Месть сэра Левина. Похищение грудного ребёнка

Василий Боярков (2024)

Мстительный лорд Скраймджер, желая отомстить за прежние поражения, выкрадывает сына неуловимой пиратки мисс Доджер. Только пленённый мальчик поможет заманить непобедимую капитаншу в смертельную, заранее спланированную ловушку. Как же поступит несчастная мать? Позволит ли она грудному младенцу томиться во вражьей неволе или, воистину любящая, всё же рискнёт?.. Обложка нарисована мною.

Глава III. Неравное морское сражение

Одной неделей позднее…

— Перетащить все орудия на правый борт, на верхнюю палубу! — кричала красивая девушка, одетая в типичное пиратское одеяние. — У них выше оружейные лузы, — перевирались «порты́», — мы немного себя накре́ним и наделаем королевскому судну нижних пробоин. В них моментально хлынет вода, и боевым расчётам станет не до активного отражения. У королевских прихвостней появится занятие более важное: отчерпать излишнюю жидкость. Не то как бы не утонуть, ха-ха! — она язвительно рассмеялась.

Пока исполнялась озвученная команда, миленькая блондинка застыла на капитанском мостике и внимательно следила за ходом ожесточённого боя. Как и обычно, она заняла́ эффектную позу: вызывающе подбоченилась, выставила левую ногу немного вперёд, расхлебе́нила длинный кожаный плащ, надвинула пониже широкополую шляпу, простую, рыбацкую, ничем не украшенную. Все предметы наружной одежды имели коричневый цвет и не отличались особой изысканностью; становилось очевидно, что восхитительная владелица предпочитает выделяться не столько броскими предметами внешнего одеяния, сколько ратными подвигами, решительной хваткой, непреклонным характером, бесстрашной натурой. Солёный ветер развевал её прекрасные волнистые волосы, бездонные голубые глаза слепило яркое летнее солнце, вокруг грохотали ружейные залпы, сыпалась взрывная картечь; однако она застыла в непоколебимой, отважно горделивой, позиции — ни жестом, ни мимикой не передавала, какие жестокие бури бушуют внутри. Нахмуренное лицо, милое и прелестное, оставалось непроницаемым; пухлые губы выпячивались немного вперёд, словно надулись от детской обиды; прямой, на кончике вздёрнутый, нос казался капризным; румяные щёки переливались игривым задором — в общем, весь её воинственный вид говорил, что боевая особа участвует отнюдь не в первой баталии и что она готова к любым неожиданностям.

— Мисс Доджер, мисс Доджер! — окликнул её тринадцатилетний юнец, по всей видимости исполнявший обязанность юнги. — Боцман сказал, что он с Вашим планом чуточку не согласен…

— Чуточку?! — возмутилась белокурая бестия. — Объяснитесь, Бертран, это как понимать? — обратилась Валерия по наречённому имени, не желая лишний раз говорить ему «шкет».

Тот стоял с понурой головушкой, в потёртой тельняшке, ободранных до половины штанах, и всем своим видом активно высказывал: «Я здесь не при делах — спросите-ка его сами». Поняв нехитрую мальчишечью мимику, девушка-капитан не стала утруждаться дальнейшим расспросом, а ловко сиганула через метровую балюстраду. Она спрыгнула на верхнюю палубу, оказалась аккурат у личной каюты, легонько присела, по-быстрому выпрямилась и ровной походкой зашагала к нечистокровному полукровке-метису, больше похожему на истинного индейца. Тот выделялся высоким ростом, немалой силой, крупным телосложением и пользовался среди морских разбойников весомым авторитетом; биологический возраст приближался к тридцатичетырёхлетней отметке; круглая физиономия книзу чуть-чуть сужалась; карие самоуверенные глаза выражали непоколебимую твёрдость, решительную суровость, какое-то бычье упрямство; красноватая кожа выглядела грубой и загорелой, обветренной и шершавой; больше другого отмечались сгорбленный нос да иссиня-чёрные волнистые локоны. Верхнее одеяние представлялось прочным камзолом, добротными шароварами, кожаной перевязью и не имело головного убора.

