Аз воздам

Василий Горъ, 2008

Когда-то, много лет назад, Беата, вынужденная биться на потеху публике на Арене в столице Империи Алого топора, дала себе слово никогда на нее не возвращаться. Но сейчас, когда над Очередным миром Радужного Веера нависла нешуточная опасность, она вынуждена снова пройти сквозь испытания Арены, сражаться с неведомыми доселе хищниками, и кровь… Но для того, чтобы остановить нашествие Черного Роя, сил одной женщины мало… Но рядом с ней – ее муж, брат и другие великие бойцы Аниора… Сбудется ли предсказанное? Удастся ли остановить разведчиков иной цивилизации? Неизвестно. Но Пророчество не оставляет времени на раздумья…

Глава 8

Геннадий Соломин

…Борщ был великолепен. Умяв вторую тарелку, Соловей задумчиво посмотрел в сторону стоящей на плите кастрюли, но от второй добавки решил отказаться — его еще ждало второе, не обратить внимания на которое было выше его сил. И здорово обидело бы стоящую у плиты мать:

— Супер, ма, а что там дальше?

— Пюре с котлетами… Сколько класть?

— Думаю, парочки хватит… — потянувшись рукой к стакану с компотом, он тут же получил подзатыльник.

— Не пей за едой! Желудок испортишь! — мама, как всегда, была в своем репертуаре.

— Ладно, ладно… Как скажешь… — улыбнулся Гена и, пододвинув к себе тарелку, принялся уничтожать одно из своих самых любимых блюд.

— Оголодал-то как… — вытерев руки о посудное полотенце, довольно заулыбалась хозяйка. — Совсем тебя твои зверята замучили…

— Да нет, ты знаешь, с ними интересно… — признался молодой учитель. — Кретинизма гораздо меньше, чем в армии…

— И риска — тоже… — заулыбалась женщина. — Я так рада, что ты, наконец, уволился… Эти твои вечные командировки кого угодно с ума сведут… Потому тебя и Светка не дождалась… Дура… Такого парня упустила… Вот и мается сейчас со своей пьянью…

— Да ну ее, мам… — не желая обсуждать свои отношения с Синявиной, поморщился Соловей, но остановить оседлавшую любимого конька женщину было невозможно.

— Че это? Я все равно права, и ты это знаешь! Была Светка дурой, дурой и осталась! Бегала тут «Геночка, миленький… я тебя люблю…», а когда тебя ранило — ни разу не навестила, стерва… Сразу нашла себе этого чертова инженеришку… Тьфу, прости меня, Господи…

— Ну, мам… Дай мне поесть, а? Сколько можно обсуждать одно и то же?

— А я не обсуждаю! Я хочу, чтобы ты знал, что я о тебе беспокоюсь… Жениться тебе пора, оболтус мой великовозрастный… Вон сколько баб вокруг бесхозных…

— Ну, например? — ухмыльнулся Соловей, представив себе кучу дамочек, тусующихся за окном…

— Вот Жанна, дочка Георгия Алексеевича… Очень хорошая девочка…

— Ну, ты сказала… — чуть не поперхнулся Гена. — Она же страшнее ядерной войны…

— Ну, уж прямо и страшнее… Зато хозяйка отличная, и ни на шаг из дома…

— Конечно, чтобы людей не пугать… Знаешь, сколько инфарктов будет на остановке возле ее дома, если она соберется куда… Не, мам, мне мои нервы надо беречь… Что ж ты меня так не любишь?

— Какие мы привередливые… — сморщив носик, Лидия Федоровна подошла к окну, отодвинула кружевную занавеску и, выглянув наружу, расхохоталась:

— Ну, а ты думаешь, что вот эта твоя воздыхательница лучше?

На этот раз Соловей все-таки подавился. Кое-как прокашлявшись, он вскочил с табуретки, подошел к матери и через ее плечо посмотрел во двор. И улыбнулся: за качелями детской площадки, встав так, чтобы ее не было видно из его окон, пряталась Олеся Коваленко…

— Да, мам, это тяжелый случай… Практически каждое утро «случайно» идет мимо… И провожает меня до школы… Даже не знаю, что делать…

— Я уже заметила… Как ни выгляну в окно — она тут… — хихикнула женщина. — Надеюсь, ты — то глаз на нее не положил?

— Да ты че, мам? Она же ребенок еще! — возмутился Соломин. — Скажешь тоже… Ладно, спасибо за завтрак, мне пора…

— Ну да, девочка заждалась… Негоже заставлять ее ждать… — ехидно ухмыльнулась Лидия Федоровна и, взъерошив волосы на голове единственного сына, вздохнула: — И когда ты только остепенишься?

— Как только, так сразу, — натягивая на себя куртку, буркнул парень и, чмокнув мать в щеку, вышел из квартиры…

Нажав на кнопку вызова лифта, Соломин прислушался к звукам, доносящимся из шахты, и решил, что бежать по лестнице ему сегодня лениво. И тут же зазвонил телефон…

— Алло? Да, Гоша? — увидев, кто звонит, Соловей сразу же настроился на серьезный лад.

— Привет, преступник! — донеслось из трубки. — Ну и нашел же ты приключение на собственную задницу! Я хренею…

— Че нарыл? — перебил друга встревоженный Соловей.

— Мальчики очень не простые… Ходят под дяденькой по имени Огонек. Слышал о таком?

