Мой наследник

Виктория Волкова

Глава 3

Светлана

Мне до конца не верится, что есть возможность выпутаться из этой гнусной передряги. Конечно, Агата не стала ждать до утра. А велела нам приехать немедленно, подняв с постели задремавшего Дамира Михайловича. Ежусь под печальными взглядами стариков. Я бы дорого отдала, чтобы держать их в неведении. Но завтра Агате позвонит директриса и выставит меня последней дрянью. А потерять уважение Агаты и Дамира я не могу. Никак не могу!

— Ну, я все понял, — скрежещет Дамир. — Пойду, прогуляюсь.

— Куда? — охает, будто птичка, Агата. Смотреть на эту пару всегда приятно. В каждом жесте и взгляде сквозит забота и нежность.

«Мне бы такого мужа», — думаю я, наблюдая, как седовласый генерал, чмокнув жену в щеку, спешит на улицу. Наверное, не хочет меня видеть. Лучше посидеть в парке на лавочке, чем дышать одним воздухом с проститутками.

— Куда он? — изумленно спрашивает бабушка.

— Не знаю, — отмахивается Агата. — Пойдем чай пить. Я на ужин блины жарила. Ты же любишь, Светочка?

Вздрагиваю от мягкого голоса. Значит, старшие Годаровы на моей стороне. Не поверили глупой инсинуации.

— Наверное, кто-то воспользовался телефоном Руслана, — вздыхает Агата, заваривая чай. — Или у него айфон украли. Решили подставить вас.

— Или какой другой девушке он писал, — поддакивает бабушка и напряженно смотрит на свою подружку. — А что с работой делать? Ума не приложу.

— Я с Лидой поговорю, — веско бросает Агата. — Восстановит, куда денется.

— Я не хочу там работать, — всхлипываю тихо. — Лучше кассиром в «Пятерочке»…

— Конечно, — едко замечает Агата. — Для этого ты с отличием иняз окончила. Не придумывай, Светик. Никто не умер, чтобы так убиваться. А ну-ка, возьми себя в руки.

Маленькая тонкая рука ложится мне на плечо.

— У тебя жизнь только начинается. Будут еще взлеты и падения. Нужно научиться переносить их мужественно. И делать выводы.

Поднимаю на Агату непонимающий взгляд. Какие еще выводы? О чем? Меня оболгали и выкинули. Я даже мяукнуть не успела. Ни с кем не ссорилась, никому не мешала. Жила себе тихонечко.

— О своих подругах, Света, — веско замечает Агата. — Мой внук, конечно, поступил гадко. Но не попади скан вашей беседы в Лидкины руки, все окончилось бы мирно. Ты бы вернула деньги, а Руслан принес извинения. Вот и подумай. Кому отправляла скан и кто мог тебя подставить? Это очень важный вопрос. Предателя нельзя прощать, понимаешь? Никогда.

Киваю, но и сама никак не могу поверить, что кто-то из девчонок мог меня предать. Кто? Катя или Лена? Обеих знаю с детства. И за ту, и другую готова расшибиться в лепешку.

Попив чай, устало бреду в библиотеку. Может, Агата и права. Никто не умер… Хотя мне кажется, что она ошибается. Я умерла. В тот самый момент, когда позволила Лидии Ивановне глумиться надо мной. В те пять минут, когда писала заявление. А получив трудовую книжку, не посмела возразить. Вместо «по собственному желанию» услужливая Таня написала «за утрату доверия». Кто и куда возьмет учительницу с такой формулировкой? Это печать. Несмываемая. На всю жизнь.

В полумраке библиотеки смотрю на поблескивающие при свете лампы потускневшие со временем золотые тиснения книг. Многих из них я перечитала еще в школе. Учась в универе, пользовалась книгами Годаровых, как своими собственными, и даже с закрытыми глазами могу найти любую. Из раздумий меня выводит дребезжание сотового и сообщения Руслана.

«Сейчас приеду. Нужно поговорить»

Сволочь! Только появись, и я вцеплюсь ногтями в твою холеную морду.

Но когда в библиотеку входит Руслан, я теряюсь.

— Зачем ты это сделал? — блею как дурочка. Любая другая на моем месте выдрала бы этому козлу последние патлы. А мне лишь хватает сил смотреть отрешенно на это ничтожество и пытаться воззвать к его совести.

Бесполезно!

Руслан усаживается в кресло напротив. Молчит, скользя взглядом по книжным полкам. А потом выдыхает раздраженно.

— Вот что, Света… Ситуация дурацкая. Я отправил сообщения и деньги тебе. И уж точно не подозревал, что наша маленькая сделка станет предметом гласности. И тут я должен негодовать, милая…

— Выходит, я еще и виновата, — дергаюсь, как от удара током.

— Ну а кто? — пожимает плечами Годаров. — Если ты такая чудесная девственница, — в его голосе слышится явная насмешка, — то могла бы отказаться. Написала бы, что я ошибся. А ты, красавица, назвала свою цену. Меня она устроила. Ты вроде тоже не возражала. И когда я перечислил тебе деньги, не вернула их сразу обратно. Не написала ни слова. Восприняла как должное…

— У меня были уроки. Потом вызвала к себе директриса. А потом меня уволили. Ей кто-то прислал скан нашего разговора. И сообщил, какая сумма поступила мне на счет…

— Бред, Света! — возмущенно заявляет Руслан и даже резко ударяет кулаком по подлокотнику. — Я никому ничего не отправлял. Вспоминай, с кем ты поделилась радостью?

