2582

Валерий Филатов, 2023

Мир уже не такой, какой привыкли видеть пятьсот лет назад. В нем правят транснациональные корпорации, безжалостная толерантность и оголтелый индивидуализм. Россия лишь полоска земли от Мурманска до Воронежа.Алексей, отправляясь на заработки в Ненецкую республику, совсем не ожидал, что попадёт к людям, несколько сотен лет живущим в подземелье.Не имея возможности добраться до дома, он вынужден жить среди них и познавать многое, что раньше ему не было известно.

Глава 3

Алексей вышел из медблока и огляделся. По обе стороны от входа тянулись коридоры, заканчивающиеся дверьми с большим колесом. Для чего эти колёса он не понимал и испугался. Как испугался этих странных людей. Кто они такие?! Хотя, никакой враждебности к нему они не проявляли. Но что делают эти люди здесь?! И почему о них никто не знает?

Впрочем, почему не знает? Вряд ли ему, простому человеку, кто-то из власти должен докладывать обо всех объектах, существующих на территории России. Но почему руководство объекта не позвало офицера миграционной службы для выяснения личности Алексея? Вон и паспорт с гаджетом родавана лежал на стуле возле лежака. Странно всё это…

Колесо на одной из дверей провернулось. Дверь тихо скрипнула петлями, открываясь, и в коридор шагнула Ольга.

— Лёша? — она вздрогнула, увидев его. — Ты зачем встал? Тебе ещё рано…

— Я домой хочу, — признался он, склонив голову. — Отпустите… Пожалуйста…

Девушка подумала, покачала головой.

— Ладно, — наконец, согласилась. — Собирайся.

Алексей торопливо вернулся к койке, присел и крепко зашнуровал ботинки. Потом схватил куртку и, посмотрев на заряд батареи, удивился — она была заряжена полностью. Отогнав удивление, сунул руки в рукава, схватил паспорт и гаджет, разложил по карманам.

Ольга ждала его, прислонившись спиной к стене, и поглядывала на своды потолка.

— Готов? Ну, пошли.

— А на улице холодно? — осторожно поинтересовался Алексей.

— Сам увидишь, — почему-то резко и грубо ответила она. — Иди за мной.

Они вышли за дверь с колесом и оказались в ещё одном коридоре. Только гораздо шире и длинней с рядами таких же дверей с колесами по бокам коридора. По нему сновали люди — мужчины и женщины в черных и синих комбинезонах с меховыми воротниками, открывали и закрывали двери, вращая колёса на них, входили и выходили, здороваясь с Ольгой.

Девушка шла по коридору, хмуро отвечая на приветствия, а Алексей шел за ней, вертя головой по сторонам. На всех дверях было что-то написано красным: «выход на причал №1», «бойлерная», «склад ТЧ», «выход к хранилищу боевых частей БР» и ещё много надписей, которые Алексей не понимал совсем. Наконец, они с Ольгой подошли к двери, на которой было написано «Пост №3».

Девушка крутанула колесо и потянула дверь на себя.

— Заходи, — она посмотрела на Алексея сурово.

Он шагнул и встал столбом. Перед ним, на расстоянии десятка шагов красовались две массивные ржавые по краям створки. Справа, в скальной породе была выбита широкая ниша, и за толстым стеклом на Алексея смотрели два человека в черных комбинезонах.

— Где мы?! — он обернулся к Ольге.

— Это выход, — ответила она глухо. — Ты же сам хотел…

Из ниши, открыв стеклянную дверь, вышел мужчина. Толщина стекла оказалась гораздо больше, чем думал Алексей. Мужчина оглядел его с ног до головы, кивнув Ольге:

— Это тот парень, которого выловили из воды?

— Да. И он хочет обратно.

Мужчина удивленно сморщил подбородок:

— А, ну, пусть идёт.

Он сделал знак ладонью за стекло, и через секунду створки стали расходиться в стороны с громким скрипом. За ними показался короткий, слабо освещенный тоннель с еще одними створками.

— Удачи, парень, — мужчина улыбнулся уголками тонких губ. — У тебя ровно минута.

