Хохол – родимый край

Василий Николаевич Грибанов

В воспоминаниях уроженца Воронежской области Василия Грибанова виден путь простого человека, который осваивал Север, выживал с семьей в 1990-е годы, всю жизнь трудился не покладая рук. Его рассказы содержат описание быта разных поколений – от послевоенных лет до наших дней.

Отец погиб, родился брат

Приближался Новый 1943 год. Обстановка под Сталинградом складывалась не в пользу немцев. Немцы начали чувствовать себя неспокойно. Дядя говорит: то патрулировали двое, а теперь четверо. Улицу разделили напополам, по двое шли слева и справа, видимо, боялись окружения. Днем на повозках что-то возили, к чему-то готовились. Морозы были до минус сорока, мама говорила, что воробьи мерзли на лету. Немцы ходили в пилотках. Пилотки отвернули, видно, уши мерзли, и говорили: хальт, хальт, рус мороз никс гут. Зная обстановку, немцы готовились к отступлению. В склад, недалеко от семилетней школы, возили технику — мотоциклы, велосипеды, там даже находились живые лошади. Под Казенный мост на реке Девизе возили различные другие товары. Мама туда ходила ночью по реке, взяла немецкий китель и один сапог. Началась стрельба, она оттуда бегом, а то еще убьют. Немцы ждали подкрепление, со стороны Кочетовки должны были подойти венгерские войска — мадьяры. Зима была суровая, снега глубокие, немецкие лошади битюги-тяжеловозы по брюхо уходили в снег, и ни один мадьяр до Хохла не дошел. Вся шоссейная дорога была завалена трупами лошадей и людей. Лошади выбивались из сил, и их пристреливали. Мы с дядей ездили на санках на шоссе, дядя отрубил топором задок у лошади, и мы всеми везли мясо домой. Задок этот занесли в хату, он оттаял, дядя снял кожу, наварили большой чугун мяса и ели всей семьей.

Когда пришла весна, снег стаял, зима оттаяла, и женщин привлекали закапывать трупы. Поскольку мы жили близко, я ходил к маме и был очевидцем данных событий. Женщины около трупа копали ямки штыка лопатных на полтора-два, лопатами туда сталкивали труп и присыпали землей. Боялись, что какая-то зараза вдруг распространится. Все это убирали до матренской границы, это была наша земля.

Так сложилось, что почти в одно время брат появился на свет, а отец отдал Богу душу.

11 января 1943 года в нашей семье произошла радость — родился брат. И родился он в чужом доме, а в нашем жили немцы. Произошло это ночью. Видно, подошли роды. Мама говорит племяннице: «Бежи к Шатихе». Шатиха принимала роды, так как медиков не было, и звали ее бабка-повитуха. Хорошо, что она жила рядом, близко. Пришла бабушка Шатиха, народу — полный дом, на полу места не хватало. Бабушка с мамой пристроились около печки у загнетки. Света не было, все делалось в полной темноте. Как это делалось, сейчас трудно представить. Что делал бабушка Шатиха, я не знаю, но под утро раздался крик малыша. Племянница растопила печь, нагрела воды, искупали и обмыли малыша. Так как не было света, все делалось в темноте. Господи, какое наказание пережили наши родители! От мамы ничего не было слышно, ни охов, ни криков. И когда уже произошли роды, Шатиха говорит: «Матрена, какая же ты крепкая, даже не охала, не стонала». Вспоминаю высказывание Достоевского, который сказал: «Рождаемся в грязи, живем как свиньи и умираем с проклятьем». А через два дня под Сталинградом погиб отец, 13 января 1943 года, но мы еще об этом ничего не знали. Узнали мы позже, месяцев через 5—6, потом. От отца было одно письмо, написанное простыми чернилами. Мама долго его хранила, потом я уехал, куда оно делось, не знаю. Отец писал: «Береги детей. Пока отступаем, терпим поражение. Будь готова к любым неожиданностям». Отец перед отъездом на фронт принес нам 4 мешка ржи, сказал: «Давай ее закопаем». Вырыли яму в сарае, где хранилось сено обычно, и закопали. На дно постелили ржаной соломы и по бокам обложили ржаной соломой, чтоб не сгнили мешки, все предусмотрели. Эти 4 мешка нас спасли от голодной смерти. Все подробности опишу позже.

Вот такие строки написал я про Сталинград. Эту песню я посвятил своему отцу и всем бойцам, погибшим под Сталинградом.

Сталинград

Надорваны глотки, хрипят,

Всхлипы и стон издавая.

И снится им сон, что поет соловей

Свист осколков кромешного ада.

Вой канонады катюш,

Пулемет стучит, не умолкая.

И снится им сон, что поет соловей

Свист осколков кромешного ада.

Остались на поле лежать,

Отчизну бойцы защищая.

И снится им сон, что поет соловей

Свист осколков кромешного ада.

Вечная память бойцам,

Застывшим на плите мемориала!

И снится им сон, что поет соловей

Свист осколков кромешного ада.