— К-какой радостью? — лепечу, еле сдерживая рыдания. Этот гад все повернул против меня.

— Ну как, милая, — снисходительно бросает он. — Такой клиент обломился. Небось, сразу же товаркам похвасталась! А те и сдали. Обычное дело.

— Руслан Артурович, — всхлипываю негромко. — Вы меня за кого-то другого принимаете. Я не торгую собой…

— Да ну? — криво усмехается он и, подскочив с кресла, нависает надо мной каменной глыбой. — А это что? — Тычет мне в лицо свой навороченный айфон.

Гляжу на экран и вскрикиваю от изумления.

— Это не я, Руслан! Правда!

— Не ври. У меня точная информация. Это твой аккаунт в Инстаграм, а это — в Тиндере. Как, думаешь, я тебя вычислил?

— Я могу доказать! — вскрикиваю, отстраняясь. — У меня есть аккаунт в Инсте. Там закрытый профиль и пятьдесят подписчиков. А в Тиндере я не зарегистрирована…

— Не смеши, — криво ухмыляется Годаров. — Мне твое вранье не интересно.

Он лениво возвращается в кресло. Давит взглядом. Снова молчит, размышляя. Положив руки на подлокотники, сжимает одну в кулак. Постукивает по полированной гладкой поверхности, что-то обдумывая.

На холеном красивом лице явно читаются недовольство и раздражение. Челюсти сжаты. На скулах играют желваки. Через тонкий черный дорогой трикотаж проступают бугры мускулов. Похоже, Руслан еле сдерживается, чтобы не придушить меня.

— Что ты устроила, Света? Втравила меня в дурацкую ситуацию, — морщится недовольно. — Теперь придется расхлебывать. Кто вообще отправляет личную переписку третьим лицам?

— Я думала, это розыгрыш! Решила, девчонки прикалываются… — лепечу, оправдываясь. Сжимаю потные ладошки и готова провалиться под землю.

— Ага, — ехидно улыбается Годаров. — И пишут тебе с моего телефона.

— Откуда б я знала ваш номер? Мне и в голову не приходило!

— Особенно, когда лям на балансе увидела, — цедит он, внимательно глядя на меня, и, подняв ладонь, отрезает. — Достаточно! Я наслушался этой ахинеи. Стопэ.

— Но…

— Помолчи, Света, — рыкает Руслан. — От твоей болтовни толку ноль. Теперь я скажу, как будем действовать дальше.

— Я верну вам миллион…

— Заткнись, пожалуйста. Не беси меня, — вежливо просит он. Но сжатый кулак и побелевшие костяшки говорят сами за себя. Желваки, проступившие на скулах, тоже.

Киваю, не желая спорить с этим наглым типом. О чем нам говорить? Я верну деньги, он извинится в присутствии олдов. И все. Инцидент исчерпан.

— Мне вообще нужно было обойти тебя десятой дорогой, Света, — шумно вздыхает Руслан. — Близко не подходить и не смотреть в твою сторону.

— Я такая страшная? — усмехаюсь нервно.

— Не в красоте дело, — отмахивается Годаров. — Ты — внучка Розанова. И теперь я должен жениться на тебе.

— Глупости! — вскрикиваю я и, подскочив с кресла, бегу к окну. — Я не хочу за вас замуж. Это бред!

— Я тоже не горю желанием жениться на девке из Тиндера, — несется мне в спину. И каждое слово бьет словно плетью.

— Что? — развернувшись, во все глаза обалдело смотрю на Руслана. — Да как вы смеете?

— Это приказ Дамира Михайловича, — скупо бросает Руслан и, слегка прищурившись, спокойно наблюдает за мной. — Когда набегаешься, скажи. Поговорим.

Тихий, глуховатый, полный собственного величия и презрения к другим людям голос словно хлыст бьет по нервам.

Делаю шаг к окну. Напряженно вглядываюсь в непроглядную тьму Годаровского сада. И безуспешно пытаюсь успокоиться. Обнимаю себя за предплечья. Но никак не могу унять дурацкую мелкую дрожь. Пальцы трясутся. Подбородок. Будто ко мне двести двадцать вольт подключили.

— Давайте что-нибудь придумаем! — восклицаю я в отчаянии. — Должен быть выход.

Выйти замуж! За нелюбимого? Да ни за что! Честно говоря, я боюсь Годарова. У меня аж поджилки трясутся от страха. Я не понимаю этого человека. Высокомерного циничного типа. Настоящего хищника. Мне его не переиграть!

— Света, — твердо заявляет Руслан. — Других сценариев нет. Мыслительная деятельность — не твой конек. А я уже все обдумал. Мы поженимся. Заключим контракт. Через пару лет разведемся.

— Я не хочу, — заявляю упрямо. И даже сама поражаюсь собственной смелости.

