Ее запрет

Лана Легкая, 2023

– У тебя красивый галстук, – услышала я звонкий голос дочери.– А у тебя симпатичные бантики.Я сбилась с шага, не веря своим ушам.– Слава?.. – вырвалось из груди хрипом.Пять лет назад Вячеслав Сизов бросил меня. Растоптал! Уничтожил! Я заново училась жить и доверять людям.Думала, что никогда его больше не увижу. Но у судьбы злые шутки. Иначе как объяснить, что сейчас бывший разговаривает с дочерью в доме моего жениха?! Дочерью, о которой он никогда не должен был узнать.

Глава 1. Лиза

— Ириска, стой! — кричала я в спину дочери. — Подожди меня.

Но разве она слушала? Конечно, нет. Бежала по дорожке, ведущей к дому, объявляя о своем приезде.

— Ми-и-иша! Ми-и-иша, я приехала!

— Ирина, сколько раз я говорила, Михаил или дядя Миша, — поправила я, а малышка нырнула в приоткрытую дверь, и топот ее ножек в пищащих сандаликах уже доносился изнутри. Спасибо, что Миша не ругал ее за вольное обращение, а скорее баловал еще больше. — И я приехала, — произнесла я, переступая порог и прислушиваясь к происходящему.

— У тебя красивый галстук, — услышала я из гостиной.

— А у тебя симпатичные бантики.

Я сбилась с шага, не веря своим ушам.

— Слава?.. — вырвалось из груди хрипом, и я накрыла губы ладошкой.

— Спаси-и-ибо, — довольно протянула дочь.

А я не дышала, ждала. Вдруг я ошиблась? Могло же мне померещиться?.. И сейчас моя дочь не беседует мило с собственным отцом, исчезнувшим пять лет назад и даже не узнавшим о ее существовании.

— Пожалуйста, малышка, — голос прошлого ударил меня по затылку жаром. На мгновение перед глазами потемнело, я прислонилась к стене и крепко зажмурила глаза.

Теперь у меня не было никаких сомнений. Голос принадлежал Вячеславу Сизову. Другу моего старшего брата. Моей первой и единственной любви. Мужчине, с которым я потеряла девственность, а через два дня застала его с приспущенными штанами перед голой девушкой, лежащей прямо на рабочем столе. Тому, кто даже не извинился, а холодным тоном попросил выйти из кабинета, словно между нами никогда ничего не было. Тому, кто исчез из моей жизни, оставив на память о себе самую прекрасную дочь в мире.

— Ой, — звонко вскрикнула Ириска, — мама потерялась!

— Ну раз потерялась, сейчас найдем, — сказал Миша.

Я с трудом открыла глаза, оттолкнулась ладонью от прохладной поверхности, едва сохраняя равновесие. Только бы они не заметили моего волнения.

— Так вот наша мама, — сказал Миша, появляясь из гостиной, держа Ириску за руку. — Привет, красавица, — он подошел и поцеловал меня в щеку.

— Привет, — произнесла я на автомате, не отводя взгляда от дверного проёма. Еще была призрачная надежда, что я ошиблась.

— Как доехали?

— Нормально. Пробок почти не было, — мой голос сел.

— Я рад. Идём, ко мне старый друг неожиданно нагрянул, а я его одного оставил.

— Пойдём! — малышка радостно прыгала на месте.

— Лиз, — Миша позвал меня, чуть сжимая ладонь. — Идем?

— Да-да, идём, конечно.

Я держалась за мужскую руку как за опору, что не давала мне упасть. Дыхание сбилось, в ушах гудело, а во рту пересохло.

— А вот и мои девчонки, знакомься, — сказал Миша. — Елизавета и Ириска, а это Вячеслав Сизов, — представил он нас.

Я не ошиблась. Это был он! Моя идеализированная первая любовь. Мое прошлое. Моя самая большая боль. Мой палач. Человек, из-за которого я едва не лишилась жизни…

Он ни капли не изменился. Все такой же красивый, холеный, уверенный в себе. Словно последняя наша встреча была вчера.

Мужчина сидел в кресле, переписываясь с кем-то в телефоне.

— Приятно познакомиться, — сказал он, отрывая взгляд от экрана, и помещение заполнила тишина.

Узнал.

Конечно, узнал!

Я не могла настолько измениться, чтобы он не вспомнил глупую девочку Лялю, что любила его больше жизни. Сизов медленно поднялся, не отводя взгляда от моего лица. Он облизал губы, усмехнулся и произнес:

— А мы уже знакомы, Миш. Мы с ее братом дружили до моего отъезда, — пояснил он. — Привет, Л… Лиза, — опустил взгляд на Ириску, вновь поднял на меня. Мое сердце перестало биться… — А это… твоя дочь?.. — спросил он, нахмурившись.

— М… — я с трудом разлепила губы, чтобы ответить.