— Не-а…

— Ну и зря… В общем, бизнес от проституции и до производства поддельных сигарет. Все очень серьезно. Конкретно хозяин джипа — Макрин Бессарион Тенгизович, — говорят, занимается детской порнографией и контролирует почти всех сутенеров в вашем районе… У него не один десяток бойцов, неплохие связи в управе и в силовых структурах, и, между нами, его лучше не трогать… Вонять начнет так, что охренеешь…

— Блин… Поздняк метаться… — пожал плечами Соловей. — Теперь понятно, зачем ему девочка была… С-с-скотина… Кстати, как так — Бессарион — и… Макрин?

— Не один ты офигеваешь! — хохотнуло в трубке. — Возможны и не такие чудеса, если есть деньги и связи… Инфу я тебе скинул на почту… Доберешься — почитаешь… Все, что смог… Если что — звони. Мне пора на планерку…

— Спасибо, Гоша. С меня — бутылка красного…

— Ок, заметано…

Убрав телефон в чехол на поясе, Соломин привычно прижал левый локоть к ребрам, проверяя наличие кобуры с пистолетом, испугался, что ее нет, потом вспомнил, что уже давно уволился, и криво улыбнулся: пистолета, как и Конторы за спиной, не было уже давно. И рассчитывать приходилось только на себя самого… Хотя в экстренной ситуации можно было обращаться за помощью к тем, кто еще не «ушел»… Но… не хотелось…

…Коваленко возникла из ниоткуда, стоило Геннадию добраться до угла дома номер восемь — весьма довольная тем, что дождалась, девочка буквально за пару шагов обрушила на задумавшегося парня такой град вопросов, что Соловей даже растерялся. Ошалело посмотрев на сияющую Олесю, он почесал затылок, и тут снова зазвонил телефон…

Номер был незнаком. Задумчиво посмотрев на экран трубки, он нажал на кнопку и приложил телефон к уху.

— Привет, Соловей! Это Глаз! Помнишь такого?

— Привет, бродяга! — обрадовался Соломин. — А говорили, что тебя завалили! В Африке, что ли?

— Фирма «Щазз» к вашим услугам… — заржал его собеседник. — Кстати, я не один. Еще Сема рядом… Че передать?

— Скажи, что дискриминации по цвету кожи у нас нет. Официально… И если ему нужна работа, то пусть строится с опахалом у моего подъезда… — расхохотался Соловей, вспомнив их любимую шутку над чернокожим сослуживцем.

— Он говорит, что опахало есть… А вот мух завести забыл… Ты его простишь?

— Ну, так и быть… Вы где, бродяги?

— Ща в центре, питаемся… Хотели бы увидеться…

— В принципе, я — «за»… Только вот до трех у меня уроки… — хмыкнул Соломин.

— Че у тебя? Уроки? Никак в первый класс пошел? — хмыкнул Щепкин. — А разве умственно отсталых туда берут?

— Нет, не берут… — сокрушенно вздохнул Гена. — Я преподавать начал… В школе…

— Дай угадаю… математику? Или нет… Химию!!!

— Физкультуру, гады…

— Ладно, говори адрес, мы припремся… Спортивную форму брать?

Ребята нарисовались на большой перемене. Первым в спортивный зал ввалился ничуть не изменившийся Вовка Щепкин и тут же расплылся в искренней улыбке:

— Привет, Соловей! Сколько лет, сколько зим!!! Знакомься, это мои друзья! Олег, Угги, Сема Ремезов… А, этого знаешь? Хе-хе… Эрик, и… моя жена, по совместительству сестра Олега, Беата…

— Офигеть, ты женился? — вскочив из-за стола, Соломин протянул руку для рукопожатия парню по имени Олег. И чуть не скривился от боли — ему показалось, что его рука побывала в тисках! Уважительно осмотрев гиганта с головы до ног, Соловей осторожно протянул руку следующему — чуть менее массивному, но выглядящему так же внушительно Угги…

— Потрясающе выглядите! — оклемавшись от рукопожатий, он улыбнулся стоящей около Глаза девушке и ничуть не покривил душой — Беата была великолепна: короткая куртка, распахнутая на полной высокой груди, и джинсы в обтяжку демонстрировали такую фигуру, что можно было только позавидовать товарищу… А вот короткая стрижка под мальчика Геннадию понравилась не очень…

— Харе пялиться на мою жену! — усмехнулся Глаз и по-хозяйски уселся на стол преподавателя. — Ну, чем ты тут занимаешься?

— Детей учу…

— Угу, заметно… Макивары сам делал? — поинтересовался Сема, оглядывая зал.

— Да, в магазине они не продаются…

— Неплохо для школьного зала… И давно ты тут?

— Год уже… Как уволился… — признался Соломин. — В бизнес идти не захотелось… Платят относительно неплохо. Школа довольно большая, часов много… И… спокойно тут…

— Геннадий Михалыч! Нам переодеваться?! — донеслось от входа…

— Конечно! — кинув взгляд на столпившихся у дверей учеников 11-го «А», Соловей посмотрел на часы и, повернувшись к Глазу, спросил:

— Как у вас со временем? У меня еще три урока… Потом буду свободен, как рыба об лед…

— Нормально… Ничего, если мы тут где-нибудь посидим и посмотрим? — поинтересовался Ремезов.

— Конечно… Кстати, по коридору налево и до конца — неплохой буфет. Проголодаетесь — сможете перекусить… Ладно, дуйте вон туда, на тренажеры… А вам, Беата, я могу предложить мое кресло…