— Риччи, — не употребляя полное имя Ричард, девятнадцатилетняя блондинка обратилась к возрастному мужчине, как считала себе удобней, — ты, кажется, подставил под сомнение мой капитанский приказ?.. Ты-ы́, первый поборник «Кодекса», нарушил первостепенное правило. Отчитайся: что за херня?

— Я думаю, мисс Доджер, — хотя грубый боцман и выглядел на фоне женственной капитанши громоздко, массивно, но от требовательного напора слегка стушевался; он тупо хлопал растерянными глазами, — что если мы дадим себе ещё и дополнительный крен, то подставимся неприятельским пушкам на самую прямую наводку.

— Объяснись… — Валерия выглядела слегка озадаченной, но ни за что, ни за какие посулы на свете, не собиралась так просто сдаваться.

— Ежели сейчас, — озадаченный метис-полукровка мгновенно воспрянул и пустился в детальные разъяснения, — большая часть вражеских ядер пролетает над палубой, то — как только мы поднимемся левым бо́ртом — каждое из них будет «ложиться» точно по наведённой цели. Не лучше ли нам сегодня попросту отойти? Тактическое отступление не будет считаться позорным бегством. Тем более что у нас маломерный бриг, а у них излишне вооружённый фрегат. Говоря по правде, я первый раз такой вижу, и…

Договорить он не успел. Миловидная пиратка сделала ехидную рожицу, руки уткнула в бо́ки и, не обращая внимания на пролетавшие мимо пушечные заряды, озорно́ рассмеялась:

— Аха-ха-ха! Мы удираем не менее чем от двух кораблей — заметь, боевых! — а тут всего лишь один. Ну и чего, что пушек у них понатыкано значительно больше? Зато у нас отпетых головорезов — на их пятьдесят солдат да тридцать матросов — в два раза побо́ле. Хотя-а… — она задумалась не дольше чем на секунду, а после загадочно выпалила: — Слу-у-ушай, Риччи, а у нас запасная парусина-то есть?

— Ага, есть, — фыркнул слегка обиженный боцман, — осталось «стибрить» и принесть, — что означало обыкновенное «нет». — Если ты не забыла, мисс Доджер, — раскрепощённая Валерия, пришелица из XXI века, приучила всех обращаться запросто и только в исключительных случаях (во время крайнего недовольства) переходила на «Вы», — весь припасённый запас мы — не прошло и двух дней — благополучно поставили, сменили заместо старого, полностью обветшалого.

— Тогда используем ихний, — она кивнула в сторону английского судна, один за другим выпускавшим пушечные заряды.

Бравая капитанша хотела высказать что-то ещё, но в этот момент к ним приблизились, намереваясь проследовать дальше, Плохой Билл, по сокращённому прозвищу Бед, да Барто́ломью Стич, он же Опасливый. Первый, массивный мулат, огромный, как человек-гора, нёс огневую систему, или простую литую пушку; второй, худощавый, но сухопарый, неотступно вышагивал рядом. Их неразлучная дружба завязалась давно, и теперь (хотя и являлись друг другу едва ли не резким несоответствием) они ни в какую передрягу не лезли один без другого.

Билли (как называла его своевольная командирша) числился назначенным канониром, считался непревзойдённым стрелком и пользовался повышенным уважением. Возрастной порог его варьировался в пределах лет тридцати пяти — тридцати семи (точно не сказал бы он сам); могучее тело дышало безграничным здоровьем и обладало нечеловеческой силой; чернокожее лицо походило на грозную, точь-в-точь разгневанную, гориллу; выпуклые серо-голубые глаза, обычно дружелюбные, когда необходимо, передавали звериную ярость; приплюснутый, на конце непривлекательно сморщенный нос, курчавые чёрные волосы, торчавшие в разные стороны, да лопоухие уши довершали страшный, едва ли не демонический облик. Оделся он оответственно гориллообразной внешности, а именно: буйволовая макушка прикрывалась потрёпанной треуголкой; голый торс скрывался лишь кожаной перевязью; на слоноподобных ногах отмечались широкие шаровары, высокие сапоги. Обладая завидной меткостью, пушкарь был по-детски, наивный, глуп.