— Наша девочка, — ответил Миша, спасая меня.

— Поздравляю. Очень на тебя похожа, — Слава даже не взглянул на друга, говорил, глядя мне в глаза.

Да, Ириска была моей копией. За исключением цвета глаз. Зеленого. Его она унаследовала от своей бабушки. Инны Евгеньевны, матери Сизова.

— Спасибо, — произнесла я.

— Мороженое! — воскликнула малышка. — Мама! Мороженое. Оно же растает в машине, — она дергала меня за руку. — Нужно забрать. Пойдем.

— А давай я с тобой схожу? — предложил Миша. — А мама отдохнет.

— Я сама схожу! — от мысли остаться наедине с Сизовым по позвоночнику прокатился холодок.

— Не говори глупостей. Ты же после работы. Мы быстро сбегаем, а ты отдохни. Где ключи от машины?

— В сумочке на столике, — произнесла я обреченно.

— Слав, я буквально на минуту, развлеки пока мою красавицу, — Миша проводил меня до дивана, ободряюще хлопнул по плечу Сизова и, взяв Ириску на руки, вышел из гостиной.

Мы остались наедине…

Мой кошмар наяву.

Сотни раз мне снилась встреча с Сизовым. Впервые я, задыхаясь от ужаса, проснулась в роддоме, поспешно поднялась с постели и взяла малышку на руки. Во сне он забрал ее у меня. Появился, как сегодня, из ниоткуда и забрал! Он мог так сделать тогда, может и сейчас. Денег и связей более чем достаточно.

— Как тебя развлечь? — спросил мужчина, присаживаясь обратно в кресло.

“Исчезни из моей жизни!” — было первым порывом выкрикнуть ему в лицо.

— Никак. Я давно развлекаю себя сама. Лет с пяти, — мне удалось говорить ровным тоном.

Сизов окинул меня нечитаемым взглядом, усмехнулся.

— А ты изменилась.

— А ты нет, — отзеркалила я, вызывая еще одну ухмылку.

— А если ты ошибаешься?

Не ошибаюсь! Добрая и наивная Ляля умерла пять лет назад. Ты ее убил! А пережившая скандал с братом, незапланированную беременность в девятнадцать лет, бессонные ночи, косые взгляды врачей в женской консультации и мамочек в детском саду Лиза жива.

— Как долетел? — я сменила тему разговора.

— Спасибо. Хорошо.

Не в силах выдержать его тяжелый взгляд, я повернулась на топот и довольный крик малышки:

— Все! Спасли! — объявила она, вбегая в гостиную.

— Любишь мороженое? — спросил у нее Сизов.

“Ты не имеешь права ее спрашивать об этом! Ты бросил меня, а значит, и ее. Предал!” — все вопило внутри меня.

— Люблю. А ты?

— И я люблю. А ты какое больше любишь?

— Шоколадное, — с трудом выговорила Ириска трудное для нее слово.

— Прямо как твоя мама.

“Ты не имеешь права помнить даже об этом!” — я безмолвно кричала.

— Да-а-а, — малышка кивала.

— А сколько тебе лет?

— Ей три, — соврала я.

— Да, — тут же кивнула Ириска, демонстрируя Сизову четыре оттопыренных пальчика.

— Это четыре, — сказал он. — Один, два, три, четыре. Получается, тебе четыре, а мама вот говорит, что три.

— Она просто забыла. Помнишь, мам, на тортике была циферка. Это четыре.

— Да, прости, — ответила я, притягивая малышку к себе и крепко обнимая.

— Твоя мама, наверное, сильно устает. Вот и забыла.

Ириска активно закивала.

— Да. У нее важная работа.

— И чем твоя мама занимается?

— Ма…

— Ирина, — произнесла я строго, — помнишь, я говорила, что нельзя ничего рассказывать чужим дядям и тетям. А этот дядя чужой.

— По-о-омню, — протянула малышка. — Больше не буду, — шепнула она, обнимая меня в ответ.

— Твоя мама права, — согласился Сизов, выводя меня из себя. Он точно не имел права указывать, как поступать моей дочери, даже если его слова были верными. Этого права у него никогда не было и не будет. — Так, может, познакомимся? Если твоя мама разрешит, конечно.

Ириска подняла на меня широко распахнутые глаза и ждала ответа. Если я сейчас откажу или хоть как-то выдам себя, у Сизова только укрепятся сомнения. Он ведь не дурак и никогда им не был. Только беспринципной сволочью.

— Я… — я откашлялась. — Разрешаю, — договорила не своим голосом.

Мужчина встал с кресла, подошел и присел на корточки перед Ириской. Но получилось так, что он оказался прямо у моих ног, касался плечом колена. И он делал это специально! Специально нарушал границы! Словно хотел показать, что и сейчас может быть рядом со мной.

Меня потряхивало. Я помнила его тепло, помнила терпкий запах туалетной воды. Она осталась той же самой. Хотя бы чему-то Сизов не изменял.