Алексей не понял значение последней фразы и решительно, не оглядываясь, зашёл в полумрак тоннеля. Створки за его спиной стали медленно сходиться. В тоннеле было холодно, и он, подняв мощность нагрева в куртке до половины максимума, накинул капюшон и быстро подошёл к передним створкам.

Заскрежетали механизмы, медленно разводя тяжелые двери. В проём ворвался морозный воздух и ворох снежинок. Алексей удивился — он не помнил, чтобы осень в России была такая снежная и морозная. С этим удивлением он сделал шаг за створки…

Порыв сильного ветра чуть не сбил его с ног, а под капюшон и куртку забрался холод, пробежав мурашками до пяток. Но потом, что удивительно, вызвал жжение по всему телу, будто Алексей попал под струю кипятка. И этот контраст напугал Лёшу, как и снежный вихрь, накатывающий на него. Алексей пригнулся и интуитивно поднял руку, стараясь защитить лицо, и одновременно другой рукой нащупывая под курткой регулятор мощности нагрева.

Снежный вихрь ударил его будто молотом. Оголенная кисть тут же онемела и через секунду Алексея пронзила нестерпимая боль, а следующий мощный вихрь забросил его обратно в тоннель. Он, не сдерживаясь, закричал… Створки перед ним стали закрываться, и Алексей понял, что значит — одна минута, от боли потеряв сознание.

Очнулся он в том же медблоке с перевязанными бинтами кистями рук. Огляделся. Его одежда так же висела на стуле, а рядом лежал гаджет и паспорт. Тело ныло и ломило суставы так, что он не обратил внимания на Ольгу, вошедшую в медблок с каким-то человеком.

— Ну-с, Оленька, сварганьте парню укольчик. Разговаривать с ним буду.

Алексей почувствовал укол, и сознание прояснилось настолько, что он смог различать детали и собрать мысли воедино. Мужчина, пришедший с Ольгой, придвинул стул к кровати Алексея и присел, расстегнув пальто.

И это пальто очень заинтересовало Лёшу. Ткань пальто на вид ворсистая, казалось, была соткана из опилок различной толщины и длины, но была пушистой как подшёрсток лохматых кошек. И главное — в пальто не была вмонтирована система обогрева.

— Молодой человек, а не соизволите сказать мне — кто вы?

Алексей не сразу понял суть вопроса. Что значит — кто он?! А что, не видно?! Мужчина слегка склонился к Алексею, и недобро улыбнулся. Морщины на лице, ядовитые серые глаза и запах холода — всё это заставило Алексея чуть подвинуться к стене.

— Вам трудно ответить? Что же — объясню. Чем вы занимались до того, как оказаться в море?

Лёша нервно сглотнул собравшуюся под языком слюну.

— Ехал на пароходе в Ненецкую республику. На газовые буровые.

Лицо мужчины будто подобрело:

— И что же вас сподвигло броситься в морскую пучину? Белое море не купель для освежающего купания.

— Не что, а кто, — угрюмо ответил Алексей.

— И вы, я так понимаю, хотите вернуться обратно?

— Не в море, а домой, — после некоторого раздумья кивнул Лёша.

— Понятно. А знаете ли вы, что от дома вы очень далеко? Вы же москвич?

— Нет. Я не знаю где я сейчас. А далеко — это как?

Мужчина расслабленно оперся спиной на спинку стула, поправив пальто.

— До Москвы, молодой человек, более двух тысяч километров по прямой. Если найдете хоть какую-нибудь дорогу, то будет три с половиной тысячи километров морозного и заснеженного пути. Немного морем, но это же ерунда — вам не привыкать.

— Сколько?! — не поверил Лёшка и скорчился от боли в голове. Будто кто-то злой и беспощадный ввернул ему через виски стержень и медленно крутил.

— Оля, в чём дело? — послышался далекий голос. — Почему парень так реагирует?..

