Принцесса морей

Валерия Вербинина, 2009

Габриэль де Сент-Илер, посланница короля Людовика Четырнадцатого, один за другим тщательно осматривает острова Карибского моря в поисках сокровищ пирата Грамона. Ведь его величеству так нужны средства на войну, которую ведет Франция! Но на пути отважной и хитроумной девушки встают не только шторма – ей противостоят и пираты во главе с прославленным капитаном Джеком-Везунчиком, и охотник на пиратов капитан Блэйк, и жадный до денег адмирал де Меридор. Адмирал – заклятый враг Габриэль, а вот с остальными ей пока трудно разобраться. Так кто же они: друзья или враги, товарищи по опасным приключениям или… претенденты на ее руку и сердце?

Глава 11

Человек со шрамом

Над островом Пропащих Душ клубился зной. Высоко в небе в белом мареве изнемогало солнце, а внизу все живое стремилось забраться в тень. Попугаи притаились в кронах деревьев, змеи скрылись в расселинах скал, и только медлительный маленький краб, хромавший на одну клешню, полз по берегу чуть выше полосы прибоя. Волны с однообразным гулом набрасывались на островок, но, поняв, что он им не по зубам, разочарованно шипели и убегали обратно в море. После них на мокром песке оставались клочья пены, раковины, морские водоросли и щепки. Лазоревая бухта, расстилавшаяся перед крабом, была пуста и безмятежна, и только вдали, на горизонте, угадывались очертания двухмачтового корабля, становившиеся все менее четкими по мере того, как он удалялся от острова. Впрочем, краба не интересовали корабли. Он выполз на берег в поисках пищи и сейчас как раз углубился в созерцание морского ежа, выброшенного на берег прихотливой волной. Но у ежа с его черными колючками вид был совсем непрезентабельный, и краб, помедлив, обогнул его, заковылял дальше. Очередная волна обдала его солеными брызгами, и он чуть не споткнулся от неожиданности.

Перед ним лежало чудовище. Оно было огромное, бело-красно-черное, и имело очертания человеческого тела. Прибой, поиграв с ним, как с куклой, швырнул его на берег, и теперь оно покачивалось на мелководье, широко раскинув руки. Бледное лицо человека было обращено к небу, глаза — закрыты. Против сердца расцвел алый цветок.

Краб замер на месте, подобрав больную клешню. О такой добыче он даже не смел мечтать. Осторожно, робкими шажками крабик стал приближаться к телу, но, когда он был уже совсем близко, человек застонал и открыл глаза. Они были серые, пронзительно-серые, и в глубине их пульсировала боль.

Ослепительно-яркий луч света уперся в щеку Блэйка, как копье. Почувствовав его жар, капитан зашевелился. Побарахтавшись в воде, он наконец с трудом выбрался на берег. Какой-то маленький краб при его приближении бросился наутек, хромая на одну клешню, но Блэйк даже не заметил его. Он повалился на песок, поднес руку к груди, в которой ворочалась жгучая боль, и, отняв ладонь, увидел на ней кровь. Поморщившись, капитан ощупал ребра и наткнулся на пробитый насквозь металлический предмет. Блэйк с раздражением сорвал его с себя и, поднеся к глазам, понял, что это был медальон с портретом девушки, которую он когда-то любил и которая уже давно была замужем за другим. Кинжал Сент-Илера угодил точно в миловидное личико, обрамленное золотистыми кудряшками, и теперь на нем зияла отвратительная дырка. Медальон ослабил силу удара и спас Блэйку жизнь, но в данный момент капитан вовсе не сознавал этого. Отшвырнув от себя испорченный портрет, Блэйк рухнул на песок и провалился в забытье.

Бред подхватил его, закружил и унес с собой.

Пышно убранный дворцовый зал, группа разодетых блестящих господ в аллонжевых париках — это французское посольство в Лондоне, вспомнил Блэйк. Зал внезапно сузился до размеров галереи, где у окна стояли трое: весельчак Уилберфорс, виконт Ладлоу, храбрец и душа общества, а третьим был он, Артур Брюс Блэйк, и на левом виске у него не было еще тогда проклятого шрама. И он смеялся во все горло шуткам Уилберфорса, а из глубины галереи на друзей надвигались четверо или пятеро дворян из французского посольства. Блэйк поглядел на них с иронией — боже, какие они спесивые, надутые, в своих смехотворно вычурных панталонах с бантиками по последней парижской моде. Даже их французская речь резала ему слух, такой нелепой и жеманной она казалась. И вот, когда французы поравнялись с Уилберфорсом, тот с хитрецой в глазах заметил:

— А знаете, господа, что его величество французский король…

Шутка Уилберфорса была ужасно уморительной — настолько, что Блэйк не помнил теперь даже ее смысла. Однако у подданных французского короля она не встретила никакого понимания. Или, точнее, встретила, но совсем не такое, на которое рассчитывал шутник. Результатом и была та нашумевшая дуэль на Лестер-сквер. Блэйк ранил одного из врагов, Ладлоу тоже не оплошал, и поначалу казалось, что удача на стороне англичан. Однако Уилберфорс, на долю которого достался всего-навсего маленький француз с внимательными зелеными глазами, вскоре нелепо взмахнул руками, повалился лицом в траву и больше не поднялся. Вслед за ним пал и Ладлоу, которого буквально проткнули насквозь. На ногах остались лишь Блэйк и зеленоглазый. И тогда…

Боль снова когтями рванула рану. Заплясали облака в небе… Совсем близко послышались голоса, переговаривавшиеся на ненавистном французском языке. Блэйк застонал, открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу какого-то помещения. Дощатый пол слегка покачивался, стало быть, он был на корабле. Каюта на «Медузе»? Нет, не на «Медузе»…

Блэйк потряс головой и обвел взглядом стены. Он никогда не вешал на них ковры, а эти — сразу же видно! — наверняка влетели обитателю каюты в кругленькую сумму. Взор Блэйка скользнул по изящным резным стульям и высокому столу, возле которого стояли чьи-то ботфорты. Выше ботфорт начинались ноги. Осознав, что уже не бредит, Блэйк захотел увидеть и лицо хозяина ног, но тут его самым грубым образом подняли с пола, задев рану. Блэйк покачнулся, из горла вырвался крик, но он все же устоял. Все кружилось перед глазами…

— Вот, адмирал! — бодро отрапортовал меж тем мучитель Блэйка. — Мы нашли его на берегу.

Блэйк закусил губу до крови. Разговор шел по-французски, стало быть, он попал к поганым лягушатникам. Как издалека, до него донесся приятный бархатный голос:

— Англичанин?

Блэйк ответил утвердительно, но прибавил к ответу много лишних слов, от которых, вероятно, даже спруты похолодели в бирюзовых глубинах океана.

— Бросьте его акулам, — распорядился бархатный голос, выслушав тираду Блэйка.

Однако капитана было не так-то легко испугать. Он разразился новым потоком ругательств, английских и французских, которые были столь грязными и изощренными, что, услышав их, все акулы в округе наверняка бы передохли. Но, к счастью — к большому счастью! — рабы не понимают человеческого языка.

Когда Блэйк на мгновение закрыл рот, чтобы передохнуть, адмирал коротко приказал:

— Все ясно. Бросьте его с правого борта. Там акул больше.

После чего с завидным спокойствием принялся поедать стоявший перед ним на столе паштет, от которого исходил прямо-таки райский аромат.

Блэйк задохнулся от ярости. Было очевидно, что адмирал не придал значения ни одному из его слов, потому что на стороне его самого было нечто куда более весомое, чем слова, — сила. Разодетого в пух и прах вельможу с беспощадными глазами и ямочкой на подбородке куда больше волновал его паштет, чем судьба какого-то недобитого англичанина, и на мгновение Блэйк даже ощутил к нему нечто вроде уважения. Его схватили за руки, чтобы вывести из каюты и привести приказ начальства в исполнение, но тут внезапно из угла выступила фигура, которую Блэйк поначалу не заметил. Это был молодой человек лет двадцати двух в изумрудного цвета камзоле, белокурый, с безвольной линией рта и с точь-в-точь таким же шрамом на левом виске, как у Блэйка.

— Стойте! — произнес он повелительно, и руки, державшие англичанина, тотчас разжались. Юноша с любопытством смотрел на пленника. — Откуда у вас на лице шрам?

Блэйк насторожился. В воздухе повеяло надеждой, и он не собирался ее упускать.

— Получил на дуэли, — хмуро сказал Блэйк.

— На дуэли с кем? — живо спросил молодой человек.

Адмирал кашлянул, вытер губы узорчатой салфеткой и бросил ее на стол. Теперь и его глаза смотрели на пленника.

— С вашим соотечественником, — ответил Блэйк на заданный юношей вопрос. — Его зовут Габриэль де Сент-Илер.

— Вот как? И давно вы его видели?

— Сегодня утром.

От Блэйка не ускользнуло, с каким значением переглянулись белокурый юноша и адмирал.

— Это он вас ранил? — спросил последний, кивая на красное пятно на рубашке Блэйка.

Капитан помрачнел и коротко бросил:

— Да.

— Так-так… — задумался адмирал. — Вы, случаем, не знаете, куда сейчас направляется шевалье де Сент-Илер?

— Положим, у меня есть на сей счет кое-какие соображения, — прямо ответил Блэйк. — Он вам нужен?

Адмирал — человек средних лет, с худым лицом и близко посаженными светлыми глазами — потер ямочку на подбородке. Голову его покрывал завитой аллонжевый парик, на пальцах сверкали драгоценные перстни.

— Скажем так: мы были бы не прочь отыскать его, — проговорил он своим чарующим голосом.

— Он что, такая важная птица? — не удержался англичанин.

— Да нет, — с расстановкой ответил юноша в зеленом камзоле. — Видите ли, дело в том, что шевалье де Сент-Илер — преступник.