив приближающиеся огни, осторожно всматриваюсь в длинные тени. А сверху уже слышится рокот вертолета, расчесывающего прожектором местность. И когда мы попадаем в яркие широкие лучи, Светка подпрыгивает и орет дурниной. — Мы здесь! Здесь! Ура-а! «Маленькая идиотка!» — улыбаюсь, обнимая девчонку и поднимая вверх раскрытую пятерню. — Я же говорил, что за нами придут, — шепчу, притягивая Свету к себе. Собственнически целую в нос. — Я знала! — смеется она, убирая под шапку растрепавшиеся волосы. — Ты самый лучший, Руслан! — кричит запальчиво. — Вот и выходи за меня замуж, не фиг выделываться, — рычу я, накрывая ее губы своими в требовательном поцелуе. Наверное, предложения руки и сердца делаются как-то иначе. Но мне плевать на приличия. Все эти правила этикета давно устарели и абсолютно не важны. Прижимаю девчонку к себе. Чувствую, как в меня впечатывается мягкое податливое тело. Мой язык беспардонно хозяйничает в Светкином рту. А рука скользит по ее спине. Другая лежит на затылке, приминая розовое убожище, которое девчонка принимает за шапку. Со стороны картинка еще та! Целующаяся парочка в лучах прожектора посреди зарослей камышей и осоки. Нарочно не придумаешь! Слышу громкое покашливание и даже свист. — Артурыч, ну ты даешь! — выдыхает кто-то в изумлении. Скорее всего, Игорек, мой водила. Насилу оторвавшись от девчонки, поворачиваюсь к охранничкам. — Долго же вы шли, мать вашу, — цежу, спускаясь по лестнице. Затем помогаю спуститься девице Розановой. И приобняв ее за плечи, провозглашаю. — Спасибо вам, пацаны! От меня и от моей невесты, спасибо!

Светлана

Невеста?

Задыхаюсь от возмущения. Так и хочется надавать Годарову по чугунной башке. Вот ведь самомнение! Я даже «мяу» сказать не успела, а он уже все решил.

Я замуж пока не собираюсь. Тем более за Руслана Артуровича. Нужно все высказать ему. Не молчать! А у меня опять язык к небу прилип. Не могу, не умею выяснять отношения! При посторонних тем более. Да и какие отношения? Нет ничего!

"Вот так и скажи!" — дает советы внутренний голос.

Набираю полную грудь воздуха, пытаюсь вытащить руку из мягкого захвата и тут же сталкиваюсь взглядом с Русланом.

— Скоро будем дома, — улыбается он, помогая спуститься с лестницы. Сильные руки ставят меня на землю. И я неожиданно впервые в жизни чувствую себя в полной безопасности. А от улыбки Руслана и его прикосновений обрывается что-то внутри. Обаятельный, гад!

Сердце колотится как бешеное. И я снова киваю…

Обратно к катеру идем большой толпой. Годаров по-хозяйски обнимает меня за плечи. Беседует с охраной, чему-то смеется. А я как дура плетусь рядом. Ни руку не могу скинуть, ни дать отпор. Да и ладонь Руслана кажется горячей. Еще чуть-чуть, и плечо воспламенится. В присутствии Руслана я и так чувствую себя неловко. Подкатывает какая-то странная внутренняя дрожь, от которой становится не по себе. Благо идти осталось недолго.

В свете прожекторов обратная дорога кажется более короткой и безопасной. Руслан церемонно усаживает меня в обычную моторную лодку. Садится рядом. Почти вплотную. Наши тела касаются друг друга. И мне снова становится не по себе. Подкатывает глупая истома, парализующая волю и разум. В другую моторку впрыгивает охрана, заранее привязав к корме выпендрежный Годаровский катер.

Минут через десять лодки подходят к причалу, где уже вовсю суетится прислуга. Только оркестра и ковровой дорожки не хватает. Даже экономка Елена Романовна, толстая надменная баба, выходит нас встречать.

— Ну как же так, Руслан Артурович, — всплескивает руками. — Мы тут переволновались все. Агата Михайловна звонила.

— А ей кто сказал? — рычит Годаров и, не выпуская моей руки, стремительно движется к дому.

— Покорми нас, Лена, — бросает, открывая передо мной дверь и, войдя в холл, велит. — Света, быстро разувайся и снимай носки. Сейчас дам другие.

— У меня сухие ноги, Руслан! — вскрикиваю поспешно.

Но Годарова воплями не проймешь. Широкая ладонь скользит по моему плечу, а руки привычно принимают хлипкий пуховик.

— Садись, — мягко подталкивает к маленькому диванчику. — Проводится операция"Теплые ноги, горячее сердце". Глеб, — поворачивается к охраннику, зашедшему следом. Остальные рассосались еще во дворе. — В верхнем ящике комода пакет с теплыми носками…

Огромный взрослый мужик, наверняка бывший спецназовец, бежит исполнять указание.

А меня охватывает очередной приступ злости и безмолвной паники.

Один Годаров чувствует себя превосходно. Усевшись рядом со мной, стягивает ботинки из мягкой кожи. А затем и мокрые носки.

— Света, — напоминает нетерпеливо.

Под его строгим взглядом снимаю сапоги.

— Все нормально, — заявляю я, уперев пятки в пол.

— Да ну? — недоверчиво хмыкает Руслан. Встает. Шлепает босыми ногами по серому мрамору и неожиданно усаживается рядом на корточки. Берет в ладони мою ступню и, не обращая внимания на мои потуги вырваться, замечает философски.