— Не знаю, — испуганно ответила она. — Он, вообще, странный…

— Инопланетянин что ли?! Пригласите медиков, пусть хорошо посмотрят. Вдруг он какой-нибудь заразный! Подохнем все тут…

Боль в Лёшкиной голове прошла так же неожиданно, как появилась, и только лицо покрылось обильным потом.

— Я не инопланетянин, — хрипло сказал Алексей. — Вы-то кто?

— Я? Лаврентий Михайлович, — мужчина вальяжно закинул ногу на ногу. — Фамилия моя — Белов.

Лёшка непонимающе глядел то на него, то на Ольгу, остановившуюся у двери.

— А где я? — тихо спросил, облизнув губы.

— Вы, молодой человек, болтались среди моря на надувном матрасе, — усмехнулся Лаврентий Михайлович. — Мы выловили вас обмороженным и истощенным. Хорошо, волны не было.

— А зачем вы меня выловили?

Ольга только хмыкнула, покачав головой.

— Хороший вопрос, — кивнул Белов. — Жаль вас стало, понимаете?

— Нет, — признался Лёшка. — Я не понимаю, что значит «жаль».

Лаврентий Михайлович вытянул губы и повел ими в сторону. Потом растянул в усмешке.

— Запущенный случай. Испытывать жалость, значит сострадать, сочувствовать, переживать… если кому-то плохо, или трудно. Так понятно? Мы тут за вас переживаем, лечим, а вы спрашиваете — зачем. У вас там в Москве все такие?

— Какие? Я спрашивал зачем, а не почему.

Лаврентий Михайлович перестал улыбаться и взглянул на Алексея так, будто хотел просверлить дырку в его голове.

— А вы не так просты, как кажетесь, молодой человек. Оленька, — он повернулся к девушке, застывшей у двери. — Думаю, Алексея нужно познакомить… с местом его дальнейшего проживания. Сходите на вещевой склад и принесите одежду на молодого человека. А я пока с ним побеседую с глазу на глаз.

Девушка вышла, и как показалось Лёшке, было слегка встревожена.

— Видите ли, молодой человек, — Лаврентий Михайлович подвинул стул ближе к кровати Алексея. — Когда вас нашли, то не думали, что вы ещё живой. Вынули ваш паспорт и вот этот необычный прибор, — он кивнул на гаджет родавана. — Видимо, он довольно древний. Не подскажете, что это? Обещаю, отбирать его у вас никто не будет.

Алексей немного подумал и сказал:

— В этот прибор закачены тексты, которые читал родаван, когда учился в университете.

— Родаван?!

— Да. Родитель номер один. Неплохой человек. Опекал меня долго, брал с собой на службу, хотя мог бы и не делать этого. А гаджет он мне подарил, когда я исправил робота на складе, а то родавану пришлось бы за него выплачивать.

Лёшка замолчал, глядя на внимательно слушающего Лаврентия.

— А сколько вы закончили классов образования?

— Четыре начальной школы, — Алексей и не думал что-то скрывать. — На большее у родавана денег не хватило. Я работал потом… Помощником механика высотных ретрансляторов Мировой Сети.

— Вот как? — удивился Лаврентий Михайлович. — А почему бросили работу?

— Я и не собирался. Директор филиала уволил меня.

— За что?!

— Да я не знаю, — пожал плечами Алексей. — Уволил и всё. Это же в его власти.

— И не объяснил причину?!

— Зачем? — Лёшка уже не понимал направление разговора. Ему казалось, что Белов просто не знает, как устроен мир. — Это бы что-то изменило? Он отдал распоряжение, и мне сообщили об увольнении. Так везде… Если бы я был директором, то сделал бы также.

— Подожди, подожди, — поднял ладонь Лаврентий Михайлович. — Получается, что помощник механика совсем не ценный кадр? И их можно менять, как вздумается директору?

— Конечно, — убежденно ответил Алексей. — Помощников много, а директор — один. Он — главный.

— Получается, что помощники, будто мусор, — прищурился Белов. — Набросал — смёл. Опять набросал — опять смёл.

Алексей занервничал и стал уставать.

— Что вы меня мучаете расспросами?! Мусор… Не мусор… Кто главный, тот и распоряжается. Будто у вас здесь не так?..