В отличии от тупого мулата, Барти (точно так же окрещённый бравой пираткой) отличался острым умом, рациональным подходом, изворотливой хитростью. По небритой щетине он выглядел лет на сорок; неприкрытая маковка успела значительно облысеть; зеленоватые глазки-пуговки беспрестанно, «пугливые», бегали, быстро-быстро (раз за разом) моргали; в круглом, плотно прижатом ухе (левом) торчала золотая серьга; острый, едва не лисиный нос, впалые щёки да тонкие губы заканчивали внешний портрет. Облачиться, как и обычно, он изволил в поношенный синий кафтан, укороченные штаны, серые, однотонные им, чулки, тупоносые башмаки.

— Эй, двое из ларца! — непонятно, но почему-то саркастическая блондинка применила именно такое сравнение. — Несите вверенное имущество, — имелась в виду переносимая пушка, — обратно: все свободные люди потребуются мне в скором времени здесь… наверху, — добавилось для пущей определённости. — Поднять паруса — и полный вперёд! — кома́ндовалось ею в следующий момент.

Опытный боцман свистнул сугубым, отличительно определённым, мотивом и всё завертелось: подвластная команда мгновенно засуетилась; расторопные люди повставали по нужным местам; работа привычная закипела. Даже тринадцатилетний Бертран не оставался сидеть без дела, а по мере необходимости то помогал одному, то подносил другому. В итоге потребовалось не дольше пяти минут, чтобы выставить быстроходное судно по ветру да встать на правильные курс. Стрелявший королевский фрегат постепенно оставался далеко позади, а выпущенные ядра, все до единого, летели впустую.

Вдруг! Вражеский военный корабль обозначился аналогичным манёвром: якорь медленно потянулся кверху; парусное вооружение поставилось в полном объёме; начальное ускорение значительно увеличилось. Пошла стремительная погоня. Валерия загадочно улыбнулась.

— Отцепляйте живее грот, а с ним же и фок, да пускайте их оба на волю морского ветра! — воскликнула боевая блондинка, решившись на какой-то дерзкий, ею одной замышленный план. — Как будто они закрепились недостаточно прочно, а в результате нашей торопливой нерасторопности сорва́лись с такелажных креплений, — говорила она чуть тише, единственно для себя.

— Мисс Доджер?! — вытаращил индейский полукровка растерянные глаза. — Ты, что ли, с ума сошла? Нас же так враз догонят! Это главные паруса. Не знаю, что творится в твоей бесшабашной головушке, но сейчас, мне кажется, ты принимаешь воистину опрометчивое решение.

— Некогда рассуждать!.. Исполнять!!! — отъявленная пиратка кричала дерзко, слегка грубовато, излишне настойчиво; как случается в минуты сильных волнений, она извлекла любимую арабскую саблю и подняла её повыше над головой. — Сейчас не до глупых споров и не до детских сюсюканий, — она специально принижала боцманское достоинство, чтобы заставить его шевелиться гораздо шустрее.

Хорошо представляя её острый язык, Ричард так точно и поступил; он только вполголоса проворчал:

— Безбашенная чертовка, никогда не распространяется о собственных планах, а ставит всех перед фактом. Пока ей везёт; но неизвестно, когда сплошная удача закончится?

Дальше он свистел в неизменный сталистый свисток, отдавая чётко отрегулированные команды, и прикрикивал громоподобным голосом:

— Быстрее, ротозеи беспечные, — применял он любимое изречение Умертвителя, прочно вошедшее в его словарный запас, — кому-то чего не ясно?!

Старания, как его собственные, так и слаженной команды, оказались настолько проворными, насколько ровно через пару минут два наиболее главных паруса полетели в свободном полёте по́ ветру. «А-а-а!!!» — разда́лся радостный возглас, прозвучавший с враждебного военного корабля; видимо, ловкий трюк там при́няла за «подлинную монету» и по́няли, что неравная погоня особенно не затянется. «У-у-у!!!» — вторил им наигранно разочарованный крик; им, используя арабскую саблю, «дирижировала» непревзойдённая плутовка Ловкачка (так переводится на «русский» именование Dodger).