Дипломная работа

Василий Панфилов, 2021

Жизнь молодого русского государства, складывающаяся там, где не так давно были владения Сесиля Родса! Политика и дуэли, опасные приключения, спасение из британской неволи африканских королев и подготовка к новой войне! Книга содержит нецензурную брань.

Четвёртая глава

— Вот тоже, кулинарная Мекка! — бубнил Санька, вяло ковыряя ложечкой пирожное, — По мне, так в Клозери́ де Лила́^[5] куда как душевней, и рожи вокруг знакомые, а не эти…

Он покосился на чинных посетителей"Серебряной башни^[6]", разодетых в вечерние платья, и вздыхая тяжко, принялся терзать несчастное кондитерское изделие, размазывая его по фарфоровой тарелочке. Вид такой несчастный, будто не в одном из лучших ресторанов Парижа сидим, а в тошниловку я его затащил.

— И на манеры можно почти не обращать внимания, — подковырнул я насупившегося брата.

— И што? — тот даже и головы не поднял, продолжив терзать несчастное пирожное, раздавив его карамельно-ореховые внутренности по фарфоровой тарелочке, — Спорю разве? Не последнее дело — уютно тебе за столом сидеть, или давишься, на рожи эти глядючи. Глянь! Зоопарк человеческий как есть!

— Пф… — одним только звуком показав раздражение, я стал лениво есть, поглядывая в панорамное окно, из которого открывается потрясающий вид. На Париж неспешно опускается вечер, и катящееся к горизонту солнце, отражаясь в Сене, совершенно волшебным светом озаряет город.

— Гиойм звал, — всё бубнил Санька, сбивая созерцательное настроение, — Андрэ Жид обещался, а мы тут как сопля под носом скучаем!

— Отскучались похоже, — заметив в отражении сплочённую группу, целенаправленно двигающуюся к нам, спешно вытер рот салфеткой, — да не оглядывайся ты!

— В конном строю практически, — съязвил брат, косясь на неверное отражение и залпом допивая кофе, поморщившись от попавшей в рот гущи, — не иначе как с манёвров отпускники. Нога к ноге идут, и впереди командир!

— Господа! Не кажется ли вам, что здесь воняет дерьмом? — отчётливо и очень громко произнёс по-русски рослый усатый мужчина лет сорока, остановившись у нашего столика и с неотвратимостью орудийной башни поворачивая голову в нашу сторону.

Ну… так, по крайней мере, ему кажется. Наверное. На мой взгляд, выглядит это всё донельзя манерно, отдаёт плесенью и нафталином глубоко провинциального театра. Группа поддержки, с выразительность скверных актёров играя эмоциями и лицами, поддержала и одобрила лидера, вбросив ряд тщательно отрепетированных реплик.

Да… пожалуй и верно — провинция-с! Слишком уж пристальное внимание к деталям моды. Затянутые в корсеты и облитые фраками, они напоминают скорее… кондомы. Притом жизненная потрёпанность у них такая, что… использованные. Неоднократно.

Ну или говоря языком более светским — это никак не денди, а скорее фаты^[7] из провинции. Притом с дурным вкусом, ну или просто отсутствием оного.

Ни единой нотки индивидуальности в зализанных обликах, и даже специфические алкогольно-кокаиновые крылья носа практически одинаковые. Ни дать ни взять — прожившиеся провинциальные помещики из отставных офицеров, решившие то ли поправить свои дела дурной лихостью^[8], то ли…

… чорт его знает! Внезапно стало скучно, и я позволил эмоциям отразиться на лице. Нам с братом плевать на этикет хоть по большому, хоть по маленькому, и соблюдаем мы его ровно настолько, насколько это удобно нам! И такое нелепое представление… на кого оно было рассчитано?

— Жопу надо вытирать, если кажется, — буркнул Санька, откидываясь на спинку стула, и взглядом эстетствующего мясника окидывая троих мужчин.

— Идиоты, — сухо констатирую я, — пытаться шокировать разговорами о дерьме бывших пастухов, которые не скрывают и не стесняются своего прошлого, — гарсон!

Ловлю взглядом официанта, взмахом руки привлекая внимание персонала и публики.

— В-вы… — с огнём в глазах и пузырькам слюны на губах, лидер кокаинистов левой рукой схватил меня за грудки и то ли замахнулся, то ли захотел вздёрнуть со стула ввысь…

… но я, ухватив его за пальцы, с готовностью начал падать на спину, выворачивая кисть на излом. Короткий, какой-то собачий взвизг, перешедший в скулёж, и рослый мужчина скрючился в позе эмбриона, баюкая сломанную руку…

… а я уже на ногах.