— Меня зовут Слава, — он протянул руку.

Как же хотелось ударить по ней со всей силы!

— Дядя Слава, — поправила я.

— А меня Ириска. Ириш-ш-шка, — старательно выговорила дочь, сложив губки бубликом.

Выше моих сил было смотреть, как она вкладывала свою крохотную ладошку в ладонь собственного отца. Я перевела взгляд на Мишу, пытаясь изобразить хоть какое-то подобие улыбки. Он не чувствовал витавшего напряжения, не понимал, что сейчас происходило. С одобрением наблюдал. Если бы он только знал… А что, если Сизов расскажет ему?!

— Приятно познакомиться, — мужчина продолжал сидеть рядом с нами.

— Ма-а-ам, что мне сказать? — спросила Ириска, смущенная таким пристальным вниманием.

— Что тебе тоже приятно познакомиться, — произнесла я, оглушенная собственным сердцем. В легкие проникал и въедался терпкий запах, с каждым вздохом возвращая меня в прошлое. Когда я была влюбленной глупой девочкой. Но эта девочка осталась в прошлом. В прошлом!

— Вот да… приятно, — сказала Ириска.

Слава улыбнулся ей.

— Косички тебе мама заплетала? — спросил, касаясь темных волос.

— Нет. Воспитательница в садике.

— Понятно. Но мама бы точно заплела лучше.

— Ну да, — протянула малышка с сомнением.

Он рассмеялся, наконец поднялся на ноги, позволяя вдохнуть полной грудью.

— А твоя мама научилась готовить? Я помню, как мы с твоим дядей страдали от ее стряпни. Но приходилось есть, чтобы не обидеть.

Он смел еще что-то вспоминать с ностальгией в голосе?!

— Я тоже не обижаю маму, — сдала меня малышка. — Вот бутерброды с маслом и сахаром мама делает объедение. Самые вкусные. Много сахара, — она меня поцеловала в щеку. — Честно.

— Подлиза, — прошептала я ей, шутливо дергая за косичку.

— Ну ничего, — в разговор вступил Миша, — зато наша мама самая красивая. А готовить и я могу. И не только бутерброды.

— Ириш, а ты не хочешь покушать? Ты же пропустила ужин в саду, — спросила я, лелея надежду, что смогу сбежать.

— Хочу! Мороженое! — дочь как чувствовала, что сейчас я соглашусь на все. Даже если она попросит торт вприкуску с конфетами.

— Мы тогда пойдем. Я покормлю Ириску, — произнесла я, полностью игнорируя присутствие Сизова. — Хорошо вам поболтать.

— Да вы не мешаете, — Миша приобнял меня и поцеловал в щеку. — Но идите, конечно. Устала?

— Да, — ответила я, на мгновение прикрыв глаза.

Я поднялась на непослушные ноги в страхе, что те меня подведут и я позорно рухну.

Шаг.

Второй.

Держала ладонь дочери крепко-крепко.

Шла словно по раскаленным углям, каждый новый шаг отдавался болью в районе груди. Но особенно жгло в области затылка и шеи. Неужели Сизов не постеснялся так пристально разглядывать женщину своего друга?! Хотя о чем это я…

— А вы давно вместе? — я смогла расслышать вопрос Сизова.

— Почти полтора года, — ответил Миша.

Я остановилась.

— М-м-м, ты так сказал «мои девочки»… Подумал, Ира твоя дочь.

— А это разве проблема?

— Нет. Не подумай. Просто удивился, что у друга родилась дочь, а он мне об этом не сказал.

— Мам! — я вздрогнула и опустила расфокусированный взгляд на дочку. — Мам, ну быстрее, — она дергала меня за руку.

— Иду-иду… — я пыталась улыбнуться.

— Мне шоколадное мороженое, — она затащила меня в кухню и подбежала к холодильнику.

— После каши, договорились? — руки подрагивали.

— Ну, ма-а-ам.

— Ириш…

— Ладно, только манную вари. Она у тебя вкуснее всего получается. С комочками.

— Иришка, — рассмеялась я непосредственности малышки, едва сдерживая слезы. — С комочками — это же плохо.

— Мне нравится, — она уселась на стул и выжидательно на меня смотрела.

Я помогла ей придвинуться к столу.

— Люблю тебя, — стиснула ее в объятиях. — Ты самая сладкая конфетка.

— А ты самая красивая бабочка.

— О-о-о, я удостоилась наивысшей похвалы.

Я занялась готовкой, болтая о пустяках с дочкой, всячески отгоняя от себя пугающие мысли. Но было бесполезно отрицать — Сизов заинтересовался Ирой. И если он задастся целью выяснить все про нас, это не будет стоить больших усилий. Достаточно заглянуть в документы малышки и отсчитать девять месяцев от дня ее рождения. А что будет дальше, я не знаю…