— Успокойтесь, молодой человек, — жестко сказал Белов, но потом мягко прикоснулся к Лёшкиной коленке. — У нас не совсем так.

Алексей резко убрал колено, будто от прикосновения чего-то горячего. Лаврентий Михайлович тут же поднял ладони, как бы говоря — извини.

Пришла Ольга. Остановилась, удивленно разглядывая взъерошенного Лёшку и Лаврентия Михайловича с поднятыми ладонями.

— А что тут у вас произошло?!

Белов опустил руки.

— Мы пытались выяснить общность взглядов, но не особо получилось.

Алексей, увидев Ольгу, немного расслабился, и его собеседник решил этим воспользоваться.

— Алексей, мы с вами будем учиться, — Лаврентий Михайлович широко и добродушно улыбнулся.

— Как это?

— А вот так — вы будете учиться у нас, а мы будем вас обучать.

Алексей задумался. В этой игре слов чувствовался подвох.

— А кто это — мы?

Белов развёл руками:

— Мы — это я, Оля и ещё много людей, с которыми вы познакомитесь.

Алексей склонил голову и нахмурился:

— Вы же знаете, что у меня нет денег…

— Вы будете учиться и работать. И это будет платой за обучение.

— И что я должен делать? — встрепенулся Алексей.

— Для начала одеться соответствующе, а потом мы перекусим…

— Да нет у меня денег!

Лаврентий Михайлович сморщился от его громкого крика.

— Стоп, Алексей! Пока мы с вами разговариваем, я спросил у вас деньги?

— Н-нет… Но чем я буду платить за одежду и еду?!

— Добросовестной учёбой и работой.

— Выходит я… буду работать за еду и одежду?

Белов недоуменно повел плечами:

— А вам здесь что-то ещё нужно? Ах, простите, забыл… У вас ещё будет место, где можно спать и работать над самообразованием. Ещё вас будут лечить, если заболеете и дадут все необходимые для вашей работы инструменты. Вот только…

— Что?! — обрадовался Алексей, чувствуя, что подвох в этом «только».

— От места проживания до места учёбы и работы придется ходить пешком. Транспорт у нас не предусмотрен, — улыбнулся Белов.

Алексей сник — такого он не ожидал. Странное место и странные люди. Хотят учить, дают работу, денег не берут, так ещё кормить и лечить будут. Но путь в Москву по злым заснеженным косогорам в одиночку был самоубийством. А жить-то ещё хотелось! Алексей вздохнул и тихо сказал:

— Я согласен.

— Хорошо, — кивнул Лаврентий Михайлович. — Вы, говорили, что закончили четыре класса начальной школы — писать и читать умеете. Начнёте обучение с пятого класса и… запомните — для вас начинается новая жизнь. В ней для вас может быть много непонятного. Так что, не стесняйтесь, будут вопросы — обращайтесь к Ольге.

И, кивнув девушке, Белов вышел из медблока.

— Одевайся, — Ольга протянула Алексею черный тканевый мешок. — Отведу тебя в кубрик, и познакомлю с распорядком дня.

Он достал из мешка костюм, сшитый из грубой ткани черного цвета — просторные брюки и длиннополую куртку с кучей карманов. Он подметил, что практически все мужчины в этом странном подземелье носили такие костюмы. На дне мешка Алексей нашёл обувь — пару легких сапог, явно пошитых из шкуры какого-то животного. Сапоги пришлись в пору, и мягко обволокли ступни теплом.

— А что такое кубрик? — дверь медблока мягко захлопнулась за ними.

— Это вроде квартиры, где ты живешь не в одиночку, — девушка открыла дверь в общий коридор.

— А почему нельзя так и назвать — квартира?

Они зашагали по коридору и Ольга не сразу ответила.

— Лёш, тебе многое придётся узнать, что не укладывается в привычные рамки твоего понимания. Потерпи…

Она привела его к широкому проему в стене коридора. Из проёма вниз вела металлическая витая арочная лестница. Они спустились и вышли в большой зал с толстыми квадратными колоннами.