— Долго ты, — буднично сказал брат, пробивая ногой в голову стоящему на одном колене щеголеватому мужчине с жидковатыми тоненькими усиками на одутловатом лице. Второй, обладатель"Николаевской"бороды и рыхлого, сбившегося набок большого живота, раскинулся на спине морской звездой, вяло шевеля конечностями и явно пребывая в глубоком нокауте.

— Зато чисто, — хмыкаю в ответ, и прижав руку к сердцу, с виноватым видом кланяюсь миловидной даме, ставшей свидетельницей произошедшего, — считай, полресторана видело, што не мы первыми начали. Мы белые и пушистые!

— Эт да, — согласился Чиж, носком ботинка трогая"морскую звезду"и пряча кастет в карман, — никак перестарался? А нет…

"Звезда"повернулась на бок и звучно наблевала на пол, приведя в комичное отчаяние официанта, самую чуточку не успевшего с тазиком.

— Сават, месье, — улыбаюсь одному из ближайших соседей, заинтересовавшихся скандалом. Приврать несложно, а французам всё национальное — бальзам на сердце!

— Месье… — метрдотель был вежлив, но твёрд и настойчив, обращаясь к агрессору, — вы меня понимаете?

Лидер троицы, держась за сломанную руку, кивнул… далеко не сразу и изрядно заторможенно. Не факт, что понимает он в полной мере, ибо переломы я обеспечил сложные и со смещениями. Чорт его знает, как сознание не потерял от болевого шока…

— Мы вызвали врача и… — метрдотель покосился на нас, мастерски выдерживая паузу.

— На полиции не настаиваем, — жму плечами с видом человека, не нуждающегося в надуманных сенсациях, — если только эти агрессивные месье не считают иначе.

Месье, в лице пребывающего в шоке плешивого лидера, у которого слетела волосяная накладка с макушки, не считали. Покинув поле боя с помощью персонала, оставили нас победителями как де-юре, так и де-факто.

— Месье… — материализовался метрдотель у нашего столика, на котором не иначе как попущением Божиим, не пострадала ни одна салфетка, — хочу заверить Вас, что лично я и персонал"Серебряной башни"не винит Вас в произошедшем. Также уверяем вас, что эти… клошары не ступят более ногой в наш ресторан.

Чорт знает, лукавил ли этот осанистый немолодой мужчина, склоняя гордую выю, но блевоту и кровь замыли, а нам, в качестве компенсации за как бы испорченный вечер, принесли изрядных размеров блюдо со сладостями.

— Хоть так, — вздохнул брат, у которого явно прорезался аппетит, — и не подрались толком, а… ладно!

— Ничего они не понимают в благородном искусстве кабацкой драки, — съязвил я, и Санька закивал согласно. Тьфу ты… даже неинтересно…

Ан нет! Вон, глаза блестят насмешечкой!

— Ах ты… а молодца, — улыбаюсь ответно, — ей-ей молодца! Подловил на дурачка!

— А то!

* * *

Отложив документы в сторону, Лубе прикрыл веки и помассировал их кончиками пальцев.

— Информация полностью достоверна? — глухо поинтересовался он у секретаря, не открывая глаз.

— Месье Лепин лично ручается, — бесстрастно ответил тот.

— Между Сциллой и Харибдой, — пробормотал президент Французской Республики, растекшись по креслу снулой медузой.

— Месье… — напомнил о себе секретарь.

— Ступайте, Пьер, — отпустил его Лубе, и молодой мужчина, склонив голову, закрыл за собой дверь массивную дверь, отсекая звуки приёмной.

Некоторое время Лубе сидел молча, полуприкрыв глаза. Наконец, шумно вздохнув, он нашарил в ящике стола коробку сигар, и отрезав кончик при помощи гильотины, раскурил табак из заморских колоний Франции, подаренный плантаторами.

— Русские… — пробормотал он, прикусывая в досаде сигару и перекатывая её в уголок рта, — республиканцы и монархисты, и нам, тысяча чертей, нужны и те, и другие!

Выпустив дымное колечко, Лубе снова открыл принесённые секретарём документы и принялся их просматривать, хмыкая и делая пометки карандашом. Не вызывая Пьера, он достал с полок"русские"папки и принялся делать выписки, не выпуская сигару изо рта.

— И ссориться ни с кем нельзя, — меланхолично констатировал президент, приходя в самое дурное расположение духа.

С одной стороны Российская Империя, надёжнейший рынок сбыта, поставщик дешёвого сырья и…

… пушечного мяса в случае боевых действий.

Страна-должник, дворянство которой, начиная с представителей Дома Романовых, самым решительным образом стремится тратить деньги во Франции. Имея такого союзника за спиной, можно не бояться решительно ничего!

