Месть сэра Левина. Похищение грудного ребёнка

Василий Боярков (2024)

Мстительный лорд Скраймджер, желая отомстить за прежние поражения, выкрадывает сына неуловимой пиратки мисс Доджер. Только пленённый мальчик поможет заманить непобедимую капитаншу в смертельную, заранее спланированную ловушку. Как же поступит несчастная мать? Позволит ли она грудному младенцу томиться во вражьей неволе или, воистину любящая, всё же рискнёт?.. Обложка нарисована мною.

Глава IV. Предательский сговор

— Кэп, нас догоняют, — докладывал нахмуренный боцман, стреляя суровым взглядом по курсу английского судна, — до вражеского фрегата осталось чуть более кабельтова. Понимаю, на абордажный манёвр они не решатся, но продолжать расстреливать нас из пушек — это всегда пожалуйста. Они и так понаделали нам пробоин. Что будет, когда королевские приспешники приблизятся снова, — я и представить себе не берусь. Какие, мисс Доджер, поступят распоряжения? Необходимо на что-то решаться.

— Слегка потерпи, — отчаянная пиратка таинственно улыбнулась; она достала заряженный пистолет и положила его стволом на плечо. — Ты правильно, Риччи, заметил, подойти к нам вплотную они не решатся — на этом и основан мой хитрый расчёт. Немножечко подожди и скоро сам всё увидишь, — как и всегда, вынашивая дерзкие планы, Лера не особенно (до поры до времени) ими делилась.

А! Вражий корабль становился всё ближе и ближе. А! «Грозовые тучи» сгущались всё круче и круче. Английские пушкари уж зарядили боковые орудия (по левому бо́рту), чтобы, как только враждующие суда опять поравняются, дать чёткий, единый залп. Ранее, ввиду внезапного нападения (хитрые! — они подошли под британским флагом), понятно, стреляли разрозненно, сейчас появилась возможность скорректироваться, отменно прицелиться. Однако миловидная бестия, решительная особа, отнюдь не боялась; напротив, она стояла и, удерживая длинноствольный «пистик» на правом плече, бесноватая, двусмысленно улыбалась. Когда разделявшее расстояние сократилось до девяноста ярдов, Валерия громко распорядилась:

— Руль резко вправо! Бросить якорь по правому борту! Йа-хо-о-ой!!! Готовимся к абордажу!

Первое приказание относилось к Бертрану, оставшемуся на рулевой подстраховке; второе и третье — само собой разумеется, ко всей остальной команде. Боевая капитанша тем временем продолжала:

— Боцман остаётся за старшего; Малой — за рулевого; с ними — шесть человек-матросов. Я иду на королевский корабль; со мной — все остальные, боеспособные люди.

Пока несравненная мисс говорила, поворотное судно накренилось на правую сторону, по инерции проследовало до половины кабельтова и, разом застопоренное, повернулось назад, навстречу беспечному, на всех парусах спешившему неприятелю. В результате предпринятого манёвра пиратский бриг очутился у английского фрегата по правому бо́рту, где, как известно, огневые орудия оставались неподготовленными. Враждовавшие стороны неминуемо поравнялись. Одна балюстрада коснулась другой. Едва они тихонечко стукнулись, прозвучала очередная команда, произнесённая деви́чьим пронзительным голосом:

— Закрепиться абордажными кошками! Йа-хо-о-ой!!! Все следом за мной! — И, подавая наглядный пример, воинственная особа легко перемахнула на вражий фрегат.