— Это верхний ярус жилого отсека, — девушка подняла руку и указала на узкие двери по левой стороне зала. — А там учебные классы. Твоя дверь под номером пять. Напротив классов тренажерный зал, столовая и комнаты отдыха по интересам.

— А что такое отдых по интересам?

— Это когда люди собираются вместе, отдыхают и у них есть какой-то общий интерес, — Ольга прикусила губу и взглянула Лёшке в глаза. — Вот у тебя какой интерес в жизни?

Он нахмурил лоб и почесал щёку.

— Да я не знаю… Мне нравится в разных приборах копаться. Провода там всякие, штуки непонятные… А почему вместе? Разве нельзя делать это в одиночку?

— Можно. Но вместе продуктивнее. Кто-то поможет, кто-то подскажет, кто-то пошутит, — она мягко улыбнулась.

— Странные вы какие-то, — пробурчал Алексей, осматривая зал с колоннами.

— Почему?

Она неожиданно взяла его за руку и потащила за собой вниз по лестнице. Лёшка ещё раз удивился своей реакции — ему не хотелось выдернуть ладонь из мягкой, но чуть шершавой ладони девушки. Он даже немного сжал пальцы.

— Почему странные? — повторила она, выводя его к трем широким коридорам, вытянувшимся вдаль расходящимися лучами.

— Вы какие-то не такие, — ответил он. — Отдыхаете вместе, денег не берёте… Говорите, накормим, работу дадим, жильё… Вы откуда взялись-то?! Скажите, наконец, где я?!

Ольга нахмурилась.

— Не кричи! Если ты что-то не понимаешь, то спроси спокойно.

Он выдернул руку из её ладони, но посмотрев ей в глаза, только шумно выдохнул набранные в легкие воздух.

Глаза девушки были особенные — немного блеклые, но живые. Смотрящие на него во всю свою ширь. Полные губы чуть подрагивали уголками, а ноздри небольшого аккуратного носа слегка раздувались в гневе.

Там, откуда Лёшка сюда попал, у особей, похожих на Ольгу, глаза были словно стеклянные… и требовательные. Они будто говорили: — Ты должен!

Страшные взгляды с неподвижными зрачками. Пугающие бездонной пропастью, уничтожающие.

— Хорошо, — он склонил голову, стараясь не смотреть на девушку. — Куда я попал?

— Лёша, — мягко сказала она, и эта мягкость пронзила его тысячами иголок. Он даже застонал, зажмурив глаза.

— Что такое?! Тебе плохо?! — девушка повела его по коридору, объясняя на ходу. — Те два отсека для семейных, а мы будем жить в этом. Запомни, с лестницы сразу налево, кубрик триста тридцать три…

— Для семейных?! — остановился он. — Мы будем жить?! Скажи мне, где я!

— Да иди же! — подтолкнула она его в спину, и он увидел перед собой дверь. На ней краской были выведены три тройки. — Заходи, не стой.

Они зашли в помещение. Жилым оно выглядело только из-за спальника и тумбочки со столом и стульями. Были ещё две двери из грубого пластика. Помещение больше напоминало нору.

— Ты будешь здесь жить, — сказала Ольга. — Направо дверь в санузел, а налево — в мою комнатушку. Здесь была моя столовая, но я оборудовала её для тебя. Нравится?

— Нет, — усмехнулся Лёшка. — Мы здесь не задохнёмся?

Она недовольно фыркнула.

— Вентиляция работает. Тепло подаётся через неё.

— Так ты не ответила на мой вопрос, — повернулся к ней Лёшка. — Скажи мне, что это такое…

Он показал рукой на своды комнаты.

Девушка вздохнула и присела на стул.

— Лёш, я не могу рассказать тебе про всё это толково. Это сделают более взрослые и компетентные люди. Обожди немного. Если не хочешь ждать, то мы опять можем пройти на третий пост…

— Оля!