— Тебя никто не спрашивает, — бросает он жестко. — Вернись и давай поговорим как взрослые люди.

Словно безвольная кукла, делаю шаг обратно. Опускаюсь в кресло и снова попадаю под прицельный колючий взгляд.

— Мы поженимся, через два года разведемся. За это время родишь мне наследника, — словно маленькой дурочке объясняет Руслан, как будто речь идет о покупке банки пепси в соседнем магазине.

— Еще чего! — мотаю головой я. — Я не хочу тратить два года на всякую хрень.

— Подбирай выражения, когда говоришь о моем деде, — рявкает он. А я смущенно взмахиваю руками. Уж точно под словом “хрень” я имела в виду чьи-то наполеоновские планы, а не Дамира Михайловича. Но Руслану удается перевернуть против меня любую невинную фразу. Замечательное качество!

— Еще раз повторяю. Твое мнение — это последнее, чем я поинтересуюсь. Ты втравила меня в дурацкую историю. Теперь будь добра нести ответственность за свои проступки и четко исполнять мои указания. Иначе нам не выпутаться.

— Руслан Артурович, я не хочу. Пожалуйста! — блею жалобно и нутром понимаю, что все бесполезно.

— Света, — вздыхает он. — Я же просил обойтись без детского лепета. Два года не такой уж длинный срок. Родишь ребенка, получишь хороший трастовый фонд. Или на ежемесячные выплаты договоримся.

— Почему вы все меряете деньгами? — поднимаю глаза и, столкнувшись с насмешливым взглядом, кидаюсь в бой. — Это плохая идея! Слышите? Я не выйду замуж без любви. А за дядюшку Скруджа тем более! У вас же в голове машинка для пересчета денег! А я хочу за нормального человека. За своего ровесника…

— Нормального? То есть за нищеброда? — устало уточняет Годаров.

Приподняв бровь, смотрит пристально и, не дождавшись ответа, тяжело вздыхает.

— Ты считаешь, мне это интересно? Глаза б мои тебя не видели, Света. Короче, так. Лям оставляешь себе. Мы женимся. Это не обсуждается. Понятно?

— Нет, — упрямо повторяю я. И увещеваю, словно безумца. — Я не хочу.

— Я тоже, — кивает Руслан. — Но кто бы нас спрашивал. Дед дал четкие указания. А я никогда не разочаровывал Дамира. И тебе не советую. Поэтому лучше сосредоточиться на условиях брачного договора. Это поможет сделать нашу жизнь более-менее сносной.

Мне хочется заорать. Завопить на весь дом. Удрать, в конце концов, куда-нибудь подальше. Зачем я только все рассказала бабушке? Руслан прав. Детская незрелая реакция! Нужно было спокойно все решить… Но Лидка бы в любом случае позвонила Агате…

А мне невыносима даже мысль, что бабушка и Годаровы подумают обо мне плохо. Но и выпутаться из этой гнусной истории не могу. Если только вернуть Руслану миллион и уехать подальше. А куда? Но самое главное, почему я должна бежать?

— Надеюсь, мы все решили, — спокойно кивает Руслан, ставя точку в этом мучительном разговоре.

— Может, обойдемся без ребенка? — спрашиваю с сомнением. — Заводить детей нужно только по любви…

— Хватит нравоучений, Света, — зыркает на меня Годаров. — У тебя два пути. Или ты соглашаешься на мое предложение, и мы аккуратно сводим проблему к нулю. Или идешь на кухню и признаешься олдам в низкой социальной ответственности. Рассказываешь им о своем маленьком хобби…

— Нет у меня никакого хобби! Я не проститутка!

— Ты же понимаешь, что это легко проверить, — гадко ухмыляется Руслан. — Право первой ночи остается за мной. Если ты меня обманула, не завидую тебе, милая…

— Что? — выдыхаю в гневе.

— Наш брак будет полноценным, Света, — замечает Руслан. — Два года целибата меня не устраивают. Да и ты сама предложила свои услуги. Деньги я заплатил.

Подскакиваю, собираясь выскочить из комнаты, из Годаровского дома. Удрать подальше, чтобы никогда больше не видеть этой наглой холеной морды, к которой так и хочется приложиться кулаком. Но прежде чем я успеваю до конца додумать эту прекрасную мысль, обмозговать ее, рука вылетает вперед. И пальцы, сомкнутые в единое целое, норовят ударить в подбородок. Но Годаров успевает перехватить мою руку. Удерживая за запястье, дергает на себя. И я, тихо ойкнув, приземляюсь на колени к Руслану.

— Перестань брыкаться, милая, — зловеще шепчет он и, притянув меня к себе, накрывает мои губы своими. Язык вторгается в рот. Стучу кулаками по крепким плечам. Бесполезно! Перехватываю дыхание, стараясь выгнать наглого захватчика из моего рта. И с ужасом слышу, как открывается дверь в библиотеку.

— Мы там места себе не находим! — весело возмущается Агата. — А они тут целуются!

— Мы решили пожениться, ба, — оторвавшись от меня, самодовольно заявляет Руслан. И крепко сжимает мою руку.