— Миф об итальянской обуви повержен. — Косится на мои старые сапожки, стоящие у края дивана, и улыбается дурашливо. — Не ожидал.

А я замираю в ужасе. Только бы не начал обследовать сапоги. Они давно текут, поэтому там на стельки наклеены прокладки Олвейс. Но Руслану об этом знать необязательно.

С ужасом наблюдаю, как сильная мужская рука подхватывает с пола мою старую обувку. Замечаю придирчивый взгляд. Естественно, мне никто не верит. И правильно делает! Сапожки давно пора выкинуть, а на новые я не заработала. У бабушки деньги просить постеснялась. Думала, с первой зарплаты…

От разглядывания сапога Руслана отвлекает вернувшийся с пакетом Глеб. Годаров как фокусник копается там с таинственным видом и, выудив на свет божий знакомую пару, протягивает мне.

— Баба Надя вязала. Я с собой всегда ее носки на регату беру. Если промокну до нитки, на ночь надеваю и утром как новенький. Возьми эти, я их не надевал еще.

Гляжу на шерстяные серые носки: на светлом фоне более темные ромбы. Как же я намучилась, пока связала эту пару! Бабушка тогда маялась давлением и все не успевала довязать носки Дамиру на день рождения. Пришлось помочь. А они вот где оказались!

— А я эти надену, — по-свойски подмигивает мне Руслан, доставая потрепанную темно-синюю пару. Значит, не врет, действительно носит бабушкины носочки!

— Света, — командует негромко и, повернувшись к небольшому монитору, внимательно всматривается в размытые кадры. — Кто это к нам пожаловал? — бурчит недовольно.

Надеваю носки и, подойдя ближе, первым делом замечаю своих подружек, выходящих из машины. Дальше Годаровского шлагбаума проехать по нашему переулку нельзя. А я с ужасом наблюдаю, как, припарковавшись около моего забора, из старой Тойоты выходит Гена.

Блин! Вот уж с кем точно не хочу встречаться. С девчонками тоже. Кто-то из них предал меня. А иначе как бы директриса узнала о нашей переписке с Русланом?

— Ты ждешь гостей? — недовольно спрашивает он. Вот тут бы согласиться и сбежать к себе. Но мне меньше всего сейчас хочется выяснять отношения и накрывать на стол.

— Нет, я никого не приглашала. Они сами. Но все равно нужно выйти, — озираюсь я в поисках пуховика.

— Зачем? — мотает головой Руслан. — Мы никого не ждем. Сейчас убедятся, что тебя нет, и свалят. Пойдем ужинать.

— Но так нельзя, — пытаюсь возмутиться я.

— Это еще почему? — усмехается Годаров. — Я так понимаю, это они слили инфу Лидке? А теперь приехали снова втираться в доверие.

— Еще ничего не доказано, — возражаю слабо и самой себе не верю. Кроме девчонок некому!

— Разберемся, докажем, — морщит нос Руслан и, взяв меня за руку, как маленькую ведет в столовую.

— Позвони бабушке на всякий случай, — протягивает мне в полутемном коридоре оживший айфон. — Скажи, что ты у меня. Сразу с наших новостей начни…

— Руслан, погоди, — робко блею я под любопытным взглядом экономки. — Давай поговорим…

— Потом, девочка. Олды волнуются. Успокой их, и поужинаем. Жрать хочу, как собака, — печально вздыхает Руслан, открывая передо мной дверь в большую светлую комнату.

— Или лучше я сам, — решает, забирая трубку из моих одеревеневших пальцев, и уже через минуту шутливо жалуется Дамиру.

— Ни на минуту уединиться нельзя!

А дальше разговор сводится к нашей якобы вселенской любви.

— Потом поговорим с бабульками, — закончив разговор, вскользь бросает Руслан. Отодвигает стул, ждет, пока я усядусь за белый стол, на котором уже теснятся блюда, накрытые крышками. Тупо пялюсь на нарядные белые тарелки с золотыми ободками, хрустальную люстру с черными подвесками. Даже салфетки — и те льняные, а не бумажные. Все, абсолютно все кричит о немыслимой роскоши.

Куда я попала? Мне здесь точно не место. Нужно встать и уйти. Вспомнить, наконец, про гордость и чувство собственного достоинства.

Но на крыльце моего дома наверняка до сих пор сидит компания предателей. А напротив улыбается Руслан, рассматривая пузатую бутылку с длинным горлышком.

— Судя по году, неплохое Бургундское. Давай, наконец, выпьем за наше спасение.

Темно-красная жидкость льется в бокалы. Елена Романовна торжественно вносит блюдо с запеченным мясом.

Простой ужин бедного олигарха.

— За нас! — постановляет Руслан, подходя с бокалом ко мне. Улыбается, очаровывая. Устоять, наверное, можно. Вот только я не в состоянии. Если это не гипноз, то что?

Как во сне, поднимаюсь навстречу хозяину дома. Красивый черт!

Пытаюсь отогнать безумное наваждение. Но рука уже тянет бокал к Руслану. Легкое треньканье хрусталя отзывается в моей башке набатом.

Еще не поздно все остановить…

Но губы Годарова внезапно накрывают мои. Винный привкус превращает поцелуй в легкое безумство.

— Ты такая сладкая, маленькая, — шепчет Руслан, отставляя бокал в сторону. Завороженно ведет большим пальцем по моим чуть саднящим губам. — Я просто дурею.

— Руслан, — силюсь противостоять напору.

— Молчи, — хрипло шепчет он, притягивая меня к себе. — Околдовала меня, и в кусты? Я не позволю.