Он вдруг замолчал. Произнеся её имя, почувствовал себя так, будто он дома. Что сейчас, в эту конуру зайдёт родаван, хитро подмигнёт и погладит его по голове. А там, за дверью в комнату девушки станет визгливо кричать турода. Хотя, нет! Не надо туроды. Пусть там будет это симпатичное существо под именем Оля. Интересно, а что у неё под этим черным балахоном?!

— Ты что замолчал? — обеспокоилась Ольга.

— Просто. Подумал, как ты выглядишь, если снимешь эту грубую одежду.

Девушка моментально покраснела.

— Ты дурак?! — она гневно сжала губы. — Не видел раздетых женщин?! У тебя что на уме?! Учти, посмеешь до меня дотронуться — вырублю с одного удара!

— Да что ты так?! — удивился он. — Я и не думал до тебя дотрагиваться! С чего ты так решила? Мне просто стало интересно.

— И что в этом интересного? — Ольга открыла дверь в свою комнату, но не зашла, а ждала ответа.

— Не знаю, — Лёшка стал соображать: «А, действительно, в чём интерес?». Но так и не решил:

— Так… Мысль промелькнула.

— Мыслитель, — хмыкнула она, заходя к себе. — Иди, вымой руки. Чай пить будем.

Он зашел в санузел, открыл кран. Из него потянулась тонкая струйка, будто нитка. Лёшка стоял и смотрел на неё, пока в санузел не заглянула Оля. Увидела нитку воды и нахмурилась.

— Опять что-то сломалось в котельной… Как это надоело!

Алексей почувствовал острое желание что-то сделать, только чтобы она не хмурилась. Он подумал, что если девушка так делает, то она чем-то недовольна. И последняя её фраза звучала жестко — не так, как хотел слышать Лёшка.

Он вспомнил родавана и сломавшегося робота на складе. Тогда родитель тоже жестко выговаривал какие-то слова и, ему показалось, даже злился. Размахивал руками, кричал на Лёшку…

Он очень не хотел, чтобы Оля злилась. Тогда она будет похожа на… туроду. Алексей никогда не забудет её набитые специальным гелем губы, визгливый и противный голос, стеклянные глаза…

— Слушай, а давай посмотрим вашу котельную?

Девушка заинтересованно взглянула на него и черты её лица смягчились. Полные губы чуть приоткрылись, обнажив кончик языка.

— Ты в этом разбираешься?! — голос зазвучал мягко. Так, как Лёшке нравилось.

— Я не знаю, — он пожал плечами. — Пока не увидим, не поймём.

Ольга достала из кармана куртки квадратный предмет с экраном. Что-то ткнула пальцем на нём и сверху загадочного прибора, прямо в воздухе, развернулись четыре прозрачных прямоугольника и соединились друг с другом двумя гранями.

Внутри объёмного квадрата появилось изображение головы Лаврентия Михайловича. Тоже прозрачное, но живое.

— Вот это да!

Вырвалось у Лёшки. Такую технологию он видел впервые.

— Оля?! Лёша?! — сказала «голова», поворачиваясь то к Ольге, то к Алексею. — Что у вас случилось?

— Ничего особенного, — девушка мельком взглянула на Лёшку. — Опять что-то с напором воды. Уже два месяца мучаемся, а тут… короче, он хочет посмотреть. Можно его пустить в котельную?

«Голова» развернулась к Алексею.

— А пусть. Только включи там коммуникатор. Я прослежу за вами.

— Пошли, — махнула рукой Ольга, выключив прибор.

Пройдя по коридору внушительное расстояние, они уперлись в дверь с надписью «Котельная жилого блока». После переговоров по коммуникатору с каким-то дядей Ваней, дверь отошла от стены и Ольга с Алексеем шагнули внутрь огромного помещения.

Высоко под потолком висели баки, трубы различного диаметра и ещё много всяких приспособлений. По углам стояли необычные приборы, из которых выходили трубы, уходящие в большие отверстия каменных стен. Было тепло.

— Дядь Вань, — сурово сказала Ольга усатому и пожилому мужчине, сидевшему за столом в окружении настольных экранов. — Чего опять давления нет?

