Кровавая Мэри

Василиса Прекрасная, 2019

Невинная жертва или кровавая убийца? Марисоль Боварэ и сама не знала ответа на этот вопрос. Но вечное проклятье обрекло девушку на незавидную долю, разделяя её жизнь на два мира. Обречённая на вселение ужаса в души грешников, она не спрашивала, почему так получилось. Это был её выбор. Но это не значит, что Мэри не хотела просто стать счастливой… или уйти. И когда эти два мира столкнулись… правила игры изменились, стирая грани между ними.

Глава 6

— Какая неожиданность!

— Если кто-то не оправдал ваших ожиданий, то в этом нет его вины. Это же ваши ожидания.

От моих слов его зрачки расширились, а сам он попытался дёрнуться в сторону, чтобы сбежать от меня.

— Нет, — покачала головой, вкладывая в голос лишь толику Силы, чтобы он ничего не заподозрил. — Даже не думай убежать. Не пора ли тебе поступить как мужчина? Чувство вины не даст тебе жить спокойно. И выбора у тебя нет.

— Кто ты такая? — прищурился Руди.

— Та, с которой ты поедешь в свой родной город и сдашься властям, — пожала плечами, делая новый глоток.

Он нервно сглотнул, а я усмехнулась, наблюдая, как он борется с чувством вины, разъедающим его внутренности, как кислота. И кто сказал, что эта работа не создана для меня? Пожалуй, слишком просто.

— Пойдём, — я встала со своего места и порылась в сумочке, чтобы заплатить за пригубленную маргариту. Оставила на стойке деньги, развернулась и пошла к машине. Ждать пришлось недолго. Зиндман с почти обречённым видом сел рядом со мной на пассажирское сиденье, а я тронулась с места.

Весь путь обратно мы проделали в молчании. Мне было неинтересно слушать его, а он только косился в мою сторону с недоумением, не до конца понимая, почему едет со мной, да ещё и без сопротивления.

Остановившись у здания, в котором побывала утром на собеседовании, вышла из машины вместе с Руди.

— Добрый день, Линдси, — улыбнулась девушке с ресепшена, когда мы прошли в холл. — Мистер Хойт на месте? Это срочно.

— Э-э-э, — она замешкалась, обвела взглядом меня и стоящего рядом со мной Зиндмана, а только потом осторожно кивнула. Узнала Руди? Не похоже. Но кажется его лицо ей знакомо. — Он в тренажёрном зале. Прямо по коридору, стеклянная дверь. Но…

— Спасибо, — я поблагодарила её и приказала Зиндману: — Пойдём.

Когда зашла в тренажёрный зал, огляделась и увидела в дальнем углу какое-то движение. Жестом показала Руди стоять тут, сама же пошла к Хойту. Мужчина как раз выжимал штангу лёжа. Встала у основания его ног в ожидании, что меня заметят. Это произошло всего через несколько секунд.

— О! Марисоль? — удивился Хойт.

Подождала, пока он установит перекладину с грузом на стойку и сядет, с усмешкой рассматривая меня.

— Что-то ты быстро, деточка. Честно говоря, не думал, что вообще увижу тебя ещё раз. Разве что ты нарушишь закон и будешь скрываться. Но в это мне тоже как-то не верится.

— Я пришла за своей работой, — пожала плечами, не обращая внимания на безобидные подтрунивания.

— Уже нашла Зиндмана? — усмехнулся Хойт.

— Руди! — позвала мужчину, мнущегося у дверей и скрытого другими тренажёрами от наших глаз. — Подойди.

Понурившийся преступник приблизился, засунув руки в карманы и не поднимая головы.

— Но как? — по мере его приближения глаза моего без пяти минут работодателя расширялись в удивлении и затем он подскочил со своего места.

— Мы поговорили, — невинно улыбнулась. — И пришли к выводу, что мистер Зиндман хочет сдаться, чтобы облегчить свою совесть. Не так ли Руди?

Меня обожгли взглядами со смесью крайнего шока, непонимания и недоверия. Причём с обеих сторон. Это даже приятно. Щекотит.

— Итак? — продолжила как ни в чём не бывало. — Работа моя?

— Это какой-то розыгрыш, Марисоль?

— Какой розыгрыш? — «не поняла» его. — Всё честно. Вы сами, мистер Хойт, написали мне имя. Выбирать, кого мне найти, я вас не науськивала. Так что получите и распишитесь. Руди Зиндман собственной персоной. Готов сдаться в руки правосудия. Подожди в коридоре за дверью.

Последнюю просьбу-приказ я проговорила бармену и тот послушно ушёл.

— А ты не боишься, что сбежит? — Хойт проводил Руди глазами.

— Не сбежит, — покачала головой и добавила с сарказмом: — А если и так? Снова поймаю. Это же так чертовски тяжело.

— Как бы ты это не сделала, деточка, я поражён.

— Марисоль. Я даже в дочери тебе не гожусь, чтобы называть меня всякими деточками, — поправила его, переходя на «ты». — Иначе буду величать тебя дяденькой, что ещё больший абсурд.

— Уела, — засмеялся мужчина и протянул мне ладонь. — Зови меня Дарел и собеседование ты, считай, прошла. Пойдём, надо отвести Зиндмана в камеру.

Мы оставили Руди в чём-то наподобие тюремных камер, а затем перешли в кабинет Хойта.

— Деньги я отдам тебе завтра и заодно подготовлю договор на приём тебя на службу, — кивнул Дарел, устраиваясь за столом. — Пока же сделаю пару звонков и сдам твою добычу. Не хочешь сегодня поужинать со мной? Обсудили бы условия твоего контракта.

— Меня устроит и стандартный. И мне надо на работу, — усмехнулась, оставаясь у двери. — Я работаю официанткой. У меня вечерняя и ночная смена. Но сегодня сообщу об уходе.

— Удивительно, — засмеялся Хойт. — Из официанток ко мне ещё никто не переходил. Может, всё же расскажешь, как тебе удалось найти и привести сюда Зиндмана? Не верится мне в эту чушь про совесть. Ты обещала ему свою долю? Десять тысяч на дороге не валяются. А при посильном сотрудничестве он отсидит лет пять и выйдет. Но всё равно десяти кусков для этого мало. Так в чём же дело?

— У всех должны быть секреты. До завтра, Дарел, — попрощалась и ушла, проронив напоследок: — Буду в десять.

Надо успеть заехать домой, чтобы переодеться в униформу, прежде чем ехать в кафе. А вот поужинаю там. И вправду совсем забыла сегодня о еде. А кормят у нас сносно.

Я подъехала к своему дому и тут же снова почувствовала неладное. Неужели опять объявилась мачеха? Второй раз за день? Сомневаюсь. Обычно она так не поступает, давая мне время остыть. Что значит это самое время для таких как мы? Поэтому это что-то другое. Или кто-то другой.

В свою квартиру входила без особого страха. Если кому и нужно бояться, это не мне. Свет уже был включён, поэтому без труда осмотрелась. Причина тревоги сразу стала ясна. В углу, в том самом кресле, где до этого сидела Долорес, расположился незнакомец. А в руках у него находилась та самая папка, которую мне оставила мачеха.

— Любопытное чтиво, — твёрдым голосом произнёс он, рассматривая меня. — И ты тоже любопытная.