Хохол – родимый край

Василий Николаевич Грибанов

В воспоминаниях уроженца Воронежской области Василия Грибанова виден путь простого человека, который осваивал Север, выживал с семьей в 1990-е годы, всю жизнь трудился не покладая рук. Его рассказы содержат описание быта разных поколений – от послевоенных лет до наших дней.

Столовая

Сестра устроилась на работу в столовую весной. Солнце вставало рано, день становился длинней, и жизнь шла вроде нормально. В деревне народ встает рано, я ходил сестру провожать. Пройдем полпути, кто-нибудь выйдет или нагонит нас, сестра спросит, куда идет, и говорит: «Ладно, иди домой, я с ним дойду до столовой». Столовая открывалась рано, в 7 часов утра. К этому времени завтрак должен быть готов. Повара приходили на работу в 6 часов утра. К этому времени у сестры плиты должны гореть, вода кипеть, а повар засыпает макароны или манную кашу, и к семи часам завтрак готов.

Настала осень, дни короткие, ночи темные, и нам приходилось вставать рано. Будила мама, часов не было. Как пропел второй раз петух, значит, надо вставать. В основном мы выходили из дома в 4 часа утра, а приходилось и в три часа, реже в пять часов утра. А выходить приходилось в любую погоду — и в дождь, и в снег. Я брал с собой палку и провожал сестру на работу. На ночь хозяева с цепи спускают собак, и они выскакивают из подворотен и бросаются на нас, я замахнусь палкой — они убегают. Придя в столовую, я помогал сестре: дробил чурки, чтоб они были потоньше и быстрей загорелись, носил воду, заполняя кастрюли, носил торф. Топливо хранилось под открытым небом, накрытое соломой. Поле шести часов утра народ начинает ходить по улице. Тогда я уходил домой. Иногда сестра кормила меня, давала немного вчерашней манной каши. Приходил домой — и пора было идти в школу. Были случаи, когда мы попадали под дождь, и в школу я уже не ходил, потому что промокал до нитки, а другой одежды не было. Я в это время учился в 7 классе второй год. Не ученье было, а одно мученье. Вернувшись из столовой, мне еще надо было скот выпустить, корм дать, воды натаскать и т. д. еду потихоньку варила мама. Сестре тоже не давали покоя, каждый день в обеденный перерыв вызывали в райисполком, заставляли переписать хозяйство на себя, оформить опеку над братьями и идти работать в колхоз за палочки. «Какая опека, я сама ребенок» мама болеет, а ей нужно делать состав, лекарство нужно, 1 кг сахара. Моей зарплаты хватает только на 1 кг сахара“. И, как всегда, приходит посыльный из райисполкома: „Маш, тебя снова вызывают к 14 часам в кабинет №2 к Винникову“. Сестра сидит на кухне, плачет, что делать, затерзали. Заходит заведующий столовой Тупикин и спрашивает: „Маш, ты что плачешь?“ Та отвечает: „Да меня опять вызывают в райисполком“. Посмотрел на не и говорит: „Пошли со мной“. Пришли туда, он представился: „Я пришел по поводу моей работницы. Маша, выйди, мы без тебя поговорим“. Переговорив, выходит Тупикин и говорит: „Маш, иди работай, больше тебя никто не будет беспокоить“. Вот так руководители любят свой народ и помогают сиротам, чьи отцы сложили свои головы на войне. После того, как заведующий все узнал о сестре, он ей предложил: „Маша, иди работай в зале официанткой, тебе будет легче“. Но сестра боялась, в столовую ходило в основном начальство, вдруг она не справится. А он ее стал постепенно приобщать, говорит: „Маш, иди в зал, помоги, а официантка ее заставляет отнести блюдо на первый стол или принять заказ. Он спросил официантку, как она, вполне справится, ответили. Тупикин подходит к сестре и говорит: «Маша, завтра выходишь в зал к семи часам утра». Сестра хотела было возмутиться, а Тупикин говорит: «Все, Катя в отпуск ушла». Как говорится, деваться некуда, начала работать в зале. Нам стало жить немного полегче. сестра стала приносить недоеденные куски хлеба, объедки с барского стола. Мы хоть стали есть хлеб. С получки покупала целую буханку хлеба и конфеты-подушечки, так называли карамель, штучки по 3—4. Это был уже совсем праздник. И еще чем мне стало легче, что не надо ее провожать на работу. Но зато надо встречать с работы, так как они работали до 23 часов, по 16 часов в день и без выходных. Весь дом и огород лежали на моих плечах. Сестра уходила на работу в 6 утра, а приходила к полуночи, была как гость в своей семье.

В буфете в столовой работала Соколова Клавдия Алексеевна, полная солидная женщина лет пятидесяти, с большим житейским опытом. До приезда в Хохол она работала в буфете при ресторане в городе Воронеже. Сестре она дала совет: «Маш, ты подходишь к клиенту и спрашиваешь, что вы будете заказывать, или что вам принести, или что вам подать и т. д. то есть называть надо на вы». Официантки наказ давали: несешь первое блюдо, будь осторожна, не облейся, потому не отвлекайся. А секрет весь в том, что тогда подносов не было. Когда сестра освоилась на должности официантки, Клавдия Алексеевна стала ее приучать к работе в буфете. Вечером, когда народу было мало, сестра вставала за прилавок, начинала обслуживать клиентов. Клавдия Алексеевна садилась на стул и наблюдала за ее работой. Так потихоньку она набиралась опыта. А у Клавдии Алексеевны возраст был солидный, она уставала, работали по 16 часов, охота было посидеть, отдохнуть.

Два года сестра отработала официанткой, потом стала работать продавцом в буфете, и это только по настоянию Клавдии Алексеевны, та внушала в нее уверенность. «Маша, ты не бойся, ты готова, ты сможешь». Сестра боялась, что проторгуется и заберут корову. В деревне, кроме коровы, нечего было брать. Клавдия Алексеевна помогла, а точнее, научила, как правильно делать отчет. Когда сестра первый раз самостоятельно встала за прилавок, она приходила и интересовалась, как дела. 40 лет она отработала в столовой за прилавком, она знала весь район, а район знал ее. Потому что она выезжала в села, колхозы с автолавкой. Дважды отчет сестра делала под контролем Клавдии Алексеевны, а трижды я вместе с сестрой делал отчет. Я считал карандашом, а она на счетах. Проверяли более крупные суммы. Если сальдо и бульдо сходилось, значит, нормально. Если нет, делали пересчет, кто допустил ошибку. Отчеты она сдавала очень аккуратно. Бухгалтера говорили: «Маша, твой отчет можно не проверять, ошибок у тебя не бывает».