— Не знаю, Олюшка, — облизал усы мужчина. — Все насосы протестировал, а давление не растёт. А ты это кого привела?

— Специалиста, — загадочно улыбнулась девушка. — Вот, захотел помочь…

— О! — обрадовался усатый дядя. — Помощь не помешает. Сынок, взгляни, может, ты разберёшься. Насосы все рабочие, а вода не идёт…

Ольга развернула прозрачные прямоугольники коммуникатора, и из центра куба на Лёшку взглянул Лаврентий Михайлович. Его губы шевельнулись.

— Приступайте, молодой человек…

Лёшка сначала посмотрел в экраны на столе, но увидел только схемы с обозначением труб и приборов подачи воды. На одном из экранов красным болталась цифра два.

— Что за цифра? — ткнул пальцем Лёшка, повернувшись к дяде Ване. Тот удивился вопросу, но получив одобрительный кивок Белова, ответил:

— Это цифра давления, сынок. Два — это мало, вот и мигает красным.

— А сколько надо, чтобы не мигала?

— Минимум четыре, — усатый дядька взглянул на Ольгу.

— Его зовут Алексей, — догадалась она. — Он новенький.

Лёшка отошёл от экранов и встал под висевшими баками. На выходящих из них трубах были нарисованы голубые стрелки разного размера. Он прикрыл глаза, стараясь представить общую картину тока воды. В его сознании закрутились трубы, вода, стрелки, образовывая единую систему снабжения. Лёшка не понимал, как это устроено в деталях, но ясно представил принцип работы — за счёт чего двигается вода. Будто кто-то невидимый рисует в его мозгу целостную схему движения.

Он не знал, как такое у него получается, но чувствовал все приборы, трубы и механизмы.

Открыв глаза, подошёл к самой толстой трубе.

— Откуда в неё поступает вода? — спросил дядю Ваню.

Тот заморгал. Потом начал искать что-то на экранах, а потом достал из стола толстую книгу и, полистав, ответил:

— Из опреснителя. Там два бака — один здоровущий, а другой меньше. Между ними очистительная мембрана, а на выходе из маленького бака стоит нагнетательный насос…

— Который гонит воду сюда? — Лёшка ткнул пальцем в толстую трубу.

— Да, — кивнул дядя Ваня.

Последующее молчание было напряженным. На Лёшку смотрели три пары внимательных глаз. Он же крутил пальцами правой руки, напряженно задумавшись.

Алексей знал, что такая сложная система с работающими приборами не должна давать сбой. Значит, неисправность должна устраняться с помощью самой системы. Но как?

Его мозг анализировал все участки, отметая те, в которых был длинный участок труб, и, наконец, выдал самый короткий — между мембраной и нагнетающим насосом.

— Мембрану давно чистили? — вдруг вырвалось у Лёшки.

Дядя Ваня развёл руками.

— Сколько здесь работаю — никогда не чистили.

— Надо почистить, — настаивал Алексей. — И в этой книге, — он показал на толстый талмуд, лежащий развёрнутым на столе, — должно быть об этом написано. Её кто-нибудь читал полностью?

Теперь три пары внимательных глаз смотрели на дядю Ваню. Тот только виновато опустил подбородок.

— Иван, тогда читайте сейчас! — раздался голос Лаврентия Михайловича, сквозившего жесткими нотами. — Весь жилой отсек два месяца без воды!

— Читайте про нагнетающий насос, — тихо подсказал Лёшка.

С этим дядя Ваня справился.

— Вот! — вскрикнул он. — При засоре мембраны надо дать насосу короткий обратный импульс!

— Приступайте, — и Лаврентий Михайлович сказал Лёшке. — Молодой человек, а вы зайдите после в учительскую. Оля вас проводит.

И отключился.

Дядя Ваня потыкал пальцем в один из экранов, сверяясь с записью в книге. Раздался громкий шум под потолком, потом легкий короткий свист. Ещё ткнул пальцем и восторженно вскрикнул:

— Растёт давление!

Девушка посмотрела на Алексея — в её глазах замелькали искорки. Или… ему показалось?!