Следом за ней, пока двое или трое как следует закреплялись, засто́поривали королевский военный корабль, перескочило не менее ста сорока отпетых головорезов. Первого, кто осмелился к ней приблизиться, Валера уложила из пистолета, ранила в правую ногу. Откинула использованное оружие. Извлекла арабскую саблю, неизменную спутницу всех ратных баталий. И! Увлекая отважных соратников, бросилась в самую гущу воинственных недругов. Далее, по ходу нещадного столкновения, стало твориться нечто невообразимое, словами неописуемое: во-первых, отовсюду слышались громкие крики, обоснованные угрозы, радостные вопли победы, болезненные стоны отчаяния; во-вторых, раз от раза, крайне редкие, доносились пистолетные да мушкетные выстрелы (в ближнем бою они являлись бессмысленными и производились лишь так, в разгорячённом пылу); в-третьих, вовсю звенели острые сабли, стальные клинки, пристёгнутые штыки; в-четвёртых, общее столкновение походило на некий змеиный клубок, где невозможно выделить ни чья голова, ни чьё остальное туловище; в-пятых (хотя и странно?), пыли подня́лось столько (словно она разом осыпалась с давно нестиранных предметов одежды?), сколько не бывает и во время песчаной бури (по крайней мере, стороннему наблюдателю показалось бы именно так).

Постепенно явное пиратское преимущество оттесняло оборонявшихся к левому бо́рту. В конечном итоге, изрядно уставшие и основательно поредевшие, они скучкова́лись бесформенной кучкой. Тяжело дыша, около тридцати английских воинов находилось в своеобразном вражеском полукруге. Матросы предусмотрительно спустились на нижние палубы, где, «осторожные», теперь и отсиживались. Вперёд выступила белокурая мисс, и бесподобная, и крайне воинственная. Распалённая, она смотрелась очень эффектно. Не откладывая в долгий ящик, Валера, истинная почитательница пиратского «Кодекса», приступила к парламентёрским переговорам.

— Корабль наш, джентльмены! — первое, что принято сообщать и в таких, и в аналогичных им случаях, разбойничья предводительница довела до всех пред нею собравшихся; для большей убедительности она подняла повыше любимую арабскую саблю. — Кто не согласен — прошу на личный, со мной, поединок, — правая ножка, обутая в разноцветный дамский сапог, выдвинулась немного вперёд, безотказный клинок опустился вниз и остриём упёрся в дощатую палубу.

Таковых не нашлось. Слава блистательной фехтовальщицы давно уж укоренилась за несравненной мисс Доджер, и никто не захотел попытаться её опровергнуть да лишний раз опозориться. Понятно, Лера убивать бы не стала, но хороший урок, на общую потеху, преподать бы не отказалась. Поверженные солдаты стыдливо молчали и, понурые, чего-то усиленно изучали на полу, перед собственными ногами. В ходе недолгого разбирательства выяснилось, что «грузом», перевозимом на сверхобычного укреплённом судне, являлись невольники, захваченные в прибрежном городишке Нассау; их направляли на каторжные рудники Британской Ост-индской компании. Как и сложилось, привередливая пиратка вознамерилась пустить «захваченную посудину поглубже на дно»; но… когда мимо неё проводили освобождённых пленников, планы её, давно устоявшиеся, кардинально переменились. Первоначально и рабов, и пленённых гвардейцев, и сдавшихся моряков намеревались разместить на «Кровавой Мэри», дабы впоследствии переправить на какой-нибудь (непременно!) обитаемый остров, дабы там их ссадить и дабы, живыми, всех отпустить. Однако! Когда разрозненный невольничий строй поравнялся с взыскательной капитаншей, её внезапно окликнули…

— Мисс Доджер! Вы ведь мисс Доджер?.. — выкрикнул невысокий седой мужчина, похожий на обычного горожанина.

— Стойте! — распорядилась предупредительная пиратка, почувствовавшая некий завуалированный подвох; материнское сердце невольно сжалось. — Кому до меня есть дело и по какой конкретной причине? Покажитесь на полное обозрение.

Вперёд выдвинулся окликнувший белый пленник. По виду он выглядел лет шестьдесят на пять, хотя, возможно, был много моложе (в период «Эпохи колонизации» старились значительно раньше); морщинистое лицо обладало голубыми глазами, длинным, кверху вздёрнутым носом, широкими, плотно прижатыми друг к другу губами; длинные волосы спускались чуть ниже ушей и тянулись из-под коричневой кожаной шляпы; худощавое тело скрывалось за тёмным, от времени обветшалым камзолом; чёрные брюки прятались в им однотонные сапоги. Подводя итог, взыскательному капитанскому взору предстал типичный представитель гражданского населения.

Конец ознакомительного фрагмента.