— Нет… — поправил себя Лубе вслух, — не за спиной, ни в коем случае не за спиной! Впереди, и только так! Россия — замечательный пример того, как можно выиграть все битвы, проиграв в итоге войну. Замечательный союзник…

С другой стороны — Русские Кантоны, ключ к Африке. Огромные, почти незаселённые территории, с богатейшими недрами и плодородными почвами. Стремительно развивающаяся страна, которая ещё много десятилетий будет нуждаться в…

… Старшем Брате.

Страна, которая при наличии надёжных союзников и капельки везения, способна стать доминирующей силой на материке. Африканский плацдарм Франции!

— Юный коммандер ведёт свою игру? Или кто-то из его окружения играет коммандером? — Лубе ещё раз бегло проглядел папку и кивнул удовлетворённо, — Хм… пусть. Если верить Лепину, а не доверять ему решительно нет резона, лёгкие, точечные провокации русской фракции лишь чуть-чуть ускорили течение событий.

— Чуть-чуть, — задумчиво повторил он, катая по столу карандаш, — Даже… я бы сказал — изящно! Если бы не пристальное внимание к Георгу и его делам, то пожалуй, мы могли бы и пропустить эти детали как малозначительные!

— Значит, — Лубе склонил голову набок, будто прислушиваясь к кому-то, и пару минут спустя вновь принимаясь листать документы, — ему нужно обострение конфликта… сейчас? Именно сейчас?

— Ах ты ж… — он восторженно хлопнул ладонью по столу, — делёжка африканского наследства в разгаре! Вот оно!

Сделав в общем-то логичное допущение, президент Французской Республики выстроил цепочку действий Георга в частности, и русской фракции вообще, на не вполне верном выводе.

По его мнению, получив кусок африканского пирога, авиатор демонстративно удалился от последующей неизбежной грызни. Свои активы он обезопасил на первых порах авторитетом военного, а затем и тесной кооперацией с промышленными и аристократическими кругами Франции. Ныне же Георг получил возможность вернуться в Африку арбитром с незапятнанной репутацией, равно усилив свой экономический и политический вес.

— Хлопнуть дверью… а ведь и выйдет у мерзавца! — невольно восхитился Лубе, и тут же поправился, — Могло выйти! Ему — повод удалиться в Африку, а нам — головная боль… экий подлец!

Несмотря на нелестные эпитеты, президент настроен вполне благодушно. Желание Русских Кантонов максимально осложнить для Российской Империи ситуацию на политическом поле логично, закономерно и пожалуй — исторично. Сыграли изящно, не переходя негласных, но достаточно жёстких рамок политической подковёрной борьбы, так чего ж обижаться?

— Н-да… а ведь придётся отойти от роли арбитра и подыграть Георгу в этой партии, — озадачился он, раскуривая погасшую сигару, — Пусть провокации и имели место быть, но ведь первыми начали никак не Кантоны! Да и удалить из Парижа одного человека много проще…

–… и дешевле, — вздохнул президент, вспоминая о невероятных суммах, ежегодно оставляемых русским дворянством в Париже. Если же репутацию русского дворянства скандализировать в глазах французского обывателя ещё больше, то…

… этот источник может сократиться весьма существенно. А что ещё хуже — ряд контрактов окажется под большим вопросом!

— А ведь придётся с Георгом договариваться, — меланхолично констатировал президент Французской Республики, — Вот уж действительно, Возмутитель Спокойствия!

Примечания

5

Клозери́ де Лила́ — кафе на бульваре Монпарнас, одно из самых популярных мест встреч богемы в то время.

6

Серебряная башня, она же «La Tour d’Argent» — старейший ресторан Парижа, и наверное, самый аристократический.

7

Фат — театральное амплуа для ролей эффектных, ограниченных и самовлюблённых молодых людей («салонных любовников»). Одна из «ролей с гардеробом», где костюм и аксессуары являются ключевыми элементами образа.

8

Предупреждая вопросы некоторых читателей пишу сразу, дабы не писать потом по десять раз в комментах. Да, персонажей такого рода в Российской Империи хватало, и даже более чем, особенно во Франции. Собственно, как раз на рубеже веков помещики и заканчивали"проедать"выкупные деньги.

В РИ крестьяне платили выкуп за землю (завышенный в разы и без возможности отказаться платить) до 1907 года. Большая часть выкупных платежей (что-то свыше 90 %, если не ошибаюсь) была потрачена в Европе, и преимущественно как раз во Франции.

И да, поведение"ля рюс Бояр"и им подражающих мелкотравчатых помещиков, было крайне вызывающим и скандальным.